Константин Сергеевич Сметанкин, он же Костик, он же Прыщ на нежной попе его сестры, с тоской стоял у дверей магазина и разглядывал вывеску. На ней витиеватым шрифтом было выведено: «Игривые котятки» и часы работы с 10 до 20. Надежда, что магазин интимных товаров уже закрыт, и он с чистой совестью может списать позорный проигрыш на городские пробки, умерла на подступах. А огромный циферблат настойчиво утверждал, что времени еще навалом и в обитель разврата зайти все-таки придется.
Утренний спор, что настоящий мужик войдет и в секс-шоп, и в гей клуб, и в кабинет к стоматологу и не дрогнет, привел его под эти двери. Самая красивая девушка потока, Мариночка, солнышко и лапочка, гордо утверждавшая, что поговорка про женщин, что и «в горящую избу войдет и мерина остановит» не утратила своего смысла до сих пор, вынудила Костика ввязаться в этот спор. Но как говорится, женщин не переспоришь, они все равно сделают свои выводы, и мужчины в любом случае проиграют. А в доказательство своей мужественности и было предложено добровольцу совершить три подвига. Все равно драконов не осталось, теперь проверка на вшиво… мужественность проходит через гей клуб, ну и далее по списку, вещала Мариночка, стерв... солнышко, лапочка. Наградой победителю были два билета в самый престижный ночной клуб города на новогоднюю вечеринку, и Костик очень хотел прийти в «Черную Каракатицу», ведя под руку Мариночку. Понимая, что другого шанса обратить на себя внимание первой красавицы потока не представится, он согласился. Его, как сейчас любили говорить, андрогинная внешность, отпугивала многих девушек. А в глазах у остальных появлялось жалость: субтильная фигура, русые (я не говорила мышиного цвета, это вы сами придумали) кудряшки и огромные голубые глаза сиротки Марыси, вызывали у мечтающих о мачо, только одно желание - обнять и плакать.
Мариночка, солнышко и лапочка, была хороша, ноги от ушей, фигура манекенщицы (за швабру пряталась легко), пухлые губки и вообще вся, как картинка. Парни с потока смотрели на нее пуская слюни, а на Костика с сомнением, а кое-кто и с насмешкой. Костик отчаянно трусил, больше всего он боялся зубного кабинета и покушения на свою драгоценную пятую точку. Безосновательно, кстати. Все известные геи института напрочь игнорировали его костлявую натуральную попу. Это жутко обижало Костика, мечтающего гордо отшить претендентов.
Мариночка, солнышко и лапочка, взмахнула пышными локонами, приличный клок попал в открытый от восхищения рот Костика, и он принялся рефлекторно отплевываться. Кое-как сдержав рвоту, не хватало еще опозориться перед первой красавицей потока, парень гордо заявил, что выполнит все условия и принесет доказательства. Воодушевившись, народ решил, что покупки в салоне (предъявить товар), записи от врача и чека из гей клуба будет достаточно, и благословил на «подвиги» Костика.
Ввязавшись в спор, он выбрал самый легкий путь, решив начать с интим салона. Вот и стоял сейчас возле «игривых котят». Помялся еще немного и, наконец, решительно потянув на себя дверь, придал лицу гордое выражение, и шагнул внутрь. Массивная дверь со всего маху приложилась к самой неприступной части тела Костика, он пискнул и влетел внутрь магазина. Скользкий пол добавил скорости, и затормозить удалось только у витрины. Костик отодрал приплюснутый к стеклу нос и поставил глаза на место. При виде товара захотелось зажмуриться. Прямо перед носом, в прозрачной коробочке возлежал фаллос. Нет не так. ФАЛЛОС. Этот фиолетовый с черными прожилками агрегат, навевал мысли о вечном. Потому что только у вечных каменных идолов, где-нибудь в Индии могли быть приборы таких размеров. Длиной в половину руки, с чудовищной головкой и огромными яйцами он матово поблескивал, пугая уже одним своим присутствием. Костик побледнел и отодвинулся от монстра сексуальной фантазии.
