(Псевдоисторическая фантазия)
Проклятье на нас:
тебя я убил!
То навеки запомнят;
зол норн приговор!
«Песнь о Хлёде»
– Боги за нас, Хродрик! А твои недруги…
Я поднял голову, с трудом оторвав взгляд от мертвенно-бледного лица Вадима.
– …повержены, – чуть понизив голос, договорил Хельги.
– Как могу я радоваться этой победе, Вещий? – возразил я. – Мой названый брат убит, и в этом виновен я!
– Такова воля богов, – убеждённым тоном произнёс Хельги. – Бог Воинов пожелал взять его в свою дружину; а конунгом Гардарика боги избрали тебя, Хродрик. Славься в веках, великий конунг!
* * * * *
– Твой дед просит тебя, князь, принять власть над Гардариком, – так сказали мне посланцы Гостомысла.
Признаться, я был несколько удивлён. Почему конунг Гардарика решил сделать своим наследником меня, хотя куда больше прав у Вадима – сына старшей дочери Гостомысла? Моя мать была средней из трёх сестёр, дочерей гардарикского конунга; сыновья же его пали в бою, не оставив потомства.
Так или иначе, я приказал снаряжать ладьи. Долгим был наш путь, пока вдали ни показались стены Гардарика. Не застал я в живых моего деда; но его дружина и народ приняли меня с почётом, как своего конунга.
Мрачен и неприветлив был лишь мой названый брат Вадим, прозванный Храбрым: ни слова не сказал он мне, а после окончания тризны по деду сразу уехал.
Почти два года я правил Гардариком. С каждым днём убеждался я в том, как богат этот край и вместе с тем – как странно, нелепо многое здесь делается и с какой неохотой народ отказывается от привычного образа действий, даже не приносящего ощутимой пользы.
– Ты правишь как тиран, презирающий древние вольности народа! – бросил мне однажды Вадим.
Он стоял на пороге просторной палаты, в запылённом плаще, и словно ненароком поглаживал рукоять меча. Зачем он приехал? Он покинул мой дом – а через несколько дней в городе вспыхнул мятеж. Возглавлял смутьянов мой названый брат, Вадим Храбрый.
* * * * *
– А ну стой, трус! Храбрый воин никогда не побежит от врага! – кричит один мальчишка, догоняя другого.
– Трус?! Да как ты… – убегающий внезапно разворачивается и бросается на своего преследователя.
Потеряв равновесие, оба падают на траву, при этом беспощадно тузя друг друга. Наконец тому, что убегал, удаётся взять верх над противником: крепко стиснув руками его запястья, победитель коленом прижимает побеждённого к земле.
– Сдавайся! – с трудом переводя дух, требует победитель.
– Нет, – побеждённый силится освободиться. – Ты нечестно дерёшься, Хродрик!
– Почему же нечестно? – возражает тот. – А обзываться трусом – честно?
– Не убегай из битвы – никто и не назовёт тебя трусом, – сумрачно поясняет побеждённый. – Я никогда не побегу!
– Вадим, перестань! – Хродрику уже надоела эта пустячная размолвка. – Сдавайся!
* * * * *
Безлунной ночью, когда ветер зловеще завывал, терзая кроны деревьев, мне пришлось бежать, оставив Гардарик во власти мятежников. Я потерял немалую часть своей дружины; лишь с огромным трудом пробившись к ладьям, мы отчалили от ставших враждебными берегов.
Или в насмешку боги послали Гостомыслу сон, в котором дед мой видел могучее древо, поднявшееся из чрева моей матери?..
* * * * *
– Вадим, не окончить ли нам свару миром?
Все, кто сражался вокруг него, пали в бою: остановив своих воинов, я шагнул ему навстречу, опустив меч остриём вниз.
– Ты ещё надеешься услышать, как я признаю себя побеждённым, не так ли, Хродрик – Славный могуществом?
Он вызывающе рассмеялся и поудобнее перехватил рукоять своего меча…
* * * * *
…Кровь. Всюду кровь! Причудливым узором растекается она по лезвию меча; кровавые руны смутно говорят о грядущем…
Тень огромного дерева изломанной тёмной решёткой лежит на земле: ствол дерева прогнил, ветви обрублены, и кровь сочится из них. Огонь пожирает ствол: вороны и соколы правят тризну…
– Славься в веках, Рюрик, князь Новгородский, отец государей Руси Великой! – слышу я сквозь сон хохот норн.