От автора
Разговор с Богом
Параллельная жизнь
Про сестрицу Аленушку и братца Иванушку
Вернуться к себе
Во искупление
Доченька
Мастер Рейки
О смерти
Между мирами
Я не хотела тебе писать...
Я пришёл солнечным лучом...
Жена своего мужа
Письмо сыну, или о Боге и Люцифере
Эпизоды
Послесловие
ОТ АВТОРА
«Когда я там, я точно знаю, что это есть»
Китайский мастер цигун
Сколько помню себя, мне не просто было интересно, что за гра-
нью так называемой материальной реальности – предметами, биоло-
гическими телами, физическими и природными явлениями – меня
магнитило, влекло, всегда хотелось заглянуть за эту самую грань.
И по большому счёту где-то из тайников души чувствовала, моя жизнь
оправдана и целесообразна только в том случае, если хоть в какой-то
мере удастся постичь это неведомое, недоступное обычному зрению.
Осознавать себя я стала очень рано и помню себя совсем крохой.
Ощущение ползунков на ногах и всегда почему-то сползавшую левую
штанину, запах талой воды от наледи на окнах и разбухающего дерева
оконной рамы, когда мама ставила мою кроватку к окну, чтобы видеть
её во дворе. Свои первые шаги по сундуку, протянутые навстречу мами-
ны руки, радостные глаза и поток любви, исходящий от неё. Тогда мне
не было и года. В дошкольном детстве казалось, что за мной наблюда-
ют какие-то неведомые и неплотные создания. Когда чувствовала это
особенно явственно, чтобы не повредить им, мысленно размещала их
по периметру комнаты, как в оркестровой яме, а сама, счастливая от
того, что нас всех много, бегала по комнате и прыгала от восторга на
диван… Дальше это чувствование – я не одна, мы не одни – повторя-
лось неоднократно.
Став взрослой, поняла: не только те, кто от природы одарён высо-
кой чувствительностью или ещё чем-то, трудно поддающимся опи-
санию в общепринятых категориях, но практически каждый человек
хоть раз в своей жизни сталкивался с такими явлениями, событиями,
рассказать, истолковать которые в рамках официально предлагаемо-
го представления о мире трудно, а порой просто невозможно. Как и
не хватает объяснительных принципов современной науки – физики,
физиологии, биологии, химии. Да и сами учёные всё чаще и чаще
признаются в том, что точные науки зашли в тупик. И однажды стала
собирать такие необычные свидетельства.
Я искренне благодарна всем моим героям, отрывшим глубоко лич-
ное, порой уязвимое, интимное, которые предоставили бумажные и
электронные записи, с кем часами разговаривали при включенном
диктофоне. Благоговею перед мужеством свидетельствования того,
что выходит за границы устоявшейся картины мира, и низко прекло-
няюсь.
Получившиеся тексты носят документальный характер: я скрупу-
лёзно следовала индивидуальному восприятию каждого конкретного
человека, старалась сохранить своеобразный речевой стиль. С каждым
мы неоднократно вычитывали и правили написанное. Первое время
даже хотела, чтобы на распечатанных листах осталось что-то вроде:
«Подтверждаю», подпись и дата. Но в процессе работы убедилась: куда
важнее подтверждения, зафиксированного рукописным словом, вну-
тренняя честность тех, кто делился своим сокровенным, и соблюдение
пожеланий и просьб моих героев. Незримые свидетели этого всегда
есть.
…Когда Карл Густав Юнг – культуролог, философ, психолог (обыч-
но даже затрудняются отнести его к какому-либо одному направлению
в науке) – занимался составлением своей автобиографии, он признал-
ся: «Цель, которую я пред собой поставил, оказалась настолько труд-
ной и необычной, что для достижения её я вынужден был пообещать
себе, что результаты не будут опубликованы при моей жизни» (Юнг
Карл Густав Воспоминания, сновидения, размышления. – М. : ООО
«Издательство АСТ-ЛТД» ; Львов : «Инициатива», 1998. С. 9)
И неспроста: его автобиография в корне отличается от написанных ранее
и составляемых ныне, опирающихся на внешние события. Его авто-
биография – описание глубоко личных переживаний и сопровождав-
ших их необычных явлений, картография внутреннего пространства
исследователя, открывшего миру области функционирования личного
и коллективного бессознательного, их содержание и механизмы.
Вспоминаю сейчас об этом не для того, чтобы как-то приблизить
себя к колоссу, но для того, чтобы вслед за ним подчеркнуть важность
сохранения и оберегания тайны личной жизни. Все, кто делился
со мной сокровенным, здоровые, адекватные и социально адаптивные
люди. Практически все с высшим образованием, а то и с двумя-тре-
мя, часть – с учёными степенями. Они живут в разных уголках страны.
Они обычные люди. Их можно встретить на улице, в общественном
транспорте, в магазине, в кафе, в театре. Кто-то совсем молод. И они
имеют право на защиту своих личных переживаний. Именно поэтому
имена изменены. По этим же мотивам нет фамилии автора.
Представленный глубоко личный опыт не претендует на обобще-
ние и истину. Напротив, все тексты глубоко субъективны. Это инди-
видуальный опыт во всей его красоте, наготе, уязвимости и хрупкости.
Это феноменология жизни людей, раздвигающая рамки вульгаризи-
рованных материалистических представлений о мире.
С огромным воодушевлением и интересом я общалась с этими
людьми, расшифровывала записи, писала, корректировала. Люблю
каждого из них, восхищаюсь. Опыт многих из них выручал в трудные
минуты, буквально лечил, и надеюсь, что подобное может испытать
кто-нибудь ещё…
ЖЕНА СВОЕГО МУЖА
– Инна, я расшифровала диктофонную запись нашего разговора
и начала готовить текст. Для меня очень ценен твой жизненный
опыт, то, как вы с мужем выстраиваете взаимоотношения. Вы –
пара. Несмотря ни на что, устойчивая, красивая пара. Как ты пола-
гаешь, возможна встреча с Виталием, может ли он поделиться тем,
как удаётся сохранять отношения, своим духовным опытом? Не хо-
телось бы говорить о нём со слов.
– Нет, что ты, это невозможно. Он ведёт уединённый образ жиз-
ни, никого не подпускает к себе. Если с кем и поддерживает отноше-
ния, то чисто деловые, – слышу в телефонной трубке её спокойный
голос с другого конца города с певучим «нет». – У нас мало кто быва-
ет в доме, и даже если он знает человека несколько лет, и то всё об-
щение: «Привет». – «Привет». И Виталий идёт в свою комнату. Он
живёт в семье и для семьи. Для него личная жизнь свята. Мы никогда
ничего не выносим из семьи. У нас так принято. И я в свою жизнь
никого не впускаю. Не знаю, почему тебе рассказала… Может быть,
пришло время говорить. Может быть, для кого-то это будет важно.
И лично для тебя…
Сегодня она живет в России, он – в Японии. Впрочем, обычно для
него это одна неделя в одной стране, другая – в другой. Самолёт что-то
вроде пригородной электрички. И она может летать к нему в любое
время хоть на пару дней. Теперь это Япония, раньше была Южная Ко-
рея – технически развитые страны, его бизнес связан с техникой. Он
в совершенстве владеет японским и английским.
Год назад дочка и её муж купили дом в Майами в Соединенных
Штатах, вернее, зять купил и перевёл туда свой бизнес. Там жить лег-
ко, там всегда лето: субтропическая зона с омывающим побережье
тёплым течением Гольфстрим, пляж с белым песком. Дом большой,
с бассейном, и море в двух шагах. Рядом особняки русских знаменито-
стей. Дети зовут её жить к ним. А муж зовёт к себе в Н-у, где у него свой
дом, в островную страну, гражданином которой является.
…Её всегда сопровождали личные охранники, водители, в доме были
домработницы, повара. И у дочки был охранник, хотя она была взрослой,
и у сына – и в школе, и в садике. Конечно, у мужа охрана, что связано с
его социальным статусом. Охранники, домработницы, повара – были,
пока она сама всех постепенно не уволила. Хотя муж был категориче-
ски против.
