Глава 1. Желанный гость
Раздался долгожданный звонок. Зинаида Михайловна поспешно подошла к входной двери и слащаво-приветливым голосом спросила:
Кто там?
Я это! Открывай, давай! - рявкнул сорванный прокуренный голос с улицы.
Машинально поправив волосы, и, громко звеня ключами, Зинаида открыла дверь. На пороге стоял коренастый мужчина лет шестидесяти с короткой седой бородой. На дворе стоял теплый октябрь, однако одет он был в грязный пуховик серо-синего цвета. Сдвинутая на затылок серая шапка открывала засаленные седые волосы, спадающие неровными прядями на одутловатое лицо алкоголика. Несмотря на отталкивающий вид гостя, Зинаида Михайловна нарисовала максимально слащавое выражение на своем немолодом лице и пригласила мужчину зайти. Некоторое время он стоял, тупо уставившись на женщину. Спустя минуту, он ввалился серой грудой в полумрачную прихожую детского дома. Гость обвел помещение невидящими глазками и направился за директоршей дома, которая с невероятным терпением и подобострастно говорила ласковым голосом, старалаясь привлечь его внимание.
Проходите, пожалуйста! Чувствуйте себя как дома! Присаживайтесь... да где Вам будет удобно! Чаечку не желаете?
Казалось, в его голове задерживались только глаголы и их лаконичный смысл: он шел, садился, пил. Молча и без особого интереса. После второй чашки гость задумался и решил, что настала пора заговорить с приветливой хозяйкой.
Мне нужен мальчик лет двенадцати.
Вам?..
Ты что, одурела, мать? Сама знаешь, что не мне... но мне, понимаешь?
Интонация второго "мне" явственно говорила о каком-то скрытом смысле странного предложения. Удушающий перегар, разнесшийся по комнатке от его речей, немного одурманил Зинаиду Михайловну, и она сильно удивилась глупости своего неуместного вопроса.
Конечно же, понимаю! Что же я, в самом деле! Только вот незадача нету у меня мальчика двенадцати лет...
Мужчина надулся и помрачнел. Его грозный вид сильно напугал хрупкую женщину, и она решилась проявить инициативу:
Но есть мальчик тринадцати лет...
Так что же ты мне голову мутишь, ведьма старая! Что, думаешь, на лбу у молокососа написано или он спрашивать будет? Тащи его сюда!
Но, сейчас же ночь...
Тащи, говорят тебе! Хозяин велел сегодня доставить! тут мужчина осекся и решил перевести стрелки. Что смотришь на меня, как чумная? Мигом, говорят тебе! А не то...
Вместо проблемного завершения фразы гость соорудил огромного размера фигу прямо перед носом оторопевшей Зинаиды Михайловны. Надо признать, что этот символ сработал молниеносно, и директорша мигом унеслась в темные дали детского дома. Через пару минут она уже стояла в комнате, крепко держа за плечо щуплого мальчика.
Мужчина исподлобья уставился на ребенка, и смутно осознал, что на вид мальчик вполне подходит нехитрому требованию. Мальчик, в свою очередь, еще не вполне проснулся и испуганно смотрел заспанными голубыми глазами на огромного деда, развалившегося на тумбочке.
Давай, выписывай его... на меня. Завизируй, что ему двенадцать...
Тринадцать... тихо поправил мальчик, но никто не обратил на него внимания.
Вскоре все бумаги были оформлены, и опекун стал собираться в обратный путь.
Вы прямо так пойдете? спросила Зинаида Михайловна.
Вот одурелая... на вот, подавись! буркнул мужчина и положил на стол грязноватый, чем-то наполненный конверт, неряшливо засунув в карман пуховика оформленные бумаги.
Мальчик стоял в стороне и наблюдал за всем этим процессом. Он понимал, что его забирают в семью, но никакой радости в душе не возникало... Сложно сказать, что именно послужило причиной: страшный вид деда на тумбочке, резкий подъем среди ночи, трясущаяся директорша или вся эта гнетущая сцена с конвертом и бумагами. Хриплый рык прервал его робкие размышления:
Пошел! На выход!
Серая груда быстро унеслась из детского дома, вцепившись в мальчика. В опустевшей комнатке стояла Зинаида Михайловна.
Глава 2. Светлая мечта темного города
По темным улочкам опустевшего города быстро шли двое: алкоголик в пуховике и мальчик в домашней кофте когда-то яркого зеленого цвета. Быстрый шаг немного согревал мальчишку. Он не смотрел по сторонам, не запоминал пути. В его голове путались обрывки мыслей и эмоций, которые никак не хотели складываться в цельную картину. Близкое присутствие злого и вонючего деда сильно усугубляло решение поставленной задачи.
Так они и дошли до места назначения, не проронив ни слова. Местом этим оказался большой старинный дом в центре города. Только в подъезде мальчик отвлекся от своих мыслей и обратил внимание на массивные деревянные двери с красивыми латунными ручками. Недовольно бурча, дед перебирал в огромных рукавицах большую связку ключей. Мальчик уже обратил внимание на то, что его опекун почти постоянно шумел: он шумно дышал, громко шаркал при ходьбе, постоянно бурчал что-то под нос. Но сейчас весь этот шум ушел на второй план. Мальчик заворожено вглядывался в красивые мраморные стены, грязный ковер с замысловатыми узорами, латунную урну с изящной пепельницей. Скудное ночное освещение лишь придавало подъезду загадочности и усиливало радостную тревогу. Быть может где-то там, за этими дверями, его ждет настоящий опекун? Может быть, все это какой-то хитрый план, и обеспеченный некто просто не хотел раньше времени показывать свое лицо беспризорнику?
Тем временем нужные ключи нашлись, и дверь со скрипом открылась. Сильно схватив мальчика за руку, дед без лишних разговоров направился по открывшемуся коридору. Они не поднимались по красивым белым лестницам, не заходили в комнаты или квартиры. Они шли и шли по извилистому коридору все дальше в темное пространство красивого дома. Чем дальше они шли, тем проще становилось все, что их окружало: резные тяжелые двери сменились простыми, мраморные стены стали крашенными, а ковер и вовсе исчез. Однако это уже не имело значения, ведь в детской душе уже построился великолепный замок, в котором живут его будущие родители и в котором, вероятно, будет жить и он. Темные кладовые с длинными коридорами ничуть не противоречили общей картине, которая только-только стала складываться в юной голове.
Они поднялись по зашарпанной лестнице и остановились перед какой-то дверью. Дед снова стал рыться в ключах, но его терпения хватило ненадолго и, выругавшись, он стал стучать по темной двери.
За дверью послышалось шуршание и скрипучий женский голос. Дверь открылась. На пороге стояла замаранная старуха.
Ты что шумишь, пьянь? Всех перебудишь! Заходи, давай! – шумно прошипела она.
Дед хотел было что-то возразить, но цепкие старушечьи руки втащили его в комнату. Мальчик втащился вслед за ним, больно ударившись плечом о косяк.
Это еще кто? Ах да… давай, иди сюда, мелкий. Вот в комнату, ложись спать! Издашь звук – получишь у меня! – погрозила кулаком старуха, втолкнула мальчика в комнатушку и закрыла дверь.
