«Я просил своих литовских мучителей, чтобы меня расстреляли, терпеть было уже невозможно…»
http://www.newsbalt.ru/detail/?ID=19452
В заглавии я написал слова, которые зимой 1998 года высказал своим литовским мучителям, надзирателям Алитусской колонии строгого режима, после того, когда кончался мой строк полугодового пребывания в тёмном сыром и холодном карцере-шкафу (0,78 х 2 метра) штрафного изолятора, блока усиленного режима. Не скрою, немного переделал фразу, которую на днях перед камерами литовских репортёров высказал приехавший на лечение в Литву украинский оппозиционер Дмитрий Булатов, после того, как по его словам, он подвергся пыткам и избиениям со стороны неизвестных лиц на территории Украины. Литовские комментаторы почему-то сразу определили их как агентов русских спецслужб, а не, скажем, американских, или английских, столь гораздых на организацию подобных провокационных политических спектаклей. Свои удостоверения ведь этому несчастному никто не показывал.
Задел меня тот менторский тон литовских пропагандистов, который в сервильном порыве как можно лучше обслужить своих политических хозяев они выказали в этой грязной работе, облачаясь в белые тоги ревнителей охраны прав человека. Скажу, почему у меня возникло недоумение в отношении такого поведения литовских пропагандистов-русофобов, опираясь на следующие примеры.
В этой параллели судеб двух сильно страдавших физически людей, - Дмитрия Булатова и меня, - разница между ним и мной была лишь в том, что его тело в течение лишь нескольких дней истязали физически, принося огромную боль человеку. Моё тело истязали ногами, резиновыми палками и кулаками 25 марта 1992 года в Шауляйском следственном изоляторе, куда меня специально для этого вывезли из Лукишской тюрьмы города Вильнюса. Тогда, после зверского избиения, целый месяц провалялся в санчасти Шауляйского СИЗО, где моё фиолетовое от побоев тело прятали от посторонних глаз, пока оно не приобрело вновь человеческий цвет. Как бывший лидер общественно-политической организации Литвы «Венибе–Единство-Едность», боровшейся вместе с тысячами соратников за сохранение единства нашей великой страны СССР, отказался давать показания против своих товарищей следователям Генеральной прокуратуры Литвы.
А надзирателю из Алитуса 22 февраля 1998 года, который спросил меня, когда истекал полугодовой срок моего истязания в карцере-шкафу: «Иванов, что с тобой делать, куда тебя девать?», я ответил - «Ведите к внешней стене колонии и расстреляйте там – при попытке к бегству…». От продолжительного недостатка движения у меня сильно опухли ноги, из-под кожи сочилась красная сукровица, было очень тяжело пройти 100 метров до помещения «кума». И когда этот жирный самодовольный человек в форме засмеялся, в ответ на мою просьбу застрелить меня «…и дело с концом», я нагло сказал ему «если к стенке не ставите, то дайте возможность пройти к врачу в санчасть». Он разрешил.
Теперь, уже в санчасти Алитусской колонии строгого режима, с её большими светлыми больничными палатами, и окнами в них, с мягкими белыми человеческими кроватями, а не лежаками, выдвигаемыми от стены с 22–ух до 6-ти часов утра, более похожими на постамент для гроба в полутёмном склепе, где из «толчка» по ночам, если соответственно не заткнуть его, появляются огромные крысы, - меня начали посещать то представитель Европарламента А.Гросс, то депутат литовского Сейма Н.Ожелите, то её коллега Н.Медведевас. Что я мог сказать этим людям, пришлым ко мне в палату для собственного политического самоутверждения? Могли ли они выхватить своё сознание из окружающей их яркой, многоцветной и широкой жизни, чтобы каким-то невообразимым способом сузить его до узкой тёмной щели между двумя шероховатыми бетонными стенами, где вдруг на полгода оказалось бы их тело? И всё это потому, что, скажем, кто-то из них, издав книгу, выразил в ней своё, иное мнение на те события в Вильнюсе, которые в январе 1991 года потрясли не только СССР, но и весь мир. (Сколько книг уже написано с различными версиями, по поводу убийства американского президента Джона Кеннеди…).
