КОРРЕКТОР
Споткнувшись о дверцу лифта и чертыхнувшись, Игорь Федотов выскочил из подъезда своей девятиэтажки. На мгновение он остановился и, вздохнув полной грудью утренний свежий воздух просыпающейся столицы, затрусил, смешно подергивая ляжками, по дорожке, ведущей к скверику.
Июньский день обещал быть солнечным и теплым, а людей в этот ранний час в скверике почти не было, если не считать еще одного немолодого чудака с обвисшим брюшком. «Чудак», как и Игорь, бегал по-утрам, очевидно пытаясь убежать от инфаркта или от лишних жировых отложений. Правда, судя по его внушительному животу и красной, жаром пышущей физиономии, занятие это совсем не доставляло ему удовлетворение и на лишний вес тоже, почему-то, не влияло.
Игорек же бег принимал всей душой, да и телом тоже. Бегать по утрам его приучил отец, когда еще был жив, а если бы не эта нелепая авария, был бы жив и до сих пор.
Размышления прервал «Чудак с животом», он пробежал мимо Федотова, одышливо дыша и отдуваясь.
«Это ж надо так над собой издеваться, - улыбнулся Игорь, продолжая бег. – Вот я – совсем другое дело, для меня это и привычка, и удовольствие. Чувствовать себя молодым оленем – это ли не кайф? Нет, наверное, все-таки не оленем, - продолжил он свои измышления, - ланью. Во, самое то!»
Толстяк, меж тем, скрылся за поворотом аллеи, а Федотов решил передохнуть и присел на ближайшую лавочку.
- Ух, хорошо! – вздохнул он и повернул голову на звук, а, вернее, на металлический скрежет.
Метрах в пятидесяти от места, где он сидел, сдвинулся в сторону люк коллектора, и оттуда показалась голова, а затем и все туловище молодого человека лет тридцати. Наконец, парень вылез из люка и, покрутив по сторонам головой, увидел Игоря. Оживившись, он направился в его сторону, вид у него был странный.
На худощавом загорелом лице, казалось, ярко горели белки глаз, большой с горбинкой нос как бы принюхивался к чему-то, словно никогда до этого он не вдыхал кислорода. Длинные черные волосы были стянуты на затылке чем-то наподобие обруча. Одежда тоже отличалась необычностью. Слишком много всяких застежек и пуговичек было на его футболке или на чем-то, похожем на футболку. Но все это дополняли обычные джинсы, а ступни оказались босые и довольно грязные.
Остановившись возле Федотова , он бесцеремонно уставился на него ..
- Долгой жизни вам, незнакомец, - произнес он всматриваясь в лицо Игоря и добавил: - А не будете ли вы столь любезны, ответить мне, какой сейчас год и где я нахожусь?
«Ууу…, это, похоже, «клиника», - обалдел Игорь и, развалившись на лавочке, положив руки за спинку посмотрел на чудака:
- Год у нас нынче две тысячи тринадцатый, любезный. Ну, а находимся мы в Москве. Или вы хотите знать конкретнее?
- Нет, нет, спасибо, информации вполне достаточно, - ответил парень и, оглянувшись по сторонам, быстро зашагал по аллее.
- Вот, «чудо»! Интересно, из какой клиники он сбежал? – усмехнулся Федотов и, поднявшись с лавочки, направился к выходу из скверика.
Желание бегать сегодня, почему-то, исчезло напрочь.
Проходя мимо полуоткрытого коллектора, Игорь попытался закрыть крышку плотнее. Наклонившись к люку, он увидел прямо рядом с металлической крышкой странный ключ..
«Наверное, этот шизанутый потерял. Да, интересный ключик, необычный».
Ключ и в самом деле был необычен. Удлиненная ручка была сделана из цветных минералов: мрамора, малахита, обсидиана и гранита. Сама же головка ключа, если смотреть с торца, походила на знак солнцеворота или же свастику и была выполнена из какого-то желтого металла, напоминающего золото, но золотом, как таковым, не являлось, хотя блестела не меньше. Каждый лепесток знака был сделан из трубочек разной величины и толщины.
