Понедельник начался с душераздирающего крика Екатерины Леонидовны. Двери школы распахнулись, и в них влетел вопль. Ученики младших классов ринулись по кабинетам, старшие замерли. Разметывая слова, Хустова влетела в кабинет Тренева. Не обнаружив директора на месте, побежала в учительскую.
Мирная беседа коллектива была взорвана диким визгом преподавателя истории.
- А-а-а! Ехидничаешь! – накинулась она на Елизавету. – Со свету сживаешь? Мало того, что отобрала уроки химии у Николая Ивановича, так еще и труды заграбастать хочешь?
Жилы на шее Хустовой надулись так, что, казалось, вот-вот лопнут. Дико вращая глазами, Екатерина Леонидовна замахнулась кулаком, потом что-то вспомнила, схватила стопку тетрадей и принялась их мять.
- Екатерина Леонидовна, - раздался за ее спиной голос директора, - вы себя плохо чувствуете? Может, вам полежать надо, успокоиться…
- Что вы меня успокаиваете, - резко повернулась скандалистка к Треневу. - Решили избавиться от меня? Не имеете права отбирать у Николая Ивановича часы. Он и так на одной ставке.
- Что за чушь вы несете? – возмутился Тренев.
- Чушь?.. – взъерепенилась снова Хустова. - Сейчас десятиклассницы говорили о том, что они на уроках труда будут платья шить. С кем шить? С Николаем Ивановичем?
До Елизаветы Львовны наконец-то дошло, отчего кричит Хустова.
- Можно, я поясню, - сказала она. – Мы, Федосий Алексеевич, с Розой Николаевной хотим научить девочек шить, например, платья к выпускному.
- Хорошее дело, - торжественно сложил руки на животе Тренев. – На выпускной пригласим методистов из районо, пусть посмотрят, что наши дети умеют.
Увидев гневное движение Хустовой, рукой остановил ее.
- Успокойтесь, Екатерина Леонидовна, - твердо сказал он, - никто часы у вашего мужа не забирает. У нас есть факультативное время.
* * *
Восьмое марта оказалось не за горами. И десятиклассникам объявили, что они поедут с ответным визитом к соседям в Пятеревск. К этому времени девушки не успели даже раскроить платья, а потому Лобову вновь пришлось через отдел культуры добывать наряды. По вечерам в школе кипела работа: девушки подгоняли костюмы по фигуре, учились в них ходить, танцевать. Номер был отрепетирован на клубной сцене, ведь Елизавета хорошо помнила свои тревоги во время первого выступления, хотя завклубом клятвенно заверил, что у соседей Дворец культуры современный, с большой сценой и даже имеется гримерная.
Пары, которые поедут к соседям, отбирали на школьном вечере. Перед кабинетом директора поставили стол для жюри. В качестве почетного гостя был приглашен Василий Петрович. Учителя и ученики спорили, обсуждали исполнителей, так что, где жюри, а где зрители понять постороннему человеку было бы сложно.
Общим голосованием решено было доверить выступление трем парам плюс сольный танец Перевестова и Елизаветы. Школу штормило. Только и разговоров было, что о репетициях, концерте, шитье платьев.
Гроза разразилась в пятницу, накануне поездки. На большой перемене в учительскую торжественно вошла Екатерина Леонидовна, грохнула Елизавете на стол журнал и со счастьем объявила: «Танцульки, конечно, хорошо, просто замечательно, особенно если половина выпускного класса за третью четверть будет не аттестована».
В разделе «История» колонками стояли двойки.
- Откуда? – удивленно спросила Елизавета. – Я же слежу за учебой. Проверяю каждый урок… Ни один человек с «неудом» до репетиций не допускается.
- Внимательнее надо быть, - криво усмехнулась Екатерина Леонидовна, - это вам не ногами кренделя выписывать. Главное дело школы – давать знания по предмету, а не бегать с учениками, «задрав штаны».
- Откуда двойки? – переспросила Елизавета. – Вчера их не было.
- Вчера не было… Смотреть надо за детьми. Ваш класс до сих пор не изучил и не сдал «Малую землю». Вы же сами говорили, что рекомендовано для изучения на уроках истории. Так вот ребята не знают великого произведения, потому завтра и послезавтра я объявляю для них зачет.
- Но у нас назначены концерты… Вы не можете…
- Могу!
- Милочка, - вступилась за молодую коллегу Валентина Александровна, - ребята вам все сдадут после праздника. Зачем портить настроение детям? Тем более что в Пятеревск приедет глава района. Что он скажет?
- Скажет, что не место безыдейным артисточкам в коммунистической системе просвещения. Я, кстати, уже сообщила об этом вопиющем факте в районо.
Женщина гордо подняла голову, свысока посмотрела на новенькую, словно хотела сжечь взглядом.
- Знала я, что вы подлая, - задумчиво протянула Роза Николаевна, встряхнула иссиня-черными, как вороново крыло, волосами, блеснула сливами азиатских глаз, - но чтобы вот так… под дых.
- Попр-р-рошу без грубостей, - взвизгнула учительница истории, - тоже мне праведница, знаем мы про твои шашни с Колькой Гридиным. Сама ведь тоже не читала книгу генсека, тебя саму надо проверить на верность партии и правительству.
- Если наша партия опирается на верность таких, как вы, - наступала Роза, - то она долго не протянет, развалится. И моя личная жизнь никого не касается.
- Вот она, антисоветчина, полезла. Вы все свидетели будете. Надо партийное собрание созывать. Гнать надо таких из школы.
