Майские толстые солнечные зайцы беспрепятственно проскакивали сквозь прозрачные оконные стекла игровой комнаты и увлеченно носились друг за другом по ее широким раскрашенным стенам.
- Дети, внимание! – сказала воспитательница Людмила Николаевна и, дождавшись, когда десяток детских рожиц повернулись к ней, продолжила. – Это Саша Некрасов! Он будет заниматься в вашей группе. Вы его не обижайте, он никогда раньше не ходил в детский сад.
Она подтолкнула вперед хмурого мальчугана, повернулась и ушла.
Пестрая стайка ребятишек окружила новичка. Он стоял, настороженно озираясь, крепко сжимая в потной ладошке большой пластмассовый пистолет. Доброжелательно улыбающиеся мальчики и девочки вызывали у него чувство опаски, ведь он действительно никогда так близко не общался со сверстниками, и даже в песочнице чаще всего копался в одиночестве под присмотром любимой бабушки, искренне полагавшей, что общение с чужими детьми неизбежно ведет к инфекционным заболеваниям и приобретению дурных привычек.
- А я тоже Саша, - сказал худенький мальчик. – Только меня почему-то все называют Шуриком.
- Шурик, это почти, как Шарик. Так собак зовут, - неприязненно отозвался Саша Некрасов. Ему стало неприятно, что у кого-то есть имя, такое же, как у него.
- Ну и что? - безмятежно сказала толстая девочка. – А меня зовут Эмма, и у наших соседей кошку зовут Эмма. Очень даже хорошая кошка. Мы с ней дружим.
Она уже было собралась откусить от большого зеленого яблока, которое держала в руке, но передумала и протянула его новичку:
- Хочешь? Не бойся, оно мытое.
Саша презрительно посмотрел на нее.
- Очень надо. Да у меня дома этих яблок, девать некуда.
Эмма обижено отвернулась. Всегда бывает досадно, когда твои лучшие побуждения натыкаются на откровенное неприятие. Она отошла к вольерчику, стоящему на подоконнике и, откусив кусочек яблока, сунула его между прутьями. Суетливый хомячок быстро вскарабкался по лесенке и, не кочевряжась, ухватил подношение когтистыми лапками.
- А что ты умеешь делать? – конопатый мальчуган щелкнул большими ножницами.
- Я стрелять умею, - Саша выразительно повел пистолетом.
- Удивил. Стрелять любой дурак умеет. Подумаешь. Нажал на курок и все, а вот сделать что-нибудь интересное… - мальчуган повернулся к окну. - Эмка вот Панкрата дрессирует, Шурик на аккордеоне здорово играет, Иринка рисует как по-настоящему, а у меня оригами хорошо получается. А ты что можешь?
- Я стрелять умею, - упрямо повторил Саша. – Я во всех играх на компьютере всегда всех побеждаю.
- Ну, - разочаровано протянул юный специалист по оригами, - ничего-то ты не умеешь.
И он вернулся к рабочему столу, заваленному разноцветными листами бумаги. Да и остальные ребятишки, почувствовав острую недоброжелательность новичка, тоже потихоньку стали расходиться.
- Я желания исполнять умею! - вдруг громко выкрикнул Саша.
Разочарование, прозвучавшее в словах конопатого мальчугана и откровенно отразившееся на лицах остальных ребятишек, сильно ударило по его болезненному самолюбию и он, страстно желая доказать этим незнакомым мальчикам и девочкам, что чего-то стоит, не нашел ничего лучшего, как заявить о своих воображаемых способностях.
- Это как? – обернулся худенький Шурик. В его глазах мелькнул явный интерес.
- А что захочу, то и исполнится, - приободрившись, заявил Саша.
- Такой большой, а врет, как маленький, - укоризненно покачала головой толстая Эмма.
Будучи девочкой здравомыслящей, она уже давно решила, что никаких чудес на свете не существует, и теперь с искренним сожалением смотрела на новичка.
- А вот захочу и твой Панкрат сдохнет! - в иступленном отчаянии вскрикнул Саша.
В комнате стало тихо, только испуганно пискнула в клетке канарейка.
- Нехорошо так говорить, - прервал тягостное молчание конопатый мальчуган. – Даже понарошку.
- Я не понарошку! - Саша топнул ногой. – Как сказал, так и будет!
Но его уже никто не слушал. Зачем обращать внимание на всякие глупости. И каждый занялся своим делом, тем более что до обеда оставалось совсем немного времени.
* * *
- Ты почему не ешь? – спросила Сашу Людмила Николаевна, когда обед подходил к концу, и вся группа с удовольствием уписывала клубнику со сливками.