Все произошло так быстро, что не успело наложить тень сомнения на фантазии мальчика. Постояв немного, он пришел в себя и осмотрел комнатушку, в которой так внезапно оказался. Это была малюсенькая комнатка с низенькой раскладушкой и тусклым окошком. В окно светила луна, такая красивая и холодная. В соседней комнате глухо звенело стекло и пьяная ругань стариков, но это нисколько не волновало его. Мальчик робко присел на раскладушку и, предвкушая что-то непременно прекрасное, стал смотреть на эту красавицу-луну. Спустя несколько часов луна скрылась, и мутный рассвет осветил маленького мальчика, уснувшего на кровати.
Глава 3. Взвешенное решение
На улице мела холодная декабрьская метель и весь город словно померк в тумане белого снега. Белое полотно, казалось, стыдливо прикрывало весь этот город, пытаясь скрыть под собой слякоть и грязь. Но серые и черные следы то и дело проступали на дорогах и в переулках, смешивая монохромные краски.
Множество раз и Солнце и Луна заглядывали в маленькое окошко красивого дома, множество дней и ночей пронеслось безвозвратно. Минуло чуть больше года с того момента, когда мы оставили мальчика в пустой комнатке и настало время заглянуть в нее снова.
В полумраке грязной комнатки стоит все та же низенькая раскладушка. На скомканной замаранной простыне под худым одеялом лежит бледный юноша. Не слышно ни единого звука, даже дыхания. Опустошенными голубыми глазами он бесцельно смотрит на дверь. Ноющая боль потихоньку истощала силы, но она непременно притупится и станет легче. Это ожидание не ослабевало от того, что последние два дня легче не становилось. Он ждал.
За стеной раздавалась ругань уже знакомых нам стариков:
Уже который день не встает! Все, тебе говорят, иди! – скрипела старуха
Так ты его сколько не кормила-то!..
Не велено, вот и не кормила! Надоел он всем уже! Иди, давай!
Куда иди? Куда иди-то? На улице, вон, какой мороз, а до места сколько ехать! Да и вся земля, небось, промерзла!
Ты что же, старый хрен, хочешь тут его оставить? С ума, что ли, сошел? Иди, говорят тебе! Быстро!
С трудом осознав несостоятельность своих доводов, старик направился к коморке, в которой находился мальчик. Шумно открыв дверь, он замер, тупо уставившись на раскладушку. Молодой парень лежал почти так же, как его бросили позавчера: на животе, лицом к двери. Только теперь он иначе прикрыт, и правая рука сжимает край одеяла. Было холодно.
Старик подошел поближе, лихорадочно пытаясь придумать способ решения свалившейся на него проблемы. Сейчас ночь, все спят. Нужно сделать дело быстро и без лишнего шума. Старик присел и посмотрел на юношу. Посмотрел на спокойное лицо, голубые глаза, растрепанные посеревшие волосы, худую руку, сжимающую край одеяла. Старик не смог понять, какое именно чувство промелькнуло в его душе при виде этой картины. Жалость? Нет, этот парень ему не родня и не друг. Смущение? Нет, он честно делал все то, что велели. Гнев? О да, гнев! Это спокойное лицо, это скорбное отрешенное невозмутимое лицо не оставило сомнений в выборе эмоции.
Ах ты, ублюдок. Еще смотрит на меня! Ничего, скоро насмотришься, долго будешь смотреть! – захрипел старик.
Юноша, не шевельнувшись, перевел взгляд на старика, который ничуть не изменился за это время. Все такой же шумный, вонючий и злой. Дед грубо дернул парня за плечо и резко перевернул на спину. Выстрел боли ударил по вискам молодого человека, но он не издал ни звука. Лишь поджатые губы и немного поднявшиеся брови выдавали его мучения. Старик замялся: тусклый свет из окна осветил лицо юноши, бледное, с запавшими покрасневшими глазами. Спокойное.
Да ты и так почти издох. Тьфу! – пробурчал дед.
Кряхтя, старик кое-как укутал парня простыней, встал и резко поднял его, схватив за плечи огромными руками.
Стой, давай! Стой! – с угрозой рычал алкоголик.
Однако угрозы это не сильно помогали: тощие ноги дрожали и подкашивались. Спустя пару минут старик все-таки приноровился и, обхватив молодого человека руками, нашел некое устойчивое положение.
Боль и страх затмили собой все мысли в голове юноши. Обманчивое спокойствие на лице было лишь следствием полного изнеможения. Во взгляде уже давно потухли всякие надежды. Он машинально перебирал ногами, пока его волочили по темным коридорам, сначала грязным и обшарпанным, а потом помпезно нарядным, но от этого не менее грязным. Так они вышли во двор и потащились в самый дальний его угол. Там стоял ряд автомобилей самого разного вида, включая какое-то старое ведро на колесах жалкого вида. Именно к этой машине направлялся старик.
Забросив свой груз на заднее сиденье, он уселся за руль. Машина завелась не сразу, чем вызвала поток грязных ругательств. Ехал старик тихо, почти шагом, с огромным трудом ориентируясь в темноте. Он смутно представлял себе, как доберется до известного ему места в такой снегопад и такое позднее время. Но он совсем не мог представить последовательность своих дальнейших действий: земля-то совсем мерзлая! К слову, выпитый алкоголь смущал старика не сильно. Совсем не смущал.
С трудом выбравшись из двора, машинка тронулась по дороге. Буквально на втором перекрестке старика осенила мысль и, хрипло посмеиваясь, он завернул в какой-то переулок. В конце этого переулка был тупик, в котором стоял огромный мусорный бак. Машинка подъехала вплотную, и, дед, сверкая глазками, суетливо вышел из нее. Ему не сразу удалось вытащить юношу из машины.
Неужто издох? – хрипел старик, остервенело стараясь перевалить завернутое в драную простыню тело за край бака.
Когда дело было сделано, старик поспешил к своей колымаге.
Вот и все! Вот и все! – радостно кряхтел старик, садясь в машину, но внезапно осекся, а если найдут? Да, все равно помрет! Да и кому он нужен? Никому не нужен! Ха-ха! А старая и не узнает, тут глазенки совсем засветились, поеду-ка я к Ефимычу он не сдаст!
Ликуя, дед направился к Ефимычу, ну а мусорный бак остался стоять. Юноше в какой-то степени повезло – он угодил на обычные пакеты с мусором, хотя вполне мог попасть на битое стекло или еще что-нибудь подобное. Его первые опасения не оправдались, и он остался один на один с неизвестностью. В такой ситуации молодой человек оказался впервые в своей жизни.
Где я? Что случилось? – эти вопросы изредка пробивались в его сознании сквозь плотную завесу боли.
В какой-то момент холод заглушил голос боли. Спасительный и нежный холод, ласково убаюкивал его. Сил не хватало ни на что, ничего не хотелось. Все отпускало. Он смотрел в небо, на лукавую луну, подмигивающую из-за кудрявых облаков.
Какая красивая… еле слышно прошептал он и закрыл глаза.
Глава 4. Авантюра
В три часа ночи зазвенел будильник. Василий упорно его игнорировал, но, на десятой минуте беспрерывного и разнообразного бренчания, нервы сдали, и будильник был выключен. Спустя еще минут пятнадцать Василий встал, однако, вся его сущность еще спала глубоким сном. В надежде на холодный душ и его ободряющий эффект, Василий направился в ванную. Надежды не оправдались, но необходимость быстро высушиться и одеться все же немного ускорила его движения. Столь ранний подъем был вызван чувством долга: молодой врач обменялся с другом ночной сменой.
