ПЕРВЫЕ УРОКИ
В сентябре 1963 года урок чистописания в первом классе запомнился мне скрипом мела по черной классной доске. От нажима мелом по классной доске получался не только скрип, но и красивые буквы, которые выводила моя первая учительница - Вера Федоровна Гринадёр. Буквы у неё получались такие же красивые, как и в «Прописях», лежащих во время урока у каждого из первоклашек на парте.
У Веры Федоровны явно был талант калиграфа, ведь она буквально рисовала свои буквы. И они царили во всей красе и в наших разлинованных тетрадочках для чистописания, соседствуя рядом с нашими каракулями. И казалось, что это какая-то страшилка на тему: «Вот, какими останутся твои каракули, если не будешь хорошо учиться! Они не превратятся в таких же красавиц, как буквы выведенные Верой Федоровной на уроке чистописания».
Вера Федоровна подходила к тем, у кого совсем не получалось выводить такую же красоту. И я была из их числа. Она опускала, свою большую, сильную руку, как огромное, обволакивающее облако на мою с зажатой в пальцах перьевой ручкой. И водила моей рукой,приговаривая:
-«Нажим, плавно, нажим…», - словно командовала: «Левой, левой…», как учитель на уроке физкультуры:
- Нажим, «волосяная линия», нажим, «волосяная линия», как вдох и выдох.
И из-под её мощного, натруженного кулака немолодой, грузной и очень высокой женщины, вспархивали кружевные прописи букв.
И, глядя на Веру Федоровну, я думала, что, чтобы вывести такие изящные буквы нужно обладать её мощью. И это особенно склоняло меня к тому, чтобы усомниться, что у меня, когда-нибудь получится такая красота.
И сама фамилия учительницы – Гринадёр обещала, что учёба в школе будет сказкой, потому, что её фамилия на слух очень напоминала: Мерлин, Великий Гудвин и т.д. Это потом - дома папа объяснил мне, что гринадер – это очень мощный, высокий солдат, которого за силу и высокий рост принимали в гринадёрский полк царской армии.
- Наверное, судя по фамилии, Вера Федоровна - твоя первая учительница, из такой семьи, где предки в старину служили гринадёрами-объяснял мне папа.
Конечно, я не спорила с папой. Но непривычное и завораживающее звучание имени моей первой учительницы, заставило меня не то, что бы усомниться в папиной правоте, а просто, как говорится, «остаться при своем мнении». И я продолжала мечтать о том, что учительница моя по фамилии не из огромных и сильных солдат царской армии дореволюционного времени, а из волшебников; Мерлинов, Гудвинов и других.
Второе, что очаровало меня настолько, что я смотрела и слушала мою учительницу с восхищением, было то, что Вера Федоровна совершенно неожиданно приняла мою странную затею, которая была, в сущности, настоящим обманом. Но она не выдала меня, а даже неожиданно поддержала.
Дело в том, что, сколько я себя помнила, я придумывала и рассказывала сказки. Нет, не в том смысле, что бессовестно врала всем вокруг, а действительно - сочиняла. Из-за этого до самой школы я отлынивала от попыток моей мамы научить меня читать и писать. Она старалась, уверяя меня, что: «Читать это же так интересно!!! Какой ужас!!! Неужели ты никогда не научишься читать???»
Мама очень хотела «как следует подготовить меня к школе», научить меня читать и писать до того, как я пойду в первый класс. Но я была так «перегружена» собственными выдумками, что единственное, чего мне хотелось, это поймать, кого-то из малышей, как и я, и рассказывать им, рассказывать мои сказки. И в этом искусстве отлова «слушателей» я достигла большого мастерства.
***
СКАЗКИ
Я выходила во двор с мячиком, с прыгалками или другими игрушками. Шла к нашей детворе, когда набегаемся или наиграемся до усталости, начинала рассказывать новую придуманную мной сказку, когда наша малышня оседала передохнуть. Или высматривала скучающего ребенка примерно моего возраста, где-нибудь в песочнице или на качелях. И предлагала:
-Давай дружить!
