СМЕРТЬ ПОТЕМКИНА
(Глава из исторической повести Аркадия Польшакова "Кошевой атаман")
«О, вид плачевный!
Смерть жестока!
Кого отъемлешь ты от нас?
Как искра, во мгновенье ока,
Герой! Твой славный век погас!
Надменны покорив нам грады,
Сам кончил жизнь среди степей
И мира сладкого отрады
Во славе не вкусил своей…»
( Г. Державин)
Учитывая какую роль сыграл князь Григорий Потемкин, он же козак Грицко Нечеса, он же "едрит-фаворит" императрицы в разрушении Запорожской Сечи и судьбе самого атамана Петра Калнышевского, мы не можем хотя бы вкратце не осветить его кончину.
По дороге на Яссы мчались семеро экипажей лихих лошадей. В одной из роскошных экипажей полулежал желтый, как перезревший китайский мандарин, князь Потемкин, болезнь доконала его.
Почувствовав свою скорую кончину, он попросил остановить экипаж. Там, где они остановились, как в грустной песне о ямщике: ...была степь да степь кругом, путь далёк лежит, в той степи глухой помирал «едрит»... точнее бывший фаворит императрицы Потемкин.
Князь хотел еще раз постоять на земле, посмотреть на белые облака, плывущие в голубом небе, куда как ему казалось должна отлететь его грешная душа.
А то, что он был грешен, князь не сомневался. Впрочем, кто не грешен на этой грешной земле, нет таких людей, поэтому некому первым кинуть камень в грешника.
Он сказал сопровождавшим его старшим офицерам: «Вот и всё, некуда ехать, я умираю! Выньте меня из коляски: я хочу умереть на поле!»
Попов (личный секретарь князя) вместе с адмиралом Рибосом и куренным атаманом Антоном Головатым осторожно вывели, точнее, вытащили князя из экипажа.
Потемкин, кряхтел, еле держался на ногах. Он повернулся к Антону Головатому поддерживающему его за руки и почему-то ни с того, ни с чего прохрипел (хотя Антон ни о чем не спрашивал его):
- Получил весточку с Синода, атаман твой жив. Крепкий казак Петр Иванович оказался, не то, что я, совсем расхворался!
- Ничего, князь, - ответил ему Антон Головатый, - вот приедем в Херсонес, и вы поправитесь!
- Дай бог, дай бог!..
Но Бог видно отвернулся от светлейшего и не только он, Старуха с косой стояла уже за его плечами и ждала момента прекратить страдания очередного грешника на грешной земле.
Он еще, что-то попытался сказать Антону Головатому, но не успел, как куль упал на землю, испустив при этом дух. Может «светлейший» в тот момент хотел повиниться перед запорожскими казаками за зло содеянное им. Во всяком случае, совесть у него была нечиста, и, посылая запросы в Святой Синод с просьбами сообщить ему - жив ли преданный им батько-атаман, говорит о том, что отдельные искры пробуждения совести у казака Нечесы были.
Подбежавший к нему личный лекарь констатировал смерть князя.
Удрученные кончиной князя старшие офицеры, сопровождавшие князя, посоветовавшись, решили отвезти тело князя Потемкина в Херсонес. Рассчитывая, что там они дождутся дальнейшего распоряжения императрицы на счет похорон Светлейшего.
На месте кончины князя, чтобы как им казалось увековечить его память, оставили трех солдат, чтобы со временем на этом месте соорудить часовню или еще какой-либо монумент.
Но как потом оказалось, никаких распоряжений из столицы от старушки императрицы не поступило, ей очевидно, бывший «едрит» уже был не нужен, на ложе императрицы был новый молодой едрит- фаворит.
Племянница князя графиня Браницкая, видя такое дело, взяла все основные расходы на погребение своего родственника на себя.
При этом она спустя некоторое время сама приезжала на место, где князь испустил дух. Там солдаты соорудили себе избушку, где жили, охраняя непонятно от кого и для чего это место (потомки этого не оценили).
Графиня привезла им икону и картину итальянского мастера с изображением кончины светлейшего князя Потемкина- Таврического. Просила молиться и не уезжать с этого места, охранять его, при этом обещала регулярно платить им жалование.
Увы, кто-то из заезжих купцов эту картину своровал, и тогда на её место мордописец (художник) Скородумов написал гравюру, где в картуше написал пояснение к ней:
«Изображение кончины светлейшего князя Потемкина-Таврического, равно как и местности, срисованной с натуры, и особ, бывших при сем горестном событии».