Есть не хотелось и, сэкономив на завтраке время, Василий быстро собрался. Уже запирая дверь, он вспомнил, что забыл мусор. Уже в который раз! Подумав немного, Василий все же решил разорвать замкнутый круг и вернулся в свою квартиру. Вонь из мусорного пакета подстегнула Василия, и он мигом спустился к машине. Для того чтобы использовать чудодейственное свойство мусора недельной выдержки, или же просто чтобы не тратить время, пакет был посажен на переднее пассажирское место. Через несколько минут машина заворачивала в темный тупик на Юго-Западе города.
Подхватив пакет, он направился к мусорному баку, прикидывая по дороге, как именно будет бросать свою ношу, чтобы она не скатилась обратно к его ногам. В тусклом свете старого фонаря был виден зеленый проржавленный бак, а так же разбросанные вокруг него пакеты. Василий понял, что в таком окружении ему уже совсем не хочется тренироваться в метании пакета и следует подойти поближе. Только тогда он заметил странный предмет, торчащий из бака и формой своей напоминающий человеческую ногу.
Ну, надо же, манекен, что ли, выбросили? – усмехнувшись, сказал Василий.
Присмотревшись, он заметил, что ступня ноги грязная и чуть ободрана
Или сам пришел…
Тут Василий то ли в шутку, то ли всерьез схватил свободной рукой пятку видневшейся ноги и тут же в ужасе отскочил. Мусорный пакет, который был в другой руке, тихо упал на асфальт к своим собратьям.
Через несколько минут Василий уже мчал на дежурство и, на свой страх и риск, набирал своему товарищу по работе – Игорю. Игорь был немного обрюзгшим молодым человеком в больших очках, с залысинами, работавшим в лабораториях городской поликлиники и больницы. Он много времени уделял научной работе и, на первый взгляд, интересовался только научными статьями и медицинскими книгами. Но на самом деле он также очень любил классическую музыку. Слушать.
Однако Игорь спал и никак не хотел брать телефон. Уже почти добравшись до поликлиники, Василий услышал в трубке сонный голос друга.
Алле? Кто это?
Как «кто это»? Вася это! Вася! Игорь, срочно выдвигайся на работу!
Как так? Ты же за меня сегодня дежуришь, Вася! Ты что, забыл? – в голосе Игоря появилась нотка паники.
Я уже почти на месте, но мне срочно нужен ты! Тут внештатное происшествие! Пациента надо спасать, Игорь!
Игорь никак не мог сообразить, что дело и вправду срочное. Он знал Васю очень давно – с самой ординатуры. Вася, сын обеспеченных родителей, казалось, никогда не относился серьезно ни к чему и, в особенности, к работе. Игорю всегда казалось, что хитроватый Вася ответственно относится только к веселому времяпрепровождению и шуткам над более доверчивыми друзьями.
Вася, ты, наверно, пьян… нравоучительно начал было Игорь.
Пьян?! – этот крик оглушил сонного Игоря на одно ухо и дал понять, что дело, быть может, серьезное.
Нет, Игорь, я совершенно трезв! – не унимался Василий – Если ты немедленно не выдвинешься в поликлинику, то я привезу труп в твою квартиру и скажу, что так и было! Ингварь! Отвечай! – на фоне послышался визг тормозящих шин и глухой удар: Вася резко затормозил и впечатался бампером в бордюр.
Игорь перепугался
Вася? Вася?!
Сукин ты сын, Игорь! Чеши! – срывающимся голосом завопил Вася, явно возясь с чем-то на фоне.
Бегу!
Игорь бросил трубку и кинулся в поликлинику со всех ног.
Что могло связывать узами дружбы этих двух совершенно разных молодых людей было известно… пожалуй, никому не было известно, включая их самих.
Глава 5. Дисциплинарное нарушение
Зльмира Асановна, врач-терапевт и заместитель главного врача в поликлинике, всегда старалась первой приходить на работу. Немолодая женщина была известна своим строгим характером. Где бы она ни появлялась, сразу начинали выполняться все нормы, правила и предписания. Не приведи случай, сделать что-нибудь противоречащее профессиональному уставу на ее глазах. Нет, она не устраивала ни истерик, ни скандалов. У нее был особый дар внушить провинившемуся чувство стыда и собственной ничтожности двумя-тремя холодными словами.
Итак, Эльмира Асановна любила приходить за час до появления первых сотрудников, т.е. за полтора-два часа до начала рабочего дня. Она проходила по поликлинике, заглядывала в темные углы и комнатки. Таким образом, к приходу сотрудников она уже знала, что и где необходимо поправить и на что обратить внимание. Кроме того, она всегда выглядела очень аккуратно, а на это тоже нужно было потратить несколько минут.
Переступив порог поликлиники, она настороженно прислушалась к непонятному шуму, доносившемуся из левого крыла. Она так и замерла с беретом в руке, остро всматриваясь в коридор.
Неужели охранники опять пьют в лаборатории! – сокрушенно вздохнула она и направилась в сторону, откуда доносились голоса.
Дверь лаборатории была приоткрыта. Там явно кто-то был: свет включен, слышны шаги и разговоры. Голоса знакомы, и они явно не принадлежали двум охранникам, коротающим ночное дежурство. Кстати, дежурного доктора не было видно при входе. Эльмира Асановна закрыла глаза. Неужели доктора позволяют себе такое? Ярко представив, какое страшное унижение их ждет, она уверенным шагом зашла в лабораторию…
В основном кабинете никого не было. На первый взгляд. Столы были сдвинуты и на них сложены куртки и тряпки. Приглушенные разговоры раздавались из смежной комнатушки с реактивами:
Что ты наделал, Вася?..
Что наделал, то наделал. Все уже.
Ну почему ты не вызвал обычную скорую, Вася? Нас же убьют!
Ты же прекрасно понимаешь, Ингварь, что парни просто так на помойках не валяются! Кто знает, что с ним может случится в больнице?
Понимаю… но теперь я точно знаю, что сделают с нами убьют, Вася! Что же нам делать?
О чем они говорят? – подумала Эльмира Асановна.
Несколько секунд она беззвучно стояла посреди лаборатории и, прислушиваясь к разговору, тревожно смотрела по сторонам. Что они затеяли? Неужели кого-то покалечили? Убили? Холод пробежал по спине. Тут какой-то легкий шорох привлек ее внимание. Этот слабый звук исходил не из складской. Он был из-за столов, почему-то сдвинутых. Что это значит? Она внимательно посмотрела поверх очков на груду одежды. Из-под края чей-то куртки выглядывала чуть дрожащая кисть руки. Разум Эльмиры Асановны мигом охладел, и она бесшумно и стремительно подошла к столам. Действительно, кисть руки, очень худой, бледной и вытянутой. Затаив дыхание, Эльмира убрала куртку. Перед ней открылась пугающая картина. На белой когда-то простыне лежал очень худой человек. Чуть приоткрытые запавшие голубые глаза, впалые щеки. Свежие и старые ссадины, на лице. Если бы не легкое подрагивание руки, можно было бы подумать, что этот человек мертв.
Тем временем разговор в смежной комнатушке был таким напряженным, что участники обсуждения не заметили всего того, что происходило в трех-четырех метрах от них. Спокойный, четкий и строгий голос Эльмиры Асановны прервавший их диалог, был словно гром среди ясного неба:
Ждете, пока суповой набор сам собой приготовится?