Увы, второй, годичный срок, с его полугодовой кошмарной пыткой - пребыванием в потустороннем инфернальном мире, мне, отцу-одиночке малолетнего сына, пришлось испытать именно от литовских властей за книгу «Литовская тюрьма». В ней, на основании следственных документов, сообщил о своих сомнениях относительно официальной версии той Вильнюсской трагедии.
Нынешние литовские политики не имеют никакого морального права лицемерно строить из себя правозащитников, ибо позволили истязать в своих застенках не только меня, но и других заключённых, в том числе и моих соратников по борьбе за социальную справедливость.
До сих пор они не желают расследовать как следует те трагические январские события в Вильнюсе, чтобы найти настоящих убийц людей, которые тогда погибли от пуль выпущенных сверху вниз из мосинской винтовки и прочих «берданок», которых не было на вооружении советских военнослужащих в то время. Литовская прокуратура отказалась сотрудничать с российской прокуратурой в расследовании событий 1991 года, нарушив тем самым соответствующее взаимное соглашение от 26 сентября 1991 года.
Но вот теперь мы узнаем – в Вильнюсе снимается кино. И какое кино! О трагических январских событиях 1991 года. С 20 января, в течение нескольких дней, на натуральном пленере литовской столицы: у вильнюсской телебашни, Сейма и здания телерадиокомитета, - его снимала британская компания «Gizmo films production» (опять англосаксы!). Режиссёром этой художественной кино подделки под рабочим названием «Мы будем петь» («We will sing») является некий господин Роберт Муллан. Как сообщил своим читателям русскоязычный еженедельник «Литовский курьер» (№ 5/988): «В нём рассказывается о событиях 13 января 1991 года. Герои фильма, - по словам директора предприятия «Regulus films» Артураса Двинялиса, - приезжают из разных уголков в Вильнюс, чтобы отстаивать независимость Литвы». (Отстояли, да так, что теперь пискнуть не могут против воли Вашингтона и Брюсселя – ну, да я не об этом)
Мой приятель (в силу известной «демократической» обстановки в Литве, просил не называть его), подрабатывающий по нужде статистом в массовках на съёмках различных кинофильмов в Вильнюсе, которые постоянно, из-за дешевизны проводят в Литве различные западные кино и теле компании, в очередной раз подвязался и на эту «халтурку». Мол, лишние 50 лит за съёмочный день не помешают. Но съёмки у вильнюсской телебашни проходили глубокой ночью с 22 часов вечера до 5 часов утра, при трескучих в те дни морозах, в течение трёх ночей. За чашкой кофе, не спеша, со всеми подробностями, он рассказал мне, что и как происходило на съёмочной площадке, где всем руководил через литовских переводчиков по-английски названный режиссёр.
Естественно, мой первый вопрос к нему под включённый диктофон был о сценах «насилия советских солдат над мирными литовцами», стоящими развёрнутой толпой у телебашни и поющими свои песни о свободе. Вот что рассказал мой приятель-статист:
- Да именно это мы, человек сто, одетые по тому времени, с литовскими национальными «триколёрами» в руках и изображали. Никаких других плакатов или транспарантов у нас не было. И вот на нас по команде англичанина начал наезжать советский танк Т-74 (говорит, пригнали из какой-то литовской военной части, предварительно закрасив теперешнюю символику на нём), а мы начали, как бы задерживать его руками, стоя перед этим танком. В этот момент рядом с гусеницами этого танка подкладывался статист инвалид – без обеих ног (ему платили в 4 раза больше за лёжку на снегу и за инвалидность), и на пустые штанины, выложенные на снегу, наезжала эта тяжёлая машина.
Естественно, «стоп-кадр», помощники режиссера не жалеют томатной пасты и прочих красных красок – получается весьма натуральны «наезд танка на ноги кричащего от боли и ужаса человека». Но мы «продолжали сдерживать танк своими руками», и тут появлялись «советские солдаты», ведя интенсивную стрельбу из своих автоматов. Естественно, переодетые в форму советских военнослужащих, литовские солдаты стреляли холостыми, но кто это разберёт. Назначенные режиссёром статисты падали «окровавленные» красной краской и томатной пастой на снег, обильно окрашивая его своей «кровью».