После тщательного осмотра Игорь засунул ключ в карман своих спортивных штанов и совсем уже было решив идти домой, вспомнил вдруг, что этот странный на вид парень вылез из коллектора.
«Интересно, что делал этот тип в коллекторе? На бомжа он, вроде, не похож, да и не зима на дворе».
Посмотреть, что ли? – мелькнула мысль, и оглянувшись по сторонам он полез в колодец.
Спустившись по железным проржавевшим скобам метра на два вниз, Игорь оказался в узком коридоре коллектора. На железобетонных стенках, увешанных кабелями, кое-где горели тусклым светом электролампы. Коридор уходил и вправо, и влево, казалось – в бесконечность.
«На улице жара, а здесь прохладно», - удовлетворённо констатировал Федотов и решил идти направо.
Очевидно, коллектор предназначался только для связи, так как об этом говорило обилие кабелей, висящих вдоль стен. Никакой теплотрассы и канализации здесь не было. Видно поэтому и грязи, оставляемой после себя бомжами, не было тоже. Тем более было непонятно, что делал здесь этот чудак.
Коридор тянулся, казалось, без конца, и Игорь, устав чертыхаться, цепляясь ногами за какие-то железяки и то и дело попадая лицом в паутину, хотел было повернуть назад, но увидел, что впереди в тусклом свете лампы высвечивается карман в стене. Кабели на этом месте уходили в землю и, минуя карман, появлялись вновь по ту сторону.
Он подошел к этой нише в стене и, поеживаясь от сырости, стал гадать: на кой черт нужна эта ниша и почему кабели, минуя ее, уходят вниз. Присмотревшись внимательнее, увидел вдруг в правом верхнем углу ниши маленькое квадратное отверстие.
«Попробовать, что ли? Игорь решительно вынул из кармана ключ и вставил его в квадратное углубление.
Ровным счетом ничего не произошло, но было очевидно, что ключ подходит к отверстию.
«А если так?» - сообразил он, вытащил ключ и, повернув его другой стороной, снова вставил в квадратик.
На этот раз ключ подошел идеально и даже глубже. Игорь попробовал повернуть его влево, и это удалось. Что-то щелкнуло, и казавшаяся частью стены плита стала плавно отъезжать в сторону. Черное прямоугольное отверстие приглашало зайти, что Федотов и сделал. Каменная плита бесшумно встала на место, и он оказался в полной темноте.
«Во, влип! И что теперь?» - присвистнул он и принялся в темноте шарить рукой по стене в поисках выключателя.
Выключатель, действительно, вскоре нашелся. Щелчок! – и Игорь зажмурил глаза: слишком ярко загорелась мощная лампа под потолком и осветила большое помещение, по стенам которого стояли стеллажи.
Полки были буквально забиты всевозможной военной формой чуть ли не всех времен и народов. Чего тут только не было! И рыцарские доспехи с мечами и латами, и набедренные повязки в комплекте с деревянными дубинами, очевидно, времен мезозоя; военная форма наполеоновских солдат и офицеров, а также амуниция военных летчиков «Нормандии-Неман»; хитоны и плащи Римской империи, доспехи гладиаторов; парадная форма солдат Вермахта времен сорок первого и многое что другое…
«Склад, что ли, какой-то? – усмехнулся Игорёк. – И нашли же место – лучше не придумаешь!»
В комнате кроме стеллажей под потолок и полок, забитых всевозможной фигней, больше ничего не было.
- Да, что там гадать, - сплюнул Федотов , - наверняка, во время войны эвакуировали какой-то музей, вот и навалили сюда барахла всякого.
«Наверное, так и было, - подсказал ему Внутренний Голос, - но что-то тут не так. Ты на ключик-то посмотри, - продолжал глумиться Голос. – Разве такой у наших музейщиков был бы? Да и форма военная практически наших лет – к чему? Ну, не могли музеи военных лет иметь костюмы наших летчиков, воевавших в Афганистане, согласен?»
