Освободители и тоже первые
Собрался как-то секретарь первичной заводской комсомольской организации молодежь ему вверенную собранием отчетно-перевыборным порадовать, да не простым, а с исторической лекцией. Подошел он к мероприятию творчески, с весьма наказуемой выдумкой.
Времена те были далекие, недолгие, черненковские, многими почти забытые...
Ну, кого надо, не вступая в дебаты долгие, по списку ранее составленному - выбрали! И сели лекцию слушать внимательно.
Лектор из «общества знания», голосом хорошо поставленным, начал свои бумажки зачитывать:
«Комсомольцы мои молодые, задорные! Живущие в полной законности и при порядке социалистическом! Расскажу вам все, без утайки я! Про времена прошлые, темные! Когда люди были совсем бесправные! Что хотели с ними богатеи то и делали! Как с какою нибудь вещицею. Вот и тема нашей лекции - про «военные поселения», про попытку царизма убогую, сделать людей свободными!
Во времена Александра первого, когда гонял Наполеон армии русские и их союзников по Европе всей, не только офицеры с солдатами видели, но и сам царь со своею свитою, насколько труд заграничных крестьян производительнее. А рабочие, поглядеть любо-дорого, все с техническим образованием! Мастерят штуки всякие, в хозяйстве полезные! Туда-сюда сами резво бегают, ты лишь только души их налогами! А опрятно как! И какие дороги проложены! «Это ж как можно армию укрупнить!» - восхищался царь иноземной трудоспособности – «Всех прокормят и еще останется!
И вернувшись домой он издал указ «О вольных землепашцах» называвшийся. Где писалось, что могут отпускать помещики крепостных крестьян на хлеба вольные! За выкуп естественно! Но не шибко разбежались помещики! Ну, зачем давать мужикам зажиточным вольную, если можно за так отнять денежки. Да и где же их взять зажиточных! Кругом одна нищета непролазная! Как один вся деревня неграмотная! Ни считать, ни писать не обучены! Отпустить их гуртом на хлеба вольные, все равно, что детей, несмышленышей в буйно море отправить, в плаванье! Просто так, без суденышка крепкого. Если что и получиться – Бунт, мятеж, как итог революция!
И была в их словах доля истины! Царь задумался! Потом сел за расчеты сложные, не один сидел, а с советниками. Наконец созрело решение! Царь велит позвать Аракчеева! Самого Алексея Андреевича! И говорит ему голосом ласковым:
«Мы решили поставить тебя начальником над затеей великою! Чтоб увеличить нам армию и расходы оставить прежними! Чтоб догнать Европу культурную и промышленную и обильную, ты поднять должен в первую очередь дисциплину в стране и грамотность! Повсеместно! Во всей империи!
Вот что мы с мудрецами придумали! Вот какой план работы составили! Выкупать будем крепостных крестьян у помещиков и с землицею разумеется. Строить будем деревни новые, строго по образцу военному! Назовем их «военные поселения»! Представляешь граф! Проснется семья крестьянская не под крики петушиные, а по сигналу «подьем» солдатскому. Дружно сядет за стол, культурно позавтракает. Дети с шести лет в школу «контонистов» собираются, постигать премудрости. Бабы пусть по дому хозяйничают, как в уставе четко прописано. Мужики же, одев мундиры военные, на плацу маршируют старательно. Приемы изучают разные, постигают солдатские хитрости! А потом, не снимая мундира ратного, на поля выезжают крестьянами молодецки землицу запахивать или в цех какой рабочими! Гончарить, ковать иль столярничать. И после работы, вечером, штыковые приемы снова оттачивать! Представляешь какая армия! Каждый житель солдат опытный и обученный и с винтовкой защитник отечества!»
Перебил речь лектора комсомолец встревоженный: Это что же у нас получается! Что-то разницы не видать совсем! Я, в текушем году, военкоматом на военные сборы призванный, три месяца прослужил в дивизии кадрированной! И не успел вернуться на завод родной, чтоб кипеть в котле производственном, меня снова на месяц в колхоз направили! Вместе с другими рабочими в битве за урожай участвовать! И как не старались мы там с товарищами, битву вдрызг проиграли уборочную! Мало кто уцелел из злаковых! Параллель что-то здесь...»
