Слева по борту показалась земля...
Из рассеивающегося тумана на нас смотрели хмурым взглядом, синие сопки... Сахалин!
Двадцать седьмого июня 1958 года поезд увозил нас из Черкесска. Ночью, в Невинномысске нас подцепили к какому-то поезду и через сутки, утром были в Москве. В 57-м прошёл фестиваль и я тщетно пытался увидеть хоть что-то, но увы от фестиваля не осталось и следа! В полночь поезд увозил нас на восток. Мелькали станции, посёлки, города. Тюмень проехали поздно ночью, Новосибирск встретил пасмурным , дождливым утром. Впереди был Иркутск, Байкал, встреча с неизвестным о котором так много слышал!
В Иркутск мы приехали часов в двенадцать дня. Поезд приближался к Байкалу. Неожиданно в вагоне стало темно, это был первый тоннель, второй, третий. Восхищённый возглас! До самого горизонта голубое небо отражалось в голубой воде! Вот какой ты Байкал! Поезд остановился, это была станция Слюдянка, конечная станция электрофицированной железной дороги! Далее нас потащит старый знакомый, паровоз «ИС» (Иосиф Сталин). Почти все высыпали из вагонов, вода чистая и прозрачная на многие метры от берега. Не могу сказать, что вода по вкусу какая-то особенная, так себе. А вот красота, неописуемая! Это надо видеть, описывать всё это, не этично! Поезд шёл дальше на восток, а мы всё пристально вглядывались в просторы Байкала. Темнота наконец-то окутала всё вокруг и сказка закончилась...
На другой день все стали замечать, что остановки стали длиннее, поезд стал останавливаться на каких-то полустанках, а то и вообще в «степи»! Лишь на следующий день ситуация прояснилась и не в лучшую сторону. Разлились после ливневых дождей дальневосточные реки, размыты дороги, мосты! Приехали мы с опозданием почти на двое суток!
Из-за наводнения наш поезд задержался и мы естественно опоздали на пароход. Поневоле пришлось провести четверо суток в Владивостоке. Так уж получилось, что здесь многие вещи я узнал впервые. Впервые побывал в ресторане на каком-то проспекте. Впервые увидел «живой» телевизор! Наслушавшись о качке и морской болезни, очень боялся всего этого! И очень обрадовался выйдя на палубу, что пароход идёт и никакой качки... Но это была бухта Золотой рог! Зато в полночь! Лучше не вспоминать это открытое море! Когда идёшь по коридору внутри парохода, не видя горизонта, и тебя кидает от стенки до стенки, живо вспоминаешь фильмы о море!
Несколько дней ожидания и мы на пароходе «Забайкалье» (где ты теперь старое, немецкое корыто?!) Всё было впервые: море, пароход, болтанка, морская болезнь! Утром следующего дня, нас несколько раз облетал японский, патрульный самолёт, да наши военные корабли нарушали наше одиночество! Наконец традиционное «ЗЕМЛЯ»!, и вот он Сахалин! Пасмурная погода, моросящий дождь, грязный Корсаков, японские с грязными стёклами вагоны.
Не успели в Корсакове сойти на берег, как наши вещи подхватили и забросили в кузов грузовой машины... Это военные матросики подрабатывали извозом! Неслись как угорелые по городу! Им же мерзавцам эдаким надо побольше рейсов сделать! Мама непрерывно крестилась! Как мы не перекувыркнулись?
Южно-Сахалинск, привокзальная площадь, цветочная клумба без цветов с валяющимся на ней пьяным. Опять японский поезд (на Сахалине много чего японского), надвинувшиеся поросшие лесом сопки, небольшая прозрачная речка и вот он посёлок с красивым названием Синегорск! Всё! Наконец-то приехали!
Синегорск, старое японское название Кавакамии-Танзан, шахтёрский посёлок, окружённый со всех сторон сопками. Небольшая речушка Танзан делила посёлок на две части. Основа посёлка это многочисленные бараки, щитовые домики, хрущёвки. Бараки были японские, добротные, но горели не хуже русских.