- Согласен, согласен. А, может, театральная костюмерная, а?
Внутренний Голос замолчал. Очевидно, задумался.
«Ну, может быть, может быть… Но - ключ?...»
- А что «ключ», ну, стебанулись ребята с ключом. Для таинственности. И что?... Нужно, наверное, Вадиму рассказать об этой костюмерной, - пробормотал Игорь. – Он сразу бы нашел применение сей бутафории, все-таки на киностудии работает… Вот и ладно, - с Вадимом завтра сюда и придем.
Он подошел к нише, туда, где открывалась плита. Но, к своему удивлению, никаких отверстий для ключа с этой стороны не обнаружил.
«Вот это сюрприз! И как теперь отсюда выйти?»
Внутренний Голос молчал.
А Игорю вдруг непременно захотелось надеть на себя что-нибудь из этой кучи барахла. Он подошел к стеллажам, а руки сами потянулись к шкуре из ягуара и набедренной повязке из него же.
Наскоро сбросив свои спортивные штаны и футболку, он натянул повязку и шкуру. От шкуры пахло нафталином, но сидела она на нем ладно.
«Во, блин, неандерталец!» - успел хмыкнуть Игорь, прежде чем в комнате погас свет.
Продолжалось это «светоотключение» секунды две, а потом снова стало светло. Но вместо комнаты Федотов увидел… достаточно просторную пещеру, в которой он и находился.
Потянуло запахом костра, и, повернув голову, Игорь встретился взглядом с русоволосой девушкой, присевшей у огня прямо у входа в пещеру. Она тоже была в шкуре, правда, что это за шкура, было непонятно: настолько мех ее был грязен. На шее у девушки висели бусы из каких-то костяшек вперемешку с перьями птиц.
Увидев Игоря, она вскочила и попятилась к выходу. Но, присмотревшись, осмелела и подошла к нему.
«А шкура-то у нее, по-моему, медвежья» - проснулся Внутренний Голос,
Девушка, тем временем, разглядывала его, смешно наклоняя голову то в одну, то в другую сторону. Потом она опустила ее вниз и глаза ее удивленно заморгали. Игорь проследил за ее взглядом.
- Охренеть, - пробормотал он, - я забыл снять кроссовки!
- Кто ты? – удивленно спросило светловолосое создание, широко раскрыв свои синие глаза. – Я не знаю тебя, и зачем ты здесь? Сейчас вернется мой мужчина и очень рассердится. Это наша пещера, тебе надо уйти.
Игорь потряс головой, не понимая, что происходит.
- Какая, на фиг, пещера?! – удивился Игорь. – Что все это значит? Кино, что ли снимаете?
Федотов выскочил из пещеры и аж вспотел: никаких софитов, орущих режиссеров и прочей киношной ерунды не было. А было слишком голубое небо, слишком чистый воздух и какая-то нереальная природа.
Небольшая горная гряда разбросала в низине свои огромные каменюки, которые утопали в зелени лугов. Серебристой прозрачной лентой блестела на солнце речушка. Петляя и изгибаясь, текла она между обломками скал и огромных булыжников.
«Видно по всему, что не кино…» - проснулся Внутренний Голос.
- Да и не Россия, - добавил Игорь. – Похоже то ли на Австрию, то ли на Швейцарию…
Где-то там, в низине, слышался детский смех, всюду перемещались фигурки людей, одетые в разные шкуры, занимающиеся своими разными делами.
- Вот это «массовочка»! – проговорил Игорь и поплелся к пещере.
Девушка стояла у входа в пещеру и уже улыбалась ему. Было видно, что ей нравится этот атлетически сложенный парень с длинными русыми волосами.
- Я – Ная, - заговорила она, как только парень подошел ближе. – Наше племя называется «канауки». А кто ты, и где твое племя?
«Странно, - посмотрел на неё Федотов , - я почему-то её понимаю, а ведь говорит она со мною явно не на русском языке».