В ответ в надежде, что сейчас я разверну прыгалки или мы будем радостно прыгать или скакать с мячиком, обычно раздавалось радостное: «А, давай!!!»
Но я предлагала начать дружбу со сказки. И начинала…. Вскоре подтягивалась и детвора нашей улицы. Бывало, что приходилось пояснять, что: « Я не вру! Я рассказываю!" Потому что главное было рассказать сказку. А то, иначе забудется. Писать-то я тогда еще так и не научилась.
Папа и мама покупали мне разные детские книжки. Старались выбирать с самыми красивыми картинками, чтобы привлечь мое внимание к книге, и пробудить во мне желание научиться читать.И они пробудили во мне желание рисовать. Быть может поэтому я стала иллюстратором книг.
Но, увы! Едва мне в руки попадала книжка с картинками, я вместо того, чтобы сосредоточиться и начать читать, сначала складывая буквы в слога, а потом по слогам читать, чтобы погрузиться в радость и удовольствие чтения, я начинала, глядя на эти картинки придумывать свои сказки. Да они сами придумывались!
Я выходила во двор с новой книжкой. Показывала её друзьям. Раскрывала, окруженная компанией ребят…И сказка сама начинала рассказываться, как ей было угодно. Сочиняя на ходу, вдохновляясь картинками, залихватски врала, что читаю книгу.
Но первый класс изменил всё это, а главное - праздное шатание среди дошколят-малышни.
***
Чтобы заинтересовать первоклассников чтением, привить им любовь к чтению, Вера Федоровна придумала урок внеклассного чтения. Последние полчаса последнего урока наша учительница объявила особым временем: «Внеклассное чтение». В это время, оставшееся до конца уроков в этот день, каждый из нас -первоклассников, мог рассказать классу то, что он сам прочитал дома. Ведь многие были подготовлены к первому классу своими домашними. Их научили читать и немного писать.
И тут я тоже, набравшись наглости, подняла и мою руку, когда три – четыре руки уже красовались, как знамёна победы над неграмотностью. Это так озадачило Веру Федоровну, отлично знавшую, что читать я не умею, что она спросила меня:
- Надя, а разве ты что-то прочитала?
- Конечно! Старинную французскую сказку!-нагло соврала я в ответ.
- Так, так…Хм! Старинную? Французскую? Наденька! Тут ведь нужно рассказать сказку, которую ты сама прочитала, а не рассказанную тебе кем-то. Не мультфильм пересказать! Не спектакль, не кино! - попыталась остудить мой сказочный пыл Вера Федоровна.
-Честное слово! Вера Федоровна, эту сказку, мне никто не рассказывал. И кино такого нет!- краснея, оправдывалась я. Давая и самой себе честное слово «никогда больше не врать». Тогда я раз и навсегда усвоила: что враки. …раз уж ты их допустила, затащат тебя, так, что выпутаться придется нелегко.
- Ну, что ж, ребята, послушаем старинную французскую сказку?- обратилась к классу Вера Федоровна со смехом.
- Послушаем! – неожиданно дружно ответил класс. И я на ватных ногах с горящими от стыда ушами и щеками от смущения и сожаления, что замахнулась на выступление перед всем классом, вышла к доске.
И я стала рассказывать , как бы «французскую», и якобы «старинную» сказку. Сказка так понравилась классу, что на следующем уроке внеклассного чтения, класс сам предложил:
- Пусть Белякова рассказывает!
И я с удовольствием сочиняла на ходу и дальше; «старинные немецкие», «древнеанглийские» и прочие; словом,сказки.
Вера Федоровна, как я узнала от мамы, как-то вечером позвонила нам домой. Учительница сказала моей маме:
- Обратите внимание, что ваша Надя придумывает сказки. Рассказывает их всему классу. И это было бы очень хорошо, если бы она не выдавала их за старинные сказки разных народов! А ведь это получается уже не сказки, а обман!
Призывать мою маму «обратить внимание» - это забавно! Потому, что эти мои сказки доставались всем, не только детворе, но и нашим взрослым гостям. И это отнюдь не радовало маму, потому что она считала, что мои бесконечные сказки и моя готовность всем их рассказывать в любое время суток, говорит прежде всего не каких-то моих способностях, а об обыкновенной склонности к вранью.