Они живут вместе пятнадцатый год. До встречи с ним была в офи-
циальном браке, но первый муж погиб. По распространённым земным
меркам в молодости у неё была очень хорошая жизнь: гуляла сколько
угодно и где угодно, ела всласть, жила с обеспеченными мужчинами,
любившими её, которых она без сожаления бросала, ведь рядом ви-
лись другие ухажёры. Обычно получалось так, что больше трёх лет
с мужчиной не оставалась: они или начинали болеть и умирали, или
становились неинтересны ей. Вообще-то они практически сразу ста-
новились неинтересны: взяла, что хотела, – денег, утех разных, горды-
ню потешила, что окольцованного от жены увела, и всё – не нужен…
Из родного города мужчина увёз в Киев. Он приехал в порт за ма-
шинами, так и встретились, познакомились. А потом вернулся за ней
и забрал к себе. Он был моложе, занимался бизнесом и относился к
очень обеспеченным людям. Жили в огромной полностью обустро-
енной квартире на центральной улице – Крещатике. Как сыр в масле
каталась. А потом он погиб… У неё оставался свой бизнес на родине,
отправилась проверить, как идут дела, и решила остаться. Как Бог ска-
зал: где родился, там и пригодился. От квартиры мужа отказалась, хотя
свекровь звонила, звала назад:
– Это мой единственный сын. Вы с Кристиной – это всё, что у меня
осталось в жизни... Инна, вернись…
– Нет. С квартирой делай, что хочешь.
К материальному не привязывалась. Хотя, конечно, могла продол-
жать роскошно жить в тёплом Киеве. Вернулась в обычный портовый
город. Город, который любит. Дочь Кристина из той жизни.
– Всё было. Четырнадцать лет назад началась другая жизнь, я ста-
ла совсем другим человеком… Хотя у меня порой ещё проявляется
властность. Бывает, утром встала – дома никого нет, все уже разбе-
жались, потому что вечером гаркнула. Это есть, выработано веками –
внутренний стержень, это чувствуется... Причём, когда мы с Виталием
встретились, я сразу поняла: это мой будущий муж. Не знаю, как это
объяснить… Это было в моей сауне, он привёл туда японцев, а я как
раз проверяла. Вот мы и познакомились. Раз побыл с гостями, второй.
И – ушёл от жены, – делится Инна.
У него была женщина. Ради него она ушла от мужа, родила ему
сына – очень хотела удержать и готова была рожать ещё. Они несколь-
ко лет жили вместе, не оформляя отношения официально. Как-то он
сказал, что женится в тридцать лет. В тридцать встретил Инну. И не
просто женился на ней, а крестился, и они обвенчались. Однако нико-
го не обидел: подарил бывшей жене хорошую трёхкомнатную кварти-
ру, обставил, купил ей бизнес.
А она – женщина без тормозов: алкоголь, сигареты. Когда выпи-
вала, в машину садилась сама, водителя не брала. И машина была со-
ответствующая – с разбитой боковиной, по пьяной лавочке запопала.
Напивалась до такой степени, что, когда подъезжала к дому, не выхо-
дила – вываливалась. Муж подхватывал, если успевал, и транспортиро-
вал тело. И его научила выпивать по пять бутылок вина за день. В доме
у них никто не курит – ни муж, ни зять, ни дочка. Курила только она.
Без меры – по две пачки в день. Приходила домой, садилась в гости-
ной, закинув ногу за ногу, и нагло обкуривала всех…
– Я курила двадцать пять лет. Как отказалась? А вот так. Встала
утром и сказала: «Сегодня мне пришло, что я больше курить не буду».
И всё – отрезала. И также бросила пить. Встала и знаю: так должно
быть. У меня всё жёстко. Я кофе пила по десять кружек в день. Также
однажды поняла – хватит. Когда от кофе отходила, были дикие голов-
ные боли, выла в голос. Кофе – это хуже, чем сигареты… Уже прошло
шесть лет, как бросила курить, и три, как бросила пить… Виталий всё
выносил. И сейчас выносит. Он меня принимает, – её голос с низки-
ми нотами, характерными для заядлых курильщиков, на этих словах
становится глубоко чувственным, грудным, насыщенным каким-то вну-
тренним живым теплом.
Она стала меняться, когда забеременела вторым ребёнком. Чувство-
вала, видела, что муж человек по-настоящему духовный, хоть и обес-
печенный, но сын перевернул всю жизнь. Он родился рано – в шесть
месяцев. Роды были тяжёлыми, а младенец появился весь обмотанный
пуповиной. Почти полгода лежал в кувезе, и она постоянно находи-
лась в больнице рядом с ним.
– Как ты знаешь, что мальчик индиго?
– Я это чувствую, – она на мгновение замолкает, раздумывая, и про-
должает – тихо, вдумчиво, вероятно, припоминая что-то: – Он очень
добрый. Он пользуется авторитетом среди детей. Мальчик, но никог-
да никого не ударит. Считает, что боль причинять нельзя: никогда и
мошку не убьет. Когда мне плохо, забирает боль на себя. Сколько раз
было так, что после этого плохо становилось ему, и он ложился. Плохо
до такой степени, что не мог подняться, не мог ходить. Сколько раз
в больницу из-за этого попадал, сколько раз и брат мой отхаживал его
своими целительскими методами, и мои учителя по энергетике... И мне
об этом разные люди говорили. Когда в школу отдала, одна учитель-
ница сказала:
– Я на фотографии увидела мальчика, очень бы хотела с мамой
пообщаться.
– А что мне с вами общаться...
– У вас мальчик необычный, в двадцать один год он сделает что-то
очень важное.
В кинотеатре случайный человек подошёл:
– Знаете, что у вас мальчик необычный?
Мой учитель по энергетике сразу это увидела, астролог. У него аура
какая-то другая… Он – другой, он вообще не знает эту жизнь. Для него
простые, обычные дела, взять хотя бы ухаживание за собой, вообще
не значимы, не важны. В тринадцать лет он не знает, как завязывать
шнурки на ботинках. Как-то в начале февраля пришёл домой из шко-
лы в летних сандалиях. Сначала ехал на автобусе, потом шёл по улице
и даже не почувствовал, что замёрз. А дома – сразу ангина… Еду как
открывает для себя: «Мама, это вкусно». Мы словно припоминаем или
подтверждаем для себя вкус, а он – узнаёт. И к еде совершенно не при-
вязан… Он такой. Поэтому он у меня в другой школе, при консульст-
ве… Он первый раз воплотился на Земле.
Она с сыном живёт с виду в обычном высотном городском доме на
побережье, рядом с пляжем, совсем рядом с центром города. Правда,
как только подходишь к дому, сразу становится понятно: дом элитный
– ограждение, камеры наблюдения, консьержка, а посвященные знают,
что это один из немногих в городе сейсмоустойчивых домов. Их квар-
тира занимает этаж – четыреста квадратных метров.
– Инна, ты что, с ума сошла! – сердился и ругался муж, когда уволи-
ла домработницу.
– Он жалеет, любит меня. Но считает, если я решила, значит для
меня так нужно. Я отказалась от помощи, сейчас всю квартиру мою
и прибираю сама. Сначала для меня это было очень тяжело. Очень.
Но я приспособилась. Отказываясь от определенных благ, я получаю
радость. Для меня теперь развитие заключается не в том, к чему люди
обычно стремятся: богатство, роскошь, дорогая машина. Я прошла че-
рез всё это, мне это не нужно, для меня это уже не приемлемо. Мне
важно другое, мне нужна чистота внутренняя. Отказываясь от таких
благ, от внешнего фетиша, словно откапываю себя, вытаскиваю, мне
становится лучше внутри. А второе, посторонние люди, которые у
меня находились в доме, – это кармические люди. Они приходили,
мы отрабатывали с ними отношения: делали то, что нужно сделать, и я
человека отпускала. Отпускала внутренне и отпускала с работы.
На нового человека в доме обычно у меня сначала появлялась агрес-
сия. Потом немного остывала и начинала видеть, кем он когда-то был,
как мы раньше встречались. Брат мой Юра видит, Кристина видит...
У меня лет девять работал охранник Валера. До такой степени меня
стал бояться, что при одном моём появлении его начинало трясти.
А потом мы разобрались, с чем это изначально связано. Не рычала.
Отпустила его… Я человек властный, и эту внутреннюю властность
люди чувствуют. Вот сейчас разговариваю с тобой спокойно, а могу
пару таких слов сказать…
Отказываясь от чего-то материального, я получаю взамен духовное.
Только так – взаимообмен… Деньги – это власть. Власть – это тёмная
сторона человека. И всё благосостояние идёт от тёмных. А если че-
ловек отказывается от обладания, привязанности, низменных удоволь-
ствий – еда, питье, ублажение тела, получает внутреннее успокоение,
внутренний комфорт. Прежде всего сейчас говорю о себе. Отказ от
разных благ и вещей мне даёт светлые состояния: я становлюсь добрей,
уравновешенней. И пускай мои новые состояния непостоянны – пе-
риодически колбасит, но уже то, что они есть, даёт мне понять, что
иду по верному пути. Наступает внутреннее спокойствие – и ничего
не надо…
Теперь она не ест мяса – категорически. Ничего животного не берёт
в рот уж года три. Живя у моря, отказалась от рыбы и морепродуктов.