«Какая тебе, блин, разница! – вмешался Внутренний Голос. – Скажи ей, что племя твое – русичи, находится охренительно далеко отсюда, ну, а зовут тебя – Игор. Так будет лучше».
- Игор… - повторила Ная, вслушиваясь в звуки своего голоса. – Чужое имя, никогда не слышала такого.
Она снова посмотрела на Игоря и улыбнулась.
- А ты – хороший. И у тебя такая мягкая кожа. И вижу, что сильный. От тебя, наверное, получаются здоровые дети? Признайся, ты лучший охотник в своем племени?
«Знала бы ты, что мышцы в наше время наращивают не на охоте, а исключительно, «качая» железо и принимая стероиды» - подумал Игорь, а вслух сказал:
- Насчет охоты – не знаю, разная она бывает – охота. В моем племени, например, очень популярна охота на денежные знаки.
Посмотрев на удивленные глаза Наи, он поперхнулся и пояснил:
- Вот скажи, чем вы благодарите человека из другого племени, если он принес вам, например, кабана?
- Ну, иногда – это шкура зверя или красивые бусы, - ответила Ная.
- Вот видишь! А в моем племени - это такие цветные бумажки, то есть – кусочки пергамента…
Ная наклонила голову набок, и было видно, что «бумажки» да и «пергамент» ей «по-барабану»: она просто не могла знать, что это.
- Ну, в общем, ты поняла, - неуверенно выдал Федотов.
Меж тем, солнце садилось за горную гряду, и в пещере становилось сыро. Ная подбросила несколько больших веток в костер и присела неподалеку от Игоря.
- У тебя красивые и сильные руки, и кожа совсем не поцарапана. Ты, наверное, давно не охотился? – спросила она, разглядывая его руки.
- Да как тебе сказать… - засмущался тот.
Внутренний Голос оживился:
«Последний раз ты этими руками помогал достраивать веранду у Вадима на даче. Но было это года два назад».
«Ты, лучше, заткнись и подумай, как нам выпутаться из этой истории» - напомнил Голосу Игорь.
Совсем стемнело, и на нереально ясном небе высыпало столько звезд, сколько Федотов не видел никогда. Но больше всего его поразила Луна: она была огромна. Большим оранжевым апельсином висела она над долиной, и, казалось, каждый ее кратер был виден невооруженным глазом.
Языки пламени костра отбрасывали на стены пещеры причудливые тени. Ная, свернувшись клубочком, спала на старой шкуре неизвестного животного. И так она была беззащитна и желанна в тот момент, что Внутренний Голос просто заверещал:
«Ну, давай, смелее! Кто еще сможет похвастаться, что переспал с неандерталкой, кроманьонкой или как ее там. Давай, не тормози!»
- А, где наша не пропадала! – прошептал Игорь и прилег рядом.
Как ни странно, Ная совсем не противилась этому, а в ее ласках было что-то непознанное и совсем новое для него. Вскоре, Ная уже тихо посапывала у него на плече, да и сам Игорь, устроившись поудобнее, тоже уже было собирался заснуть.
Но тут в пещеру с ночным ветерком сначала влетел запах потного козла, а потом появился и сам обладатель этого запаха – здоровенный мужик лет сорока с неопрятной бородой, в серой шкуре, по виду – волчьей. На плече у здоровяка уместился немаленький таки кабан, веса которого тот, судя по всему, и не чувствовал.
Мужик прошел мимо Федотова, очевидно, не заметив его, и, свалив кабана в дальнем углу пещеры, вернулся к догорающему костру. Тут только он заметил парня и, отупело уставившись на него, застыл на месте. А когда пришел в себя, то зарычал, как бешеный медведь и, выхватив из-за пояса шкуры каменный тесак, бросился на незваного гостя.
Игорь хоть и был тренированным парнем, да и карате когда-то занимался, увернуться не успел, и тесак дикаря вонзился ему в грудь…
… Свет яркой лампочки под потолком резанул глаза. Федотов очнулся и понял, что опять находится в той самой комнате с разным барахлом. Грудь побаливала, но никаких следов от тесака не было.