Роза вдруг стала тихой, улыбчивой. Подошла близко к кричащей и прошептала что-то на ухо. Отодвинулась, будто полюбовалась на реакцию женщины, и вновь горячо зашептала. Екатерина Леонидовна, словно ошпаренная, вылетела в коридор.
В учительской повисла гнетущая тишина. Люди прятали глаза, делали вид, что слишком заняты: кто проверкой тетрадей, кто заполнением журнала.
- Что ты ей такое сказала? – тихо спросила Елизавета.
- Пообещала Николая Ивановича отбить.
- Ты с ума сошла…
Валентина Александровна закрыла уши и еще ниже наклонилась над тетрадями.
Дальше – больше: десятиклассники сорвали урок истории. Шум достиг ушей Тренева, и тот собрал школу на экстренную линейку. Провинившихся выстроили отдельно, перед ними, словно часовой, прохаживался директор. Остановился, покачал головой.
- Докатились… Мы их на концерт… Мы им костюмы… А они уроки срывают. Что скажете, герои?
Герои молчали.
- А вы, классный руководитель, куда смотрели? – обернулся Тренев к Елизавете. – Почему не настроили ребят на выполнение домашнего задания, на хорошее поведение? Танцы – это, конечно, хорошо, но и…
- При чем здесь танцы? – пробасил Любин. – Даже я все уроки учу.
- Ах, даже ты учишь, - выскочила вперед Екатерина Леонидовна, - ах, большое спасибо за одолжение…
- Екатерина Леонидовна, - сердито одернул ее директор, - я вам слова не давал, - подождал, пока учительница вернется на свое место. – А теперь поясните мне, в чем дело? Почему бузите?
- Нам наставили двоек несправедливо, - шагнул вперед Перевестов.
- Ишь ты, наставили им двоек несправедливо! – выскочила вперед учительница истории, - вы не выучили домашнего задания.
- Не врите! – встал рядом с Перевестовым Любин. – О книжке вы нам не рассказывали, и прочитать ее негде, потому что на весь поселок она только у вас есть.
- Нет, вы посмотрите, - заметалась перед линейкой учительница, - я вру! Кто из вас ко мне подошел и спросил ее?
- Да откуда нам знать, чего вы хотите? Вы и на уроках-то не объясняете новый материал, а бегаете, подсматриваете, куда и с кем ваш муж пошел…
- Ну, Любин, ты у меня окончишь школу со справкой, ты у меня историю в жизни не сдашь! Всю жизнь пастухом будешь…
Между ними вдруг выросла худенькая фигура Елизаветы.
- Не смейте угрожать, не тридцать седьмой. Кроме вас есть преподаватели истории и получше. Понадобится, я сама в районо поеду, пусть проверят, как вы ведете уроки.
- Всем молчать и разойтись по классам, - рявкнул обычно спокойный Тренев. - Екатерина Леонидовна, зайдите ко мне.
- Десятый класс - в химию, - скомандовала Елизавета.
Понурив головы, ребята стояли около своих парт и смотрели, как учительница мечется от окна к двери. Увидела стоящих учеников, махнула рукой: «Сядьте».
- Подвели мы вас, - вздохнула Соня Лоншакова.
- Что делать-то, завтра концерт? – глухо спросил Любин. – Она же не отстанет и потребует, чтобы все были на зачете.
- Да специально она все это подстроила, - покачала головой Алена, - мне мать говорила, что Катерина в очереди кричала про эту книжку и хвасталась, что книга есть только у нее, потому нам всем конец.
- Не только у нее, - подала голос Настя Лобова, - папе тоже прислали из района, чтобы он использовал для агитбригады.
- Принести можешь? – подскочил к ней Любин.
- Она у меня с собой.
Настя открыла портфель и вынула тоненькую книжечку с названием «Малая земля».
- Елизавета Львовна, не могли бы вы выйти в коридор или в лаборантскую? - повернулся к классной руководительнице Алексей.
На перемене Елизавета постучала в дверь директорского кабинета и, не дожидаясь ответа, вошла. Федосий Алексеевич, сгорбившись, сидел за столом.
- Я бы хотела, чтобы вы приняли сегодня после уроков зачет по работе нашего уважаемого генсека.
- Не говорите глупостей, книжка всего одна, и Екатерина Леонидовна ее из рук не выпускает, а мне еще не прислали. Обещали на следующей неделе на всю школу выслать.
- С полной ответственностью заявляю, что ребята готовы к уроку. Они могут это доказать. Я с ними беседовала.
В глазах директора появилась надежда: «Не разыгрываете?» Учительница отрицательно мотнула головой.
- Сейчас я жду важный телефонный звонок, а вот на пятый урок приду… с комиссией.
- Лучше если вы Валентину Александровну с собой возьмете, ведь она парторг.
- Ведь вы правы, - повеселел Тренев.
Четвертый урок в десятом был уроком химии. Из кабинета слышался мерный голос Перевестова. Тренев подошел, послушал – все спокойно. «Хорошо бы все разрешилось положительно, - вздохнул он, вспомнив, какую нахлобучку только что выслушал по телефону из районо. - А что если Екатерина Леонидовна в райком партии успела позвонить?» В груди появился дискомфорт: «Не видать нам первого места, зачем я только дал заявку на практикантку? Сидели бы тихо. А с другой стороны, надоела эта семейка Хустовых с их вечными скандалами, сплетнями и криком. Если десятиклассники сегодня сдадут зачет по книге, которой еще нет… Охо-хо, можно будет этой язве и хвост прижать. Хоть немного помолчит».