Рыбке посвящалось с пожеланиями скорейшего вызволения
___________________________________________________________
Что мне осталось?
Герпес в правой ноздре и золотая цепочка с рыбкой.
Первое быстро пройдет. Второе, возможно, будет всегда со мной.
Воспоминание тоже останется навсегда.
Не все помню, многое выветрилось. Хотя это было недавно, и у нас было всего 20 дней. На один меньше, чем ей лет.
Она была секретаршей директора завода сверхточного оборудования. Я был инженером на соседнем заводе, попроще.
Познакомились в четверг, во второй половине февраля. Встреча на «ничейной» земле, в баре между двумя нашими предприятиями, держательницей которого была молодая жена их заводского лекаря – Роксана.
Клиентура там постоянная, и новая посетительница сразу привлекла внимание. Черная с длинным козырьком каскетка с выбивающимися из-под нее смоляными вьющимися волосами, черный свитер и такого же цвета джинсы, блестящие глаза, насмешливая улыбка.
Я был с распухшей ногой после футбольного матча и еле двигался. Доковыляв до стойки и заказав пива, поинтересовался про загадочную гостью:
- Твоя сестра?
- Нет, - Роксана почему-то потупила взгляд и тихо объяснила про девушку.
Я сел за соседний столик. Разглядел здоровый румянец на круглом лице, очаровательный нос-пуговку. Единственное, что дисгармонировало с ее обликом, была кружка пива. Впрочем, она, наверняка была совершеннолетней.
- Знал вашу предшественницу, - затеял я разговор.
- Близко? – осведомилась она. Юный, еще не совсем поставленный голос, и тон, которому она пыталась придать значительность. Не без успеха, впрочем. В девушке чувствовался потенциал администратора.
- Нет, - поспешил ответить я. – Вспомнил, потому что у нее был персональный БМВ. Вишневого цвета.
- У меня нет, - вздохнула она.
- Какие ваши годы, - заметил я.
Ее звали Натали.
Через пятнадцать минут, наверное, благодаря моему природному шарму, у меня уже был номер ее мобильного телефона.
* * *
С состраданием и еще какой-то потаенной мыслью глядя на меня, она спросила, приду ли я завтра обедать в их столовую. Почему так легко можно попасть в столовую завода сверхточного оборудования, спросите вы? Вопрос не ко мне, а к их службе безопасности.
За ее предложение я с готовностью ухватился, сгоряча не подумав о своей ноге, но наутро понял, что будет слишком больно.
Тогда осенила гениальная мысль позвонить ей. Прямым следствием моего звонка был субботний обед в ресторане на островке неподалеку от завода.
Звонко потрескивал камин, салютуя мне огненными языками. Она была в черном облегающем платье, подчеркивающим стройность ее фигуры, и в черных высоких сапожках. Этот строгий наряд удачно сочетался с коричневым цветом и модным фасоном ее пальто.
Когда мы спускались с высокого крыльца ресторана, она бережно поддерживала меня, хромающего. Там же на островке, на краю тропинки бегущей вдоль берега, я сделал то, о чем мечтал с четверга – преодолев стеснение, коснулся ее губ своими.
Она не отстранилась, даже, показалось, качнула в мою сторону своей шевелюрой черного каракулевого барашка, и я понял, что поступил верно. Потом уже было проще предлагать ей что-то еще.
Мы поехали гулять под аркадами на самой романтичной улице города. А вечером зашли в бар к Роксане.
После, когда я хотел распрощаться и уехать домой, она удержала меня отчаянным взглядом, когда брови ее жалобно сошлись к переносице, и повела в свою миниатюрную квартирку, и я еще не знал, чем это кончится. Всего несколько минут было проведено в ее жилье с панорамным видом на лесопарк и небоскребы, и нас уже безудержно потянуло в объятия друг друга.
Мы безумно целовались. Я был застигнут врасплох, и не ожидал такого развития событий. Поэтому вырвался, хотя она умоляюще смотрела на меня и сопротивлялась такому решению. Мы расстались на этом. Я опасался оставаться в ее доме, где было много нескромных глаз и ушей.