– Я чувствую, что для меня это неприемлемо.
– Как чувствуешь?
– Трудно сказать... Это изнутри идёт. Приходят Кристинины под-
ружки, на столе овощи: «Инна, как ты можешь это есть…». А я их лю-
блю, я их ем. Специально себе варю, специально тушу. Мне хорошо,
я получаю от них удовольствие. Могу позволить себе есть конфеты и,
бывает, ем, но не испытываю такого удовольствия, как от овощей.
Она ест сыры, обезжиренный творог, ряженку, орехи, фрукты, ово-
щи. А могла бы есть всё, из любого магазина, за любую цену, ведь это
так просто – зайти, купить и съесть.
– Иногда могу себе позволить, например, жирную сметану, но потом
я должна это переработать в себе через движение.
Каждую неделю приходит теплоход из Японии. Виталий передаёт
ящиками яблоки, груши, овощи, сыры, печенье, дорогие коллекционные
конфеты. Передаёт, потому что это экологически чистые продукты, а
конфеты и печенье без добавок и консервантов. И он не ест мясо, и
Кристина фактически стала вегетарианкой. Мясные блюда время от
времени Инна готовит только для детей, ведь они растут – сын и внук.
Зять любит морепродукты, и, когда он бывает, Инна готовит специ-
ально ему. Уж семь лет как она бабушка. Бабушка с фигурой юной
девушки и весом сорок пять килограммов.
– Для кого-то это недопустимо, так нельзя. А для меня хорошо. Мне
лучше быть такой, у меня нет ничего лишнего: ни целлюлита, ни вен.
Тело – храм нашей души. Как выглядит человек в своём возрасте – та-
кое у него и внутреннее состояние. Важно заботиться о теле.
Муж полностью обеспечивает жизнь Инны. Но это нисколько не
ставит её в зависимость. Скорее наоборот, благодаря этому свободно-
проявляется её воля. Но самое главное в другом: их отношения – отно-
шения без лжи, какие бы ни возникали сложности.
– Он стучится ко мне в дверь, прежде чем войти. Если я сказала, что
моя дверь закрыта, он спит в другой комнате. Он может неделями там
спать. У меня вот так всё жёстко… Как-то решила – пора разводиться.
Теперь даже не могу вспомнить, из-за чего. Разводиться – и всё. Поста-
вила в известность мужа.
– Всё. Вещички собрал – и в свой домик за море.
Он улетел, а потом каждый день полгода звонил, интересовался,
как жизнь, как дела… Каждый день… Ну, у кого ещё столько терпения,
столько выдержки найдётся? Постепенно прогорело, откипело. Ото-
шла… Через полгода сказала:
– Можешь прилетать.
Бывает и такое, когда она поглощена каким-то внутренним про-
цессом, – это может быть припоминание, телесное страдание, а то и
просто плохое настроение, домашних ставит в известность – не трево-
жить. День-два-три может не выходить из своей комнаты. Они знают:
так надо, надо побыть одной. И не важно, зачем и почему. Важно дать
прожить то, что происходит. Дочь и зять сами готовят себе еду. Муж
обедает либо в ресторане, либо заказывает что-то домой. И никто не
входит в комнату, не тревожит.
– Мой муж духовный человек. Духовность в нём – не фетиш, это
внутреннее состояние, образ жизни, каждое действие. Он встаёт ка-
ждое утро в четыре. Два часа на занятия йогой. В сорок три года скру-
чивается как угодно в любые ассаны. Он развил и укрепил тело, а дух
закаляет жизнь. В бизнесе у него практически нет помощников, всю
работу – менеджера, бухгалтера, руководителя – выполняет сам. У него
нет похождений по баням, ресторанам. Если идёт куда-то покушать
– идёт один... Жизнь бьёт, очень жёстко бьёт его по бизнесу. Он пере-
жил полный крах. Было так, что все его теплоходы стояли. Несколь-
ко суток их не выпускали из порта по каким-то причинам, связанным
с оформлением документов. А это деньги, колоссальные деньги за
каждый час стоянки, исчисляемые миллионами. Прогорел вчистую...
У нас тогда даже эта квартира была заложена... Потом оказалось, те
суда, что вышли из порта раньше, попали в мощный шторм, потеряли
груз, с некоторыми случились аварии, некоторые затонули. А его слов-
но остановили… Мы каждый вечер созваниваемся, он мне всё расска-
зывает. Мы делимся, советуемся. Он принимает всё по-своему и идёт
вперед.
Она – маленькая изящная женщина, умеющая одеваться так, чтобы
выглядеть довольно просто, даже скромно: обычно это классические
брючки или джинсы, кофточка. Правда, если присмотреться повни-
мательней, модели и качество одежды, даже самой обычной – шапо-
чек, курточек, выдают, что их происхождение вовсе не из ближайшего
магазина, а тем более не с рынка. В ушах – неброские аккуратненькие
серёжки, и кто догадается, что их цена под сто тысяч. Такое же обру-
чальное кольцо и перстенёчек, в которые приодеты пальчики. И всё
же во всей её внешности, манере держаться есть не просто что-то за-
вораживающее – ведьминское: длинные прямые чёрные волосы, мини-
мум косметики на лице, лишь помада чуть коснулась губ, довольно гу-
стой голос и сквозящая потребность держать всё под контролем, быть
в центе событий.
Конечно, чтобы начать кардинально меняться, нужно было созреть,
нужны были помощь и поддержка. Целенаправленно или нецелена-
правленно, осознанно или неосознанно на неё влияли сын и муж.
А когда возникла внутренняя готовность, появились земные учите-
ля, которые помогали ощущать энергии, постигать другой – тонкий
– мир, разбираться в том, что происходит сейчас в жизни, с чем это
связано, восстанавливать память, уходящую за рамки этой физической
реальности. Есть ли реинкарнация и влияет ли опыт прошлых жизней
на сегодняшнюю действительность, теперь для неё не дискуссионный
вопрос, а реальность, которую нужно знать, так как за давние ошибки,
хочешь или не хочешь, приходится отвечать.
– Несколько жизней я имела очень много власти – была правитель-
ницей. Во многих жизнях была колдуньей, а колдовство – это тоже
власть. Всегда за счёт этого могла манипулировать людьми… В своё
время я сделала людям очень много зла. Но я знаю, человек, который
делает зло, тем самым наказывает тех, кто этого заслуживает. Нет лю-
дей, которые бы не заслужили своей участи. Тогда я выполняла
определенную миссию тёмных.
Одно время наяву на тонком плане она видела драматические эпи-
зоды того, что происходило раньше и что сделала раньше… Даже не
описывала, что видит. Эмоционально взвинченная, со скользящим
сканирующим взглядом, порывистая, беспрестанно совершающая рез-
кие амплитудные движения, она то и дело пыталась объяснить окру-
жающим своё состояние. Но обычно это выливалось лишь в возгласы,
вроде: «Захожу в ванную, а там такое сидит!!!» И одних только эмоций,
с которыми это произносилось, было вполне достаточно, чтобы по-
нять, что с ней происходит… «Я не сумасшедшая! Я не сумасшедшая!»
– только и твердила она тогда…
– Были жизни, когда мне отрубали руки и ноги, – это была рас-
плата за колдовство. Потом много жизней не колдовала. Я страдала:
лежала парализованная по двадцать-двадцать восемь лет. И со мной
рядом много жизней были мой нынешний муж и моя нынешняя дочь.
Мы шли параллельными путями. Он был моим мужем и ухаживал
за мной лежачей двадцать восемь лет. Так искупал свои ошибки: не-
сколько жизней сжигал меня на костре. Он служил архиепископом во
времена инквизиции и сжёг много таких людей, как я... Когда прора-
батывали, я телом ощущала происходившее тогда: не могла встать и
вспомнила себя парализованной, ощущала жар костра и вспомнила,
как сжигали… Кстати, в этой жизни практически не боюсь боли, меня
саму это поражает… А потом я была монашкой и умирала от голо-
да. И нынешняя моя дочь была монашкой много жизней, вела затвор-
нический образ жизни. Так человек исцеляется – через страдания…
У моего мужа было много духовных накоплений, но где-то он оступил-
ся из-за власти и отрабатывает это со мной… Теперь стараюсь подоб-
ные былые случаи не вспоминать...
Между Инной и Кристиной, матерью и дочерью, близких отноше-
ний долгое время не было. Инна давала ей свободу, но дочь была сама по
себе и своим внутренним, сокровенным никогда не делилась. Когда жили
в Корее на острове Ч-у в четырнадцать Кристина сказала:
– Я хочу курить.
– Кури.