- Не хочу я есть это, - мрачно ответил Саша, ковыряясь в тарелке, – Я жареной картошки из Макдональдса хочу и чизбургер и кока-колы. Мне папа каждый день покупает.
Людмила Николаевна не стала спорить с новичком, она уже поняла, что Саша мальчик не совсем обычный и ему необходимо время, чтобы привыкнуть к новой обстановке.
А потом наступил тихий час. Все дети улеглись в свои кровати и сонно засопели на разные тона, только Шурик, прикрывшись одеялом, украдкой читал книжку, да новичок напряженно смотрел на дверь, ведущую в игровую комнату, и что-то бормотал себе под нос.
* * *
Ровно в три часа электронный будильник проиграл «Вальс цветов» из «Щелкунчика», и детвора, быстро одевшись, высыпала в игровую комнату. Последним появился Саша. После сна предполагалась прогулка, и ребята оживленно переговаривались, с нетерпением ожидая Людмилу Николаевну.
- Что с тобой, Эмка? – вдруг озадаченно воскликнул конопатый мальчуган, глядя на Эмму, которая, стоя у окна, по-взрослому прижав ладошку к раскрытому рту, круглыми от ужаса глазами смотрела на Сашу. Эмма, не отводя от Саши взгляда, молча указала на вольерчик. Ребята столпились у подоконника. Их любимый Панкрат, комочком желтоватой ваты, безжизненно валялся среди опилок на дне вольерчика. Длинные зубы хомячка были непривычно и жутко оскалены. Тонкие лапки все еще сжимали недогрызенный кусочек яблока.
- Ну что, убедились, - заявил Саша, подходя к ним поближе. – Захочу, и с каждым так будет.
Честно говоря, он и сам не ожидал такого результата от своего опрометчивого заявления, но, не подав виду и приняв его, как должное, грозно нахмурился и махнул пистолетом. Дети испуганно разбежались по комнате. Произошло что-то непонятное, но очевидно страшное, и они боязливо, не решаясь смотреть прямо, искоса поглядывали на торжествующего новичка.
- Не убивай меня, пожалуйста, - прошептала Эмма, и крупные, как прозрачные горошины слезы, покатились по ее круглым щекам.
Открылась входная дверь, и Людмила Николаевна вошла в игровую.
- Дети, что случилось? – воспитательница окинула притихшую ребятню внимательным взглядом. Не дождавшись ответа, она подошла к подоконнику и заглянула в вольерчик.
- Ай, ай! Беда какая! – она сочувственно притянула к себе плачущую Эмму. – Ну не расстраивайтесь так, ребята, мы завтра же купим нового.
Эмма открыла было рот, но, наткнувшись на Сашин мрачный взгляд, испуганно прикусила губу.
Хомяка завернули в чистую салфетку и похоронили во дворе, под распустившимся кустом сирени. Среди фиолетовых соцветий сновали проворные воробьи, весь двор был наполнен беззаботным щебетаньем младшей детворы, и только ребятишки старшей группы, как испуганные цыплята, сгрудились вокруг воспитательницы. Яркое солнце играло ослепительными бликами на оконных стеклах второго этажа, скрывая за ними одинокий детский силуэт.
* * *
- Как день прошел? – поинтересовался отец, затворяя решетчатую калитку ограды детского сада. – Надеюсь, тебя никто не обижал.
- Не обижал, - односложно ответил Саша, сунул отцу в руку свой пистолет и побежал вперед.
Стайка голубей суетилась на асфальте вокруг раскрошенного батона белого хлеба.
- Кыш, пошли, - мальчик бросился в самую середину голубиного столпотворения. Птицы, громко хлопая крыльями, испуганно взорвались вверх и сизым облаком закружились над его головой.
- Бах!!! - громко крикнул Саша, прицелившись пальчиком в стремительную круговерть.
И тотчас же одинокий голубь, беспорядочно кувыркаясь и теряя перья, выпал из общей стаи и, словно скомканная тряпка, безжизненно свалился к его ногам.
- Бах! Бах! – повторил он, и еще два растрепанных перьевых комка упали на асфальт.
Саша небрежно ткнул ближнего голубя кроссовком. Его головка мотнулась, уронив на асфальт алую капельку.
- Пошли скорей! - Саша бросился к удивленно озирающемуся отцу и нетерпеливо потянул его за руку. – Хочу в «Макдональдс»!
- Все же интересно, - пробормотал отец, выехав со стоянки и с трудом втискивая машину в плотный поток мчащихся автомобилей, - отчего голуби умерли? Наверное, мальчишки из воздушки подстрелили.
Саша загадочно улыбнулся и промолчал. Он-то знал, что мальчишки здесь были совсем не при чем.