В воскресенье я увез ее на холм со старым фортом, с которого город был почти как на ладони, и мы обошли вершину, видели молодых ездовых пони и пожилых теннисистов, и я узнал, кого она любила до меня. Где-то обедали, не помню, где. Кажется, я ее куда-то сводил, невозможно без этого, ресторан это как смазка, без которой поршень может заклинить, мотор перегореть. Но куда – не помню. А может, не ели вовсе.
Затем я пригласил ее домой, она не возражала, и мы смотрели фильм по мотивам Анны Карениной. Ее голова лежала у меня на коленях. А потом я взял диски с другими фильмами и предложил ей выбрать те, что ей интересны. В моей спальне, на широкой кровати. Она не раздевалась, но потом я сказал: «Давай займемся любовью». Она ответила со вздохом: «По крайней мере, откровенно». И мы занялись. Неторопливо и с удовольствием. А вечером поехали в Греческий квартал и были в японском ресторане.
Там за суши и маки, сдобренными легким «мюскаде», она сказала мне много хороших слов. Таких, как: «люблю тебя», «ты нужен мне», «всегда хочу быть с тобой», «не могу без тебя». Эти слова согревали душу, кружили голову, и я признался ей, что счастлив, что это самый прекрасный вечер в моей жизни за последние семь лет, а может и больше.
Она сказала, что ей нравится моя улыбка. Ей, без всякого сомнения, были безразличны мой возраст, хотя я был старше в два раза, и то, что я хромал, став похожим на графа Жоффрея де Пейрака из знаменитой книги Голонов. Она то и дело беспокоилась о состоянии моей ноги. Я, не очень ловкий в словесном фехтовании, отвечал, как мог, на ее сентенции, любовался ее юным, чуть смуглым красивым лицом, обрамленным вороными кудряшками. Ее озорной, глубокий и любящий взгляд согревал душу. В это было трудно поверить, но как не согласиться с очевидным. Все говорило в пользу того, что она в меня влюбилась.
«За что?» - задавался я вопросом. Никакого логического объяснения. Алхимия чувств, любовь с первого взгляда. Бредовая версия?!
Хотя говорят: то, что слишком хорошо, уже неправда.
Мы вновь очутились на свежем воздухе. Счастье и умиротворение. На улицах и площадях, по которым мы проходили, было тихо, раздавались только звуки наших шагов. Она сказала, удивляясь как после волшебного сна, что три часа в корчме страны Восходящего Солнца, пролетели незаметно. И мы страстно целовались перед громадой древнего собора, ажурно уносящего свои каменные этажи в ночной космос.
А затем я отвез ее домой, потому что дом их был охраняемый, и стража могла заметить ее отсутствие.
* * *
Спустя несколько дней, 23 февраля я убежал с середины премьеры фильма модного режиссера, на которую меня пригласил приятель, сотрудник компании, спонсировавшей мероприятие, чтобы встретиться с ней. На экране было много юных и красивых актрис, но все они блекли в сравнении с Натали. В тот вечер мы ели устриц, и она заказал на десерт полуметровый эклер.
На следующий день я не планировал увидеть ее, так как был вернисаж в Доме культуры, куда я обещал пойти с другом-художником. Я не думал, что такое заурядное мероприятие, может заинтересовать ее, но она с готовностью присоединилась к нам, а после мы поехали к другу. На обратном пути из его мастерской, где мы откупорили хорошее шампанское, она безудержно вертелась на пассажирском сиденье и счастливо пела.
Назавтра она весь день не звонила, что-то к удивлению прервалось между нами. Я даже подумал, что все кончено. Я пошел один в кино досматривать тот самый фильм. Она вдруг позвонила. Поехал к ней, мы ели в тайском ресторане острый суп с дарами моря, я привез ее к себе, и мы снова любили друг друга. Любовная встреча продолжилась рассказом о ее предыдущей жизни, и мне стало неуютно. В плохом настроении я глубокой ночью вез ее домой, и нас задержала полиция. Но отпустила без вопросов, только проверив мои документы. Утром я подумал, что она уже не позвонит. Но ошибся.