И она села рядом с мамой и затянулась… Сейчас у неё нет никакого
интереса ни к сигаретам, ни к спиртному… Потом в семнадцать влю-
билась. Пришла к маме и сказала:
– Я его люблю. Я хочу, чтобы у нас с ним были половые отношения.
– Хорошо.
Мальчик снял шикарный номер в гостинице, позвонил:
– Тёть Инн, вы не переживайте, нас два дня не будет…
– Хорошо, – снова ответила она.
Дети не появлялись, но звонили, рассказывали, где гуляют… Потом
он хотел жениться, но Кристина сказала:
– Мама, он мне не интересен...
Она позволяла дочери делать всё… Как-то та пришла и говорит:
– А я наркотики попробовала.
– Ну, и как?
– Да чуть в обморок не упала…
– В следующий раз будешь знать…
Между матерью и дочерью существовало полное доверие, но мать
была эмоционально холодной, и юной Кристине было трудно, очень
трудно, особенно когда в доме появился Виталий… Тогда Кристина
не хотела жить и даже подумывала покончить с собой, как делала это
раньше в нескольких жизнях: нет интереса к жизни – уходила сама.
Но родился брат, и как бы она ни хотела, с ним приходилось гулять,
за ним приходилось присматривать. А через некоторое время влюби-
лась сама… И только когда мать и дочь встретились как две замужние
самодостаточные женщины, стал возможен открытый диалог. Сначала
при помощи специалистов, а потом самостоятельно они стали гово-
рить об испытываемых чувствах, вытаскивать прошлое и разбираться
в настоящем.
Несколько жизней Кристина любила своего нынешнего отчима.
Когда его жена лежала парализованная, даже родила от него сына.
А он остался с парализованной женой. И она возненавидела её… Это
соперничество тянулось из жизни в жизнь. В этом воплощении она
долго относилась также. Однако эмоции былого, перенесённые в на-
стоящее, две взрослые женщины всё же сумели трансформировать.
Как смогли нормализовать отношения?
– Через любовь… Если её цепляет что-то во мне, она горит: «Мама,
у меня к тебе негатив». И мы начинаем обсуждать. Часто бывало так:
появлялась картинка, образ: я видела, знала, кем она была. Начинала
говорить, она откликалась: начинала плакать, её трясло или ещё что-
то... Всё вытаскивали наружу: откуда это пришло, почему, и прощали
друг друга. Кристина понимает… Но не все дети такие...
Я знаю, всё идёт свои чередом. У нас вся семья, включая зятя, знает,
что происходит. Он тоже осознанно отрабатывает – с кем поведёшься.
Он тоже раньше уже встречался с Кристиной. Он любил её и в другом
воплощении, но не доверял, измучил подозрениями. И она ушла к дру-
гому, а он повесился… Было время, когда в этой жизни ситуация стала
повторяться. Он очень сильно не доверял Кристине, ревновал, и хотя
они были обвенчаны, в конце концов официально развелись. Тогда я
увидела, как это связано с прошлым. Вернее, я не вижу – я знаю, знаю,
и всё. Сказала Кристине, в ней поднялись чувства. Я предупредила:
если и дальше события пойдут по старому сценарию, в тридцать три
года он умрёт… К тридцати трём у него появилась раковая опухоль,
он очень сильно похудел. К этому времени они были в разводе, он и
девушку себе нашёл… Кристина поразмыслила, говорит:
– Мама, я знаю, он должен быть со мной.
– Я рада за тебя, – отвечаю.
И она сама сделала первый шаг. Они преодолели старые проблемы
в этой жизни: он поверил Кристине, вернулся, был такой счастливый.
А когда Сергею исполнилось тридцать три, они второй раз официаль-
но вступили в брак.
А сначала, когда появился в доме зять, для Инны это было ужасно:
нарушился привычный семейный порядок. Он же не скрывал своего
удивления по поводу торжества матриархата: деньги в дом приносит
мужчина, а распоряжается деньгами, командует женщина, и её слово для
всех домочадцев беспрекословно. Сам он временами вёл себя по мень-
шей мере вызывающе. Ну, представьте себе устоявшийся домашний
уклад людей, привыкших ко всему изысканному, красивому. Это каса-
ется и кухни: шикарная посуда, вкусная еда из качественных продуктов,
салфеточки на столе. А он, хоть тоже не мальчик с улицы, а из известной
в городе интеллигентной семьи, – своей ложкой в общую тарелку, и
ест из общей. И ещё он очень любил среди ночи прогуляться к холо-
дильнику. Вернутся ночью с Кристиной с какой-нибудь гулянки, он
– шасть в холодильник. Инна спит плохо, объемы комнат большие,
и в ночной тишине так хорошо слышны шаги, стук дверцы. Он вёл
себя как мелкий пакостник – просто не давал спать, методично изво-
дил Инну в её же собственном доме. Одну ночь, другую…
Как-то она тихо лежала среди ночи и размышляла: «Ну, что он вече-
ром не наелся?.. Раздражает, очень раздражает. Просто выводит из себя.
И это зачем-то ему нужно… Хотя что страшного в том, что он дела-
ет? Лежу, не сплю. А он, молодой, здоровый, нагулялся, хочет есть…
Ну, ладно: похлопал, похлопал и ушёл…». Однажды в ночной тишине
обратилась за помощью к Великим учителям, попросила показать, что
связывает её с Сергеем в прошлых жизнях. Увидела серию эпизодов, и
всё встало на свои места: когда-то также по мелочам он пакостил ей, а
она в отместку ему…
И тогда Инна стала принимать его и любить. Сама настраивала себя
на другой лад, меняла отношение. А началось с того, что когда в оче-
редной раз за столом он потянулся в общую тарелку, она спокойно
подвинула её, предложив: «На, ешь». И сама стала есть с ним из общей
тарелки… Он был ошеломлен. Почва для напряженности и конфлик-
та исчезла.
В другой раз Сергей начал «тянуть» на неё: дескать, это не так, то не
так. Она опять же тихо, спокойно ответила ему: «Серёжа, я тебя люблю
таким, какой ты есть. Мне без разницы: хочешь, кушай то, что я приго-
товила, хочешь – нет…».
Она приняла его со всеми недостатками. И месяца за три тема хо-
лодильника была исчерпана – он просто перестал совершать ночные
прогулки. Поменялись отношения, и ответ не заставил себя долго
ждать. У них долгое время жил американский бульдог. Он переоди-
чески болел, как поняла Инна позже, брал проблемы семьи на себя.
Как-то захворал довольно тяжело. Она любила собаку, сама ставила
уколы, ухаживала. Общими усилиями семьи сумели спасти. Это было
победой. Однако через год его парализовало, собака на глазах умира-
ла. Чтобы Инна не видела её муки, в соседнем городе за сто пятьдесят
километров зять снял для неё коттедж, а Виталий остался дома уха-
живать за собакой. Сергей не просто отвёз Инну подальше, но и стал
заботиться о ней.
– Баба Инночка, что ты будешь есть? Что тебе привезти?
Самое вкусное ей нёс, коробками тащил. Не это ли и есть благодар-
ность? Потом звонил из Америки, скучая:
– Баба Инночка, приезжай. Я тебе комнату отделал, как ты лю-
бишь, в белом цвете…
И овощей прислал, какие обожает, – перчики. Он оказался таким
искренним и преданным, что, кажется, нужно будет – последний кусок
отдаст, лишь бы ей было хорошо. Всё сильней стала проявляться и его
любовь по отношению к жене, сыну.
– Я внутренне отказываюсь от всякой борьбы, тем более от
мести. Если символически: иду, падает кирпич, даже если на голову
– принимаю и иду дальше. Принятие любой ситуации – это выход
из любой ситуации. Если ситуацию не принимаешь, это называется
борьба. Начинаешь бороться. А с кем?
Недавно зимой, Серёжа уже улетел в Америку, она с Кристиной в
новогоднюю ночь ждала гостей, готовила разные блюда. И в разгар
праздничных хлопот сверху падает… не важно что – и пробивает на-
сквозь стеклянную мансарду. В квартире сразу холод, снег… «Я прини-
маю эту ситуацию», – сказала Инна и стала подниматься по лестнице
к своей кармической подруге, всю дорогу в душе прося у неё проще-
ние: если от неё летит, значит, ей тоже когда-то насолила. Объяснила,
что произошло. И соседка тут же нашла мастеровых людей, дыру заде-
лали, и наперёд заплатила за грядущий ремонт. К приходу гостей ветра
в квартире не было, снега не было. Праздник прошёл гладко.