Но загасло его высказывание в буйном ропоте: «А субботники! А воскресники! А Овощебаза ненасытная! Ты забыл про уборку картофеля и прополку редиса и щавеля! А помощь строителям регулярная! Нет, пожалуй, строек в городе, где бы мы всякий раз не работали!»
Лектор был тертый, опытный, но и он испугался нити связующей прошлого с нынешним, столь явно видимой. Но собрался с мыслями: «Успокойтесь товарищи! Вы еще не все факты знаете! Про зверства вопиющие! Раз собрал Аракчеев молодых поселян с поселянками. Не знакомых с друг-другом ни капельки. И построил их в две шеренги одинаковые. В одной молодицы на выданье, а в другой холостые солдатики! И повенчал их с попом попарно, не мешкая! Так под шаг строевой и знакомились...»
Потонуло все в реве восторженном! Даже сам комсорг не выдержал и пуская слюни обильные стал высказывать свое мнение:
«А у нас мужики представляете! Если б так бы ввести получилось! Вон какие в цехах сборочных есть красавицы, сладкозадые и зовущие! Нет, представьте себе - вечером, в пятницу! Собираемся в доме культуры - поужинать! Времена все ж теперь не мрачные и в стране давно равноправие! Так что все в руках жребия! Его воля будет решающая! Номера на бумажках царапаем... И из шапки любой желающий выбирает себе супружницу!»
Несмотря на гам обсуждения комсомолец встает озабоченный – «Я хочу внести предложение! Чтоб поднять градус радости от предстоящей встрече с суженной, может не будем впадать в бюрократию и бумагу портить казенную! А добавим чуть-чуть пикантности! Всех невест номера личные чирканем на их трусиках!»
И комсоргу идея нравится – «А что! Сложим цветные трусики женские, пронумерованные, в ящик для партийного голосования! Пусть каждый себе жену и вытащит! И сыграем свадьбы громкие, комсомольские, с обильной выпивкой! На зависть всем прочим предприятиям! – предложение тонет в овациях. Но нашелся один сомневающийся – «Молодежь в основном общежитская! И куда им идти... чтоб знакомиться?! Раскладушки хоть дайте скрипучие!»
Но комсорг был недаром выбранный, не собьешь его колкой репликой – «А палатки на что туристические?! Будем ставить их в корпусе вечером! Тут и гнездышко вьется семейное и от глаз чужих укрываешься! И квартирный вопрос решается! На дорогу время не тратится!»
Но нашелся еще не верящий в перспективы самые светлые. Высказал он такое суждение – «Если жена мне совсем не понравилась. Что досталась, как по шкуре лягушачьей, по трусам с номером! А в принцессу никак не превращается! Развестись как с ней по хорошему, по закону чтоб?!»
Комсорг лишь на секунду задумался и сыскал сразу решение верное – «Чтоб обид разных не было и чтоб все были довольные! Можно ужин заводской в пятницу начинать с развода комсомольского и бросать жребий заново! Нет, кто хочет остаться с супружницей, может в жребии не участвовать!» - потонуло все в криках радости.
Кто-то даже внес предложение: «Может лучших девиц трусики отложить в отдельный ящичек! И ими премировать только передовиков соревнования социалистического! Для улучшения графиков...» Но его за грудки ухватила девушка. В их ячейке единственная... Возбужденная – «И зачем мне ударник зачуханный, что храпеть будет ночь без просыпа! Иль передовик замотанный! Баба как рыба! Ее нужно жарить! Да, успевать переворачивать вовремя!» - и дает ему в жбан по рабочему. Крики, визги пошли по собранию, словно волны шторм грозный несущие.
Лектор видя в какую сторону побрела его умная лекция, книжки резво собрал с конспектами и слинять уже было намылился. Но в дверях комсорг его высмотрел и стросить на последок отважился – «Подожди-ка любезный минуточку! А чем кончилось дело... с « селеньями»?»
«Да, войну крымскую с треском профуками не крестьяне уже и не воины! Так что царь Николай Павлович заболел с горя горячкою и вскоре представился. А новый царь продал Аляску огромную. Так лишилась страна Америки! И на деньги вырученные, расчитался за землю с помещиками! И дал всем крестьянам вольную, чтоб глаза ему впредь не мозолили. И называлось то время странно так - «перестройкою»!» - и исчез в дверях.
Сразу стихло собрание комсомольское... Задумались ...