-Что происходит?! Что все это значит?! - чуть ли не закричал он
Ему, конечно, никто не ответил. Лишь где-то за стеной чуть слышно гудели силовые кабели, да ночная бабочка билась о лампочку под потолком.
Игорь принялся нервно сдирать с себя идиотскую шкуру и вскоре остался в одних кроссовках. Порыскал глазами в поисках своей одежды, но нигде ее не увидел. Перед ним лежали залежи барахла всевозможного военного назначения и исторической принадлежности. Не было только его спортивных штанов и футболки.
« А ключик-то в штанах остался», - обреченно вспомнил Федотов.
И вдруг до него «дошло», что выйти отсюда он сможет, только надев какой-нибудь из костюмов. Но, надев его, тут же и окажешься там, какому времени соответствует «костюмчик»! С другой стороны, не помирать же здесь с голоду! И, потом, чтобы вернуться сюда – в наше время, - ему обязательно нужно будет погибнуть ТАМ.
«И иначе, что, никак?!»
Перемещения во времени, судя по одежде, возможны только в прошлое. С будущим у «них», очевидно, что-то не складывается.
Игорь ходил по комнате, рассматривая стеллажи с кучей различного обмундирования. Самое позднее, что он нашел, был камуфляжный костюм наших солдат, очевидно, пограничников, брежневских времен.
- Обновлять бы чаще надо гардеробчик! – буркнул он.
Ответом ему была полная тишина.
Можно, конечно, было попробовать попасть в восьмидесятые и найти себя там маленького, предупредив, чтобы не залезал в возрасте тридцати восьми лет в две тысячи тринадцатом году в коллектор ни под каким видом. Но! Гражданских костюмов времен Брежнева Игорь не видел, а попадать в горячий Афганистан и получить там пулю, ему совсем не хотелось.
«Во, ты влип! - встревожился Внутренний Голос. – А не надо быть таким любопытным, - продолжал голос, - смотрел бы сейчас телевизор да с холодной минералочкой, а? Это тебе еще повезло, что Светка в санаторий уехала, да и у тебя отпуск. Никто волноваться не будет».
«А ведь действительно, никто не будет волноваться, где я», - вспомнил Федотов.
Он покрутил головой, и будто бы нарочно его взгляд остановился на военном обмундировании советских войск времен Великой отечественной.
- А что, прикольно, может, с дедом на войне встречусь! Посмотрим, как оно было на самом деле. Игорь снял наконец кроссовки и начал натягивать на себя форму лейтенанта.
- Если есть погоны – вполне вероятно, что застану конец войны, - рассуждал он, застегивая портупею.
«Размечтался! – очнулся Внутренний Голос. – Или забыл, что сюда вернешься только тогда, когда тебя ТАМ «хлопнут»? Предлагаю тебе самому там время не тянуть, а, скажем, застрелиться, а?»
- Да пошел ты! – психанул Игорёк и застегнул последнюю пуговицу.
В комнате снова погас свет, и несколько секунд тишины вдруг разорвал…гул взрывающихся снарядов, свист пуль и рев танковых моторов.
Федотов сидел в окопе и, обалдевший от происходящего, вжимал голову в плечи.
Бой был в самом разгаре. Рядом, прямо возле него, лежали убитые солдаты. Одному из них пуля попала прямо в глаз и вышла через голову, оторвав приличный кусок плоти вместе с мозгами. Игорь почувствовал тошноту, подступившую к горлу, но тут же о ней забыл, услышав грохот пулемета у себя над головой и такой мат, о существовании которого он и не догадывался.
Он поднял голову и увидел в полуметре от себя рыжего малого с погонами старшины. Рыжий стоял в окопе в полный рост и стрелял из пулемета. Гильзы сыпались веером, перемешиваясь со злобными плевками и отборным матом старшины.