А несколько лет назад, когда Кристина была ещё в юном возрасте,
в доме приключилась принеприятнейшая история. Однажды Инна за-
глянула в свою шкатулочку, стоявшую на привычном открытом месте,
чтобы надеть украшения, а она оказалась пустой… В шкатулке нахо-
дилось много драгоценностей, включая фамильные, доставшиеся ещё
от родителей, серьги с огромными бриллиантами, колечко с бриллиан-
тами. Разгадка пропажи лежала на поверхности: накануне попросилась
в туалет подружка дочки, баловавшаяся наркотиками… Несколько
дней Инна испытывала сомнение, как поступить: заявить о пропаже
в милицию, судиться или нет? И, наконец, сказала себе: «Ну и ладно».
И отпустила ситуацию…
Через годы девушка снова пришла в дом, чтобы сказать простые
слова:
– Спасибо, Инна…
Тогда она так была потрясена случившимся, что стала верить в Бога,
отказалась от наркотиков. Потом в её жизни появился вполне трезвый
во всех отношениях мужчина, теперь она живёт в другой стране…
– Просто так ничего не происходит: я отдала ей её. Я ей обязана
была – ещё раньше… – убеждена Инна. – Посади её в тюрьму, испор-
тила б девочке жизнь, а себе – отяготила карму…
Бывает, напротив, в магазине кассир недоглядит, даст больше сда-
чи, а вот тут сразу: «Э, девушка, подождите, я вам … рублей недода-
ла...». Проверок много бывает.
– В нас в энергетическом теле живут подселения, одержатели. Как я
вижу, они могут прийти и могут уйти. Испытал человек сильное нега-
тивное переживание – злобу, ненависть, презрение, самоуничижение
– пробил своими сильными эмоциями пространство, открыл тем са-
мым канал и получил подселение из другого измерения. Оно начина-
ет изнутри долбить, распалять. Так и заблудшая душа какая-то может
войти. Подселения, одержатели своим происхождением, своей энерги-
ей резонируют с определёнными испытываемыми чувствами. Человек
переработал свой негатив, трансформировал в другое чувство, парази-
ту фактически нечем питаться, нет его энергии, и он уходит… Я это
вижу. Я через это прошла.
Каждый день для неё – труд, труд духовный и физический. Не бывает
так: встала, поела, пошла. Встаёт в шесть, утром обязательно час на йогу
и цигун – это физическая тренировка. Потом готовит завтрак – одному,
второму, третьему. Сама завтракает только в девять. Ложится полдесятого.
– Кому-то этого не надо, а мне надо. И я знаю, так должно быть.
Раньше для меня это было неприемлемо. До тридцати лет и готовить-
то не умела, за меня всё делали. А сейчас готовлю. После завтрака пеш-
ком иду в центральные магазины, не еду на машине, а это двадцать
– тридцать минут. Так приучила себя делать добро своим близким.
Я уже научила ходить пешком зятя, дочь… Если возникло желание
вкусно поесть – иду пешком туда и обратно. С сумками. Еду нужно
заслужить, нельзя так просто есть. Именно заслужить. Хотя это физи-
чески сложно: поднять себя, всё сделать, выйти на улицу. А если дождь,
а если холодно… Я научилась принимать любую погоду: дождь – иду
под дождём… Почему люди болеют? Потому что, если ты поел, ты
должен пройти и эти калории сжечь, а не присесть, прилечь… Потом
ухожу в город по делам. Даже если чувствую себя физически плохо,
иду пешком, расхаживаюсь. Так вытаскиваю из себя неприятные ощу-
щения, уныние, и мне становится легче. Ведь негатив часто оседает в
ногах, потом энергия через ноги не проходит, нарушается естествен-
ный энергообмен с землей, поэтому и ноги у людей больные, и вены
больные. Съели сало, мясо – мертвечину всякую – и легли, и хотим не
болеть. Хочешь быть здоровым – будь им, – рассуждает она.
Все её знакомые – люди солидные, обеспеченные, но чем дальше,
тем меньше тянет к ним. Если мягко выразить мысль, скучно, разговоры
о Мальдивах, Багамах неинтересны. Она всё это может – но не хочется,
не нужно. Через это уже прошла. Ей интересны люди духовные, и свои
близкие относятся к ним.
– Что такое деньги? Это власть. Власть – это Эго. Мы порабощены
своим Эго: хотим вкусно поесть, покомандовать. Прибавь к этому гор-
дыню обладания: у меня есть – а у тебя нет, я могу – а ты нет, я была
там – а ты… Люди начинают звездить: этот не нашего круга, бомж не
человек. А я испытываю уважение ко всем. Принимаю любых лю-
дей, казалось бы, самых плохих – бомжей, алкоголиков, наркоманов,
я к ним очень хорошо отношусь, с большим уважением. Они прохо-
дят свой путь, трудный путь. Нас они учат со-страданию... Есть такая
интересная притча, мой муж всегда её рассказывает. Собака забежала
в комнату, а стены в комнате – зеркальные. Увидела собаку и начала
рычать. Она рычит – на неё рычат. Опять рычит – и на неё рычат. И от
сердечного приступа она сдохла…
Когда есть деньги, есть возможности. Отказываешься от этих воз-
можностей (ходить в дорогие бутики, рестораны), незаметно – раз, и
проявляется что-то новое. Отказываясь от суеты добывания, начина-
ешь больше понимать своё внутреннее Я и Я другого человека. Духов-
ность – это душа, душевность… Когда улыбаешься, когда внутри нет
ни зла, ни агрессии, оно к тебе вернётся. Что даёшь – то и получаешь.
Это взаимообмен… Только не надо отдавать, думая о том, что получу
взамен – это торг. Важно отдавать, не задумываясь, просто так…
Я знаю: мне пора идти к свету, и я иду. Но для этого нужно было
многое испытать и понять. Но я не анализирую, не вспоминаю прош-
лое, как бывает часто: человек сделал что-то, одному позвонил, дру-
гому, перемалывает это ночами, в памяти держит, остановился – и не-
сколько лет об этом рассуждает. Когда необходимо, могу оглянуться:
обернулась, поблагодарила и пошла дальше. Я отсекаю прожитое.
Проходит какой-то этап, и я об этом забываю. Знаю, что прошла, – и
всё, не зацикливаюсь, не останавливаюсь. По-другому я бы не бросила
пить, я бы не бросила курить, я бы не бросила есть мясо так быстро…
У меня так. Хотя у каждого по-разному… Но я точно знаю, само вос-
поминание о негативе нехорошо: оно пробуждает его и подпитывает
энергией, а обращение к прошлому открывает канал, дорогу для низ-
менных сущностей и энергий. Зачем нам дыры в сегодняшней реаль-
ности…
Она очень изменилась. И всё же потребность в контроле периоди-
чески даёт о себе знать. Раньше все решения в доме принимала только
она, даже в том, что касается семьи дочери. Имя внуку дала она, она
решала, куда ребёнку идти заниматься, в какие секции ходить. Не доч-
ка. Это не оспаривалось. И зять с ней советуется в своих делах. Внук
побаивается. В свои семь лет, когда в гостях, всё необходимое в своей
комнате делает сам: и кровать заправит, и приберёт. Прежде чем вхо-
дить в её комнату, постучит, а вечером обязательно скажет:
– Баба Инна, спокойной ночи.
Мама зятя – педагог, директор школы, но в семейных делах её мне-
ние роли не играет. Бывает, приходит в гости, а Инна может вовсе не
общаться с ней. Просто потому, что нет настроения.
– Инночка, вот я тебе пирожочков принесла…
– Я сегодня не разговариваю.
– Я всё поняла…
– Почему все близкие это беспрекословно принимают? – спраши-
ваю её и, кажется, ставлю в тупик.
– Возможно, они чувствуют, что я делаю правильно... Не знаю… А
может, моя властность всё ещё не даёт мне покоя. Я признаю её в себе,
а они соглашаются… Не знаю… Но мои решения не обсуждаются.
Впрочем, основа таких ситуаций, вероятно, гораздо глубже…
– Я знаю, и это знают в моей семье, достаточно мне человеку по-
желать в первой половине жизни смерти – и он умрёт… Просто поже-
лать. Мне для этого не нужно заклинания читать или слова произно-
сить вслух – мысли достаточно… Когда я осознала это, категорически
стала изгонять из себя любые негативные мысли. Я мыслю теперь
только позитивными понятиями и образами. Желаю людям только
добра... Очень сложный путь...
– Ты изгоняешь из себя любые негативные мысли?
– Да. Это очень тяжело… Очень... Если я, к слову, еду на машине,
кто-то меня подрезает, и что-то непроизвольно вырвалось, тут же прошу
у фантома этого человека прощение. Сразу же, не затягивая агрессию.
Когда человек посылает агрессию – это низкие вибрации, он сразу же
попадает в тёмный канал. Его притягивают тёмные, и человек дальше
злится, распаляется. А на самом деле он фактически становится провод-
ником энергии тёмных. Поэтому сразу же исправляю всё, что можно ис-
править.
