Берта с Андой уговорили Владислава в кино. Итальянский фильм редко бывал в Бауске. Влад согласился.
Они втроем встретились на площади и молодые женщины захотели мороженное. Подошли к продавщице, которая нахально смотрела на их кавалера. Владислав отпустил их одних в кино. Девушки были уверенны, что эта любовница Бориса Львовича не сможет увлечь Владислава.
Никто в городе не поверил, что директор завода мог увлечься девкой такого низкого происхождения. И Тося всегда не любила семью Коваленко. Он не был, по ее мнению советским человеком. Работал в одиночку, сыновей своих сам обучал слесарному ремеслу. Своих дочерей не пускал на работу и в вечернюю школу. Одним словом, недобитый кулак.
Если бы она знала, что может произойти, то обязательно предприняла, чтобы эту семью выслали из Бауска. Но теперь было поздно.
Владислав привел Раю к себе на завод в свою жилую комнату - мастерскую. Он как художник сразу почувствовал природную внутреннюю силу и дерзость этой семнадцатилетней девушки. Рая, понявшая, что сейчас в ее руках призрачная ниточка которая приведет ее тот мир, куда ее не пускал Александр Гаврилович, которая может моментально исчезнуть. Она думала, что нельзя терять синицу Борю, пока журавль Владислав в небесах. Она ему отказала.
Когда Владислав отыскал комнату в деревянном двухэтажном доме, на втором этаже бегали дети и потолок над ним опасно трясло. Отсутствие мебели, запах еды на печи, одежда на гвоздях расстроили его эстетическое чувство. А вид больной женщины на кровати тронуло сердце.
Именно так я воспринял мизансцену появления Алеши Карамазова в дом отставного капитана. И сейчас, когда возникает желание помочь бедному человеку, я представляю, что испытывал мой отец, глядя на Раю.
Он быстро оценил ситуацию и нрав Александра Гавриловича, понял какое будущее у Раи. Ему приходилось видеть жизнь проституток в Франции. Может быть сейчас он получил сигнал с неба, что это его минута истины. Он должен был вырвать эту несчастную девушку, или уйти туда, где его ждет много скучных жизней. Владислав сочетает два в одном, это чувствительную натуру и инженерный образ мышления. То что он должен сейчас что то сделать Владислав только чувствовал интуитивно, но что это правильно, он не сомневался.
Владислав видел перед собой уже план своего будущего вместе с Раей. В первых она будет учится, потом она станет моей матерью, они будут иметь собственный дом, где начнется новая жизнь. В новом доме не будет лжи, никто не будет притворяться, все будут помогать друг другу. Для этого у него есть все что надо. В деньгах никто не будет нуждаться. Он почувствовал себя нужным человеком. И это новое, эта его фантазия придаст то, что не хватало в жизни: СМЫСЛ.
Когда город Бауска узнал новость о том, что Сулаев Владислав Иванович попросил руку Коваленко Раи у самого Александра Гавриловича, никто в это не мог поверить...
Свадьба не настоящая
Готовились к свадьбе как умели. Забыты были традиции и проведение свадеб новыми людьми, старые были не востребованы. Мать Раи была лишена возможности хлопотать за молодой невестой. Александр Гаврилович сидел и ждал, когда жених распорядится. Владислав не мог знать новых традиций регистрации, а Тося даже слушать не хотела о свадьбе. Поэтому все организовали так, как привыкли. В столовую, у автобусного вокзала, привезли продукты, выпивку. В воскресение на втором этаже городской администрации выдали Рае и Владиславу свидетельство о браке. Они перешли площадь и вошли в столовую. Тут их встретили гости. Кто-то натянул красную ленту, поднесли поднос с двумя стаканами водки. Про выкуп Владислав не знал, а Рая сказала, чтобы он дал сто рублей. Владислав хотел попробовать водку в стакане, а его заставили все гости, хором, пить до дна. Выпила и Рая.