И действительно, я завралась так, что и признаться – то, что это враньё было уже поздно. Но Вера Федоровна, как настоящая заговорщица, не мешала мне, предоставляя те заветное для меня время для моего сказочного удовольствия- рассказывать сказку.
Иногда иронизируя, пытаясь вывести меня на чистую воду перед всем классом, она спрашивала:
- А ты, Надюша, захватила бы в школу эту замечательную книгу «старинных сказок». Нам всем хочется посмотреть на эту удивительную книжку!
Ребята тоже смогли бы её в библиотеке взять и почитать, как и ты! И так далее, что свидетельствовало, что у Веры Федоровны с чувством юмора был полный порядок. Но и я опытная сказочница не терялась. И тотчас врала, что книжка затерялась или, что её у меня взяла почитать подружка по песочнице и…не вернула.
Что и говорить - этот наш неожиданно возникший заговор между мной и Верой Федоровной - придал нашим отношениям какой-то озорной и добрый оттенок лично нашей игры. Поэтому Веру Федоровну я любила, как очень большую и очень-очень старшую подружку.
Этот успех слушателей вылился в совершенно неожиданном варианте хорошего отношения класса ко мне. Я не только стала подружкой всего класса, но и совершенно неожиданно для меня меня выдвинули ….в руководство класса.
Когда в нашем классе пришло время выбирать старшего дежурного по классу, Вера Федоровна вызвала к доске двух очень хороших мальчика и девочку. Именно хороших, и отлично учившихся, и веселых приятелей, вежливых, не взбалмошных, забияк, и очень аккуратных ребят. Тетрадки их можно было показывать всем, как пример того, как можно учиться - аккуратно и с большим интересом. Поэтому, когда Вера Федоровна объяснила нам, что нужно поднять руку за того, кто больше нравится, и , что это и есть голосование-я приготовилась поднять руки за обоих сразу. Но тут произошло престранное и совершенно неожиданное для меня событие. Кто-то выкрикнул с места:
- А давайте голосовать за Белякову!!!
И, что еще удивительней. Класс моментально стал не управляем. Все стали голосовать за меня. Вскакивать с мест, с криками:
- «За Белякову!!! «ЗА»- за Белякову!!!»
Вера Федоровна металась между партами, стараясь успокоить расшалившихся первоклассников, и перекричать возникший в классе шум. Она кричала всем и каждому одновременно:
- Ребята!!! Поймите, что мы выбираем сейчас наше классное руководство! Это, как бы наше маленькое правительство нашего класса! Старший дежурный должен каждый день следить за тем, чтобы были политы цветы на подоконниках в нашем классе. Следить за графиком дежурств тех, чья очередь убираться в классе после уроков. Быстро находить замену заболевшим, чтобы назначать других по очереди.Каждое утро организовывать у входа в класс проверку чистоты рук, из двух учеников. И проверять наличие сменной обуви у каждого ученика- не забыл ли кто-нибудь из учеников переобуться!!! Следить, чтобы обе повязки на рукаве, тех, кто дежурит в назначенный день, были бы чистыми. Это большая ответственность! Это каждодневная работа, тут не до сказочек будет!!! И нельзя на эту должность выбирать того, чьи сказки понравились. Сказки делу не помогут! Надя – сказочница! И она хорошо рассказывает сказки, но это не повод доверять человеку ответственную работу ради сказок! Надя – фантазёрка! Она не справится с этой работой! Каждодневной, рутинной работой! Нельзя верить сказкам, когда выбираешь правительство!!! Даже такое маленькое, как в нашем классе! Подумайте, хорошенько над этим, ребята!
Но бунт на корабле, только усиливался. И Вера Федоровна , еще раз с грустью окинув взглядом весь класс, оглянулась и на смущенно притихших у доски перед бесчинствующим классом тех хороших ребят - мальчика и девочку. И сказала им.
- Сами видите, что творится! Идите, садитесь на место.