Эту свою способность с полной ясностью и жестокой отчётливо-
стью она осознала лет шесть назад. Попала в автоаварию прямо рядом
со своим домом. Она была права, это другой водитель нарушил пра-
вила, потому и произошло столкновение. Из машины вышел молодой
здоровый парень и, не скупясь на эмоции, стал материть её на всю
улицу. Ни за что... Это очень сильно задело её, она пришла домой
и пожелала ему смерти… А на следующий день, когда отправилась в
ГАИ разбираться, поинтересовалась, где тот парень. Ей ответили, он
не сможет прийти, потому что умер. Сразу после аварии произошёл
сердечный приступ...
– Много чего было. Не только этот случай, и другие – ещё раньше.
Но это было очень сильное потрясение… И я стала сознательно пе-
ределывать себя. Сейчас, если человеку желаю добра, так и получает-
ся. У меня всё перевернулось… Если человек что-то делал или делает
плохое, он может измениться и столько же может сделать добра. Это
просто говорит об энергии, которой обладает человек, и эта энергия
может служить разным целям… Хотя многие останавливаются на том
же уровне, на котором были... Я повернулась к свету, это мой выбор, и
за этим мой колоссальный труд…
И ещё, может быть, домашние интуитивно чувствовали и чувству-
ют, что, принимая решения, она делает мир понятным и известным
для себя, а концентрация её энергии настолько велика, что мостит путь
для этих решений. Но горе тому, кто ослушается или встанет на этом
пути… Как часто в разных книжках йоги твердят, что мысль матери-
альна, и даже доказывают это после десятилетий упорных занятий.
Она это знает каждой клеткой своего тела и сознания. Для неё это
каждодневная реальность.
…Однажды ей стало плохо. Очень плохо. Было состояние оглушён-
ности, слабость, ноги ватные, кусок в рот не лез, а что попадало внутрь,
тут же оказывалось наружи. И чем дальше, тем хуже. Несколько дней
подряд. Рвало уже до такой степени, что пошла желчь, а потом кровь…
Тихо лежала дома, никого не звала, чувствовала, знала: неспроста, и
врачи тут не помогут. Это проклятие. Кто-то вложил в него всю злость,
всю ненависть и пожелал ей смерти. И смирилась с тем, что так можно
умереть. Единственное, молила Бога о том, чтобы это не произошло,
когда из школы возвратится сын, чтобы он не перепугался. И жизнь
ещё теплилась для него. Когда пришёл брат и увидел её, похудевшую
до тридцати восьми килограммов, уже неспособную ни шевелить ру-
ками и ногами, ни разговаривать, он очень испугался. У него есть опыт
работы с проклятиями, но тут растерялся…
– Я почувствовала в нём сильный страх. А у меня страха не было.
Я всё понимала, я точно знала, что нужно лежать, что это сделала опре-
деленная женщина, и если оно пришло – было за что: когда-то я что-
то сделала ей… В сложных случаях обычно призываю Великих учите-
лей, каждый раз они могут быть разными, в зависимости от ситуации,
тогда это был Эль Мория. Попросила его подсказать, что мне нужно
сделать по отношению к этому человеку. Я понимала, что всё нужно
вытащить, отработать.
…Как-то она зашла в магазин и почувствовала тягу к одной жен-
щине, хозяйке. Разговорились. Потом снова пришла, снова и снова,
они стали общаться. Можно сказать, даже подружились, ходили вместе
в рестораны, вместе готовили дома. Инна ела, а потом ей было плохо,
рвало. Однажды до такой степени стало дурно, что упала. И всё равно
через несколько дней опять отправилась на встречу…
– Я знала, она приходила ко мне из жизни в жизнь и травила меня,
я умирала. Она стремилась уничтожить меня, потому что просто за-
видовала моей власти. Мне подсказывали: откажись от злобы, не кори
её – не получалось. Она в следующую жизнь приходила... А тут было
желание разорвать с этой женщиной навсегда. Я очень хотела эту кар-
мическую связь разрубить. Я рыгала кровью и – прощала её. Я проща-
ла за то, что не могу двигаться. Я прощала за то, что не могу разговари-
вать. Я всё ей прощала. Я прощала себя за то, что когда-то оступилась...
После того, как проклятие ушло и стало немного лучше, Инна
вновь отправилась к ней…
– А что делать. Только так… Я отработала отношения с ней в страш-
ных муках. А через ночь почувствовала, что отношения исчерпаны.
И теперь знаю, что кармических встреч у меня с ней больше не будет...
Я совершенно искренне сказала ей: если у тебя что-то случится, если
тебе будет плохо – скажи, я помогу. Она злится, стремится к борьбе,
никак не может отпустить меня. А я отпустила, простила, я от души
желаю ей добра… С такими отработками чистятся и тонкие поля, и
физическое тело.
…Я видела её разной в разные периоды жизни. Однажды года два
назад, встретив среди улицы, просто была потрясена, впервые уви-
дев совсем иной: на лице с гладкой матовой кожей появились глаза –
ясные, бездонные голубые глаза. Такие красивые, в которые глядеть –
не наглядеться. Более мягкой стала пластика, манера держаться. Что
тогда произошло, почему так светилась, она теперь не помнит.
– У меня так бывает: проходит сложный период, наступает день –
мне больше не дают, – и я испытываю такую благодать, мне так хоро-
шо эмоционально и физически, чувствую, что меня вся планета лю-
бит. Я иду – и не иду, а как говорят, словно по воде плывёт: иду и не
чувствую, что иду, словно над поверхностью парю. Мне дают день
блаженства. Именно блаженство как награда. Этим мне показывают,
что делаю правильно. Это заслуженное. И потом опять наваливается.
Опять отработки…
В этой жизни она была близка к смерти несколько раз. Последний
раз года два назад, сейчас и не вспомнить, почему готова была уйти.
Просто не хотела жить. Знала, что там лучше… Лежала дома. Душа
вышла из тела и практически уже была там…
– Мне там понравилось. Но я вернула себя в жизнь, села за руль и
поехала на работу к мужу. «Виталий, я хочу уйти… Ты можешь приго-
товиться...» Я не хотела здесь оставаться. Я тяготилась здесь оставаться…
Но он ответил:
– Инна, у тебя есть сын. Если ты не хочешь сама быть здесь, вспом-
ни о нём. Ты не имеешь права уходить сейчас. Ты – мать…
И тут я затормозила… Только и произнесла:
– Да, я люблю своего сына…
Она вздыхает:
– Я осталась из-за сына. Это моя единственная зацепка за жизнь. Ни
муж, ни дочь... Для меня сын – это все. Я знаю: меня не будет – и его не
будет. У нас с ним очень сильная связь… У него были очень серьезные
проблемы со здоровьем, которые я прошла.
У мальчика киста мозга, неоперабельная киста. Он часто испытыва-
ет приступы сильной головной боли. Но они не ходят по больницам,
не проверяют её. Инна сказала: «Это воля божья»… У мальчика долха
сигма – он не мог ходить в туалет из-за бесконечных запоров.
– И это я приняла. Я отпустила это, – выдыхая из глубины, из жи-
вота, словно подтверждая свои слова, говорит Инна, и её голос ста-
новится мягче, появляются тёплые материнские нотки. – У него есть
киста, но она не будет расти. Я знаю. И он с ней проживёт всю жизнь.
Я отпустила долху сигму – и он ходит в туалет, всё в порядке. Я знаю,
если пойти сделать снимок, у него нет долхи сигмы, он перерос её...
Я никогда никому не говорила о болезнях сына. Это наше… Он при-
шёл на Землю, чтобы вытащить меня из тёмности. Видящие мне сразу
сказали:
– Это твой учитель.
Он сам ещё не всё понимает, он интуитивно пытается помочь, под-
страиваясь, чувствуя меня… Он много раз брал на себя мою боль. Я жа-
лела его, я злилась на него из-за этого… Но я без него не вытянула бы…
Теперь, когда стало понятно, что происходит, она стала поступать
по-другому. Если сын приходит в комнату, когда ей плохо, тут же тре-
бует:
– Давай, отказывайся от чужой кармы.
– Мама, отказываюсь…
Боль и муки вновь падают на неё…У Инны в жизни всё очень про-
сто, как говорит сама же, но очень тяжело.