Василий и Игорь остолбенели и первые мгновения смотрели друг на друга, боясь повернуться и встретиться взглядом с заместителем главного врача. Через секунду, ее голос прозвучал еще громче и еще строже:
Перчатки, халаты и ко мне, быстро!
Тут молодые врачи поняли, что им не избежать серьезного разговора и молниеносно надели халаты и перчатки.
Так, быстро ко мне! поторопила Эльмира Асановна Снимайте куртки.
Сама она быстро включила весь свет в комнате, сбросила шубу и надела первый попавшийся халат. У столов уже стояли Василий и Игорь, ожидая своей участи. Курток не было. На сдвинутых столах, криво накрытых простыней, лежал очень бледный и очень худой молодой человек.
Глава 6. Пациент
Эльмира Асановна достала какую-то маленькую вещицу и, нажав на кнопку, положила ее в нагрудный карман халата. Быстро сообразив, что она сделала, Игорь достал свой телефон, диковатого вида, нашел в нем диктофон, включил его и тоже убрал в нагрудный карман. Василий переложил свой телефон в карман. Эльмира Асановна начала сосредоточенно и лаконично говорить:
Времени мало. Игорь, осмотри голову. Вася, ты пройдись по конечностям. Я займусь телом. Говорим четко, коротко и по очереди. Сегодня тринадцатое декабря. Пациент мужчина лет двадцати пяти. Истощен. Найден… тут она вопросительно посмотрела на молодых врачей.
В мусорном баке в тупике на втором пересечении, Юго-Запад города в четыре… около четырех часов утра – закончил Василий.
Глаза реагируют на свет – добавил Игорь. Синяк три на четыре сантиметра на правом виске у глаза, застарелая ссадина и кровь у левой ноздри. Губы в трещинах. Зубы… Игорь замялся, – зубов мало. Много сломанных.
На груди видны следы ушибов – продолжила Эльмира Асановна, дыхание слабое, уплотнений в брюшной полости нет. Печень не увеличена. Сильное истощение – повторилась она.
Нормальная подвижность в суставах рук – подхватил эстафету Василий, кисти сведены. Гематомы и ссадины на запястьях. Вывих правого запястья…
Василий, надавите на запястье, на вывих. Игорь, реакция зрачков?
Реагирует.
Теперь я – она стала глубоко пульпировать живот, реакция?
Есть. Губы поджал. Дыхание участилось.
Хорошо.
Ушибы на голове: справа над виском, слева – ближе к затылку.
Подвижность суставов ног – нормальная. На ступнях – ссадины, грязь.
Уплотнение в паху… Эльмира Асановна сосредоточенно и аккуратно прощупывала паховую область, Это мочевой пузырь. Давно мочился?
При нас – ни разу, ответил Василий.
Еще немного осмотрев и прощупав область, Эльмира Асановна сказала:
Василий, найдите катетер или что-нибудь подходящее, Игорь – любую емкость для анализа.
Врачи быстро все принесли. Она внимательно посмотрела на принесенные вещи и задумалась на мгновенье. Времени было в обрез, и решения принимались быстро.
Будем вводить катетер, сказала Эльмира Асановна. Игорь, придержите ему голову. Следите за реакцией. Василий – придержи ноги. Ввожу… Игорь?
Дыхание участилось, сильнее открыл глаза. Так… теперь чуть двинул головой. Зрачки узкие. Дыхание сбивается. Подбородок дрожит. Дыхание… Эльмира Асановна, мне кажется, он задыхается.
Казалось, Эльмира не слышала его слов. Она аккуратно вводила катетер, но, в какой-то момент остановилась. Катетер не шел. Она подняла глаза и посмотрела сначала на Василия, потом на Игоря. Они оба испугано смотрели на нее.
Эльмира Асановна… он задыхается – робко и тихо сказал Игорь.
Будто не хватало именно этих слов: тихо вздохнув, она ввела катетер на необходимую глубину.
Среди общей тишины, раздался слабый, сорванный крик:
Мама! Мама…
Эльмира Асановна! – дрожащим голосом взмолился Игорь, Он не дышит!
Пациент чуть задрал голову и сильно поджал губы. Спертое дыхание напоминало сдавленный кашель. Ни звука.
Спазмалгетик, любой! Спирт! Быстро! – громко бросила Василию, который с первого слова побежал в складскую. Тем временем, Эльмира Асановна вместе с Игорем положили куртку под голову молодому человеку. В поле зрения появился шприц. Эльмира Асановна, взглянула на Василия. Он утвердительно кивнул, после чего она нашла вену на левой руке, протерла место и аккуратно ввела лекарство. Постепенно дыхание стало выравниваться.
Это тебе – сказала заместитель, протянув Игорю банку с мочой, Вася! Поворачиваем.
Совместными усилиями юношу быстро повернули на бок.
Позвоночник в норме, ушибы… проговорил Василий вдумчиво ощупывая спину руками.
…объект насилия, – прервала его Эльмира Асановна.
Доктора замерли и с ужасом взглянули на нее
– Подойдите.
Она стояла, аккуратно придерживая подрагивающего пациента за поясницу, и прямо смотрела в глаза молодым врачам. Они подошли.
Подтверждаю, тихо сказал Игорь.
Подтверждаю, еще тише вторил Василий.
Оботрите его теплой водой и перекисью. Тщательно. Катетер укоротить. Найдите впитывающую пеленку или целлофановый пакет. Я обстригу его и сможете протереть голову.
Поспешно найдя какие-то канцелярские ножницы, Эльмира стала аккуратно состригать спутанные пряди сероватых шершавых волос юноши. Он все еще неровно слабо дышал и робко смотрел на людей в белых халатах, когда они попадали в его поле зрения. Двигаться было слишком тяжело и страшно. Сильная отупляющая боль постепенно отступала. Было холодно. Неприятные прикосновения резиновых рук, непонятные запахи, суета, разговоры. Но все эти ощущения меркли на фоне нарастающего страха. Кто эти люди? Что они с ним делают? Зачем? Ведь он уже почти уснул тогда, под этой прекрасной луной. Он надеялся, что уснет навсегда, что боль, страх и унижения исчезнут вместе с его жизнью. Его влекла ласковая смерть. Он не знал, что будет, когда он умрет. Зато он прекрасно знал, что его ждет, вернись он к прежней жизни. Мысль об этом возвращении с дикой болью пронеслась в отяжелевшей голове. Он закрыл глаза. Он хотел бы зажмуриться, скрутиться, закричать, но не мог.
Внезапно перед ним словно появился высокий сильный мужчина, от которого сильно пахло одеколоном. Тот мужчина, от которого волосы юноши стали седеть, тот, кто так изощренно издевался над ним, кто запретил его кормить почти месяц назад… Образ человека, который заполнил собой всю жизнь этого юноши, был страшнее всего на свете. Неужели все то, что сейчас происходит – это очередная прихоть? Неужели где-то за дверью стоит он и смотрит на все это? От этого его сердце разрывалось на куски, а лицо лишь немного исказилось.
Однако это маленькое изменение не ускользнуло от внимательного взгляда Эльмиры Асановны. Она была профессионалом в своем деле, работала быстро, на автомате. Эмоциям в такой ситуации места нет. Но ее очень взволновал померкший взгляд пациента. Взгляд, направленный в себя. Она смогла прочесть глухой ужас на его лице. Эльмира Асановна отложила ножницы, сняла перчатки и, аккуратно придерживая лицо юноши руками, постаралась сфокусировать его взгляд на себе.