* * *
Атаман Петр Калнышевский, узнав о смерти светлейшего князя Потемкина и темнейшего козака Нечесы, надолго задумался о бытии людском: жил, жил человек и вот его не стало...
Он, конечно, не знал, как именно умер князь, но в его представлении это выглядело несколько мрачно.
Светлейший князь из худых казаков, наверное, сожалел, что так быстро и, буднично, окончилась его жизнь на земле. И если там, на Небе будут взвешивать на весах Вечности худые и добрые дела князя, то неизвестно какая чаша весов перевалит.
Может, перед кончиной князь вспоминал свое незавидное детство, такую же обыденную юношескую пору, когда его неука и лодыря отчислили из университета.
Но в глубине души Грицька, по всей видимости, была, подспудно жила одна червоточина.
Он мечтал и хотел без труда переплюнуть всех и вся, и вылезти, пусть даже по головам, на самый верх карьерной лестницы. И там, наверху под Солнцем, плевать на всех и вся. Очевидно все эгоисты и карьеристы такие.
И случай ему подвернулся, и он его не упустил, став едритом-фаворитом такой же прохиндейки из захудалого немецкого рода, ставшей по воле случая всероссийской императрицей. Как будто в самой России не нашлось более достойных людей на трон рассийской империи.
Впрочем (подумал атаман), не народ у них в России выбирает себе вожака, как у нас на ежегодной Раде Сечи, где каждый год 1 января ты должен доказывать народу, что ты лучший из лучших казаков. Здесь цари сами себя выбирают или друг дружку выживают, отправляя раньше времени на тот свет.
Очевидно, так нашли и друг друга два корявых сапога, составившие в истории России известную пару Грицько-Катерына. Один сапог мечтал стать вровень императорам России, а другая сапожища, мечтала о другом величии - в величии, быть первой и самой богатой императрицей среди всех европейских монархов.
Она хотела быть первой среди тех монархов, кто ранее посмеивались над её плебейскими замашками, когда она немка, изображала из себя русскую бабу, в русской бане с мужиками, в парилке по-черному. Но как бы, ни рядилась прусская лиса в шкуру зайца русака, её лисьи повадки выдавали в ней хищницу.
Конечно, Потемкин тоже был непрост, порой он был велик в некоторых делах, а порой просто ничтожен. Что у него больше было ума или гонора, никто и он сам не знал. Видно гордыня в конце жизненного пути наступила на горло духа его.
Он мабудь не знал святую заповедь: «Да не наступит нога гордыни - на горло духа моего!»
Так ему и надо, нечего было ему «едриту» лезть в вечные фавориты. Повие старый хрен не нужен. Ей молодого едрита подавай.
После смерти князя императрица Катерина (так думал атаман) поди, со страхом ожидает появления на юге страны самозванца вроде Потемкина-Нечесы-Пугачева – под именем светлейшего князя Потемкина, который став во главе русского войска, станет претендовать на её престол. Пугачев, ведь, тоже рядился под царя, хотя был из простых мужиков.
Но такого своеобразного человека, нового Потемкина-Пугачева, способного предстать перед бедствующим народом в образе освободителя «светлейшего князя Потемкина», не могло быть. Его все знали, слишком он примелькался в Малороссии.
Здесь на Юге его каждая собака знала. Большинство казаков, зная, что он самозванец, не пошли бы за ним.
* * *
Говоря о бунте Пугачева, то Екатерина ошибочно считала это происками иностранных держав, которые хотели если не сбросить её с престола, то существенно ослабить её могущество.
На этой почве у них с князем тоже пошли разногласия. Потемкин, зная мужиков российских, убеждал Екатерину, говоря:
- Като, ты ошибаешься здесь. Никаких происков иноземных не было, и нет. Дело в том, что возмущение мужицкое есть национальное российское хобби, они вечно недовольны верховной властью, их вечно тянет «побузить», им свободу от всех и вся подавай.
В этой связи, предлагаю тебе, Като, яицкое казачество переименовать в уральское, чтобы стереть в народе память о «пугачевщине».
Станицу же Зимовейскую, коя породила такого изверга, разорить вконец, а жителей ея переселить в иное место...
На что императрица ответила:
- Не стоить никого переселять. Вели, казак мой яицкий, переименовать эту станицу в Потемкинскую.
- Это еще зачем? - Спросил князь.