* * *
- Значит так, - строго сказала Сашина мать, - мы с папой идем в театр, а ты должен поужинать, почистить зубы и вовремя лечь спать.
- Я в компьютер поиграю, - безапелляционным тоном заявил Саша.
Она с сомнением посмотрела на мужа. Тот пожал плечами.
- Ну, поиграй, - согласилась мать. – Только недолго, но когда бабушка скажет – сразу спать.
Плотно бухнула тяжелая входная дверь. Резные стрелки на настенных часах показывали пять минут седьмого. Саша не стал терять время понапрасну. Он стремглав помчался в свою комнату, ловко взобрался на высокое компьютерное кресло и привычным движением ткнул кнопку включения системного блока. Всяческие бродилки и ходилки его не интересовали. Это было пройденным этапом. Строительные игрушки тоже были не востребованы. Кому охота ковыряться целый вечер, чтобы соорудить какой-то дурацкий замок? Сетевая игра «Ответный удар» - вот что теперь являлось его единственным пристрастием в мире виртуальных развлечений.
Он зарегистрировался, не задумываясь, пробежав пальцами по клавишам, быстро экипировался, выбрал любимую винтовку, максимально загрузился боезапасом и, изолировавшись наушниками от реального мира, самоотверженно ринулся в знакомый лабиринт уличных опасных закоулков.
Саша был стрелком-одиночкой. Его соратники по сети объединялись в команды и воевали друг с другом, защищая свои территориальные, или иные интересы. Он же бегал по виртуальному городу, паля во всех, кто попадался ему на пути, внося хаос в течение игры. Его реакция была молниеносной, он словно предчувствовал появление противника и, упреждая его, наносил свой удар. Он не просто нажимал на спусковой крючок, но всей своей маленькой душой страстно жаждал уничтожения врага. И, как правило, неприятель погибал, распростершись в луже виртуальной крови, что приносило Саше мгновенный укол невероятного удовольствия.
Время пролетело незаметно. Несколько раз подходила бабушка, ласково трогала его за плечо, приглашая ужинать, но он отмахивался, говоря, что не голоден и что они с отцом хорошо поели в «Макдональдсе».
Часы внизу экрана показывали без десяти десять, когда бабушка уже решительным тоном сказала, что пора заканчивать игру и ложиться спать.
- Ба, отстань, - пробормотал Саша, взрывая очередного противника. Окровавленные лохмотья разлетелись по всему экрану. У него осталась всего одна «жизнь», заканчивались патроны, объединившиеся враги наседали и вырваться из окружения можно было только максимально сосредоточившись. Он уже определил себе направление, по которому собрался уходить, и тщательно выцеливал противника, перекрывающего ему отступление, когда вновь почувствовал настойчивое прикосновение.
- Отстань! Отойди! Исчезни! – в неистовстве закричал Саша, истерически дергая плечом, предчувствуя, что сию секунду неприятель выстрелит и окончательно уничтожит его. Но чужой стрелок замешкался, неосмотрительно высунулся из-за угла, и Саша точным выстрелом разнес ему голову.
Он без помехи поиграл еще около часа, и, когда ряды противников значительно поредели, выключил компьютер, стянул с головы, покрытые испариной наушники, и удовлетворенно потянулся.
- Ба, ты где? – громко позвал он, сползая с кресла.
Дверь в гостиную комнату была открыта, но ни звука не доносилось из глубины квартиры. Саша осторожно подкрался к дверному проему и выглянул в гостиную. Бабушка сидела на диване, ее глаза были закрыты, неестественная бледность покрывала морщинистые щеки.
- Ба, ты чего? – встревожился Саша.
Странное, не изведанное ранее чувство охватило его. Он подошел к дивану, нерешительно коснулся худой старческой руки и тут же испуганно отшатнулся. Всегда такие ласковые теплые пальцы, сейчас были холодны и безвольны. Преодолевая неожиданный страх, Саша протянул руку и со словами: «Бабушка, проснись», – дернул за рукав вязаной кофточки. От рывка седая голова старушки качнулась и упала на плечо, а сама она соскользнула по спинке дивана на бок и осталась лежать, жутковатой неподвижностью, похожая на потрепанную тряпичную куклу.
Саша несколько секунд растеряно смотрел на безжизненное тело, уже понимая, что произошло, но, в жалкой попытке изгнать очевидное в область виртуальных забав, судорожно дергал пальцем, словно пытаясь нажать клавишу компьютерной мыши. Но яркий свет люстры безжалостно обнажал непоправимую реальность, отвергающую всякую возможность перезагрузки. Не слыша сверлящего звука дверного звонка, он опустился на пол около дивана и, захлебываясь рыданиями, по-детски молил: «Бабушка! Ну, не надо! Я больше не буду!».