Спящие люди
Я никогда не любила Киев. На мой взгляд, столицы – это не лучшее место для жизни. Там ведется постоянная гонка за самую модерную гостиницу, лучшую компанию, самое креативное кафе-забегаловку. И когда победитель найден, то следует обязательно надеть свой лучший костюм ( у некоторых он единственный), взять напрокат машину или, хотя бы оставить «на чай» водителю маршрутки, этичным считается опоздать на церемонию награждения, а потом уже утром очнуться лицом в салате и, как ни в чем не бывало, пойти на ближайшую остановку. Граница между «человеком» и «столичным человеком» намного больше, чем мы думаем.
Моя летняя практика давно закончена. От нее остались только несколько сохраненных документов в Верде, номер телефона главного редактора и пара билетов с поезда в кармане летних брюк. Я ехала в Киев, чтобы учиться, чтобы получить новый опыт, полезные связи. В моей сумке лежало несколько распечатанных материалов из «Телекритики» (обратно я их увезла намного больше), бутылка воды и теплый свитер – вдруг Киев встретит холодно. Конечно, как и у любого харьковчанина, одессита или любого другого жителя города Украины есть либо дальний родственник, либо одноклассник, либо просто хороший знакомый, который живет в Киеве. На перроне меня встретил одноклассник.
-Ну, что тут у вас нового?
-У нас столица. Все дорого.
-А-а-а, все по-старому.
4 утра. Нам нужно было перейти с одной стороны вокзала на другую, так как такси уже ждало, и наша экономия в 20 гривен смогла позволить приобрести лишний стаканчик утреннего кофе. Мы шли через огромный вокзальный переход. Там были люди. Тысячи бездомных тел сидели на креслах ожидания. Те, кому не хватило мягкого сиденья, стояли, опершись на колонны, кто-то просто лежал на полу. Рядом лежали кошки и собаки, такие же бездомные. Мы шли по этому огромному коридору, и сотни глаз таращились на наши сытые лица, ухоженные ногти и модные гаджеты. Мы, надвинув на лоб капюшоны, ускорили шаг. Люди, живущие в этом большом вокзальном общежитии, какой поезд они ждут? Поезд, который их подберет, накормит и согреет. Такого поезда в их жизни никогда не будет, и мы об этом знали. Я крепко сжала в руке свою сумку и ускорила шаг еще сильнее. Вонь, стоявшая в помещении, больше напоминала об общественном туалете, где два наркомана вскрыли вены, а их трупы лежат до лучших времен. Но это был всего лишь вокзал – приют для тысячного слоя киевлян. У одной женщины на глазу была повязка, она была полностью пропитана кровью, казалось, что если ее снять, то можно увидеть висящее на ниточке глазное яблоко. В руке у нее был кусочек черствого хлеба, который она медленно, поднося грязные болезненные руки ко рту, ела. Из-за отсутствия обуви, ноги был перемотаны бинтами, а поза в которой сидела женщина, указывала на отсутствие нижнего белья. Вокруг было, на что посмотреть: дети, лежавшие на полу, свернувшись калачиком, почти без одежды, костлявые и жалкие. Сотни мужчин, дремлющих на креслах, некоторые из них, возможно, даже не проснуться, захлебнувшись в собственной рвоте от количества выпитых литров. Большинство жителей этого промежуточного «квартала» спали. Их глаза очень часто вздрагивали, веки ходили из стороны в сторону, слышались стоны, всхлипы и стук зубов. У спящего молодого парня, лицо которого было все в язвах, из рук выкатилось яблоко. И хотя было несколько десятков людей, которые не могли заснуть, никто не посмел его взять. Одна девочка лет 13 подошла и аккуратно положила фрукт на колени, из-под ее юбочки виднелись потеки крови, а на лице – уже засохшие разводы грязи со слезами. Мы прошли через весь вокзал. У меня в голове всплывали, какие-то отрывки из современной литературы, что-то кричал президент, в глазах мельтешили правоохранительные органы, поднимая кого-то с помощью дубинок, я вышла на улицу и вдохнула воздух. Буквально в нескольких метрах от меня живут спящие люди, и каждое их утро может оказаться последним.
-Это вам до улицы Ломоносова? Вы там что заснули?
По телу пробежала дрожь.