Пусть имя твое на ландкартах в истории будет!
* * *
Справка.
10 января 1775 года, в Москве, на Болоте (Болотной площади, где предполагалось, так же казнить атамана Петра Калнышевского и его соратников) казнили Емельяна Пугачева.
В газетах тех времен писали:
«Незаметен был страх на лице Пугачева.
С большим присутствием духа сидел он на своей скамейке».
Пугачев взошел на эшафот, перекрестился и, кланяясь во все стороны, стал прощаться с народом: «…прости, народ православный».
Палачи набросились на него, сорвали тулуп, стали рвать кафтан.
Пугачев упал навзничь, и «вмиг окровавленная голова уже висела в воздухе»
«Превеликим гулом» и «оханьем» ответил простой народ на эту смерть…
А перепуганное дворянство требовало, просило императрицу быть беспощадной в приговорах, пытках и казнях тысяч и тысяч подвижников Пугачева…
По распоряжению Екатерины (как в свое время при Петре 1 по Днепру) уже по Волге матушке реке, мимо городов и поселков плыли, страшные плоты с казненными мужиками, казаками и людьми другого сословиями, которые участвовали, или просто поддержали восстание Пугачева против тирании Екатерины и гнета помещиков.
* * *
Таким образом, после смерти князя, Екатерина не стала строить монументы своему бывшему фавориту, который в последнее время все поправлял её, чем сильно досаждал самолюбию и её гордыни. И, что еще хуже, как считала Екатерина, порой князь сам без её Высочайшего повеления принимал важные государственные решения.
Графиня Браницкая, после смерти князя, как-то напомнила ей о том, что не мешало б установить монумент светлейшему князю. Но будучи не в духе, Екатерина ответила ей:
- Имя князя уже вписано на ландкартах, станица Зимовейская переименована в Потемкинскую.
Графиня, видя такое состояние императрицы, промолчала, хотя в тот момент подумала, что в историю России имя Потемкина следовало бы вписать более существенным образом, а не маленькой, крохотной точкой на карте России, которая называется станицей Потемкинской.
* * *
В верхах России, узнав о смерти князя, говорили всякое, одни сожалели, другие наоборот хулили.
Примечательным является высказывание императора Александра 1, который сказал буквально следующее: - Сдох! Одним негодяем на Руси меньше стало!
Историки и писатели по-разному описывают жизнь этого человека. Для полноты восприятия ниже приведем биографическую справку на князя.
* * *
Справка.
Григорий Александрович Потёмкин родился 13 сентября 1739, в селе Чижово, близ Смоленска .
5 октября 1791, по пути из Ясс в Николаев князь Потёмкин-Таврический, генерал-фельдмаршал скончался.
Фаворит, а с 8 июня 1774, по некоторым данным, морганатический супруг Екатерины II.
Он рано потерял отца Александра Васильевича Потёмкина среднепоместного смоленского дворянина, вышедшего в отставку майором. Воспитан был матерью Дарьей Васильевной, урождённая Кафтырева, впоследствии статс-дамой.
В Москве не учился, а «посещал» учебное заведение Иоганна-Филиппа Литке (Luetke) в Немецкой слободе. Поступил в университет, а в начале 1760 г. был исключён из университета за «нехождение».
В 1755 году, записанный в рейтары конной гвардии, поступил на службу в 1761 г., а при Петре III был вахмистром.
Как видим до этой поры он ничем хорошим не отличался, но участие в государственном перевороте 28 июня 1762 обратило на Потёмкина внимание императрицы Екатерины II. Он сделан был камер-юнкером и получил 400 душ крестьян.
Биографические факты ближайших последующих годов известны лишь в общих чертах, но слухи и анекдоты об отношениях Потёмкина к императрице и братьям Орловым, о желании его постричься в монахи, говоря сами за себя.
Как говориться в каждой шутке есть доля правды, а в народном анекдоте скрыта вся правда.
В 1769 г. отправился добровольцем на турецкую войну. Он отличился под Хотином, успешно участвовал в битвах при Фокшанах, Ларге и Кагуле.
В 1774 стал генерал-поручиком.
Императрица в это время уже переписывалась с ним и в собственноручном письме настаивала на том, чтобы он напрасно не рисковал жизнью. Через месяц после получения этого письма Потёмкин уже был в Санкт-Петербурге фаворитом, где вскоре сделан генерал-адъютантом, подполковником Преображенского полка, членом государственного совета и, по отзывам иностранных послов, стал «самым влиятельным лицом в России».