Среди гостей со стороны Раи были четыре брата, сестра Юля, отец. Со стороны жениха директора заводов, хлебопекарни, первый секретарь райкома, Борис Львович, Берта, Анда, Тося с Николаем, водитель Костя и заслуженные гости из ветеранов войны.
Первый час все молча кушали, выпивали и произносили тосты. Борис приготовил подарок в виде апельсинов, икры и ящик грузинского коньяку. Особенно Борис старался угодить руководству предприятий и секретарю Берьзиньшу (выдумано). У него было хорошее настроение, и он искренно радовался тому, что Рая выходила за директора консервного завода. Он радовался своей удаче и уже считал, сколько это может ему принести прибыли. Как только Владислав выпивал коньяк, Борис тут же наполнял следующий стакан.
Рая, которая никогда не видела в жизни ни одного начальника, кроме Бориса Львовича, переставала смущаться после каждого выпитого стакана. Не было ни одного человека, кроме двух младших братьев, которые хотели остановить свою сестру и увести ее домой.
Когда важные гости ушли, столовая стала заполняться новыми гостями, соседями и случайными прохожими. Владислав уже обнимался и принимал поздравления, выпивал с кем попало. Особенно один гость старался петь песню нацистов «Все выше, все выше и выше, стремим мы полет наших птиц…», а отец Раи одновременно пел «Запрягайте хлопцы коней…». Помещение столовой заполнилось дымом папирос настолько, что Владиславу стало тошнить и он устремился на улицу. Там его подхватили двое крепких юношей и увели в соседний дом. Рая сидела вместе с Борисом и выясняла кто он такой, спрашивая, «Любишь или не любишь». Ее невестин платок накрывал только половину лица. И два младших брата, пятнадцатилетний Витя и десятилетний Ваня уговаривали Раю идти домой. Но Рая всем объявляла, что она тут самая красивая и все остальные могут идти на куй.
Владислав пришел в сознание, как и в первую свою ночь в Бауске, медленно, в страхе от того что не понимал, где находится. Свет падал через щель из соседней комнаты. Там говорили на латышском языке. Брюки и рубашка прилипли к телу, было жарко и хотелось пить. Он пытался встать с кровати, но поскользнулся и упал на пол. Рядом заплакали дети, и на душе стало спокойней. В комнату вошли люди в темной одежде, помогли подняться и вывели Владислава на свет, от которого тяжело было смотреть. Люди сидели на краю кроватей по две стороны стола. На столе пустые бутылки и тарелки с окурками папирос. Один мужчина поднял из-под кровати бутылку, налил половину грязного стакана и сказал, что нужно обязательно, опохмелится водкой. Владислав заглянул в стакан, его снова стошнило, и он вспомнил про свадьбу. Спросил, где находится. За спинами сидящих, спала Валя. Она проснулась, показала свою лохматую голову. От улыбки на лице обнажился рот с отсутствующими тремя зубами. Боря, герой летчик, спал на противоположной кровати. Владислав уже, где то видел эти лица, он стал осматриваться, чтобы найти пиджак и бежать от стыда. Пиджак висел на гвозде в коридоре, бумажника там не было. Потом двор, площадь, Ленин, указывающий на магазин, где во дворе живут Коваленко.
В комнате, где на четырех кроватях не спала только больная женщина, остальные не отзывались. Он нашел Раю, которая лежала одна в кровати, лицом к стене. Стал ее за плечо поворачивать к себе. В нем было столько чувств, что он не мог справиться с ними. Это его вина, его ревность, его ненависть к пьянству. Почему так устроена эта страна, почему люди все говорят одно, думают другое, а делают совсем глупо. И он, и он становится таким.