- Вам помочь с выбором?
Костик подпрыгнул и оглянулся. Взгляд уперся сначала в пышную елочку, украшенную кое-чем из товара, а потом в мощное декольте. Консультант в строгой юбке, розовой блузке и значком с плейбоевским зайчиком, безукоризненно вежливо улыбалась нервному покупателю.
- Нет… - икнул Костик, - да! Мне нужен… ээээ… нуууу, вот это, только меньше.
- Конечно, пожалуйста, пройдите сюда.
Следующая витрина и товары на ней наполнили душу Костика законной гордостью. Он приосанился и ткнул пальцем в первый попавшийся экземпляр, уже предвкушая, как вытянутся завтра лица недоброжелателей. Расплатившись, он с облегчением в душе и натугой в руках, открыл тяжеленную дверь и выскочил на улицу в образовавшуюся щель. Первый подвиг, ой простите, задание было выполнено.
Улица встретила его ледяным ветром, снежной крупой и отсутствием нужного автобуса. Время шло, сквозь метель ехидно подмигивали огоньки гирлянд с витрин, и надписи «С Новым Годом». Попрыгав на остановке почти час и промерзнув до костей, современный «рыцарь», решил уже начать короткие марш-броски от магазина к магазину по направлению к дому, когда его остановил настойчивый звонок телефона. Так долго, нудно и противно могла позвонить только сестра.
- Константин! – визгливый голос обожаемой сестрички ввинтился в промерзшее ухо страдальца.
- Дддддда? – выбил зубами дробь Костик.
- Забери Дашку из садика и своди ее к врачу, у нее шатается зуб, я записала ее на шесть вечера.
Мысль о том, что нужно сначала тащиться в детский сад за племянницей, долго ждать, пока она соизволит одеться, потом к зубному, непонятно как уговорить ее сесть в кресло и, хотя бы открыть рот, привела в ужас.
- А ты? Ты мать или кто?
- А у меня корпоратив. Все, проехали. Деньги за визит к врачу отдам после нового года.
Костик послушал короткие гудки и выругался. При самом лучшем раскладе, домой он попадет не раньше десяти вечера, а то и вообще завтра. Если праздник у сестры будет удачным, до утра она не вернется. Расставшаяся три года назад с мужем, она с тех пор находилась в активном поиске и не пропускала ни одной возможности подцепить нового ухажера. Пока без особого результата, лучшим был торговец с рынка, таскавший любимой женщине чуть подгнившие фрукты. Сестра злилась, скандалила и трепала нервы всем, до кого дотягивались ее наманикюренные коготки. Но все тщетно, увидев маниакальный блеск в глазах потенциальной невесты, мужчины убегали быстрее антилопы гну. Крайним всегда был Костик. Он тоже мечтал сбежать от сестрицы, но основной финансовый поток, оставленный недоверчивыми родителями, находился в ее руках. Драгоценные папочка с мамочкой, дождавшись, когда младшее чадо поступит в институт, передало управление семейным капиталом (небольшой частью, сестре тоже не особо доверяли) и умотали на небольшой остров в море-океане. Костик вздохнул и поплелся в обратную сторону, детский сад до отказа заполненный малолетними монстрами находился совсем рядом. Утешало одно, там было тепло.
Оказалось, что даже жарко. Через час, злой и взмокший Костик вытащил, наконец, племянницу из его дверей. Ноющее создание вдоволь потрепало нервы, вынесло мозг и заставило ненавидеть всех детей вместе взятых.
В кабинет врача ее заталкивали втроем. Милое создание с огромными бантами на пышных кудряшках, раскорячив конечности, намертво застряло в проходе. Отодрать от косяка ее не представлялось возможным, и пришлось пойти на хитрость. Врач (его звали Виктор Петрович, так было написано на табличке), коварно вытащил из стола огромную коробку конфет и стал призывно шуршать оберткой. Это оказалось правильным решением, и Дашенька просочилась в кабинет. Там ее поймали, усадили в кресло и зафиксировали.
