Книга Софи Палмер увидела свет две недели назад. Она сразу стала предметом скандалов – Софи обвиняли в излишней романтичности образа фашизма. Она спокойно сносила все нападки и тихо молчала, когда ей звонили в два часа ночи с угрозами расправы.
Как объяснить людям, что чувства есть даже у самых мерзких преступников, Софи не знала.
Теперь ее день был наполнен только смыслом выживания – принятия пищи, умывания, дыхания. Она не могла избавиться от мысли, что что-то в ее книге было не завершено. Ей все чаще казалось, что она не смогла проститься с Евой достойно. Та не посещает ее с того момента, как была поставлена последняя точка: Ева злобно посмотрела на Софи, перевела взгляд на ручку и, резко развернувшись, вышла. Больше она не появлялась. Но сама комната Софи стала давить на нее. Ей казалось, что воздух в ней превратился в смертельный газ и более она не сможет насладиться кислородом.
Она открывает окно и смотрит вниз. Больше ей не хочется падать. Она уверена, что все равно не способна разбиться. Смерть она теперь принимает как данность свыше, и не хочет приближать то, что все равно принадлежит ей с момента зачатия.
Теперь Софи хочет только одного – увидеть Тома. Ей хочется сказать ему, что он нужен ей, что она не способна более существовать без своей героини. Ей хочется также сказать ему, что она хочет, чтобы он был только с ней. Ей хочется обладать им, как обладала своим возлюбленным Уоллис Симпсон. Участь быть несчастной, как ее главная героиня, пугала Софи.
Она знала, что вот-вот Сара родит Тому сына. Она знала также о том, что Том не намерен оставлять Сару. Но влюбленной женщине всегда кажется, что она лучший и самый достойный выбор предмета ее любви. Софи не покидает надежда, что Том, который впервые за три месяца, позвонил ей перед выходом ее книги, одумается и поймет, что они необходимы друг другу.
- Том, ты хотя бы понял смысл моей книги? – спросила Софи, когда они разговаривали по телефону.
Она прислала ему экземпляр за неделю до выхода книги в свет и подписала: «Есть два пути, по которым способен идти человек: один наполнен болью и разочарованием, другой – счастьем и гармонией. И объединяет эти два пути лишь одно – сознательный шаг человека. Пора выбирать дорогу, Томас…»
- Да, я понял смысл, - Том отвечает сухо и раздраженно. Ему не терпится положить трубку и сесть в свое кресло. Он смертельно устал и хочет курить. Сара устраивает истерики, и беременность явно портит им и без того туманное будущее. Генри уехал и ему не с кем выпить виски. И Сара все чаще плачет, когда он пытается заговорить с ней о происходящем.
- Скажи мне, в чем смысл.
- Ты и сама знаешь, Софи.
- Я хочу знать, что ты понял его. Мне нужно это.
Том вздыхает. Ему тяжело собраться с духом и произнести то, что от него ждет Софи, но он делает это:
- Смысл твоей книги в том, что любой шаг в жизни человека может стать роковым и сломать всю жизнь, поэтому нужно всегда обдумывать последствия. Но еще смысл твоей книги в том, что ею ты пытаешься загладить свои грехи перед предыдущими героями и оправдать никчемные сорок лет своей жизни…
Она неспешно собирается и выходит из дома. Покидать пространство своей комнаты стало для нее редким явлением. Она вросла в комнату, и вырывать свое мясо из ее стен, пола и потолка, становится для нее крайне болезненно.
Книга была закончена, но непонятное, ноющее нутро Софи говорило само за себя – ей нужно было снова увидеть Еву. Ей не хотелось снова расправляться со своей героиней и бросать ее. Она в долгу перед теми, кого создавала. Не это ли довело ее до безумства? Не это ли она считала главной ошибкой своей жизни?
«Вспоминай, Софи, как два года назад ты кричала, что виновата перед Маргарет, потому что превратила ее жизнь в ад! Вспоминай, как просила прощения у бедного Марка, которого изувечила своей безумной фантазией. Вспоминай, как ползала на коленях перед Катрин и Сицилией, и умоляла их простить тебя за то, что сделала их несчастными. Ты в долгу перед своими героями, Софи. В неоплатном долгу. А перед Евой, которую ты потревожила своими глупыми размышлениями, ты виновата вдвойне».
