Дорогой читатель, усаживайся поудобнее, я расскажу тебе где начинается Родина и как заработать билет на Ямайку и в другие, не менее интересные места, о которых я писал в своих рассказах на прозе.ру. Хочу сразу предупредить: ниже будут описываться не очень приятные моменты, связанные с естественной жизнедеятельностью человека.
Итак, 2000 год. Мне на тот момент было 24 года, родился и вырос я в Москве, а мое знакомство со страной под названием Россия ограничивалось поездками в Питер и на юг в Краснодарский край. В Питер меня возили посмотреть на европейскую культуру, а в Краснодарский край я ездил смотреть на культуру античную, принимая посильное участие в археологических раскопках того, что 2 тысячи лет назад считалось окраиной цивилизованного мира. Жил я с мамой, папой и бабушкой в двухкомнатной квартире и всеми фибрами души желал только одного: самостоятельности. А мама желала, чтобы ее единственный сын получил хорошее образование и престижную профессию банковского аудитора. Мое желание быть наперекор всему самостоятельным, а так же неуживчивый и упрямый характер, привели к тому, что поперек родительской воле я почему-то поступил в нефтегазовую академию, причем на специальность «бурение нефтяных и газовых скважин». Сказать что мама была в шоке значит серьезно недооценить ее реакцию. Единственное, что спасло ее от инфаркта, была мысль что никогда в жизни я по профессии работать не буду. Ну действительно, где вы видели в Москве бурение? Но я, так ни разу не съездив на практику за все пять лет обучения (не спрашивайте меня как, время было такое, все мои практики прошли на кафедре в городе), успешно получил на руки путевку в жизнь в виде диплома о высшем образовании.
Теперь вопрос: все помнят 2000 год? Для тех, кто не помнит, или был слишком юн, чтобы понимать, что происходило: страна только начала оправляться от дефолта 1998 года, освещение на улицах уже снова есть, но так, блеклое, вполнакала. Ельцин устал и ушел. Работы как таковой нет, перспективы смутны и непонятны. И тут мне неожиданно предлагают поработать почти по диплому, по смежной специальности, в крупной западной компании, но в России. Точнее в Сибири. А если еще точнее, в славном городе Нефтеюганске. Для тех, кто не знает, сейчас объясню где это. Карту России представили? Географический центр нашей страны находится в районе Подкаменной Тунгуски, так вот, это немного левее центра. На Оби. Как я уже сказал, ранее восточнее Урала я не бывал, а точнее не бывал даже восточнее Рязани. Сибирь смутно представлял себе по рассказам Мамина-Сибиряка из школьной библиотеки (с такой- то фамилией уж он точно обладал знанием предмета).
Крупная западная компания подписала со мной контракт, выдала комплект спецодежды в составе евроваленок (почти как наши родные, только вставленные в резиновые сапоги), красивого синего комбинезона, пары теплого белья, лыжной маски (чтобы в харю сотруднику не сильно дуло), каски и перчаток. И отправила меня первым же рейсом из Москвы. Прилетел поздно, 1 Марта. Это в Москве 1 Марта- начало весны, в Сибири 1 Марта – это начало лыжного сезона, когда мороз уже за 40 не давит, и можно уже иногда выходить погулять из дому. Одна из каждых 5 зим на севере выдается особенно холодной, и вот та зима 2000-го как раз такой и была. Девизом крупной западной компании было слово «эффективность», что для меня в практическом плане означало ночевку в гостинице и отправку на следующее утро на месторождение. Там же произошло моя первая встреча с бригадой. Погода была прекрасная, мороз -25, и я напялив на себя всю ранее выданную спецодежду (включая лыжную маску) вышел знакомиться с подчиненными.