- Все, патронам – хана! – прохрипел старшина и опустился на дно траншеи. – А, лейтенант, что сидишь? Судя по одежке – из нового пополнения? Что-то я тебя не помню…
- Да, ты прав, старшина, я только что прибыл! – прокричал Игорь. – А где мы, что за местность?
Рыжий вытер пот и грязь с лица и удивленно посмотрел на него.
- Ну, даешь, лейтенант! Под Курском мы, голуба, в самом пекле… Что будем делать, патронов больше нет. Это были его последние слова.
Ухнуло так, что Игорь отлетел метров на пять от того места, где только что сидел. А когда осела пыль и земля, увидел, что от старшины остался один сапог.
«Не слабо! – проглотил слюну Федотов. – Не повезло старшине!»
Повсюду в окопе и у самого окопа лежали трупы советских солдат. Некоторые тела были целы с виду, некоторые - с оторванными конечностями или без головы. От увиденного Игоря опять затошнило и тут же вывернуло наизнанку.
- Танки! – прокричал кто-то справа, и в наступившей на несколько секунд тишине явно послышался нарастающий гул.
Артобстрел прекратился, и только звуки мощных танковых моторов доносились, казалось, отовсюду.
Тишина и оцепенение с нашей стороны продолжались совсем недолго. Где-то справа рявкнула «сорокопятка», и Федотов , высунув голову из окопа, увидел совсем рядом в низинке противотанковую пушечку, а возле нее – молоденького лейтенантика, судорожно пытающегося вставить очередной снаряд в казенник пушки.
- Погоди, сейчас помогу! – крикнул Игорь и поспешил к нему.
- Откуда ты, земляк, такой свеженький? – прокричал чумазый лейтенант, одновременно дергая рукой веревку спускового механизма.
- А почему – один? – задал встречный вопрос Федотов , когда у него перестало звенеть в ушах.
- Ты что, ослеп, земляк?! Глянь вокруг! Поубивало всех! Снаряд, снаряд давай лейтенант! – крикнул тот. – Ящик зеленый видишь?!
Пока Игорь доставал снаряд, лейтенантика успело ранить в плечо, и он, бледный от боли, присел возле пушечного лафета.
- Вот что, браток, - крикнул Игорь, - давай, дуй назад к санитарам! А я тут как-нибудь повоюю!
- Как тебя звать, земляк? – спросил раненый лейтенант.
- Игорь я, Игорь Федотов.
- А я – Степан Никодимов. Управишься без меня? Или…
- Не теряй времени, Степан, кровью истечешь! – рявкнул Федотов, прицеливаясь в ближайший танк.
Степан спрыгнул в окоп и вскоре скрылся из виду.
«Ну, вот и пригодились мои артиллерийские навыки, недаром служил», - сплюнул Игорь и дернул за веревку спуска.
Ближайший немецкий танк дернулся и закрутился на месте.
- Не нравится?! – радостно вопил Игорь. – Погоди, погоди, то ли еще будет!..
От грохнувшего рядом снаряда стало темно, и парень провалился в небытие…
…Закашлявшись, он пришел в себя и открыл глаза.
Он снова находился в знакомой «костюмерной». Побаливал правый бок и, приложив руку к ноющим ребрам, Игорь понял, что огромный клок гимнастерки справа будто бы вырван с корнем. Но при этом на теле не было никаких следов.
«Хоть и живой, а ощущения не самые приятные», - решил он, а вслух сказал:
- И повоевать-то толком не дали, гады.
Осмотревшись, Игорь понял, что ничего не изменилось. Все так же что-то гудело за стеной, привычными стопками лежала военная форма, а под потолком настойчивый мотылек все бился и бился о горящую лампочку.
Очнулся Внутренний Голос и забубнил:
«Этот мотылек, прямо, как ты: бьется, бьется, а все бестолку. Сгорит, дурашка, только и всего».
- Да заткнись ты, и без тебя тошно! – крикнул , все более раздражаясь, Игорь и закричал в бешенстве: - Надоело, слышите вы?! Надоело!!!