– Сегодня иду, сердце чуть не остановилось, боль адская. Я на это
не обращаю внимание. Я принимаю божественное, – и вновь её голос
звучит очень мягко, тепло. – У меня такая мысль: если упаду прямо
здесь, значит, так надо... Я просто иду и всё. У меня страшно боль-
но начинает колоть сердце, я прошу свой организм: если я заслужила,
выгони из меня эту хворь. Иду и сама с собой мысленно разговариваю
– со своим телом… Да, плохо с сердцем, что-то, видно, выходит. Бы-
вает так плохо, что просто подкашивает. Приостановлюсь или сяду на
лавочку, посижу. Ничего, думаю, если что, «Скорая» заберёт, ничего
страшного. Отдохну и иду дальше. Или еду на машине, остановлюсь,
постою у обочины и – поехала. Мне нужно идти дальше, дождь,
мороз – не важно.
Даже болезнь, которая в тебе, уйдёт, если будешь относиться к ней
с большим уважением, пониманием, что через эту болезнь чистишься.
Через любую болезнь, даже рак. Надо полюбить, войти в эту болезнь,
разобраться: а что не так сделано? Вот сейчас у меня ангина. Ангина
– это недосказанность, недоговоренность. Я принимаю свою ангину.
Как-то до этого начался цистит, такой страшный. Не стала пить таб-
летки, легла, пластмассовую бутылку с горячей водой между ног сунула.
И всё. Цистит – это страх, так что-то выходит. Я сказала: «Я при-
нимаю». У меня болели почки, типа песка что-то выходило. Выш-
ло и вышло. Повернулась – пошла дальше. Заболела печень – знаю:
у меня там гнев, я принимаю его. Таблетки не пью вообще. Не хожу по
больницам… Что такое болезнь – это сгущение всякой гадости в теле:
зависти, злобы, обиды, страха, ненависти, жадности, агрессии. Всё на-
чинается с нашего сознания, с нашей головы. Когда в человеке этого
нет, он здоров. Принятием боли, принятием ситуации – любой – я
грязь из себя изгоняю. У меня здоровый организм. Я полноценный
здоровый человек. Я сама себе дала установку: в моём организме всё
чисто, даже не надо руки класть, как работают энергией Рейки, оно
само по себе уходит. Мысль лечит всё. И добро, которое делаем
людям. Начни делать добро людям – элементарные мелочи, а потом
пойдёт по накатанной.
– Как ты к этому пришла? Откуда знаешь, какой смысл кроется
в болезни, из книг?
– Нет, уже давно книжки вообще не читаю. Раньше много читала.
У меня библиотека была огромная. Муж читает. Я – нет. Как отрезало.
У меня свои внутренние знания. Я больше могу взять для себя из себя,
чем заимствуя чужие мысли, они не всегда подходят, их надо перераба-
тывать под себя… Я не кичусь. Я просто живу. Дают – получаю, благо-
дарю, иду дальше. Не дают – не заслужила. Отказываюсь делать плохое
и взамен получаю эти знания…
Как-то была сложная ситуация, и меня буквально подкосило, искри-
вился позвоночник. Собиралась пойти к остеопату – хороший прове-
ренный доктор. А вечером у себя в комнате легла на пол в шавасану
– открытую позу на спине, как звезда, контроль сознания убрала и дала
волю телу: начались сложные потягивания, тело само задвигалось как
надо. Так длилось минут десять – пятнадцать. Потом наступило рас-
слабление, облегчение. Так за несколько раз позвоночник сам собой
выправился. Тело само подсказывает, как двигаться, что кушать.
Только нужно более чуткой быть к себе...
И, конечно же, принятие всего, что бы ни происходило… Когда
мне совсем плохо, я ложусь и мысленно говорю: «Я принимаю то,
что сейчас происходит». Принятие любой ситуации. Любой – будь
то болезни, будь то проблемы в социуме. Когда у нас дома был крах,
когда мы заложили даже мою квартиру, я сказала: «Я принимаю... Я это
принимаю. Останусь на улице – значит, я это заслужила…». И ситуа-
ция постепенно разрулилась... Если чувствую, что меня кто-то оскор-
бил, поворачиваюсь и мысленно прошу прощения и прощаю этого
человека. Я отказываюсь от борьбы… Я просто знаю, что нужно де-
лать так. И всё. Но к этому надо было подойти…
Зять и дочь долго приглашали её к себе в Америку – и погостить,
и жить совсем. Сергей даже по Интернету показывал рестораны, что
рядом, куда собирается повести.
– Пускай Виталий работает, а ты к нам…
Он ненадолго прилетал сам, пока гостила Кристина, и опять к тё-
плому морю – такой соблазн. Но она твёрдо ответила:
– Нет. Я остаюсь со своим мужем. У вас своя семья, у нас своя. Прие-
хали, погостили – и по домам.
Она, как и муж, любит Японию. Помнит, что когда-то там у неё
была хорошая жизнь, и сейчас в этой стране чувствует себя комфортно.
Они жили там вместе с нынешним мужем. И он помнит эти жизни…
– Россия – тяжёлая страна. Но у меня здесь ещё есть зацепки. Отрабо-
таю, что надо, и через несколько лет уеду в Японию… – решила она. –
У меня редкий муж: он может любить. И почему-то он очень сильно
любит меня. Никого не любит так, даже детей. Не могу объяснить по-
чему. Для него главное, чтобы у меня всё было в порядке, а потом все
остальные, даже дети. Он даже мою дочь любит больше, чем своего
старшего сына. Говорит: «Инна, я не могу тебе объяснить из-за чего,
но это так». Мы о таких вещах говорим прямо, не скрывая друг от дру-
га. У нас это обсуждается. Мы на это нормально реагируем. Он сразу
сказал: «Твои дети – это мои дети». Удочерил Кристину, дал свою фа-
милию. Но он детей не чувствует так остро, как меня. Для него я – это
всё в жизни. Это большая редкость, но так оно есть. Мой дядька как-то
сказал: «Чокнутый какой-то»... И Серёжа, зять, смотрит на нас и такой
же становится. Есть бизнес, есть семья – и всё.
А я не умела любить. Я умела только властвовать. У меня не было
никаких тёплых материнских чувств к дочери. Просто делала то, что
надо: варила кашу, ухаживала. Знала, что это надо делать… В Японии
в кафе как-то наблюдала: мамаша сидит со своим дитём, целует, смо-
трит с умилением, не отрываясь… У меня в пять лет дочка заболела.
Я просто лежала с ней в больнице. Знала: так надо. И всё. Исполняла
родительский долг. Ходила беременная, ничего не чувствовала. У меня
ребёнок шестимесячный, я, конечно, переживала, понимала, нужно на-
ходиться с ним в больнице. Да, была с ним, делала всё необходимое.
Но у меня не было любви... Мой муж всё это знал. Он принимал меня.
Я не любила своего мужа и открыто говорила ему об этом. Представь,
в другой семье мужу признаться: «Я живу с тобой десять лет, но я тебя
не люблю. Я просто тебя терплю…», – смеётся она. – А я не скрывала
этого.
И только на тринадцатом-четырнадцатом году совместной жизни
у меня появились к мужу чувства. Я сразу сказала ему об этом. Заметила,
стала чувствовать то, что чувствует он. А раньше чуть что, закрывала
дверь – и всё, он спал отдельно. Вообще, я очень редко подпускала его
к себе. Я в этом жёсткий человек… Допустим, мне плохо, говорю: «Так,
собрался, билет взял – и в Японию вали отсюда». Хотя он меня обес-
печивает, заботится обо мне. Он звонит: «Маманя, когда можно домой
приехать к тебе?» «Уже можно, – отвечаю… – Или: ещё недельки две…».
Этот стержень порой мешает, но я на этом не зацикливаюсь. Да, это
так, ну и что, иду дальше… Когда у человека нет проблем – он на небе.
У меня они ещё есть, я живу. У меня есть цель – я иду к свету. Идти к
свету – это значит делать добро людям. И самое главное – своим близ-
ким. Делать не в своих интересах, а для них, и сначала спросив у них,
что им нужно...
Она родом из интеллигентной офицерской семьи. Отец при соци-
ализме получил три высших образования и всю сознательную жизнь
прослужил в Советской Армии. Мама – обычная женщина, работала
швеёй. Мама фактически чистокровная цыганка. Отец женился на ней,
преступив запреты родителей. Наверное, это была любовь. Сын пошёл
в мамину породу, а дочь – в папину. На папу похожа внешне и даже
манерами. Отец уже умер. Мама жива, но эмоционально близких от-
ношений у них нет, уж очень много кармических сложностей, начиная
с того, что много жизней она не хотела этого ребёнка и разными пу-
тями избавлялась от него. И в этой жизни не хотела. И всё же Инна
нашла в себе силы простить её и теперь может искренне сказать: «Я
благодарна, что она меня родила»…
Она считает, что отработала кармические связи с близкими. Теперь
в доме совсем другая атмосфера. Весной в гостях была дочь с сыном.