Знакомство как-то сразу не задалось: я был укутан как дите на прогулке у заботливой мамаши, а мужики ходили нараспашку, явно наслаждаясь морозцем. Естественно меня обсмеяли. Спросили, откуда я такой. «Из Москвы»- ответил я из-под маски. Кличка «М-а-сква» стала моим новым именем. Те из москвичей, кто служил в армии, мои проблемы поймут с полуслова. Нас принципиально не любят, просто потому, что все плохое, происходящее в нашей стране, всегда связано с правительством, а жители столицы несут солидарную ответственность за все проблемы провинции. Любая негативная ситуация всегда сводится к прямому обвинению Москвы. Например: местный губернатор, которого сама провинция и выбрала, разворовал хозяйство, денег нет на зарплату врачам и учителям – это Москва виновата, денег не выделяет труженикам. Дороги плохие – так все деньги в Москву же уходят, и так далее, и тому подобное. Ну и плюс «Вы там зажрались за наш счет». Так что ожидать помощи советом или делом мне было не откуда. Отношения с бригадой не складывались катастрофически: где нужно было тянуть –я толкал, когда они пели – я молчал, где у них был «вкл» у меня был «выкл». А что вы хотите, культурный антагонизм, огромная разница в жизненном опыте и взаимное непонимание цивилизаций: с одной стороны виртуальной баррикады - походы в театр, книжки про высокое, а так же «простите» и «извините»; с другой – детство в глухомани, пьющие родственники и «пошел на...й». Это потом уже, значительно позже, я научился мимикрировать под сибиряка так, что после моей фразы «Живу в Москве» я стандартно слышал в ответ: «Понятно, давно перебрался? А родился где?» . Обычно я отвечал: «В Благовещенске». Это снимало все последующие вопросы: значит свой. К тому же Благовещенск небольшой город, да и расположен уж очень далеко, на китайской границе, поэтому было маловероятно встретить человека, действительно родившегося в Благовещенске и способного распознать обман. Ну да ладно, вернемся к моему первому рабочему дню.
Несколько осмелев и частично раздевшись (лыжную маску пришлось снять из-за нелепости ситуации), начал работать. Не прошло и каких-то 5 часов, как сейчас помню, светло еще было... Мне захотелось в туалет. По большому. Не вопрос, на просьбу показать где находится сортир пробегавший мимо бодрый мужичок показал на свежеструганную будочку. Я направился туда. Открыв дверь, я чуть не подавился рвотой: весь деревянный пол будочки представлял из себя огромный кусок замерзшей мочи, а из отверстия в полу торчал полуметровый сталагмит из каловых масс. Натюрморт дополняли живописно разбросанные куски разноцветной использованной туалетной бумаги. Испражняться там физически было невозможно, для этого пришлось бы сесть почти верхом на каловый столб. К тому же на мне был комбез, так что процесс подразумевал снятие верней части его части. Решено было покакать на улице. А на улице же светло еще, люди ходят. В общем нужно было отойти от дороги немного, до кромки леса, метров 50. Я сделал шаг с обочины в сторону леса и ушел в снег по грудь. Конец зимы, что вы хотите, а зимы в Сибири длинные, оттепелей не бывает, так что весь снег, нападавший еще в октябре, благополучно долежал до весны. 50 метров по сугробам заняли у меня 30 минут, в конце пути, уже возле деревьев я чувствовал себя уставшим как хоккеист после матча.
Закончив такой естественный, но в этот раз связанный с неожиданными трудностями процесс, я захотел протереть руки чистым снегом. Снег конечно же на ладонях растаял, они стали мокрыми и скользкими и случайно взмахнув правой рукой я к своему ужасу почувствовал, как с безымянного пальца слетает обручальное кольцо. Положение становилось катастрофическим: вернуться домой к молодой супруге из первой же командировки без обручального кольца означало грандиозный скандал. «Небось по девкам шлялся и снял чтобы не палиться, а потом по пьяни потерял» - сказала бы она мне, сузив в гневе серые очи, а я в ответ бы блеял что-нибудь про то , что «я не такой» и про сортир. Кольцо необходимо было вернуть любой ценой. Пока я грудью прокладывал себе путь через сугробы, солнышко успело сесть и наступила ясная, тихая сибирская ночь. Визуально следов кольца в рыхлом снегу обнаружить не удалось, куда я конкретно махнул рукой, тоже было не совсем понятно. Поэтому я стал голыми руками просеивать верхние 10 см сугроба, двигаясь спиралью от эпицентра событий. Мороз крепчал, мокрые ладони уже потеряли чувствительность. Кольцо нашлось на пятом или шестом круге, метрах в четырех. И что самое обидное, видимо не судьба мне была его носить долго: я его все-таки потерял через год, купаясь в море.
Вот так и начиналась моя карьера российского нефтяника, в потемках, на морозе и с голыми руками. И каждый раз, когда кто-то начинает разглагольствовать о том, что у нас слишком дорогой бензин, при этом не потрудившись заглушить двигатель на стоянке, или кто-то, развалившись в теплом удобном кресле, завидует в разговоре высоким зарплатам нефтянки, я всегда вспоминаю о том что у меня отморожены два пальца на правой руке и левая половина лица. Это незаметно внешне, но при малейшем морозе появляется жуткая боль. Говорят, со временем должно пройти, если снова не обмораживаться...