А на следующий день я зашел в бар, где завязалось мое столь счастливое знакомство, и где традиционно два раза в неделю собирались после матча футболисты-любители с наших заводов. Я не играл из-за ноги, но зайти в уютное местечко и выпить кружечку свежего пива приятно даже без спортивных нагрузок. Там уже было несколько моих приятелей, некоторые с женами, и прелестная Роксана приветливо улыбалась мне.
Тут вошла Натали. Я не думал выставлять наши отношения на показ, но она буквально прильнула ко мне на глазах у всех, села рядом, поедая меня горящим взором. Она шептала, наклоняясь к моему уху, что любит меня, жестами показывала, что хочет иметь от меня ребенка, и эти жесты не могли остаться незамеченными для других присутствующих, которые, правда, деликатно делали вид, что ничего не замечают.
Потом, будто бы желая выкурить сигарету, она вывела меня за собой в коридор и вновь стала говорить: «Люблю тебя», «Не могу без тебя», «Хочу жить с тобой, хочу спать с тобой»; «В тебе есть класс»; «И откуда ты взялся, черт из табакерки»; «Люблю и ничего с собой поделать не могу» и много других ласковых фраз, которые приятны слуху каждого мужчины. Внимать им можно было до бесконечности. Затем она бросилась целовать меня в губы, водя шершавым языком по моему языку, по зубам, по губам и упиваясь этой близостью. Ее невозможно было удержать, хотя я опасался, что кто-то невзначай застигнет нас при этом очень личном занятии.
Однажды, на ночь глядя, мы поехали в гости к моему знакомому художнику и заплутали. Я стал нервничать, но она успокоила меня словами: "Не важно куда, важно - с кем". Ее глаза сияли в темноте автомобиля, а голос проникал до дна моей души. Если до сих пор я еще мог сомневаться в ее чувствах, то здесь был окончательно убежден в ее безграничной, безрассудной и, при этом, все-таки необъяснимой любви ко мне. Но последнее обстоятельство уже полностью перестало волновать меня. И мне было без разницы, что сказанные ею слова были репликой Мэрилин Монро из фильма "В джазе только девушки".
В субботу она была у меня, и мы занимались любовью, а в перерывах она оставляла меня изнуренного в постели и шла готовить поесть. В голове у меня бродили слова мужа моей знакомой: «С двадцатилетней нетрудно и даже приятно закрутить роман. Но жить с ней – другое дело». Я был готов жить с Натали всегда. Когда мне надоедало лежать, я заглядывал на кухню, и она говорила сердито: «Кыш отсюда!». Я подчинялся довольный, а после с аппетитом уплетал какое-нибудь из ее нехитрых, но удивительно вкусных блюд.
Я посылал ей эсэмэски каждый день, помногу, не стесняясь и наслаждаясь давно неиспытанным чувством.
Она отвечала.
* * *
Еще через два дня она предложила переночевать у нее. Это было равносильно тому, чтобы сунуть голову в пасть крокодилу, так как их дом круглосуточно охранялся. Но я рискнул. Помню, как она стояла голая на кровати, со встрепанными волосами, в слабом свете далеких уличных фонарей, соблазнительная как никто другой из виденных мной в жизни и на экране, и вопрошала почти с укором: «Ну что тебе еще нужно?». Фантазия, отправленная в автоматический поиск, восхищенно молчала. «Ничего», - отвечал я чистосердечно. Здесь Натали сняла с меня золотую цепочку и надела взамен свою, с золотой рыбкой. Помню, как она сказала, когда я перебирал ее густые теплые волосы: «На самом деле я рыжая, но черный цвет идет мне больше».