В странный мир попадаешь здесь на южном Сахалине. Многое осталось от японцев. Когда их выперли, осталось много их бывших рабочих, корейцев (очень трудолюбивый народ!), настолько много, что для них в посёлке была школа (корейская), газеты и радио на корейском языке! Много японских вещей: паровозы, вагоны, печки-буржуйки, шахтное оборудование, пожарная система (наши обалдуи всё разрушили и сделали по-своему, хотя и неэффективное, но своё!). В посёлке была виселица и какой-то памятник с иероглифами.
Синегорск с непривычки выглядел как-то странно?.. Двухэтажный барак. Из каждого окна (комнаты) выходит толстая, металлическая труба и идёт вверх... Трубы опираются на лестницы, идущие вверх до самой крыши! Получается эдакое странное сооружение, не-то фабрика, не-то завод? И всё это разом как закоптит! У этих япошек по-видимому комнаты обогревались печками — буржуйками. Наши (кто мог конечно) понастроили кирпичные печи! Но не все. На ночь буржуйки раскочегаривали до белого каления, а утром из постели невозможно вылезть! Вода в вёдрах замерзала! Сахалин хоть и Южный, но 30 градусные морозы не давали расслабиться! Редкими были грозы. За два года на Сахалине лишь на севере где-то прогромыхало, о чём даже сообщили местные газеты!
Продуктовое снабжение, так тогда всё это называлось, было весьма своеобразным. В основном, в консервированном и сушёном виде! Сушёный картофель, лук, капуста, яичный порошок, овощные консервы с материка и фруктовые из Кореи и Китая! Колхозы на острове были почти никакие и свежими овощами снабжали те же трудолюбивые корейцы! Русские (русскоязычные), большинство были временщиками (вербованные), зашибали тяжёлым трудом на шахте деньги. Тратить в этом замкнутом мире было некуда и пьянство было неотемлимой частью. Только там я видел как водку продавали в бутылках из-под шампанского и называлась она «Гусак»! Большим деньгам, большое плавание!
В нескольких километрах от Синегорска был родник с лечебной водой. По выходным люди ездили за этой самой водой. Геологи вели разведочное бурение... Теперь на том месте санаторий. Постоянные дожди, сопки, плывун и в итоге грязь, непролазная до самой зимы! На праздники пожарные смывали с единственной дороги толстый слой грязи и люди с удивлением узнавали, что там оказывается бетонные плиты! Достопримечательностью Синегорска был «Павильон»! Это нечто похожее на сарай и покрашенное в цвет зелёного «Змия»... Там завсегдатаи сначала пили пиво... Перед входом была огромная, грязная лужа! Только в отличии от Гоголевской, Миргородской, лежала не свинья, а кто-нибудь из посетителей. Мама работала в больнице, а я валял дурака в школе (две попытки исключить меня из школы за хулиганство и плохую успеваемость и плюс два года в шестом классе) и занимался на удивление старательно радиотехникой! Два года жизни на Сахалине дали мне многое, большой жизненный урок!
Занимаюсь радиотехникой самостоятельно. Ни кружков в школе, ни какого-нибудь дома пионеров и в помине нет! Хожу в радиомастерскую к мастеру дяде Мише. Он вроде бы еврей? Он не то, что помогал, не до этого было, cкорее вдохновлял! Затем его «ушли» и прислали нового, молодого. Как он изъяснялся, типа, закончил институт. И как выяснилось, был наркоман! Оказывал секс — услуги медсёстрам и через них доставал морфий. Прямо при мне делал укол и наступал отходняк! Всё пытался мне вколоть!!! Это при всём, что над пузырьком с морфием трясся как кощей! Как-то расчувствовался: «Я до тридцати доживу и сдохну!»
