Каким ветром занесло тётю Тосю на Колыму я не помню, а может никогда и не знала. Какое-то время мы жили с ней у одних и тех же хозяев. Я помню, как наша хозяйка стала разгребать от всякого хлама огороженный рейками угол кухни, служивший когда-то курятником, оповестив нас, что надо освободить место новой жиличке. Поскольку гостиниц на сотни километров вокруг не имелось, каждого приезжающего устраивали на постой к кому-нибудь, а дальше, по ходу жизни и работы, делались перестановки. Наконец, курятник отмыт, кровать внесена, к рейкам прибита простыня, чтобы создать подобие замкнутого пространства, где бы человек мог переодеться. Никакой другой мебели не предполагалось, для неё там просто не было места.
И вот, пришла тётя Тося. Это была маленькая, худенькая, словоохотливая женщина. Затрудняюсь, сколько ей было лет.Она не была молода, но старой её тоже назвать не берусь, где-то слегка за сорок. Она в первый же вечер поведала, кто она, откуда и что ждёт от жизни. Мечты её были незатейливы.
Детство её было беспризорным и голодным. Кто были её родители и куда они делись, она не помнит. Из детского дома периодически сбегала: кормили плохо, а били часто. Так вот и жила сама по себе, никем не обласканная, и дожила до сегодняшнего времени. Всё одна и одна. Иных такая несправедливость жизни озлобляет, но с тётей Тосей этого не случилось. Всё, что она хотела - иметь семью. Ничего удивительного в этом не было, об этом мечтают все женщины, но для неё это было вопросом жизни. И все разговоры, на какую бы тему они ни начинались, сводились всегда к одному.
По какой-то причине она не сразу определилась с работой и была вместо няньки у хозяйкиной дочки Иринки и её брата, ну и меня иногда присоединяли к их компании. Когда ей приходилось оставаться с нами, она и наши восьмилетние головы загружала своими проблемами. Ей казалось, что замуж её не берут исключительно из-за худобы, и стремление поправиться было едва ли не главной её задачей. Она считала, что как только она обретёт пышные формы, женихи сами будут обивать порог её дома. Помню, у нас были зимние каникулы и кроме нас троих в доме никого не было, она посадила нас завтракать и, рассуждая всё о том же, наливая нам в кружки какао, пыталась насыпать туда побольше сахара и положить по большому куску масла. Дескать, мы тоже худые и перед нами так же будет стоять эта проблема, значит надо побеспокоиться об этом заранее. Мы сопротивлялись, вылавливая из кружек ещё не успевшее до конца растаять масло. Сама же она пила такую бурду постоянно, но я так и не помню, чтобы она хоть немного пополнела.
Была она услужливой и суматошной, всё делала на бегу. Ей даже прозвище придумали: тётя Тося – мотоцикл. И действительно, ходить она вообще не умела. Бежит по трассе, маленькая, сухонькая. Голова всегда где-то впереди, ноги её никак догнать не могут. Того гляди упадёт. Увидит навстречу идущего, кричит ему издалека обо всём, что ей рассказать хочется. Тараторит так, что и не понять, так и пробежит мимо, даже не притормозит. Со следующим встречным всё повторяется.
Видимо, она так всех достала своими разговорами о замужестве, что взрослое население нашей коммуны принялось активно подыскивать ей жениха и нашло. Это был дядя Коля, работавший монтёром в местном участке связи. Был он старый холостяк, примерно одних лет с ней, не красавец, не пьяница, не семи пядей во лбу. В общем наши родители тудa-сюда прикинули и решили - годится. Одна беда, жениться он не собирался вообще, и на тёте Тосе в частности. На вопрос:
-Почему?
Отвечал байкой:- Ляжешь спать, табак положишь, утром встанешь-он лежит.
Но и сваты сдаваться тоже не хотели. Главное дело потому, что когда они сказали про него тёте Тосе, дескать, как, годится ей такой муж, oна так обрадовалась, что теперь все её разговоры, даже с нами, детьми, сводились к тому, как бы она за ним ухаживала, был бы он и сыт, и обстиран, и обласкан. Уж она бы так расстаралась. Жених сопротивлялся. Тётя Тося мучила советами, скажите ему то да это. Она в толк не могла взять, что холостой мужик может отказаться от тех добродетелей, какие она ему обещает. Ей казалось, что её недостаточно хвалят. Нам, детям, жених не нравился. А тётю Тосю мы не то, чтобы любили, мы об этом просто никогда не думали, но она была доброй, не допекала нас замечаниями, никогда на нас не жаловалась, потому оставаться с ней нам нравилось и мы считали, что она достойна лучшего жениха. Мы с Иринкой удивлялись, как в такого противного дядьку можно было влюбиться.
Наконец, дяди Колино сопротивление было сломлено, и он пришёл к нам на ужин. Нас накормили раньше и прогнали в другую комнату. О чём там говорилось нам не известно, но дня через два в курятнике образовалась семья. Тётя Тося была счастлива. Это чувство переполняло её настолько, что она делилась им с каждым встречным и поперечным. Летя по трассе она всем издалека сообщала, что она вышла замуж и теперь спешит в магазин, к приходу мужа надо приготовить ужин. Все её поздравляли, согласно поддакивали, дескать да, муж требует внимания и заботы. А она, счастливая причастностью к общей женской доле, бежала дальше.
Когда все возвращались с работы, нас разгоняли по комнатам и кухня с большим общим столом, как и тётя Тося, нам больше не принадлежали. Наша жизнь изменилась к худшему. Дядю Колю мы тихо ненавидели.
Если бы тётя Тося не горевала так сильно, можно было бы сказать, что к счастью этот брак не продержался долго. Но она горевала, плакала навзрыд, как плачут дети, рассказывала всем, что она всё для него делала, и то и сё. И действительно, она упивалась своей семейной жизью. Что бы она ни делала: стирала, гладила или готовила еду, она это делала вдохновенно, а потом надевала белую блузочку со множеством пуговок, поправляла перед зеркалом кудряшки и ждала своего Коленьку.
Всю свою тоску по семье, накопленную за все её одинокие годы она обрушила на него лавиной, и он не выстоял. Ушёл. Она не поняла почему и ей было горько и обидно, ведь она так старалась. Попытки вернуть его не удались. Замуж тётя Тося больше не выходила.
Коммуна наша тоже распалась. Мы переехали жить в новый, только что отстроенный дом. Иринка с родителями переехала жить в другой посёлок. А тётя Тося? Она где-то жила, где-то работала. Всегда кого-то выручала, если её просили помочь. Таким образом она реализовывала свою потребность не быть одной. И так же, проносясь мимо, успевала сообщить скороговоркой, куда и зачем несёт она свои стопы.
2010 год