Рая отталкивалась от Владислава и бормотала, «не надо, не хочу, не буду». После неудачной попытки разбудить Раю, Владислав сидел на полу и рыдал. Рыдала и больная женщина на кровати, за спиной которой храпел тот, кто должен был отвечать за все, что происходит в этом доме…
Свадьба настоящая
Юля никогда не имела своего собственного платья, она не имела туфлей, пальто, шляпки. Всю свою жизнь в течении пятидесяти лет ей всегда дарила Рая, то, что уже выходило из моды. И в столовую на свадьбу она пришла королевой, впервые в своей жизни. Ухаживая все время за больной матерью, отцом и братьями, она редко выходила из двора. Ей даже в магазин не нужно было ходить, ей никто не давал денег, она не работала. Эта свадьба была ее первым выходом в свои двадцать лет. Когда она вошла в зал, где были незнакомые люди, первым ее увидел водитель Костя. Она была такая красивая, как Рая, но только не развязанная, а очень смущенная. Держала голову, опустив вниз лицо, только глаза смотрели по сторонам.
Ровно минута стучалась в сердце Кости. Он подошел к Юле и сказал, я на тебе женюсь. Ровно секунда ушла на то, чтобы Юля согласилась.
Они сидели рядом за столом, мало кушали, мало пили. Никто не видел эту счастливую пару жениха и невесты. Поэтому когда они вышли на улицу и спустились к реке, никто не заметил. Они весь вечер бродили молча, стыдливо, украдкой заглядывали друг к другу в глаза. Перед тем, как войти в общежитие, Юля первый раз приняла поцелуй и ощутила в своем рту язык Кости. А Костя старался целовать так, как его учили товарищи, водители.
Редко, когда ночевали все четыре водителя в комнате общежития. Редко, когда ночевал Костя один в комнате. Поэтому он положил доски под сетку кровати. Так было меньше скрипа, когда они с Юлей переворачивались на кровати. Иногда товарищи долго гуляли, чтобы оставить молодых мужа и жену одних. А когда возвращались водители спать, Юля с Костей притворялись спящими и ждали, когда товарищи Кости засыпали.
Юля упивалась счастьем каждый день по несколько раз. Она приносила приготовленную дома еду, кормила Костю и любовалась, тем как он медленно кушает, растягивая удовольствие. А три соседа в одной комнате, вначале радовались за своего Костю, потом им стало надоедать, что им приходится часто стесняться и ходить по соседним комнатам.
Костя написал своему отцу письмо, в котором сообщал о своей большой Любви к Юле, о житейских неудобствах и отправил по адресу: Ленинградская область, станция Саблино, улица Ульянова, дом 3. Через две недели получил ответ, в котором отец его звал в Саблино. Костя долго не собирался. Он и Юля простились со всей семьей Коваленко, с товарищами, с машиной. Выпили, поплакали, сели в автобус и уехали.
Вместе с отцом и братом, Костя поставил дом недалеко от станции. Получил машину на хлебозаводе. В этом доме, который Костя сделал собственными руками родились дочь Валя и сын Саша. В хозяйстве завелась корова, куры и потом, позже свиноматка. Я очень люблю приезжать в этот дом, особенно в мороз, когда на улице пахнет печным дымом, под ногами хрупает снег, которого не бывает в городе и лают собаки. Там я встречался с родственниками, братьями мамы, на их тридцатилетие, сорокалетие, пятидесятилетие свадьбы.
Когда вел разговоры с хмельной тетей Юлей, она мне все жаловалась на то, что Райка встречалась с этим старым евреем. А я про себя думал: да кто бы на тебе женился, если бы не подарки от этого еврея.
Юля и Костя были одного дня и одного года рождения. На их восьмидесятилетие я привез видеокамеру, включил на запись и Юля с Костей вместе, и по очереди, вспоминали рассказы матерей и отцов.
Я и сейчас помешан на фотографиях и видеороликах. В семидесятых я снимал на кинопленку, которая сейчас лежит в коробках. Там фильмы моих дорогих людей, которых уже нет со мной.