- Папаша, откройте ребенку рот, - с отвращением ко всем детям и их родителям процедил Виктор Петрович.
- Я не папа, - с натугой ответил Костик, пытаясь выполнить его распоряжение.
- Все равно, - пыхтя, ответил врач, пытаясь рассмотреть в узкую щель, хоть что-нибудь.
Костик поднажал, Дашенька тоже.
Костик надавил, Виктор Петрович воспользовался моментом и нырнул щипцами в рот, рывок, писк, и зуб выскочил из своего места.
Лязг, щелк, и Костик заорал, прыгая по кабинету и тряся прокушенной рукой. Дашенька торжествующе молчала. Брызги крови разлетались в разные стороны, Костик скулил, медсестра ругалась, пытаясь его поймать, Виктор Петрович готовил перевязку для страдальца. Милую девочку пересадили на стул, пока врач занимался непрофильной работой.
- Ну, вот и все, - Виктор Петрович с удовольствием осмотрел дело своих рук, отметив, что мальчик очень даже ничего, - забирайте девочку и до свидания.
Мужчины повернулись к Дашеньке и замерли, увидев, с какой нежностью прижимает она к груди продукт чьей-то эротический фантазии. Костик сразу захотел исчезнуть из кабинета и можно без милой девочки, а Виктор Петрович, напротив, задержать милого мальчика, как можно дольше.
- Это… для самообороны, - выпалил Костик, отрывая от груди Дашеньки фаллоимитатор.
- Конечно, - согласился Виктор Петрович, любуясь розовым ушком мальчика, - в наше время и без этого, и без обороны никуда.
Покрасневший до малинового цвета, Костик отобрал, наконец, у заревевшей Дашеньки покупку, и вприпрыжку покинул место позора. Убегая, он не заметил алчного блеска в глазах Виктор Петровича.
- Какой милый ребенок, - с сарказмом заметила медсестра, устанавливая на место елочку, которую в пылу борьбы своротила Дашенька.
- Очень, - откликнулся Виктор Петрович, вспоминая голубые глаза, тонкую фигурку и аппетитную попку молодого человека.
Костик тащил за собой ревущую Дашеньку, тараня снег, ветер и темноту атомным ледоколом. Племянница с упоением орала, сообщая всем желающим, что бедного ребенка обижают. Желающие неохотно внимали и не вмешивались. И только когда сдал племянницу хмельной сестре, про себя злорадно отметив ее недовольный вид, до Костика дошло, что он неожиданно выполнил уже два «подвига». Ведь никто не оговаривал, к какому стоматологу и, по какому поводу, он должен сходить. Оставался последний рывок и Мариночка, солнышко и лапочка, войдет с ним по руку в «Черную каракатицу».
Посещение гей клуба было запланировано на следующий вечер. Костик долго стоял у шкафа, разглядывая скудный гардероб и жалея, что в нем нет кольчужных трусов. Пришлось обойтись джинсами, рубашкой и свитером.
И вот кошмар всей жизни гостеприимно распахнул перед ним двери. За ними на бедолагу никто не набросился. Ни сразу, ни спустя пять минут. Скованно, мечтая прикрыть все стратегически важные места, вздрагивая и оглядываясь, он прошел к стойке бара и заказал коктейль.
- Скучаешь? – рядом приземлился мужик в татуировках на всех открытых частях тела.
Костик икнул и помотал головой.
- Жаль… может, подумаешь?
Костик помотал головой еще интенсивнее, радуясь, что отбил первую атаку. Или почти отбил.
Виктор Петрович вошел в клуб, мечтая расслабиться, отдохнуть, а может стереть воспоминания о вчерашнем милом мальчике. И как по заказу, тот неожиданно обнаружился у барной стойки. Рядом отирался знаменитый на весь клуб рокер Роман Романыч, здоровенный амбал, цепляющий бритой макушкой потолок, мечта половины клуба. Милый мальчик при виде такого шикарного мужчины бледнел на глазах, и Виктор Петрович пошел его спасать.
