«…это чьё-то начало…»
Жил-был мальчик. Ну не то, чтобы «мальчик». Он уже ходил на работу. Где достаточно прилежно выполнял свои обязанности. Он был хорошим мастером. Но кроме того, он ни с кем не общался. Так и просидел всё время (рабочее) на одном стуле. В буквальном смысле. Вначале, лет 40 назад, этот стул был красивым ярко-зелёного цвета с жёлто-золотыми узорчиками, и блестел от новизны; а после – стал тёмно-зелёным, и блестел уже от сальной грязи.
И так этого мальчика перевели на пенсию. И он стал себе жить-поживать так же, как и раньше. Конец.
А что вы ждали, остросюжетности? Её нет в этом рассказе. Всё банально. Он однажды заболел. Вызвал доктора, как обычно. Врач (с немецкой фамилией)пришёл, выслушал, послушал, выписал лекарство (таблетки и мазь)и ушёл. После его ухода мальчик собрался с силами, оделся и пошёл в аптеку. Ведь у него никого не было, кто бы ему помог без его просьбы. А он никогда никого ни о чём не просил.
«Может, и дойду. Чем чёрт не шутит» - Думал он: «И почему чёрт должен шутит только маслом? Ведь я поскользнулся, похоже, на майонезе». В ракурсе теперешнего его взгляда прямо перед головой на фоне трамвайных колёс валялась крышка от банки с названием соответствующего продукта и товарного знака.
«Дедушка, что с вами?!» - Услышал он девичий крик.
«Хм, наверное, какому-то дедушке стало плохо» - Подумал мальчик, лежащий возле трамвая; и сознание его пошатнулось. Он подумал: «Интересно, к кому она обращается: к моему телу, или к моей голове?» И сознание его теперь уже точно – отлетело. Конец.
Не хотите «Конец»? Ну что ж… сознание его вернулось, когда его подняли.
– Простите, пожалуйста. Это у меня майонез упал… Вот здесь купила… а он в сумке…
– Всё хорошо. Не переживайте. Как вас зовут?
– Рита…
– А я думал, «Аннушка»… Я сам виноват: не смотрю под ноги. Просто, сейчас плохо себя чувствую… Вот, шёл в аптеку…
Она вызвалась сбегать за лекарствами сама, а его усадили на скамеечку.
Он сидел и смотрел, как подходят и уходят с остановки люди, пока она не принесла купленные лекарства. После долгих препирательств она согласилась взять с него деньги, только если он позволит проводить его до дома.
На следующий день она его навестила.
Так у мальчика появился друг. Конец (благоприятный).
Ну, конечно, она стала его навещать, и ухаживать за ним.
Она рассказывала ему какие-то свои радости и делилась проблемами. И он рассуждая, давал какие-то советы, утешения.
Однажды ему пришло в голову, что она слишком много тратит на него, когда у самой действительно есть некоторые трудности (и в одной из них он мог бы помочь). У неё не было здесь никого из родственников; только дальняя родня матери, насколько она знала. В связи с чем он предложил ей выкинуть из его второй комнаты некоторый уже не нужный хлам, и там поселиться. Поскольку с жильём действительно возникли серьёзные «напряги», она решила так и поступить.
Так он узнал, что такое любовь. Конец (счастливый).
«Но всё же…» Возраст берёт своё. И здоровье-то шалит… Было сложно говорить и даже думать на счёт завещания. Но наследство само собой бы организовалось, будь они родственниками, и он в шутку предложил ей выйти за него замуж. А она не обиделась и, поддержав шутку, сказала, что у неё даже имеется платье с фатой (мамино). По ходу жизненных перипетий оно осталось у первой жены брата. Та давно предлагала ей забрать и некоторые другие вещи, оставшиеся после их развода; а теперь есть где их разместить.
Рита вскоре созвонилась с Олей; узнала, что все вещи «ещё живы»; спросила, когда удобно их забрать. Оказалось: во вторник утром.
Утром вторника, она их взяла и, завезя домой, погнала на работу.
Среди привезенных вещей помимо коробки с платьем была стопка фотографий. Мальчик с любопытством взял их разглядывать. Ему это нравилось, наверное, по тому, что у него самого было не так много фотографий. Из всех фото самая последняя, должно быть, была та, где маленькая Ритка держала за руки свою маму – черноволосую красавицу и папу – упитанного мужчину с родимом пятном на щеке. Ещё встретилась фотокарточка, где этот человек с родинкой, ещё мальчиком, играет со своим отцом в пиратов. И этот его отец показался очень знакомым. А из следующих, более древних фотографий стало понятно: он знал Ритиного деда.
Это был его родной брат. Более того один из снимков делал он сам: где маленький брат стоял с отцом у огромного дуба. У него самого в столе лежала старенькая фотография, снятая в тоже время, на которой он сам стоит с отцом возле того же дуба (фотографировал брат).
Нахлынули воспоминания. Детские, тёплые… Затем, конечно, и то, о чём не забудется никогда, тяжёлая расплата, крест всей его жизни…
Затряслись губы, и руки,… «Я не могу жениться на собственной внучке…» И он её любил. И не мог рассказать…
Ему надо было срочно принять лекарство от сердца. Но он не стал этого делать.
Он просто аккуратно собрал все фото в стопку и положил обратно в пакет. Лёг на диванчик и закрыл глаза. Только тикали часики. Да с кухни пел Высоцкий по радио о том, «…что всё же конец мой – ещё не конец. Конец …»