Он двигался, как летний дождь, как осенний ветер, как горный ручей.
Его движения плавно перетекали из одного в другое, и все это создавало впечатление чего-то нереального.
Он не просто слушал и слышал музыку.
Он ею жил, он ее чувствовал, он сам был музыкой.
Его руки двигались легко и воздушно.
Его ноги как-будто отрывались от земли, поднимая его тело вверх.
Он тек, струился, умирал и возрождался каждый миг своего танца.
Он танцевал, как-будто рядом никого не было.
Он танцевал, как-будто от этого зависела его жизнь.
Он рассказывал танцем о своей боли, о своей любви, о своих разочарованиях.
Он кружился вокруг себя, вокруг пространства, которое окружало его, и вписывал себя в каждый момент бегущего сквозь него времени.
Он не останавливался ни на секунду.
Потому что танцевать для него было нечто большим, чем просто движения под музыку.
Танцевать для него означало дышать.
И он дышал.
И каждый его вздох отражался в моих глазах.
Он не видел, что я смотрела на него.
А я не могла оторваться.
Потому что все, что он рассказывал о себе, было рассказом и обо мне.
И слезы наполнили мои глаза.
Но это было неважно.
Центром моей Вселенной сейчас был этот уличный танцор.
Танцующий только для себя.
И для каждого из нас.