- Кого я вижу!
Знакомый со вчерашнего дня голос живо напомнил о прокушенной руке. Роман Романыч поскучнел и отправился искать новую жертву.
- Я тут случайно! – проблеял Костик, сползая с табурета.
- Конечно, случайно, - согласился Виктор Петрович, ускоряя сползание и направляя дрожащую тушку в уголок.
- Я не гей! – храбро пискнул Костик.
- Нет, конечно, нет…
Виктор Петрович погладил его за плечико.
- Ты самый натуральный из натуралов.
Костик вспомнил Мариночку, солнышко, лапочку, стервочку, и нерешительно высказался:
- Самый – самый.
- И просто мечтаешь жениться…
Перед глазами предстала сестра в засаленном халате, с немытыми волосами и в стоптанных тапочках.
- Мечтаю, - еще более нерешительно сказал Костик.
- Нарожать кучу детишек…
Милая девочка Дашенька высунула язык и помахала ручкой.
- И прожить так до глубокой старости...
Вспомнилась сестра, швыряющая в мужа тарелки из свадебного сервиза.
- Нет!
И Костик решительно забрался на колени Виктор Петровичу.
Утром в институте толпе народу были гордо предъявлены доказательства «подвигов». От билетов в престижный клуб Костик гордо отказался, заявив, что ему уже есть с кем провести Новый год. И удалился вдаль, осторожно неся свою многострадальную и уже ненатуральную попу.
В «Черную Каракатицу» на новогоднюю вечеринку он пришел с Виктор Петровичем.
Новогоднее
Константин Сергеевич Сметанкин, он же Костик, он же Прыщ на нежной попе его сестры, он же Зайка, Котик и Опятьсвоиноскираскидалзараза, с тоской стоял у дверей магазина и разглядывал вывеску. Миновал год с тех пор как он точно так же стоял у витрины и не решался войти. Только, в отличие от прошлого декабря, в этот раз магазин был другой. За толстым пуленепробиваемым стеклом на подставках, полочках и крючочках располагались цепочки, кольца и подвески. Витрина ювелирной лавки сверкала и переливалась огнями, частью от гирлянд, частью от сверкания дорогущих камней. На ценниках красовались цифры, щедро сдобренные нулями, и количество некоторых парень даже не пытался подсчитать.
Для Костика было ясно, что ни одно из этих изделий ему не суждено будет преподнести своему любимому человеку на грядущий праздник. Он мечтал о том, что встанет на одно колено и с придыханием поднесет коробочку с блестящей штучкой. Но год прошёл, миновало лето, потом ехидно подмигнула осень, до отказа заполненная учёбой — Виктор Петрович всерьёз взялся за своего любовника и заставил подтянуть все хвосты, даже те, что традиционно болтались далеко позади. Как всегда неожиданно в декабре пришла зима, в этом году на горе коммунальщикам удивительно снежная, и вот теперь подкрался Новый Год.
Они уже приобрели небольшую ёлочку, и теперь сквозь окно на балконе виднелась груда зелени, в коробке стояли игрушки и гирлянды, в холодильнике ждало своего часа шампанское, а подарка нет. И что самое противное, денег на него тоже было кот наплакал. Да ещё и кот попался недобросовестный: в кармане лежала жалкая кучка купюр небольшого номинала.
Так что у витрины Костик простаивал исключительно из мазохизма. Конечно любовник не обидится на просто поцелуй и скороговорку: «Лучший твой подарочек — это я!». Но это было не то, совсем не то. Хотелось чего-то яркого, праздничного, весёлого. Чтобы запомнилось надолго, чтобы сблизило, если не на века, так хотя бы на пару лет. Но… увы и ах. Денег не было. И, главное – взять было неоткуда! Совсем. Костик пытался найти подработку тайком от Виктора Петровича, но безуспешно. Они никак не совпадали ни во времени, ни в пространстве, особенно после грандиозного скандала, который устроил любовник после приползания Костика домой чуть живым от усталости.