Дождливая погода и отсутствие пыли (в отсутствии дорог), делали окружающую природу свеже-зелёной, какой-то прозрачной и необыкновенно чистой! Как бы сложилась моя судьба, если бы мы остались жить на Сахалине, особенно после введения в стране тотального бардака, не знаю? Для меня поездка на Сахалин и два года в Синегорске, самые лучшие годы. Наступил шестидесятый, нам дали квартиру в бараке, на первом этаже, очень даже благоустроенную по синегорским меркам. Мама вышла на пенсию (на заслуженный отдых, а не на заслуженный поиск средств существования, как сейчас!) и всё складывалось как нельзя лучше, пока... Было это 1 мая. Всё было как всегда. Как вдруг сообщили, что над Уралом сбили самолёт — шпион, американский лётчик и т.д. Хрущёв в резкой форме выступил. И пошло-поехало! Все стали собираться на материк, а как же, американцы, Хрущёв, опять война, а мы здесь и никуда не убежишь, кругом вода! Теперь уже привычные недолгие сборы, и в июле, в такой же пасмурно-дождливый день я с грустью смотрел, в последний раз на удаляющийся Синегорск...
Корсаков, солнечная погода. На море сильное волнение, волны налетают на пирс выбрасывая вверх столб воды! Идём вблизи берега. Быстро темнеет, на берегу пустынно. Вот и мыс Крильон, самая южная часть Сахалина. Грустные, жёлтые огоньки, на далёком берегу, провожают нас! Прощай Сахалин! Прощай навсегда!
Море в этот раз мотало нас изрядно и жара лишь увеличивала наши страдания! На вторые сутки измочаленные, выжатые как лимон, с отвратительной тошнотой морской болезни, наконец-то ступили на берег! Прощай Сахалин, привет Владик и прощай! Через полчаса мы ехали обратно, на запад! Последний взгляд на Владивосток, на Золотой рог... Слёзы неожиданно навернулись... Вопрос, что делать и куда ехать на этот раз?! В Пермь конечно, куда же ещё? Но там было ещё хуже чем прежде. Помотавшись с месяц по окрестностям Перми в поисках нового жилья, мы поехали к знакомой (по Моздоку и Хабезу), в Удмуртию, в посёлок Ува! Поезд вёз нас на запад от Ижевска, в леса, где в семидесяти километрах находилась Ува.
Ува — райцентр, немного промышленности, в основном всё связано с лесом. Некогда сюда (по рассказам) ссылали раскулаченных и отец нашей знакомой был не-то кулак, не-то помещик, чёрт их разберёт! Учился я уже в седьмом классе до января шестьдесят первого... Школа была, как и многое в посёлке, деревянной. Огромная входная дверь зимой закрывалась с помощью блоков и тяжёлых грузов. Так что первоклашки не могли войти и все ждали когда придёт какой-нибудь «Петя-Кантроп» из десятого класса! Учитель (единственный кого я помню), лет тридцати-тридцати пяти, в очках с слезящимися глазами. Со слов мамы, у вотяков, так раньше звали удмуртов, (город Воткинск!) какое-то заболевание глаз. И плохое зрение, как бы национальная особенность, надеюсь это уже в прошлом. В окрестностях Увы шли поиски нефти и кажется увенчались успехом. Так что в Уве, по-видимому наблюдается «Оживление в зале»! Посмотреть бы одним глазком как там сейчас?! Самое приятное воспоминание, это поездка в колхоз, в какую-то деревню, я думаю это была Узей-Тукля. Деревня в одну улицу, небольшой пруд с лягушками, пиявками и прочими обитателями... Долблёнки — катамараны, старая мельница, берёзовая роща! А какая здесь природа! Один «сиреневый» лес чего стоит?!
Так уж получилось, но ранним, пасмурным, зимним утром мы уехали в очередные поиски счастья! На этот раз это была Ингушетия!
На рисунке слева, часть посёлка, центр. Три дома старой постройки, в середине знаменитый дом №22 по ул. Коммунистической. Жёлтой стрелочкой показана наша школа. На переднем плане мост через Танзан (сейчас это Сусуя). Жёлтый прямоугольник место где стоял наш двухэтажный барак. Сейчас там пожарное депо. Снимок 1973 года.