Пора научиться делать правильный выбор. Она садится в вагон метро, разглядывает людей, сидящих напротив. В ее наушниках тихая спокойная музыка Олафура Арналдса. Теперь ей стоит лишь закрыть глаза и постучаться в самую страшную комнату своего сознания, наполненную самыми бессердечными и безумными демонами. Но именно в этой комнате, в заточении, вот уже несколько десятилетий находится ее героиня, которую ей необходимо было навестить…
Ева сидит в кресле. Она все также молода и прекрасна, только глаза её совсем не такие, какими были раньше. В них даже нет тоски. В них стоит боль и отчаяние.
На Еве черный халат. В вазе увядшие гвоздики. Пылью покрылись все предметы. Ева давно не поднималась со своего кресла. У ног Евы лежит мертвая Блонди и её мертвые щенки.
И стены комнаты покрыты кровью. Софи хочет выбраться из этого проклятого места, но все глубже вязнет в пыли.
- Это кровь убитых моим мужем людей. Я умываюсь ею по утрам, наливаю в миску Блонди, пытаюсь напоить этой священной кровью её убитых щенков. Я наливаю кровь в вазу, но гвоздики всё равно не распускаются. Всё покрылось пылью. Я хочу хоть как-то оправдать такое количество крови, хочу найти применение этим океанам. Но каждый день стены кровоточат всё больше. Семьдесят четыре года я сижу в этой комнате, и пытаюсь очистить её. Но океаны не исчезают за несколько десятков лет. Океаны бессмертны, и поэтому я боюсь никогда не увидеть последней капли этой вязкой и уже ненавистной мне жидкости. Я снова одна, снова в ожидании. Даже здесь я не способна на успокоение души. И мне бы хотелось открыть окно и увидеть что-то другое, но я поклялась когда-то нести его крест. И лишь поэтому я терпеливо наблюдаю за стекающими по стенам струйками крови…
Сара подходит к стене и проводит по ней рукой. Рассматривая окровавленную ладонь, она представляет себе людей, которым эта кровь могла бы принадлежать. Она всматривается в их бледные лица, наполненные смирением, и удовлетворением от осознания того, что Дьявол, убивший их, мучается в аду, и пытается найти ответ на вопрос, который беспокоил её с того самого момента, когда она села в кресло и написала первые строчки своего романа.
- Спрашивай, Софи. Здесь редко бывает кто-то живой. Мне приятно поговорить о том, что было, что есть и что будет.
Софи оглядывается и проводит окровавленным вертикальную пальцем черту от лба до подбородка, прикусывает губу и с неким восторженным смирением, спрашивает:
- Фрау Гитлер, раскаиваетесь ли вы в том, что полюбили именно этого человека?
Ева улыбнулась и наклонилась вперед:
- За свою любовь не должно быть стыдно. Любовь не выбирают, - Ева замолчала и откинулась назад, потом тихо произнесла, - но знайте, Софи, что если бы я могла выбирать, то выбрала бы другого человека…
Несчастное существование ее героини делало несчастной саму Софи. Ей хотелось сказать Еве, что она ни в чем не виновата, и что может покинуть комнату, но Ева, лишь улыбается и тихо произносит:
- Я никогда не покину эту комнату. Моя комната – это мой ад. Я вижу кровь и слушаю музыку Вагнера. Моя участь быть понятой только пустотой. И эта участь сопровождала меня еще при жизни.
Софи подходит к Еве и становится перед ней на колени. Она смотрит Еве прямо в глаза и спрашивает:
- А где же он?
Ева молчит. Ее молчание сливается с тишиной и заполняет сознание Софи мелькающими кадрами военной хроники и фильмами Лени Рифеншталь.