Дело усугублялось тем, что Виктор Петрович взял быка за рога с первых дней и очень быстро Костик со всеми своими немудрёными пожитками оказался в квартире любовника. Первое время он ещё трепыхался, робко вякая, что так неправильно, но был быстро и действенно заткнут сверху поцелуем, а снизу кое-чем другим.
Сестра, кстати, это событие поддержала с энтузиазмом, получив в своё распоряжение дополнительную комнату, которую тут же сдала приезжим гостям с юга. Однако племянницу Костику время от времени не забывала подкидывать. Вот и сейчас добрый дядя топал в детский сад забрать это чудовище и сдать с рук на руки беспечной мамаше, в этот самый момент наводившей красоту в одном из салонов, и по пути застрял у витрины.
Настойчивый зуммер звонка оторвал Костика от созерцания недоступных товаров не первой необходимости и отправил по нужному адресу. Холодный ветер швырнул в лицо горсть мокрого снега и за шиворот потекли неприятные струйки. Костик тихо сматерился, нервно оглядываясь по сторонам, нет ли рядом знакомых, ибо негоже хорошему мальчику из интеллигентной семьи использовать такие слова. Он вспомнил соседку тетку Тамару, регулярно гонявшую пьяненького супруга по двору, и её виртуозное владение русским матерным. Однажды она ругалась двадцать минут и ни разу не повторилась, грузчики из соседнего магазина аж заслушались. Ему до соседки было как до Китая пешком, но даже простые и незатейливые выражения наносили несмываемый позор на его репутацию.
Правый ботинок с некоторых пор стал подтекать и большой палец ощутимо подмерз. Костик пошевелил им, досадуя, что вместо уютной квартиры вынужден топать за три остановки за племянницей. Детский сад переливался огнями широких окон, за которыми носились по полу, стенам и потолку шустрые дети. Костик закрыл глаза и, переведя дух, шагнул в пасть к зверю. Дверь сыто чавкнула, всосав парня, и удовлетворённо скрипнула петлями. Тот готов был поклясться, что почти слышал, как она, заглотив его, тут же приготовилась к ловле следующей жертвы. Костика обдало жарким воздухом, где-то наверху надрывно орал ребёнок, и среди беспрерывного воя можно было с трудом разобрать: «Отдай, это мне Дед Мороз принёс подарок! Это моё! Ваааааааа!!!».
Крик ввинчивался в уши, прибивая даже теплую шапку и Костик малодушно пожалел, что не носит с собой беруши. Он миновал дверь с веселеньким обкуренным мухоморчиком и корявыми цифрами двадцать пять, откуда доносились вопли, и толкнул другую, на которой красовался чахлый волк и такая довольная Красная Шапочка, что впору было сомневаться, пирожки ли у неё в корзинке или она прихватила из дома базуку. На пороге Костик уткнулся в необъятных размеров бюст, принадлежавший нянечке. Терпкий запах пота и "Тройного" одеколона перебивался ароматом цитрусов и шоколада из распотрошённых детками подарков. Пол усеивали конфетные обёртки и мандариновые шкурки. Нянечка орудовала внушительных размеров щеткой и ругалась басом. Увидев нового фигуранта, она грозно воткнула руки в бока и с подозрением спросила за кем он пришёл. Костик втянул голову в плечи и проблеял, что ему нужна Дашенька. Нянечка секунд десять сверлила его глазами и, наконец, соизволила рявкнуть в сторону игровой комнаты, призывая нужного ребёнка. Дитё появилось в дверях, Костик сглотнул и пожалел, что вообще пришёл. Растрёпанная, угвазданная по уши шоколадом, в разодранном чуть не на ленточки платье, милая девочка Даша представляла собой душераздирающее зрелище. ЭТО хотелось отмыть и посадить в клетку, чтобы не травмировать нежную психику окружающих. Закалённая нянечка грозно вопросила, его ли это ребёнок, получила категорический отказ, и уже было собралась поднимать тревогу, как Дашенька, издав боевой клич команчей, повисла на шее Костика. Пришлось смириться и отдать ребёнка, хотя на её месте любой ещё и приплатил, лишь бы девочку забрали из садика.