Не бойся, тихо сказала она, я – доктор. Они – тоже. Ты поправишься.
Страшный образ растаял, и молодой человек впервые взглянул в ее лицо. Спокойное, красивое, словно та Луна в ночном небе. Он никогда не видел таких лиц. Она что-то сказала, но он не расслышал. Ему никогда так тихо не говорили. Это были ее руки? Такие теплые, они не причинили ему боли. Неужели это тоже игра? Он закрыл глаза.
Готовы? – обратилась она к докторам, которые шустро обтирали ссадины перекисью.
Да – отозвались они.
Василий, сможешь его взять на руки? Да? Тогда аккуратно, бери его и ко мне в кабинет. Игорь… возьми пеленку или что-нибудь – она прикрыла лицо рукой: в поликлинике нет ни пеленок, ни капельниц, ни серьезных лекарств.
Казалось, Игорь и тут уловил ее мысль:
Эльмира Асановна, я во второй больнице еще работаю. Скажите, что-нибудь нужно оттуда?
В глазах заместителя главного врача мелькнул огонек.
Пока подхвати, что можешь, и помоги Васе. У себя в кабинете я дам тебе список.
Договаривая фразу, она уже перекладывала диктофон и вешала чей-то халат на крючок. Она пошла вперед быстрыми широкими шагами. У нее в кабинете была бывшая смотровая, которая использовалась теперь как место для переговоров и консилиумов. Эта часть кабинета была отделена ширмой, а в ее углу стоял широкий диван. Отодвинув стол и стулья, Эльмира Асановна открыла спинку дивана и вытащила небольшую подушку, простыню и плед. Изредка она позволяла себе прилечь на полчаса после своей смены. Стоило ей постелить простыню и положить подушку, как пришли Вася с Игорем.
Прежде, чем отнести пациента, Василий аккуратно сложил ему руки на груди и запеленал простыней, как ребенка. Потом, при поддержке Игоря, он стал поднимать юношу на руки. Сильная боль, словно ток, пробежала по спине молодого человека и стала концентрироваться в пояснице. В этот момент он упирался позвоночником о твердую столешницу. Он не издал ни звука, но не смог сдержать двух сдавленных слабых покашливаний, которые расслышал только Вася. Василий с состраданием посмотрел в блуждающие красные глаза пациента:
Больно? Прости, я постараюсь поосторожнее… и Вася поднял легкого юношу на руки и бережно понес в кабинет заместителя главного врача.
За неимением впитывающей пеленки, простелили целлофан и сложенную бывшую простыню, принесенную кем-то в лабораторию для тряпок и найденную Игорем в пыльном углу шкафа. Молодого человека осторожно уложили на диван. Он неожиданно почувствовал под своей спиной что-то мягкое, не причиняющее боли. Но, подождите, что они делают? Его аккуратно и плотно укрыли теплым пледом. Неужели, это ему? Он плохо понимал все происходящее, но ощущение теплой и мягкой постели никак не укладывалось в его голове. Ему хотелось плакать, но у него не было сил. После, Эльмира Асановна заградила эту часть комнаты ширмой и отвела врачей в сторону.
Все это – строго между нами. Никому ни слова, поняли? Сейчас уже откроется поликлиника, так что постарайтесь побыстрее съездить в больницу и принести… ах да, список.
Она быстро написала несколько коротких строк на листке бумаги и отдала его Игорю.
Бегите. Вы – молодцы – тихо добавила она, закрывая дверь своего кабинета.
Глава 7. Статус-кво
Оставалось совсем немного времени, чтобы перевести дух и идти на прием пациентов. Эльмира Асановна взглянула на молодого человека. Он лежал совершенно тихо, казалось, что уснул. Только подбородок чуть подрагивал. Она подошла и тихонько положила руку на его лоб. Поднялась температура, и ему, вероятно, было холодно. От ее прикосновения юноша вздрогнул и приоткрыл глаза. Это был сон?
Тебе холодно? – ласково спросила Эльмира.
В ответ он только подтянул губы и робко взглянул на нее. Он ждал, что его ударят.
Ты ведь можешь говорить, правда? Почему ты не отвечаешь? – спокойно продолжала она – Ты боишься?
Этот вопрос привел к странной реакции молодого человека. Он стал часто и неглубоко дышать и испуганно посмотрел в глаза Эльмире Асановне.
Тебе страшно? – повторила она.
Он знал, что на такие вопросы надо отвечать «очень страшно!», иногда надо было кричать, срывая голос, прятать лицо от удара... Но перед ним все еще сидит та самая красивая женщина. Почему так? Как бы то ни было, надо постараться ответить. Ответить правильно. Он тихонько и шепеляво сказал
Очень…
Тут же поджал губы и стал ждать, все так же испуганно смотря на нее.
Ты не бойся – мелодично ответила женщина – тебя никто не обидит. Тебе было больно, правда? Это пройдет, немного потерпи. Скоро ребята принесут лекарства и тебе станет полегче. Хочешь, я прикрою тебе голову? Ты согреешься побыстрее.
Он не верил тому, что видел и слышал. Что значит, «станет полегче»? Кого вообще беспокоит, как ему станет? Однако сомнения и мысли о том, что все это лишь игра уступили место какому-то щемящему чувству. Ему так хотелось верить, что кому-то не все равно, что все это – правда. Осознавая, что он может дать неверный ответ и что все вернется на круги своя, он не смог оставить ее вопрос без ответа.
Эльмира Асановна видела, как на лице юноши страх сменился сомнением, а сомнение отрешенностью. Он поднял на нее опустевшие глаза и еле слышно ответил «очень» и снова поджал губы. Она достала из рукава своей шубы старый шерстяной платок, сложила его и аккуратно прикрыла голову молодому человеку, подкладывая так, чтобы платок не падал на лицо. Он прикрыл глаза и с замиранием сердца старался уловить каждое ее прикосновение, каждое движение. Он впитывал в себя эти новые и непонятные ощущения, и они одурманили его. Он никогда еще не чувствовал такой нежности и заботы. Он не знал, к чему приведет его доверие, его слова. Даже если он совершит ошибку и будет выброшен в ту страшную прежнюю жизнь, то его ждет неминуемая ласковая смерть. Эта мысль немного успокоила молодого человека, и он скрылся под волной теплого и сладкого сна, накрывшей его так неожиданно.
Когда Эльмира Асановна прикрыла его голову платком, то с удивлением заметила, что пациент уснул. Через несколько минут она вышла из кабинета, заперев его на ключ, и направилась в приемную. Пациентов пока не было, так что можно было спокойно разложить вещи и выпить чашку горячего чая. Она пока не до конца осознавала все то, что произошло в это темное утро. «Все нормально. Просто дополнительный пациент, вот и все» подумала она, раскладывая на рабочем столе различные бумаги и бланки, которые могли ей пригодится в процессе работы. На случай неотложного звонка от Василия или Игоря под рукой должен быть телефон. Она пошарила рукой в сумке, но не нашла его. Быть может, она торопилась и, уходя из дома, положила его в карман шубы? Стоит проверить. Она подошла к своей потрепанной шубе, сняла с нее какие-то шерстинки, отряхнула. Шуба выглядела все такой же потрепанной. Вздохнув, она проверила карманы и действительно обнаружила там телефон. Но было и еще что-то.