Она мне все рассказала про смену охраны, и утром я вовремя вышел от нее. Двор был пустынный. Но на полпути между подъездом и постом у внешней ограды почти столкнулся с ее сослуживцем и моим партнером по футболу Андреем. Он, так же как и я, сделал вид, что не удивился. Любезно поздоровался, поинтересовался, приду ли вечером, как обычно, на игру. Я ответил, что постараюсь.
Если бы у него возникло подозрение, то я всегда мог сказать, что был у доктора, кабинет которого находился в подъезде Натали. Тем более, что нога еще была опухшей. Но открытый и, в общем, дружелюбный взгляд Андрея не внушал опасений.
* * *
Вечером, как и собирался, заглянул на огонек к Роксане. Если бы знал, что из этого выйдет, то никогда бы не сделал этого. За мной стали подтягиваться распаренные футболисты.
Радостный сюрприз – пришла и Натали, села напротив. Она была бледна, и большие глаза, устремленные на меня, были печальны. «Что стряслось?» - спросил я. «Мне все про тебя известно», - ответила она с непонятным значением.
Мы вышли в коридор.
«Что тебе известно?»
«Ты шпион».
«Кто тебе сказал?»
«Повторяю, мне все известно», - она говорила тоном, не терпящим возражений, но одновременно делала это как автомат, будто под гипнозом.
«Какая глупость!», - я потянулся, чтобы поцеловать и успокоить ее.
Она покачала головой.
«Может, поедем, прокатимся, и ты мне все объяснишь?», - предложил я.
Обстановка требовала смены.
Она как-то легко согласилась:
«Жди меня на улице, я выйду».
Я сел в машину и ждал полчаса. Она не выходила. Я, расстроенный, поехал домой.
Ее эсэмэска перехватила меня при парковке.
«Подъезжай к моему дому» - сообщение выглядело как приказ, но я не придал значения форме.
Еще издалека заметил ее силуэт на углу здания, но приближаться не стал. Она была не одна. Я узнал Андрея. Погасив фары, я заглушил мотор метрах в пятидесяти. Оба курили. Мне показалось, она заметила мою машину, но почему-то никак не отреагировала. Они спокойно разговаривали, потом Андрей удалился. А минуту спустя вдоль ограды, медленным грациозным шагом, но с опущенной головой, пошла и она – к посту охраны, ко входу в дом.
Прочертил дугу огонек отброшенной сигареты. Натали скрылась за решеткой. Даже не посмотрев в мою сторону.
«Я потерял сокровище», - подумалось обреченно. Хотя в ошеломленном сознании еще бился бесполезный вопрос: «Почему»?
Докопаюсь ли до истины?
Я был упрям.
* * *
Прошло много времени, прежде чем я узнал, что произошло в тот злополучный четверг. А когда узнал, то вспомнил предшественницу моей ненаглядной.
Натали заслуживала несравненно большего, чем обладательница вишневой "Бэхи".
Андрей нашел, чем ее запугать. Рассказом о том, что я, низкий обманщик, занимаюсь промышленным шпионажем.
Конечно, у него не было никаких фактов, а догадки без доказательств могли родиться только в воспаленном мозгу. Но он работал в первом отделе, а там подозрительность у людей в крови. Возможно также, он верил в интуицию, а может, и любил блефовать.
Вероятно, наша утренняя встреча, когда я покидал жилище Натали, подстегнула его воображение и он сумел убедить ее. В том, что меня ждут неминуемое разоблачение и верных десять лет.
И что этого можно избежать, если Натали забудет меня и согласится выйти за него замуж. Я и не подозревал о силе чувств, которые обуревали его.
Детали этой истории дошли до меня спустя три года. Через саму Натали.
Однажды ее муж Андрей по неизвестной причине выпрыгнул из окна их квартиры, расположенной на девятом этаже.
Чтобы развеять грусть от внезапной потери, она отправилась в заграничное путешествие, и – о, совпадение! - в страну, гражданством которой я по счастливой случайности обладал.
Там мы снова встретились и соединились. На этот раз навсегда.
____________________________________________________