И, подсчитав поднятые за меня руки одноклассников, Вера Федоровна объявила классу, что по результатам голосования, выбрали меня - Надю Белякову.
Не буду расписывать, как это было неожиданно и приятно, что ребята выбрали меня. Их стихийно возникшее доверие ко мне, а главное, выраженная любовь к моим сказкам-очень польстили мне. Хотя досадно было то, как обиделись на меня «отвергнутые» классом те – двое ребят.
Но…наступили будни, и они оказались непосильно тяжелы для меня. И, я с грустью убедилась, что Вера Федоровна была права. Руководящие обязанности - это точно не для меня. И этот урок я усвоила на всю жизнь. Прийти в класс нужно было чуть раньше других и организовать дежурных по классу. Чтобы они полили цветы на подоконниках класса. Да так, чтобы вытекшую из цветочного горшка, «лишнюю» воду, не принятую цветами, аккуратно вытереть тряпочкой. А значит, проследить и заранее эту тряпочку приготовить. Так же, как и тряпочку для стирания мела с черной классной доски. Да еще и в конце уроков посмотреть, не пора ли новую коробку мела принести в класс. Но, главной и не преодолимой трудностью оказалось то, что я должна была организовывать этакий барьер в дверях при входе в класс. То, есть, как только мои одноклассники оказывались у дверей в класс, прежде , чем войти, они по школьным правилам гигиены, должны были показать мне руки. А я, как оказалось, должна внимательно смотреть: хорошо ли вымыты их руки. И нет ли грязи под ногтями. Но мало и этого! Еще и заставлять одноклассников, приподняв ногу, показать, что каждый из них переобут в «сменную обувь».
И, заодно, и просмотреть все ли расчесали волосы. Все это было не только утомительно, но и оставляло досадное ощущение моего бестактного вмешательства в их жизнь. Чувство неловкости угнетало меня.
Столкнувшись с тем, что это теперь мои повседневные обязанности, я была очень растеряна и смущена.
Огорчена тем, что вынуждена была проверять у моих одноклассников такие личные вещи. И мне было очень неловко, словно совершаю, что-то неприличное. Как, если бы вдруг мне вздумалось ради любопытства залезть в чужой портфель или карман пальто, в чей-то кошелек, что бы пересчитать там деньги. Но и это оказалось полбеды! Тяжелым испытанием стало и то, что мои близкие подружки, решили бессовестно пользоваться моим высокопоставленным положением. Одна их них показала мне руки, сильно испачканные чернилами. А значит – с не вымытыми руками, как того требовал вход в класс. Но это была моя подруга. И, конечно, я пропустила её. Но глазастик стоящий следом за нею, углядел, что я нарушила общее для всех правило. И он завопил об этом моём нарушении на весь класс:
- А Белякова «своих» с грязными руками в класс пропускает!!!
Конечно, я должна была бы поблагодарить этого мальчика за его наблюдательность. Но тогда я просто сразу подралась с ним, собрав у дверей класса всю толпу одноклассников во главе с Верой Федоровной. Словом, с того дня справедливость восторжествовала! Меня отстранили!
А на мое место назначили тех, хороших; мальчика и девочку вместе, не выбирая их второй раз. А я была немедленно «уволена» после того, как стоя у доски перед всем классом, выслушивала справедливые наущения Веры Федоровны, но, к счастью не мне, а одноклассникам:
- Вот, что получается , ребята, если "верить сказкам!" Вот какое безобразие получилось! А я вас предупреждала: «Сказочки рассказывать и руководить - это разные вещи!»
Это был первый и последний раз, когда я чем-то или кем-то руководила. Напоминанием о моем периоде руководства осталось лишь то, что те мальчик и девочка проверяли меня, при входе в класс более тщательно, чем других, придираясь к любой ерунде. Внимательнее осматривали, хорошо ли помыты мною руки, чистые ли ногти на руках. В порядке ли сменная обувь. И сильно придирались к тому, как расчесаны мои вихрастые, коротко постриженные волосы, с непослушной чёлкой надо лбом.