Он вскочил и принялся разбрасывать все, что лежало на стеллажах, все более распаляясь. Зазвенело, затарахтело, в воздухе запахло пылью.
- Выпустите меня! Что еще вы хотите?!... – кричал Игорь.
Ответом ему была тишина, и даже мотылек куда-то пропал.
«Отличненько, - проснулся Голос, - так и будешь тут мыкаться и скакать туда-сюда. А отпуск твой уже, наверное, кончился, но сколько ты тут проторчишь – неизвестно! Твой завлаб Матюхин, небось, уже руки потирает от удовлетворения, так как его версия твоей разгильдяйности подтверждается!»
- Вот, привязался! Что это: раздвоение личности? Шизофрения? – бормотал в отчаянии Федотов – Нужно успокоиться и подумать… Дааа.. ,ну и бардак ты тут устроил!
Форма морячка Черноморского флота лежала прямо у его ног.
- Ну, понял я, понял! – успокоился Игорёк и сбросив порванную гимнастерку, стал натягивать на себя тельняшку.
Как и в прошлые разы, все пришлось впору. И, едва защелкнулся на его талии ремень с якорем на блестящей бляхе, свет на мгновение погас…
… Он очнулся на лавочке в незнакомом сквере. Душно пахло мимозой и едва уловимо – морем.
Мимо пробежали две девчушки в пионерской форме с развевающимися красными галстуками. На соседнем здании возле сквера висел красный транспарант: «Дело Ленина живет и побеждает!» - гласила надпись на полотнище.
- Это какой же нынче год? – Эй, мальчик! - остановил он мальчишку лет десяти. – А год-то сейчас, какой?
- Вы, дяденька-моряк, память потеряли? – удивился мальчишка. – Ну, семьдесят пятый.
Мальчишка засмеялся и убежал, а Игорь снова сел на лавочку.
«Эх, забыл я спросить у малого какой хоть это город… Похож на Одессу, что ли…»
Он окликнул мороженщицу, везущую свою тележку с холодным лакомством, и тут вспомнил о том, что денег у него нет, а тем более, денег семидесятых годов.
- Ну, так будешь мороженое или как? – заигрывая осведомилась толстая продавщица.
- Да деньги я забыл, извините, - смутился Игорь.
- Ой, да ладно! Держи, морячок, от меня подарочек! – заулыбалась тетка и протянула ему мороженое.
Приятный холодок разливался по голодному желудку, и Игорь уже с интересом рассматривал незнакомый город.
Белокаменные здания интересной архитектуры, подстриженные газоны, благоухающие цветочные клумбы. За витой оградой, отделяющей сквер от дороги, сновали троллейбусы. По тротуару гуляли загорелые молодые пары.
- Свободно у тебя, братишка? – услышал Игорь и увидел возле себя парочку: молодую симпатичную девушку и такого же как и он, морячка.
- Да, пожалуйста, - приветливо улыбнулся он, и моряк с девушкой присели рядом.
- Ты из какой части, братишка? – поинтересовался тот.
- Еще не знаю, только приехал, на усмотрение начальства, - «нашелся» Федотов.
- А, ну да, ну да, понятно. Морячок хотел еще что-то спросить, но Игорь его опередил.
- Давай знакомиться, братишка, - он протянул руку: - Игорь Федотов.
- Сашка я, Никодимов, - ответил, улыбаясь, моряк и пожал руку.
- Никодимов…, - удивился Игорь.
- Никодимов, - подтвердил тот. – А что, знакомая фамилия?
- Деда у тебя, случайно, не Степаном звали? – оживился Федотов.
- Да, Степаном, а что? – еще больше заулыбался морячок.
- Понимаешь, Санек, мой дед и твой, кажется, воевали вместе. И твоего как раз под Курском в сорок третьем ранило в плечо…
- Слушай, а ведь верно! – оживился Сашка. – Точно, под Курском его и ранило. Слышишь, Маринка, я кореша нашел, вот здорово!
И он полез обниматься.