- За каждый свой выбор, за каждый свой поступок, за каждое свое слово и действие приходится расплачиваться. Стоит относиться к этому ответственно, Софи. Если ты сознательно делаешь себя несчастной, то не жди счастья после смерти – с тебя спросят за каждый неверный шаг, за каждый неправильно сделанный тобою выбор. Я буду ждать его в этой комнате. Я привыкла ждать его при жизни, так почему кто-то должен отнимать у меня мой выбор после смерти?
- А если вы так и не дождетесь? – Софи гладит мертвую Блонди.
- У меня впереди – вечность. Ожидание любимого – единственное, что придает этой вечности смысл.
Софи встает, окидывает комнату Евы взглядом, и спрашивает:
- А что же теперь делать мне?
- Убираться из моей комнаты и забыть дорогу к ней. Стать счастливой наконец-то и сделать правильный выбор. Софи, вы не сможете воскресить героев своих книг. Смиритесь с их смертью, с их болезнями и несчастьями, и создайте новую книгу, в которой будет торжествовать жизнь. Вы достаточно говорили о смерти.
Софи кивнула и направилась к выходу, но, остановившись у двери, спросила:
- Как мне узнать, какой выбор будет правильным?
Ева несколько секунд молчала, потом поднялась и подошла к Софи. Она стояла, вплотную приблизившись к ней, за спиной и, положив руку ей на плечо, произнесла:
- Правильный выбор никогда не станет предметом несчастья других людей. Правильный выбор позволяет вашей совести быть с вами в ладу. Вы не всегда будете сами в восторге от него, но понимание приходит со временем. Время – вот ваш психолог, Софи. Больше вам никто не нужен.
- И куда мне идти теперь, Ева?
- Подальше от этих бесконечных комнат…
Софи открывает глаза. Ей выходить на следующей станции. Том наверняка уже сварил крепкий кофе. Она смотрит по сторонам и вслушивается в тишину – музыка прервалась. Тревога отступает. Софи смотрит на мужчину, сидящего напротив: в строгом костюме, с сединой, прошедшей широким шагом по его вискам, с тонкими чертами лица. Он вглядывается в до боли знакомую Софи книгу.
Потом он поднимает глаза и смотрит на Софи. Она едва сдерживает слезы и улыбается при этом. Мужчина переворачивает книгу, вглядывается в фотографию на обложке и снова поднимает глаза. Софи кивает.
Да, это она.
Мужчина улыбается и жестом просит у нее автограф. Ей остается достать ручку и расписаться на обложке своей книги. Она кивает и взглядом просит его пересесть к ней.
Мужчина пересаживается и протягивает ей книгу. Молча он разглядывает ее профиль. Софи отдает книгу обратно мужчине и улыбается. Музыка в ее наушниках вновь начинает свой трагический круг.
Мужчина пересаживается обратно. Немного погодя он достает бумажку из кармана и жестом просит у Софи ручку. Он написал несколько слов и передал бумажку Софи, когда та поднялась на выход.
Выйдя из вагона, она быстро окинула взглядом несколько слов:
«Ваша книга изменила мою жизнь. Спасибо вам».
Софи улыбнулась и почувствовала, что стены ее комнат рухнули. Потолок, словно подорванный на мине, взлетает вверх, а пол проваливается. И остается у Софи огромное и чистое пространство.
Она снова заскакивает с вагон и видит его, мужчину, жизнь которого изменила героиня ее книги, вечно ожидающая, преданная любовница величайшего тирана, построившего империю на крови и костях.
Она снова садится напротив мужчины, вынимает наушники из ушей и произносит, глядя ему в глаза:
- Я решила поехать дальше.
- Наверное, так будет лучше, - сказал он и снова раскрыл книгу.
- Да, так будет правильно, - произносит Софи, снова вставляя наушники в уши.
Она остается в мире, где теперь для нее нет границ. Она выпустила демонов из своих комнат и снесла стены, чтобы построить на их месте царство светлых мыслей.
И Ева Браун, острым, как лезвие, взглядом, всматривалась в лицо Софи с обложки ее новой книги, а над ее головой, большими серебряными буквами было написано два слова, в которых было заключено ее прошлое, настоящее и будущее: Комната Евы…