Ты, нашёл это. В твоих руках это. Так, читай и не останавливайся, не пропусти ни единой строки, ни малейшей запятой.
Эпизод первый. Травля
Алина всегда была изгоем, сколько помнила себя. Это началось ещё с младших классов. Сначала всё выглядело невинным достаточно, ну или так хотелось всем, чтобы слово «невинность» было использовано, возможно, для оправдания самих себя, это, конечно же, о взрослых – родителях. Постепенно издевательства стали приобретать форму всё более изощрённую. Особенно, больнее всего были, это оскорбительные фразы, звучащие так часто в адрес девочки, что она стала пугаться и малейшего звука человеческого голоса. Алина много раз пыталась поговорить со своими обидчиками, но всё попытки оставались тщетными. Никто не в силах был ей помочь практически. Учителя, скажете вы. Вы – это неопределённый круг вопрошающих читателей, но «вы» не знаете ничего лично конкретного, «вам» интересен лишь сюжет… учителя естественно предпринимали попытки как-то оградить бедную девочку от постоянных нападок её ровесников, но, к сожалению, этого всего хватало на очень короткий промежуток времени, а потом всё начиналось вновь и более уничижительно, как расплата за взрослое вмешательство. Временами Алина отказывалась идти в школу и на вопросы мамы почему, искала какую-либо причину. Здесь следует отметить, что никто из близких родных девочки не знал о том, что происходит за стенами школы, и в этом усматривалась объективная причина молчания – ей было страшно и одновременно стыдно – стыдно за себя, за такую беспомощную и никчёмную, каковой она себя считала. Своими переживаниями, чувствами, эмоциями, болью и редкой радостью девочка делилась, лишь, с тетрадью. С тетрадью?? Что, что никак….? Нет, это была одна из школьных тетрадей Алины – на обратной её стороны, где она не записывала школьные задания, она и вела этот откровенный монолог, вверяя всё тайное и мучившее её хрупкую душу этим мелким сине-фиолетовым клеткам. Но как же тогда Я знаю, и запечатлела это на своих Строках – Я Тетрадь пустоты. Случилось всё неожиданно и внезапно, как-то на одной из перемен, когда Алина, увлекшись, писала что-то в своём маленьком «уголке» мыслей, подскочивший одноклассник рванул что было сил эту тетрадь, от чего обложка осталась на полу, а всё содержимое в руках её мучителя. Не успела девочка, и опомниться, как листы стали белым градом разлетаться по классу. Её забил озноб. Пальцы дрожали. В голове путалось сознание и мысль «что, они прочитают….они узнают». Так и случилось, грохот смеха оглушил ее, и жар заполнил нервы. Она, спохватившись, подбежала к обидчикам и ни слова не говоря, застыла взглядом на них. Кучка язвительных и искажённых масок кривились перед ней, глаза растекались, и на их месте оставалась только пустота, что зияла и делалась всё больше и всё объёмнее, поглощая черты, да всё окружающее, всё пространство…
Эпизод второй. Сны
Больше года он уже был прикован к постели. Его руки, ноги, шеи, мышцы всего тела и мускулы лица потеряли свою гибкость и эластичность. А ведь всё только недавно. Ха, недавно. Как же. Уже больше полутора лет он представлял собой неподвижную тушу. «Да, тушу, чёрт возьми!!!» кричал он надрывно мысленно. Боли не было почти, а, если она и приходила, то он привык и не чувствовал её. Давно к нему никто уже не приходил. Да, сначала каждую неделю его навещали друзья, знакомые, репортёры с различных каналов и радиостанций, ведь, всем было интересно посмотреть на человека, который пожертвовал собой ради спасения жизней нескольких людей. Как же ему это всё докучало и выводило из себя – он готов….ужаснейших парадокс, не правда ли: готов и мог. Он не мог, но был готов сорваться, вскочить на ноги и что есть силы врезать по чьей-нибудь камере или лицу.
А сейчас он был один, совершенно один со своим горем, своей участью, своими вопросами. Он старался не думать, не вспоминать ничего из прошлого и это ему удалось с помощью снов. <«Если читаешь сейчас эту главу (эпизод), то не усмехайся, ведь, ты усмехаешься над собой»> сны давали и приносили успокоение. В них он жил, а не существовал как в реальном мире. В этих миражах, приходящих, как только он заставлял себя заснуть….ждать ночи и естественной усталости просто было невыносимо….в этих переплетённых коридорах он видел будущего себя – вот ему 20, вот 27, а вот и все 60 уже и он ходит, говорит – он может Двигаться! Главное, что только будучи во сне, он, помнил и узнавал своё имя и себя, а возвращаясь обратно, где тяжесть собственного тела тяготила его сущность, он не мог вспомнить ничего, а имя и подавно. Ему казалось зачастую, а в последнее время особенно, что тёмные пятна появляются в углах комнаты и на окне, а затем быстро исчезают, растворяясь. Страх поселялся в эти моменты в его душе – он ясно видел и различал лицо, точнее фрагменты лица в этих жутковатых тёмных сгустках. Теперь сны – это было убежищем, спасительными плотами от этих выцветших губ и зрачков, что ясно и отчётливо смотрели на него из глубины огромной чёрной дыры…
Эпизод третий. Тетрадь пустоты
Всё завершается. Всё прекращает свой ход. И я на этом заканчиваю тоже своё повествование. Я ставлю точку. За крышами закатов, там есть место и для меня, быть может, а может и, нет, но ведь никогда не узнаешь, пока не побываешь там.
Пустота.
Пустота.
Пустота. Мне безразлично…
Мне опостылел день, именно в своей окраске и в беспамятстве, смешении будней. Я хочу спать, и муза покинула меня, а вдохновение превратилось в мучение.
Надеюсь, что эту тетрадь, эту Тетрадь пустоты найдёт когда-нибудь, кто-нибудь и допишет или просто прочтёт написанное мною.