Прилетела, потому что соскучилась по маме, той маме, которую ког-
да-то не любила. Прилетела потому, что Инна не торопилась к ним.
После того, как они – мать и дочь – разобрались в своих эмоциональ-
ных проблемах разных воплощений, Инна стала позволять дочери то,
что не позволяла никому: приводить в дом подружек. И теперь в доме
бывают разные люди, бегают дети – свои и чужие.
– Наши близкие – наша самая тяжёлая карма: жёны, мужья, дети,
мамы, папы, тёти, дяди. Почему так бывает: жили – жили, а потом раз
– и трагедия в семье. Кто-то не отпустил старое, – считает Инна. – Мы
с братом Юрой, наконец, разошлись. Были как сиамские близнецы,
несколько жизней мы – сестра и брат. Внутренне мы очень близки.
Он всё делал ради меня, жил ради меня много жизней, у него не было
своей семьи. Я долго не могла отпустить его. И всё же преодолела, и
теперь у него стала складываться своя жизнь: он – целитель, помогает
людям, к нему приходит много клиентов, он многого достиг. Я просто
его отпустила.
Я стала чувствовать любовь к своим детям. Не сю-сю – му-сю,
а делая им каждый день что-то приятное: вкусно приготовить или ещё
что-то. У меня это цель, с ней я встаю утром. Маленькой Кристина
не чувствовала от меня любви. Ей было очень тяжело. Когда подросла,
воспринимала как соперницу. А сейчас у нас настоящие тёплые отно-
шения. Сейчас она очень хочет жить, у них взаимопонимание с мужем,
достаток. Он купил ей роскошный мерседес, они живут в шикарном
доме – всё у них хорошо. Я прочувствовала на себе золотое правило:
хочешь дочери счастья – полюби зятя. Я очень люблю зятя. У меня
очень хорошие дети. Я люблю их. Раньше просто говорила так, а те-
перь и говорю, и чувствую.
Вот что значит карма, и как она проявляется. И в самом деле, если
задуматься с этой точки зрения, как прав З. Фрейд, первым заметивший
и описавший Эдипов комплекс и комплекс Электры, – неосознанное
влечение мальчиков к матери, а девочек к отцу. И сколько жизненных
примеров вокруг: умный, обеспеченный мужчина и заскорузлый холо-
стяк – мать не отпускает. Сколько женщин, играющих с мужчинами, а
потом бросающих их. Потому что они не отец, которого неосознанно
ищут, они всегда в чём-то хуже отца. Судя по всему, так получается,
когда из бессознательного рвётся старая привязанность супругов или
любовников. Только её нельзя реализовать в детско-родительских от-
ношениях, это эмоционально и телесно другие отношения. И как важ-
но в связи с этим научиться предоставлять любимым людям свободу,
как важно научиться отпускать и расставаться... И как не прав З. Фрейд,
ведь Эдипов комплекс и комплекс Электры отражают лишь малую
толику взаимоотношений, которые могли возникать между людьми в
предшествовавших воплощениях…
– Только теперь я стала любить – в зрелости. Ко мне, наконец, при-
шло это. Много жизней у меня были деньги, власть, и мне не нужно
было чувство любви. «А зачем, пускай меня любят», – вот это была я.
Сейчас позволено... Я пришла к этому через страдания. И мне больше
ничего не надо в этой жизни, только любить своих детей. Я не требую
от них любви взамен. Не нужно… Это сложный путь. Но это мой путь.
Это светлый путь.
И теперь я использую всякую возможность, чтобы и другим людям
сделать приятное. У нас в доме Товарищество собственников жилья.
Как-то иду, навстречу бухгалтер – сникшая такая. Я ей: «Вы выглядите
сегодня так хорошо, с таким вкусом одеты». И у человека меняется на-
строение. Сделать комплимент, сказать доброе слово – так стараюсь
поступать каждый день. Где-то бывает через трудности, когда недолю-
бливаю человека...
Знаешь, как внук рисовал меня раньше. Правую руку толстую-пре-311
толстую, красную, а левую, как ниточка, тонкую-претонкую. Он так
чувствовал меня. Почему так? Я привыкла брать… Прошёл год – он
нарисовал мне две нормальные одинаковые руки… Я всё время брала,
сейчас я хочу отдавать.
21 апреля – 16 мая 2011
Прошло немногим более полугода, как мы встречались. События в
жизни Инны развивались стремительно. Лето она с сыном провела в
Японии и Америке, зимой на месяц вновь уезжала в Японию. Их вовсе
не испугал недавний взрыв ядерного реактора на атомной электро-
станции, повторяющиеся землетрясения. «Что будет – то будет»,
– рассудила Инна. За это время несколько изменился режим её жиз-
ни. Она по-прежнему встаёт в шесть, час на растяжку, если дома
– полчаса ходьбы по дорожке тренажёра, если в Японии – прогулка
по парку, что рядом с домом. И каждое утро влажная уборка дома,
где бы ни была. Уборка квартиры – как уборка себя, всякий раз она
представляет, что так отмывает, очищает себя: спальня – голова,
коридор – ноги, кухня – желудок... Чем сложнее, хуже ситуация или
настроение, тем тщательней старается мыть. И, несмотря на фи-
зическую нагрузку, после такой процедуры возникает не усталость,
а наоборот прибавляются силы. Хотя есть посудомоечные машины,
посуду тоже моет руками, как если бы мыла свою душу. Говорит, чув-
ствует, как квартира становится благодарной, бережёт и защища-
ет её. И мужа научила убирать дом самостоятельно, когда её нет.
А потом в чистом пространстве с чистыми помыслами готовит
пищу. Сама завтракает только в одиннадцать.
Она переменилась внутренне и внешне. Вообще удивительно, как
легко в зависимости от состояния меняется её облик: глаза – то
серые, то голубые, кожа – то белая, то матовая. На смену харак-
терного голоса курильщика появился более мягкий, более глубокий и
насыщенный многообразием разных эмоций голос. Она стала спокой-
ной, женственной, земной. Она преодолела трамплин от чёрного к
белому.
– Я вернулась из Японии, мне говорят, ты что, пластику сдела-
ла? Лицо розовое, гладкое. А я просто меняюсь. Боль осталась позади.
Пошёл свет, раньше я его видела впереди и шла на него, а сейчас
свет изнутри идёт, я сама это чувствую, я уже в свете. Конечно,
бывают огорчения, бывают сложности – жизнь есть жизнь, но нет
таких тяжёлых состояний, как раньше. Я теперь всё чаще испыты-
ваю радость от того, что делаю, от жизни. Не так: надо делать –
делаю, а делаю с любовью и живу настоящим, не задумываясь над
тем, что не хочу, а делаю, что хочу.
Недавно четырнадцатилетний сын сказал ей:
– Мама, я помог тебе. Теперь хочу переехать жить в Америку.
Я нужен там…
Это тот, кто долгое время был её единственной зацепкой за
жизнь. Тот, кто так не любил Америку... Она рыдала несколько дней,
обращалась к Великим учителям, молилась и услышала голос Сурии:
– Ты должна отпустить сына.
И поняла: её страдание созвучно с горем, которое испытала ког-
да-то в одном из воплощений, горем потери своего ребёнка такого же
возраста… И нашла в себе силы отпустить этого. Внутренне отпу-
стить. Ему уже даже подобрали колледж в другой стране. Там зять
упорно трудится, а дочь носит в себе дитя, и семья прирастает не-
движимостью в разных городах.
А она чувствует себя хорошо в Японии, там нашла храм богини
Матарасу, вспомнила, как когда-то уже молилась ей, почувство-
вала, что богиня приняла её. И обычно замкнутые японцы первыми
стали здороваться с ней – соседи, что живут рядом с домом мужа.
– Еще годик в России и уеду в Японию. Для мужа. Я так решила.
Я столько лет не давала ему любви. Задолжала. Теперь пора. Мне са-
мой было удивительно, когда поняла, что в Японии мы с мужем спим
вместе, мне хорошо, и я не хочу уходить от него в другую спальню…
Теперь мужу буду помогать, отдавать…
Она нашла своих Великих учителей – это Эль Мория, Воз-
несённый Учитель и самый знаменитый из Тибетских Махатм, Су-
рия с Бого-звезды Сириус, кто так близок сыну, Майтрейя – будда и
Бодхисаттва. Она обращается к ним, советуется с ними, ориенти-
руется на них. И сама несёт в себе свет.
– Я просто вырабатываю позитивный настрой на жизнь. Трудно-
сти даже обсуждать не хочу. Я принимаю их и ориентируюсь на дру-
гое, светлое. У меня мысль опережает события. Сначала мысль, по-
том возникают соответствующие состояния и, наконец, – события.
21 февраля 2012