Этим предметом оказался маленький диктофон, которым она пользовалась, когда только начинала работать и боялась не успеть что-то записать или расслышать. В те годы она переслушивала некоторые жалобы своих пациентов, перепроверяла свои диагнозы. Сейчас же он представляет собой напоминание о том времени. Она с нежностью посмотрела на поцарапанный корпус миниатюрного прибора и только теперь заметила очередную прилипшую к нему шерстинку каких-то больших размеров. Это была не шерстинка и не нитка из ее шерстяного платка. Это была тонкая прядка волос. Вероятно, прядка пристала к руке и как-то вместе с диктофоном попала в карман шубы. Эльмира, крепко держа прядку кончиками пальцев, поднесла ее на свет. Неужели волосы с проседью? Действительно, большая доля волос была серой или седой. Не может быть, он же совсем молодой! Может это не его прядь? Страшно представить, чья… нет, общий цвет, длина, шершавость. Это его волосы.
Эльмира Асановна, к Вам можно? – раздался вежливый и тихий голос из-за двери.
Одну минутку, ответила Эльмира Асановна и, быстро сложив конвертик из листа бумаги, положила туда прядь, подписала «Из Мусорного Бака» и убрала в ящик стола.
Войдите!
В кабинет вошла пожилая ухоженная женщина. Приветливо улыбаясь, она поздоровалась:
Добрый день, Эльмира Асановна.
Добрый день, Маргарита Ивановна. Как Вы поживаете? Как Ваш сон?
Прекрасно, просто прекрасно, Эльмирочка! Вы меня направили к замечательному специалисту. Сегодня первую ночь спала нормально, а ведь сколько лет мучилась! Сколько ночей я бегала к своим мальчикам, боялась за них. Но теперь все позади, женщина лучезарно улыбнулась. – Как же я Вам благодарна! Однако Светлана Михайловна порекомендовала мне обратиться к Вам с просьбой подобрать мне другое средство от склероза. Видите ли, тот препарат, что Вы мне прописали, плохо сочетается с новыми лекарствами, и она протянула врачу новый рецепт.
Так-так, давайте посмотрим, Эльмира Асановна внимательно вчитывалась в знакомый почерк, пожалуй, заменим. Она быстро выписала рецепт на новый препарат. На отдельной бумажечке она еще раз написала название нового препарата большими печатными буквами. Пожалуйста, Маргарита Ивановна.
Ой, Эльмирочка, спасибо тебе огромное! – пожилая женщина была тронута этой самой второй бумажечкой. Только скажи мне, пожалуйста, а от этого препарата в сон не клонит?
Нет, совсем не клонит, улыбнулась Эльмира.
Как же хорошо! Теперь буду с мальчишками домашнее задание делать и все запоминать!
А Вы все еще работаете?
Конечно! Честно говоря, я уже так к ним привязалась. Ну и, что греха таить, платят мне очень хорошо, откладываю на глубокую старость, Маргарита грустно улыбнулась. Ну, спасибо огромное еще раз и всего тебе доброго, Эльмирочка!
До свидания! Вам тоже всего наилучшего! Не болейте.
Маргарита Ивановна, ласково улыбаясь, тихонько вышла из кабинета.
Глава 8. Оправданный риск
Рабочий день шел своим чередом вплоть до обеденного перерыва. В самом его начале в кабинет робко постучались.
Эльмира Асановна, это… мы.
Быстро убрав контейнер с обедом, она поправила выбившиеся пряди волос и открыла дверь. В кабинет быстро проскочили Василий и Игорь. Каждые держал по огромному пакету. Заметив удивленный взгляд заместительницы, Игорь сказал:
Мы взяли все, что Вы написали… ну и еще кое-что, вдруг понадобится.
Пошли, – ответила она.
Все трое быстро вышли из приемной и направились к кабинету Эльмиры Асановны. Открывая дверь, она на мгновенье замерла: вдруг все это уже напрасно? Дверь была открыта чуть резче, чем обычно. Василий и Игорь переглянулись, вошли следом за ней и подошли к дивану. При свете дня парень казался таким бледным и бездвижным, что печальные мысли стали возникать в головах врачей. Эльмира присела на край дивана и тихонько провела по лицу юноши своей рукой. Он вздрогнул и проснулся, слабо приоткрыв глубоко запавшие глаза. У всех отлегло от сердца.
Игорь, давай-ка капельницу, спокойно сказала она.
Игорь с Василием быстро и слаженно собрали подставку и подвесили капельницу.
Была такая, как я просила? – Эльмира стала внимательно читать этикетку.
Как Вы просили – не было. Мы выбрали эту – она ближе всех подходила.
Эта даже лучше, прекрасно, она быстро приладила тоненькие шланги, регулятор и иглу, так, где там твоя венка?
Эльмира Асановна приоткрыла безвольную руку, протерла и поставила капельницу. Молодой человек пытался следить за ее действиями, смысл которых был ему не понятен. Сил было совсем мало и все казалось в какой-то дымке.
Ты не переживай, тебе скоро станет легче. Это как еда, но через иголочку. Отдыхай.
Василий и Игорь переглянулись снова, а юноша закрыл глаза.
Ну что, ребята, чего вы принесли?
Они стали аккуратно выкладывать припасы на стол. Наборы шприцов, катетеров, пеленок, еще одна капельница, физраствор, антибиотики, пробиотики и несколько баночек детских кисломолочных смесей и сухое детское молоко.
Этого более чем достаточно. Спасибо, она чуть улыбнулась.
Василий стал смущенно и внимательно изучать муху на полу, а Игорь покраснел до ушей.
Ну, бегите. Загляните только после смены, ладно?
Конечно! – ответили друзья и все быстро разошлись по своим приемным.
В конце рабочего дня они снова собрались в ее кабинете. Капельницу Эльмира Асановна сняла после обеденного перерыва, и теперь надо было попробовать покормить пациента. Смесь подогрели в микроволновке и подошли к дремлющему молодому человеку. Врачи уже обратили внимание на то, насколько тихим был их подопечный. Он относительно глубоко дышал только во сне. Когда он просыпался, то дыхание сразу становилось поверхностным и бесшумным. Он с опаской посмотрел на подошедших врачей и снова поджал губы. Интересно, почему он так делает?
Эльмира Асановна тихонько села на край дивана:
Ну как ты? Получше?
Он перевел взгляд с ботинок Игоря на нее и, чуть помедлив, ответил:
Да…
Ему действительно стало лучше. Ему впервые за очень долгое время удалось так долго поспать. Во всем ослабленном теле растекалось приятное тепло. Вокруг него не было шума, грязи и вони, к которой он привык. Не было также и блеска хрустальных люстр, сильного запаха одеколона и всего того, чего он так боялся. Он ощущал какой-то тонкий и очень приятный аромат, который расслаблял его. Но откуда идет этот запах, он понять пока не мог. Быть может, здесь всюду так приятно пахнет?
Хочешь покушать?
Юноша посмотрел на нее с удивлением. Он не ослышался? Как, ему хотят дать поесть? Это никак не могло уложиться в его голове. Неужели, это правда? Он очень, очень хотел есть, но давно уже не мечтал об этом. Молодой человек собрал все силы и очень тихо ответил:
Очень… и закрыл глаза.