- А клевая чувиха! – послышалось сбоку. – Колян, давай пригласим кису в нашу компанию.
Игорь повернул голову и увидел четыре помятые фигуры в грязных футболках и таких же брюках.
- Топайте, ребята, не ищите приключений, - поднялся с лавочки Сашка.
- Мы их, морячок, не ищем, мы их создаем, - ответил лобастый парень, и в его руке сверкнул нож.
За долю секунды, пока нож в руке «Лобастого» проделывал крутой вираж, чтобы вонзиться Сашке в бок, Федотов ударом ноги выбил нож. Второй удар пришелся «Лобастому» в лоб, и он полетел на газон.
Пока трое оставшихся подонков приходили в себя, Игорь «вырубил» еще одного. Двое оставшихся позорно убежали, матерясь на ходу.
Где-то неподалеку раздалась трель милицейского свистка, и Маринка потащила Сашку за руку.
- Игорек, брат, пиши на в/ч 14150! – прокричал Сашка, и они с Маринкой побежали по аллее.
- Что-то часто мне стала попадаться фамилия «Никодимов»…, - успел проговорить Игорь и, повернувшись, увидел «Лобастого».
Он был совсем близко и тут же ударил ножом…
… Федотов открыл глаза и схватился за левый бок. Тельняшка была в крови, но и только. Под тельняшкой никакой раны не было.
Он сидел на стуле в знакомой и такой ненавистной уже комнате. Беспорядка не было и в помине: вся военная амуниция была на местах, а рядом с Игорем лежали…его вещи.
«Неужели?!» - мелькнула мысль, и Игорь повернул голову.
Ниша в стене была открыта, и оттуда тянуло свежим воздухом.
Парень схватил свои вещи и, выскочив, стал переодеваться, уже стоя в узком туннеле.
Когда, наконец, он вылез из коллектора, радуясь, что этот долгий день, как ни странно, не закончился, и все так же светит летнее приветливое солнце, на скамейке рядом с люком коллектора он увидел…утреннего незнакомца. Он кивнул Игорю как старому знакомому и жестом пригласил присесть рядом.
- Вы, наверное, ждете объяснений, Игорь, - спросил незнакомец. – Что ж, извольте.
И он начал говорить.
- Мы – наблюдатели-корректоры. В вашем две тысячи тринадцатом году нас нет, и еще много лет не будет. Я не буду говорить вам, из какого я века и года: слишком далеко отсюда. Но мы научились жить идеальной жизнью – без войн, болезней и иных проблем. Поэтому, как только на нашем видимом горизонте появляется проблема, грозящая нашему благополучию, мы ее устраняем. Способов много. И тот, к которому вы сегодня были причастны, один из них. В нашем далеком будущем нам очень нужен наш гений – тот самый прапрапра…правнук вашего матросика Никодимова. Только он будет способен решить проблему, которая нас ожидает. И вы, Игорь, сегодня были тем корректором, а проще говоря, одним из нас.
- А при чем тут эта кроманьонка? – спросил озадаченный Федотов.
- О! Она родила от вас очень смышленого малыша. И благодаря ему кроманьонцы сделали гигантский скачок в своем развитии. А вот вы, насколько я знаю, занимаетесь молекулярной физикой, но пока ничего такого не открыли. Но лет через десять вы напишете маленькую книженку, в которой изложите свои мысли по одному из вопросов этого направления. В вашем веке эти вопросы окажутся никому не нужны. Но вот в нашем… Но, не будем форсировать события. Желаю вам удачи, прощайте!
Игорь встал с лавочки и, неловко кивнув незнакомцу, перелез через низкую оградку сквера и пошел через дорогу.
Машин, как ни странно, было немного, и парень спокойно переходил шоссе.
- Игорь! – окликнул его незнакомец.
Федотов повернулся, чтобы в тот же момент быть раздавленным невесть откуда взявшимся грузовиком…
- А в наше время ваше открытие может нас уничтожить! – проговорил незнакомец и скрылся в коллекторе.
Дмитрий Грановский