Друг

Вертинская Полина
Перед нами девочка лет пяти. Зовут её Аня. Анька, Анютка, Анечка, Анна. Когда ругают - Нюрка.

Они с мамой шли из магазина домой мимо песочницы. Аня на минутку остановилась посмотреть, как Митя лепит пироженки из песка.

- Поиграешь? - спросила мама, - а я пока ужин разогрею.

Аня молча кивнула. Митя улыбнулся. Странный он, этот Митя. Тихоня какой-то. Аня села на краешек песочницы и запустила пятерни в песок. Он был очень сухой и теплый, и вытекал сквозь пальцы. Митя подошёл и протянул ей формочку и ведерко.

- Воды только нет нигде, я из дома приносил, - пожал плечами Митя.

- Сейчас найдем, - деловито ответила Аня и огляделась.

 На другом конце двора стояло огромное дерево, под которым взрослые оставляли машины. Те, кому это удавалось, чувствовали себя счастливчиками. Единственное место "не под солнцем". Аня уверенно зашагала туда. Лужа была мелкая и довольно грязная. Но была. Аня зачерпнула ведерком то, что было. Оказалось полведра. Только она отошла, тут же над лужей встала машина счастливчика. "Ладно, нам хватит",- подумала Аня...

Они слепили пару пироженок, которые аппетитно смотрелись на сухом деревянном бордюре песочницы. Грязевые разводы напоминали шоколад. Митя был рад. Рад не столько пироженкам, сколько самой Ане, почему-то кроме неё с ним никто не играл. Все его только дразнили.

Пока они любовались своими произведениями, сзади незаметно подошла девочка Эля из их подъезда.

- А мы идем в театр, - вызывающе сказала она, забираясь на бордюр.

- Ну и что? - невозмутимо спросила Аня.

-  А то, что я буду смотреть спектакль, не то, что лепить эти ваши дурацкие грязные пироженки,- ответила Эля и прошла своими белами туфельками по произведениям искусства.

Митя не ожидал такого и чуть не заплакал. Аня посмотрела в ведерко: там ещё оставалось немного жидкости. Ещё на пару пироженок хватит.

- Иди, не мешай, нам нравятся, мы же их сделали,- она отстранила Элю с бордюра.

- Ты что с этим слабоумным водишься, - смеялась Эля, - ну-ну, возитесь в грязи.

- Он не слабоумный, - Аня посмотрела на Митю.

Губы у него задрожали, на глазах появились слёзы. Он готов был бежать домой... Аня вдруг схватила ведерко и перевернула содержимое на Элю. Та, не успев отскочить, открыла рот, но ничего не могла сказать от неожиданного поворота событий. Густые подтеки грязи тщательно впитывались в новенькое платьице и симпатичные бантики. Тут из подъезда вышла мама Эли:

- Эльвира! Ты где, пойдем же.

Эльвира с открытым ртом и еще не начавшимся громким плачем пошла в сторону матери.

- Что это?  - мама Эли увидела свою дочь в таком неподобающем виде, но Эля уже ничего не могла говорить: она рыдала, - А я тебе говорила, не водись с этим слабоумным.

- Он не слабоумный, - тихо повторила Аня, подойдя с пустым ведерком к ним, - это я.

- Что? Ты? Ты слабоумная что-ли? Как ты могла? - мама Эли платочком оттирала грязь, ещё больше размазывая её.

- Я не слабоумная, а справедливая.

- Ужас, нельзя даже ребенка к дому выпустить, - Элина мама хотела было прочитать лекцию Аньке, но та ей напомнила:

- Вы так в театр опоздаете.

Мама Эли схватила дочь за руку и потащила домой переодеваться, громко возмущаясь. То ли эти возмущения, то ли отчаянные рыдания Эли услышала мама Ани, как всегда  нутром чуявшая неладное, и высунулась из балкона:

- Нюрка, домой!

Аня вернула Мите ведерко:

- Держи, пироженки в другой раз, ладно?

- Ладно,- он вытирал слезы и улыбался.

Поняв, что будет взбучка, Нюрка нехотя поплелась домой.

- Спасибо! Ты настоящий друг! - крикнул ей вслед Митя.

Она только махнула рукой...


Продолжение http://www.proza.ru/2014/02/09/865