Но мы, статисты - «литовские патриоты», всё равно «стояли и не пускали танк проехать вперед, к входу у основания телебашни», пока на помощь «советским солдатам» с боку не выскочила толпа «русских гражданских дружинников с красными повязками на левом рукаве». Они начали «бить нас палками», а их «звериные лица извергали на нас неприличную брань». Стоял шум и гвалт, в ночи метались лучи прожектора, выхватывая тела падающих и лежащих в «крови на снегу бездыханных людей». Всего таких «не живых, окровавленных», с гримом ран на лице и лежащих на снегу было человек семь. Им кстати, тоже платили больше и очень заботились, чтобы они не замёрзли лежа в холодной ночи на снегу – даже грелки под спину им подкладывали. (Замечу, той ночью, в январе 1991 года снег выпал только под утро, когда всё уже было окончено. - В. И.).
После этой драматической сцены, танк прорывается к основанию телебашни, разворачивается опущенным на людей дулом пушки и останавливается. Мы, «патриоты Литвы» стоим перед ним и «советскими солдатами» с дружинниками, перед нами лежат «ими убитые, окровавленные люди». Но «мы победили нравственно и под национальными литовскими флагами поём свою песню о свободе Литвы».
Так закончил повествование о своих впечатлениях о съёмках фильма «Мы будем петь» мой приятель. Поясню: на самом деле той ночью никакого наезда танка на человека никто не зафиксировал, ни на фото, ни на видео. Не было стрельбы в людей советских военнослужащих. Наоборот солдаты, словно дубинами, отмахивались от наседавших на них гражданских лиц – это видно на кадрах документального кино. И дружинники, также ни на кого не нападали с палками, нигде нет таких документальных кадров, – всё это выдумки английского режиссёра. Не читал книгу «Литовская тюрьма» этот англичанин!
Задал своему собеседнику вопрос: «А не снимались ли сцены, отобразившие стрельбу каких-то неизвестных лиц по вашей толпе с крыш близлежащих жилых домов?» И пояснил: «Ты знаешь, что свидетелей, которые говорили о такой стрельбе с крыш, на суде лидера Социалистического народного фронта Литвы Альгирдаса Палецкиса и ранее следователям, оправдали. Хотя сначала хотели «пришить» им статьи за лжесвидетельство». «Нет, такого не было и в помине» – ответил мой собеседник.
Признаюсь я ничему не удивился, ибо прекрасно понимаю, зачем снимается эта пропагандистская, глубоко заражённая «русофобией» киноподделка – в Литве начались процессы над «советскими военными преступниками»: бывшими партийными, административными работниками, военнослужащими и служащими милиции. Задача этих постановщиков фильмов - идеологических воинов, участников острой психологической войны Запада с Востоком – дискредитировать советский строй, коммунистическую партию Советского Союза, а также Литвы и других союзных республик в глазах литовской и мировой общественности, в условиях нарастающего мирового экономического кризиса. Люди Литвы, по мнению сценаристов и аранжировщиков всех этих мракобесных политических спектаклей, должны увидеть в России врага Литвы!
(Как будто такое виденье своего исторического соседа и русских людей, прибавит достаток в дома простых тружеников и пенсионеров, отвлечёт их от печальных дум о безысходности, бегстве из Литвы или самоубийстве. Поясню, за минувшие 10 лет присутствия в ЕС около миллиона жителей Литвы покинули свою родину; Литва на первом месте в Европе по количеству самоубийств на душу населения).
Названные судебные процессы направлены также на то, чтобы приравнять, наконец, нацистскую гитлеровскую Германию и NSDAP к СССР и КПСС – сделать их равно ответственными за массовую гибель людей в Европе в 20 веке! Тем самым желают перечёркнуть все договорённости в Ялте и Потсдаме тогдашних союзников-победителей фашизма в 1945 году, регламентировавшие в течение почти полу века мирное существование государств в обозначенных на этих конференция границах центральной Европы.
Раздрай, разруха и хаос поселяются на континенте - а над всем этим свободно и безраздельно парят имперские крылья американского белоголового орла, и надпись – КОНЕЦ ФИЛЬМА.
Такое вот кино, такие времена. И такие безнравственные дела!