Ничего не замечает время// Хитро улыбается, и все//Потому что время, что Емеля//На печи лежащий простачок//
- От слабоумия первое средство: наливай, да пей! Сосуды прочистит, голова яснее. Вот и нет его у русских, слабоумия-то. Дурость есть, а слабоумия нету. Что, не так? - Матвеич был в ударе. Общество уже приняло по "чуть-чуть", и с удовольствием соглашалось. - Потому в этом деле мера нужна. Не как Андрюха, готовый уже.
Андрюха, защищаясь от обвинений, пьяно боксировал воздух своими культями, пальцы он потерял еще прошлой зимой.
К ночи, не один он меры не знал. В стельку напивались почти все и расползались кто куда, засыпая на обочинах. Морозы по ночам еще слабые, начало декабря, обходилось без жертв.
-Дааа, родственники, – Ира понимающе вздохнула, - Меня тоже родственнички из дома выгнали. За это дело. – Она щелкнула пальцами по своей шее. – Не то, чтобы выгнали, сама ушла. Здесь мне лучше. Ну шалава я, что скрывать.
Давай-ка тебя с нашими познакомлю, есть тебе что-то надо. Одна в Москве не сможешь, хлипкая ты.
Влада неуверенно пошла за Ириной. Она уже догадалась, что девушка предлагает не совсем то, что нужно Владе.
Увидев компанию пьяных, грязных людей, почувствовала, что ноги не держат ее.
- Что с ней? Больная какая-то.
- Ниче не больная. Вас увидела, обрадовалась до потери пульса. – звонко отвечала Ирина, хлопоча вокруг Влады.
- Водки ей, стакан чистый есть?
Откуда-то взялся «чистый» стакан. Влада захлебываясь, пила водку, не понимая, что происходит.
К вечеру Денину щеку разнесло. Зуб болел страшно. Не помогало полоскание водкой. Деня раскачивался из стороны в сторону, ругался, нарезал круги, как чукотский шаман.
- В поликлинику иди. На Красносельской, вроде, принимают.
- Чего в поликлиннику - то, - Матвеич хмуро осмотрел Деню, - может примут, а может и нет, кто их знает. Под десной гной ходит. Резать начнут по живому. Тебя наркоз - то не возьмет, бухарика. Резинку в десну вставлять дренажную. Замучаешься, на х. Аспирину купите в таблетках, только нашего. Приложишь на ночь целую таблетку на десну, да не глотай, сама на десне размякнет, утром пузырек гнойный появится, выдавишь его языком легонько и водкой прочистишь заразу. Дайте ему потеплее что, вот платок под куртку, да. Пусть в автобусе спит.
Гной утром, действительно, вышел. Аспирин, приложенный к десне, вытянул жар.
Спит ли она, или наяву это с ней?
День за днем, вместе с алкогольным дурманом приходило смирение и тягостное равнодушие, Влада пыталась стряхнуть его, как пыльное старое одеяло, а без него было холодно и страшно.
Насильно ее никто не держал. Но Влада боялась остаться один на один с чужим неприветливым городом.
«Только бы не спиться», - говорила себе Влада. «Только бы не спиться! Тогда все, совсем никакого контроля, по углам затаскают, не выберешься.»
Матвеич так и сказал, без обиняков:
- Держи ухо востро, стерлася позолота жизни, здесь характер нужен.
Характер. Не было его никогда у Влады. Во всем слушала свою старшую сестру, даже когда три года назад замуж собралась, но сестра посчитала жениха недостойным, Влада послушалась и рассталась с ним.
А теперь и вовсе потерялась. Беспомощно озираясь вокруг, она понимала, что
выбраться из этой ямы можно было только одним способом, на который может рассчитывать молодая женщина – понравиться нормальному мужчине, не бродяге.
Владу, единственную, из всего страшного окружения не оставляла надежда, что совсем скоро за ней приедет хорошо одетый, чистый молодой человек и заберет отсюда навсегда. Там , в своем теплом доме,отмоет в ароматно-пенной ванне и при свете романтических свечей разглядит ее умственные и физические достоинства.
Русые волосы до плеч, яркая полосатая шапочка - Влада изо всех сил пыталась сохранить свою женственность, как охотник хранит и бережет верное ружье.