Отодрав от себя племянницу, Костик с отвращением обнаружил на новой куртке безобразные тёмные пятна от шоколада. Дашеньке это не помогло — как была грязной, так и осталась.
— А у нас праздник был, а Марь Васильна в Деда Мороза нарядилась и думала, что мы не догадаемся, а Нин Степанна Бабой Ягой была. Такая красивая! — мечтательно протянула Дашенька.
— Угу, — обречённо поддакнул Костик, выуживая из недр кабинки скомканные колготки. — Одевайся скорей.
— А Лизка была Снежной Королевой. Ну, какая из неё королева с таким носом? А Димка был Волком, он за Зайцами бегал и не догнал, слабак. А Мишка…
— Одевайся скорее, мне жарко.
— А Катька была Звездочкой и у неё на платье звезды были приклеенные, а Дианке купили костюм настоящей принцессы. Я тоже хочу такое платье , и туфельки, и корону, и…
— Одевайся, Даш…
— А у…
— ДАШКА!!!!!! — заорал Костик, выведенный из себя.
Девочка надулась и демонстративно уселась на лавочку, сложив руки на груди.
— Не буду.
— Или ты сейчас одеваешься, или я ухожу, и ты ждешь, пока за тобой придёт мать.
Девочка искоса глянула на дядю, поняла, что тот говорит серьёзно, стала нехотя одеваться. Колготки были надеты дважды, носки искались минут пятнадцать, пуговицы на кофточке перепутали петли, а замок на куртке заело. И когда Костика и Дашеньку выплюнула алчная дверь детского сада, он готов был проклинать всё и всех.
Сквозь снежный буран смутно подмигивал светофор, из круговерти неожиданно выскакивали охотящиеся на зазевавшихся прохожих автомобили, нос тут же замерз, а милой девочке Дашеньке было нипочём, и она таранила сугробы с целеустремленностью БТР-а. Костик шёл следом по широкой тропе и радовался, что милый ребёнок идёт первым. Сквозь вой ветра до них донёсся странный писк, и Дашенька замерла в стойке охотящегося спаниеля. Поводив головой туда—сюда, она повернулась и целеустремлённо направилась в сторону мусорных баков. Под кучей обледенелого картона обнаружился слипшийся комок шерсти с бусинками глаз и черным носом. Дашенька выудила добычу, критически повертела в руках и сунула дяде в руки, окончательно угваздывая куртку.
— Это Шарик, он теперь твой, — строго заявил милый ребёнок, и Костик обреченно вздохнул: теперь избавиться от найдёныша не было никакой возможности. С этого вечера в списке обязательных и неотложных дел у неё появился ещё один пункт — проверка щенка.
— Как скажешь, — пробормотал Костик, прижимая дрожащее тельце.
— Его мама потеряла, а ты нашёл.
— Я?!!
— Ты, — энергично кивнула Дашенька и, развернувшись, направилась в сторону дома.
Спустя два часа Виктор Петрович умильно наблюдал, как рыжий кудлатый щенок с завернутым колечком хвостом, лакает молоко из блюдца.
— Я всегда хотел вот такого, маленького, рыженького… — говорил он разомлевшему от поцелуев Костику.
— Это тебе подарок… на Новый Год.
— Спасибо, Зайка…
Чавкал щенок, доедая салат прямо со стола, тикали старые часы с кукушкой, завывал ветер за окном. Среди шума и гомона, с грохотом взрываемых петард вваливался хмельной Новый Год.
***
Через полгода Шарик вымахал в средних размеров пса, приобрёл тонну наглости и свято соблюдал режим охраны хозяев. По крайней мере, скандальная соседка сверху при его виде становилась у стеночки и замирала по стойке смирно.
