Бытует напрасное мнение, что науки в вогульских степях (лесах, горах, долинах) не существовало никогда. Оно настоятельно опровергается современными методиками микроскопического анализа. Древние вогульские трактаты написаны идеографически – в пещерах и на скалах, причем в качестве первичных символов выступают елочки. Точная юстировка углов между иголками, задающая также высоту стиля, служила дополнительным изобразительным средством. Это позволило ухватить огромный объем информации, регулируемый количеством иголок на ветвях, хотя и требовало несказанного мастерства владения костяной иглой.
Примеры вогульских прозрений поражают воображение. После долгой практики ряд дисциплин установили соответствие между четырьмя великими элементами бытия и животными зодиака, что сильно помогало в охоте. Наблюдая планеты и заезжих вращающихся дервишей, вогулы впервые изобрели молекулярные торсионные поля и овладели миром огненным… Что нам делать со всеми этими знаниями? – спросили однажды вогульские ученые. Как основные рассматривались два варианта: перебрать и суммировать все достижения – или вообще не обращаться к ним. За основу было взято второе. Тогда жизнь лишается омрачений, ярко светит Золотая Баба, любое счастливое состояние мира доступно всем и каждому. Это и составляет суть новейшей вогульской науки.
Хотя требования к стратегической маскировке за последние века несколько поменялись, многие вогулы по-прежнему служат и числятся в образовательных и научных учреждениях. Они подвизаются на самых разных должностях, при случае не отказываясь от постов в дирекциях и высших ученых советах, не заботясь о престиже и премиях. Они участвуют в любой по-человечески приемлемой деятельности, включая собрания и митинги трудовых коллективов, где вставляют реплики и замечания – не всегда уместные, но по видимости сочувственно-заинтересованные.
По крайней необходимости вогулы совершают открытия, обнародуя малозначительные крупицы вогульского знания, уже попавшие в отработанные руды. Они готовы делиться бесплатными революционными идеями в курилках институтов с единственной целью – не дать окончательно замереть духовному росту родственников по вере и разуму. От них можно услышать о волшебных северных странах – на расстоянии вытянутой руки. Соответствующие научные направления постепенно внедряются на страницы планов, отчетов и публикаций, создавая ощущение прогресса. Важно только не переиграть: долгое пребывание в расплывающихся кругах бывшей интеллигенции отягощает и способна захватить сознание, замедляя движение по истинно вогульскому пути.
Искусство поддержания двойного видения природной и гуманитарной реальности требует постоянной, но умело дозированной нагрузки. Поэтому молодым вогульским воинам следует избегать ежедневной восьмичасовой служебной занятости и носить священное оперение (хотя бы под одеждой). Отдельные заседания желательно пропускать (напомним, что вогульский календарь не вполне вписывается в солнечно-лунные циклы). Здесь полезную роль играет электронная система учета рабочего времени, которая легко управляется тонкими телами и тенями вогулов, бесшумно и надежно проходящими любую вахту. Не следует их пугаться в отчаянно пустых коридорах института.
Создание параллельных академических структур, объединяющих вогульских патриотов, в принципе приветствуется. Однако их текучее разнообразие, особенно для региональных отделений, требует широкого диалектического развития. Такие процессы не всегда проходят успешно – туда стремятся проникнуть непризнанные гении, влекомые эгоизмом и чувством собственной научной важности. Поэтому народные университеты быстро теряют функциональное назначение как места покоя и силы, а нужны ли охотникам дополнительные тренировочные полигоны? Усталость вогулов, о которой раньше никто слыхом не слышал, может стать фактом, и тогда мир со всеми своими законами изменится – не в лучшую сторону.