Эльмира Асановна открыла баночку и поднесла ему ложку детского йогурта. Неужели это тот самый йогурт, вкус которого он почти забыл? Подождите, его кормят? Этого не может быть, это не правда! Тень страха пробежала по его лицу, дыхание участилось: рискнуть? Даже, если это неправда? Он чуть приоткрыл рот и осторожно взял ложку с йогуртом. Лавина ощущений и самых разных воспоминаний накрыла его. Вкус того далекого детства, когда он еще совсем ничего не знал в этой страшной жизни. Он закрыл глаза и поддался сильному течению воспоминаний, которые уносили его в далекий мир прошлого.
Врачи с недоумением смотрели на то, как расправилось его бледное лицо. Он сделал несколько глубоких вдохов и задремал. Эльмира Асановна решила, что такой ужин будет явно недостаточным:
Не спи, давай, еще поешь, и поднесла еще одну ложку…
Он не смог доесть все, так как глубоко уснул и не просыпался от прикосновений Эльмиры. Она не знала, какими нежными и заботливыми казались ему эти прикосновения. Они не пробуждали его, а лишь навевали неведомое чувство безопасности и сладкий сон.
Эльмира Асановна напоследок чуть дотронулась до его лица в надежде докормить его оставшимися одной-двумя ложками йогурта. Нет, он уже глубоко и ровно дышит. До сих пор она не всматривалась в его лицо, и сейчас что-то неуловимое показалось ей странным. Светлые коричневые брови, блестели двумя-тремя седыми волосками. На его бледном лбу были видны две тоненькие морщинки. Щеки впали, сильно выпирали высокие скулы. Несмотря на то, что он выглядел очень плохо, все было вполне объяснимо. Вероятно, он просто бездомный или жертва какого-нибудь подпольного притона. Он точно подвергался серьезному насилию, недоедал и прочее, но что-то в его лице шло вразрез с общей картиной. Но что? В комнате воцарилось молчание. Спустя пару минут она спросила:
Ребята, а вы его брили?
Вопрос был таким неожиданным, что Василий и Игорь не сразу поняли, о чем речь.
Кого?.. – спросил Василий.
Парня этого.
Нет.
Посмотрите-ка на него поближе.
Они наклонились к лицу спящего юноши. Над верхней губой был пушок. Никакой щетины. Более того, кожа была настолько гладкой, что будто щетины не было вообще никогда. Доктора переглянулись.
Будем надеяться, что это генетика – вздохнула Эльмира Асановна.
Глава 9. Знание умножает скорбь
Несколько дней прошли относительно спокойно. Василий и Игорь сильно уставали. Эльмира Асановна уставала еще сильнее. Несмотря на плотный график, они каждый день трижды проведывали молодого человека, который относительно быстро приходил в себя. С каждым новым днем он все больше верил, что произошло чудо. Он теперь мог немного двигаться, боль потихоньку отступала. Он сильно шепелявил и говорил тихим шепотом, стыдливо пряча выбитые зубы поджатыми губами.
Во рту уже не было так сухо, и он изредка дотрагивался кончиком языка до трещин на губах. Но чуткий глаз Эльмиры Асановны, все же, заметил это. Видно, пересохшие и сильно потрескавшиеся губы болели. В тот же день она отыскала дома заживляющее средство, которым смазывала все ранки на его лице. Температура держалась четыре дня и стала приходить в норму.
После нормализации пищеварительной системы пациента, они столкнулись с новой проблемой. Она не была связана с гигиеной: были все расходные материалы, которые каждый покупал по очереди, работали они быстро и все более слаженно. Однако сам пациент ужасно мучился: первые разы он закрывал лицо руками и сильно дрожал. Даже после процедур парень не открывал своего лица: краснел, поворачивался к стене и шептал «простите меня». После этого, Василий с Игорем решили взять проведение этих манипуляций на себя, в надежде, что не будут смущать молодого человека, но это не сильно помогло. Однажды Эльмира Асановна спросила у него, почему он просит прощения. Юноша ответил, что ему очень страшно.
Почему тебе страшно?
Вы меня вернете, с ужасом прошептал он.
Почему ты так думаешь?
Я… я, – он опустил глаза и покраснел, я все замарал… простите меня.
Ну, что ты, Эльмира улыбнулась, это нормально. Скоро все пройдет.
Пожалуйста, не возвращайте меня… тихо пролепетал юноша.
Куда? – удивленно спросил Василий.
К нему… молодой человек снова закрыл лицо тощими дрожащими руками.
К кому? – тихо и спокойно продолжала Эльмира.
Я не знаю… задыхаясь, шептал пациент, не знаю, кто он.
Тогда почему же ты его боишься?
Нет…нет, не говорите ему. Прошу вас, – он чуть опустил руки и посмотрел на Эльмиру Асановну красными сухими глазами.
Почему ты его боишься? – все так же спокойно повторила Эльмира Асановна и положила руку на дрожащее худое плечо. Она внимательно смотрела в его глаза.
Он меня бил… еле слышно проговорил юноша, привязывал руки…
Эльмира Асановна, мне кажется, он очень волнуется, робко сказал Игорь, но она не обратила на него внимания.
Он был один?
Да...
Ты уверен, что это был мужчина?
Да!
Он поджал ноги к груди. Его дыхание совершенно сбилось. Он скрутился на кровати и беззвучно дрожал.
Эльмира Асановна… промолвил Василий.
Что они делали? – все же спросила она, осторожно взяв его лицо руками, и спокойно смотрела ему прямо в глаза.
Нет-нет… прошу Вас! – в его глазах читался ужас.
Пожалуйста, не бойся. Я же доктор, мне нужно это знать. Не бойся. Что они делали с тобой?
Она, казалось, уже прочла все его мысли. Неужели, она все знает? Быть может, она хочет ему помочь? А если нет? Вдруг она покинет его, когда узнает? Но ее спокойный взгляд, глубокий, словно сама ночь, вызывал в нем трепетное чувство полного подчинения.
Он…– прошептал он, спрятав от обжигающего стыда лицо за своими тонкими пальцами.
У него не было сил сопротивляться, и он с диким трудом закончил свое простое предложение. В конце этой страшной фразы шепот перешел в слабый сорванный голос. Юноша тихо заплакал без слез, которых у него уже не было. Игорь потупил глаза и сильно покраснел. У Василия подкосились ноги и он сел на первый попавшийся стул. Да, они оба все видели, когда осматривали его. Но теперь сомнений не оставалось никаких.
Уколы, таблетки давали?
Нет.
Где это было?
В доме.
В каком?
Я не знаю… тут в его голове стали всплывать самые страшные воспоминания его жизни.
В ужасе, он стал поджимать одеяло.
Опиши его.
Большие деревянные двери. Золотые ручки. Стены… белые, как мрамор. Красные ковры. Люстра, большая, стеклянная. Коридоры…
Ты там жил?
Наверно… я жил у старика, юноша еле слышно застонал.
Ты был один?
Да…
Его душа была истерзана. Он, казалось, физически чувствовал каждое страшное воспоминание! Зачем она так мучает его? За что? Что с ним теперь будет? Он боялся даже взглянуть на тех, кто, вероятно, спас ему жизнь. Ему не хватало воздуха.
Ребята, принесите любые сердечные капли из шкафа справа, обратилась к коллегам Эльмира Асановна.