Бонус
Простите, меня пёрло.
__________________
Из кухни доносилось смачное хряпанье* и хруст. Свежеподаренный щенок добрался до очередной пары обуви и, с чувством глубочайшего удовлетворения, приканчивал второй ботинок. Сквозь стекло с разводами (Костик старался отмыть окна, как следует, но, как всегда, не свезло*) тускло светил приподъездный фонарь, отбрасывая от кустов кривые тени. Пробренчал колесами по мёрзлым рельсам первый трамвай, освещая себе путь подбитым глазом левой фары. Взвыла сигналка у соседнего дома и Костик, и так почти проснувшийся, недовольно засопел, ещё не зная просыпаться или немного погодить. Красочный сон, в котором любовник нежился на пляже, почему-то в шотландском килте в черно-красную клетку и немецкой каске времён Первой мировой войны, сменился на прямо противоположный. Летний зной сменился зимней стужей, яркий полдень блёклым вечером. Перед Костиком была широкая улица, может даже, проспект, по которой двигались ровным строем швейцарские стрелки в красных камзолах и высоких лохматых шапках. Огромные собаки тащили следом за ними бочонки с вином и мушкеты, а завершал процессию огромный мужик в фартуке и с блестящим топором. Он вращал им над головой и выкрикивал басом речевку:
— Кто шагает дружно в ряд?
Пионерский наш отряд!
Костик подивился выбору девиза, присмотрелся внимательнее и ахнул — вместо шапки у замыкающего на голове сидел черный кот и ехидно скалился. Доблестные швейцарцы скрылись в метели, за ними следом ушли шаолиньские монахи в желтых одеждах, но почему-то с номерками на груди и надписями иероглифами. Костик не знал китайского, но твёрдо был уверен, что там такие же пионерские речевки. Ну, или другие, в тему. Следом проскакали, тряся пёстрыми юбками испанские танцовщицы. Они улыбались во весь оскал, держа в зубах по ярко-красному цветку, и выбивали каблуками грозный ритм.
А потом из тьмы на освещенную дорогу вышли солдаты в камуфляже. Тупали* обутые в высокие берцы голые волосатые ноги. Грозно смотрелись бронежилеты, щетинились автоматы, трогательно колыхались крылышки за спиной и перья на балетных пачках. При особенно высоком поднимании ног из-под юбочек виднелись члены в полной боевой готовности. На груди у них светилась надпись: «Отряд ОЧЕНЬ специального назначения». Солдаты жмурились и самозабвенно орали:
— Снегурка, раз, два, три, калина…
Белобрысая дивчина,
В ле-е-е-е-су шишки собрала… иииэх!
Снегурка, раз, два, три, калина…
Костик замер и попытался слиться со стеной, жалея, что в его роду не было хамелеонов. Не помогло. Спецназовцы развернулись в его сторону и, грозно потрясая членами, двинулись с видом «на абордаж». Костик заскулил и засучил ногами, пытаясь убежать. Бойцы надвигались, Костик выл от страха, плавно переходя на ультразвук, и тут сквозь грохот сотен ног донеслось:
— Зайка, ты что? Просыпайся, милый…
— А? Что?!! Ааа… это ты… — с облегчением выдохнул, взмокший от ужаса Костик.
— А ты кого ждал в своей постели? — грозно вопросил Виктор Петрович.
— Ты не представляешь, какой мне кошмар приснился! Прикинь, ночь, зима и рота спецназа в балетных пачках и без штанов.
— Что, прямо таки совсем без штанов?
— Ага, ты знаешь, какие у них… эээ… члены торчали!
Костик вспомнил и содрогнулся, радуясь, что это был сон.
— Что, больше моего? — попытался обидеться любовник.
Костик подумал, сравнил, ещё раз подумал и полез проверять.
Спустя полчаса он признал, что в его сне причиндалы у солдат были гораздо меньше, чем у любовника.
________________
*не исправляйте, это так, простонародные выражения - хочу и всё.