Она наклонилась к измученному молодому человеку и, положив руку ему на спину, постаралась заглянуть ему в лицо:
Ты никогда больше не вернешься туда. Слышишь? Все это больше никогда не повторится, она нежно гладила его по тощей спине, посмотри на меня. Не бойся. Все будет хорошо. Попей немного. Давай, она аккуратно перевернула его на спину и бережно убрала руки с лица. Ей это удалось не сразу, но, все же, вскоре он выпил успокоительное и стал постепенно приходить в себя. Печать горя оставила глубокий след на его потемневшем скорбном лице. Он тяжело дышал и старался ни на кого не смотреть. Эльмира Асановна сидела рядом и медленно гладила его по голове.
Не бойся, тихо приговаривала она, не бойся. Игорь, возьми у него кровь на венерические заболевания. Вася, убери пока все, что не нужно. Давай покормим его.
Эльмира Асановна специально не стала откладывать развитие этого тяжелого разговора. Она понимала, что рано или поздно им бы пришлось через это пройти. Оставлять беседу на самый последний момент было неприемлемо по той причине, что им бы пришлось оставить его наедине со страшными воспоминаниями и уйти по домам. Сейчас же, они могут относительно спокойно покормить его. Это в какой-то степени его успокоит, даст понять, что их отношение к нему не изменилось. Она была права: юноша немного успокоился, но все еще старался не смотреть им в глаза. После ужина она расправила ему одеяло и поправила подушку.
Вот, так-то лучше. Ну, до завтра. Спокойной ночи, Эльмира провела рукой по его груди и улыбнулась.
В этот день все ушли домой очень поздно, унося в своих умах и душах тяжкие мысли и догадки.
Перед тем, как уснуть, Эльмира долго думала, как им, трем врачам, следует себя вести в сложившейся ситуации. Обратиться в полицию? Это, скорее всего, приведет к многочасовым допросам, к которым их пациент совершенно не готов. Более того, его придется перевести в больницу. С одной стороны, это сильно облегчило бы ее жизнь. Однако с другой стороны, кто может гарантировать, что за ним будут следить должным образом? Она не может себе позволить ездить в больницу один-два раза в день, у нее просто нет такого времени! А что если ей однажды позвонят и беспристрастным голосом скажут, что пациент скончался от какого-нибудь осложнения? Нет, она не могла на это пойти. По крайней мере, сейчас она могла отвечать за него. Эльмира вздохнула: она пока не знала, что делать. Она уверенно знала только то, что отвечает за все, что происходит в ее кабинете, и ноша этой ответственности была нелегка.
Глава 10. Исполняющая обязанности
Поздним субботним вечером Эльмире Асановне позвонили с незнакомого номера. В трубке раздался сухой женский голос:
Добрый вечер! Могу я поговорить с Талеевой Эльмирой Асановной?
Это я.
Вас беспокоит пресс секретарь исполняющего обязанности мэра города Рудова Андрея Михайловича. Меня зовут Светлана Варенцова, Вам удобно говорить?
Да, я Вас слушаю.
Меня направили к Вам для обсуждения подробностей визита мэра в поликлинику номер семь.
В душе Эльмиры Асановны поднялась волна негодования. Внешне это никак не проявлялось. Совершенно спокойным голосом она спросила:
Простите, а кто Вас направил ко мне?
Главный врач поликлиники, Гриновьев Иван Валерьевич.
Чем я могу Вам помочь?
Далее состоялся долгий и неприятный разговор, результатом которого стал подробно описанный план посещения исполняющего обязанности мэра, каких-то чиновников и прессы в городскую поликлинику. После него, Эльмира откинулась на спинку дивана и закрыла лицо руками. Опять главный врач переложил ответственное дело на ее плечи. Это означает, что предстоящие дни станут еще напряженнее и сложнее.
Она была права. Действительно, ей приходилось дополнительно улаживать множество чужих проблем, начиная с указывания на грязь по углам и заканчивая наведением порядка в картотеке. Ей часто приходила в голову мысль о том, как было бы хорошо сделать в поликлинике ремонт, закупить оборудование и расходные материалы. Хотя бы перед визитом исполняющего обязанности мэра города. К сожалению, мало кто из тех, что был за это в ответе, разделял ее грустные мысли.
Все это время Василий и Игорь брали основную часть заботы о пациенте на себя. Юноша с трудом мирился с тем, что им все стало известно. Он искренне боялся, что, узнав эту страшную правду, от него избавятся, как от грязи. Совсем немного прожив этой иной жизнью, он теперь больше всего на свете опасался ее потерять. Особенно он страшился того, что от него отвернется эта красивая и такая заботливая женщина. Всякий раз, когда она подходила к нему, он испытывал одинаковое щемящее чувство. Юноша всегда надеялся, что она побудет в комнате хотя бы на минутку подольше. Когда она приходила, он успокаивался. В нем рождалась маленькая надежда на то, что он, быть может, кому-то в этом мире нужен. В редких случаях он допускал мысль, что он совсем немножко нужен ей. От одной этой мысли какое-то совсем новое ощущение расцветало в его душе и озаряло все вокруг золотистым светом. В такие моменты на лице появлялась грустная и едва заметная улыбка.
Василий и Игорь в его глазах были героями былин и сказок, отрывки которых доносились из раннего детства. Он видел их крепкую дружбу и немножко завидовал им. Ему тоже очень хотелось иметь друга. Ему льстило, когда кто-нибудь из них о чем-то спрашивал его или даже просто говорил «ну, как ты?».
Особенно радостным для него был день, когда доктора сделали ему подарок! Он впервые испытал настоящее счастье! Ему подарили большой и очень красивый блокнот и две ручки. Он научился сидеть и теперь мог рисовать и писать, когда становилось скучно. Страшные воспоминания и терзания постепенно исчезали из его головы, уступая место фантазиям и размышлениям.
Буквально за день до визита исполняющего обязанности мэра, Василий, Игорь и Эльмира Асановна собрались после рабочей смены, чтобы провести стандартные процедуры с пациентом и обсудить, как они будут следить за молодым человеком во время мероприятия.
Я полагаю, что ко мне в кабинет никто заходить не будет, начала Эльмира Асановна, По крайней мере, это не обсуждалось. Вся официальная часть встречи будет у главного врача. Мне, как заместителю, также придется там присутствовать. Более того, мне предстоит показывать гостям правое крыло. Так что я смогу прийти только вечером.
Вы не беспокойтесь, Эльмира Асановна, ответил сонный Игорь, мы с Василием справимся.
Василий кивнул.
На следующий день весь персонал поликлиники был в сборе с самого утра. Все суетились, наводили полный порядок на своих рабочих местах и с легким волнением ждали визита. Ровно в назначенный час у главного входа остановились два автомобиля и фургон. Из них вышла съемочная команда, члены которой вежливо уточнили, куда поставить оборудование. Вскоре, все было установлено и готово к съемке. В течение полутора часов ничего не происходило. Персонал поликлиники потихоньку расходился по своим кабинетам. Оставались только самые стойкие и высокопоставленные, да и те уже сидели на лавочках в прихожей и занимали себя беседами на самые разные темы.
Вот на улице показался кортеж из черных автомобилей и нескольких мотоциклов с полицией. Двери машин открылись, и на улице появился исполняющий обязанности мэра – Андрей Михайлович Рудов.