Екатерина родила Потемкину внебрачную дочь — Елизавету Григорьевну Тёмкину.
Несколько позже Потёмкин был назначен генерал-губернатором Новороссийского края, возведён в графское достоинство и получил ряд отличий из-за границы, где влияние его очень скоро стало известно. Например, датский и другие министры, не раз просили его содействовать сохранению дружбы России с Данией, Россией и другими странами.
В 1776 г. австрийский император Иосиф II, по желанию Екатерины, возвел Потёмкина в княжеское достоинство Священноримской империи.
В декабре 1775 г. им была сделана величайшая глупость, он представил императрице Завадовского, который впоследствии стал фаворитом Екатерины. После чего отношения императрицы к Потёмкину охладились.
Но переписка его с императрицей не прекращалась, наиболее важные государственные бумаги проходят через его руки.
Как видно из докладов Потёмкина, его особенно занимал вопрос о южных границах России, точнее захват и покорение Запорожской Сечи, Крымского ханства, ослабление Турецкого султаната на Балканах.
В особой записке, поданной императрице, он начертал целый план, как овладеть Крымом. Программа эта, начиная с 1776, была выполнена в действительности. Запорожская Сечь была ограблена и разрушена, земли казаков отобраны. Крымское ханство стало вассалом России.
Ещё в 1770-х годах им, по сообщению английского посла Гарриса, был выработан «греческий проект», предполагавший уничтожить Турцию и возложить корону нового византийского царства на одного из внуков императрицы Екатерины II. Этого не случилось.
Колонизаторская деятельность Потёмкина подвергалась многим нареканиям. Несмотря на громадные затраты, она не достигла и отдалённого подобия того, что Потёмкин рисовал в своих письмах императрице.
В 1772 году Потёмкин был принят в состав Запорожской Сечи под именем Грицька Нечесы (такое экстравагантное прозвище – Нечеса, запорожцы дали ему за парик и его дурацкую привычку грызть ногти, лучше бы он грыз, лущил как казаки семечки - насиння).
Он много добился, но вместе с тем в его прожектах, чувствовалась лихорадочная поспешность, самообольщение, хвастовство и стремление к чрезмерно трудным амбициозным целям.
Многое было начато и брошено, другое с самого начала оставалось на бумаге, осуществилась лишь самая ничтожная часть смелых проектов.
Многих интересует вопрос, любила ли его императрица, и любил ли он её сам? Вопрос риторический!
Ответьте сами на него: может ли любовь, как таковая, существовать в сердцах людей такого ранга, как императрица и князь, или здесь присутствовал только взаимный расчет и секс?
Если говорить на счет князя, то в начале у него может и была какая-то эйфория влюбленности, а вот на счет императрицы, учитывая её предыдущие шашни с мужчинами, определенно можно сказать, что это не любовь, а игра в любовь и не более. И все её любвеобильные письма, которые она писала князю, а затем другим фаворитам с клятвами о любви до гроба, ни что иное как литературная лирика и не более. Императрица умела дрессировать мужчин, чтобы те верно служили, прежде всего, ей, а не отечеству.
В 1787 году по предложению Потемкина было осуществлено знаменитое путешествие Екатерины II с многочисленной иностранной свитой, на новые земли присоединенные к России. Она побывала в Крыму, плавала по Днепру, была и в Запорожье. Императрица хотела похвастаться перед Европейскими монархами своими успехами.
Херсон, со своей новой крепостью, поразил иностранных гостей, а вид Севастопольского рейда с наспех построенной Черноморской эскадрой в 15 больших и 20 мелких судов был по замыслу Потемкина убедительным зрелищем могущества императрицы.
Катание по Днепру на речных судах, с его красотами, посещение Запорожья и оставшихся там казаков, создали благодушное настроение императрице и её гостям.
В результате всех этих красочных, театрализованных мероприятий, при прощании с довольной своим путешествием императрицей, в Харькове Потёмкин получил название Таврического.
Этим путешествием Потёмкин (не добившийся особых успехов на других поприщах) решил представить себя в лучшем свете и инсценировал результаты своей деятельности, создав однодневки, так называемые «потёмкинские деревни», короче говоря, пышно декорированные шоу-мероприятия.
И это понравилось Екатерине и сопровождающему её австрийскому императору Иосифу II.
В 1787 году, как и предполагал атаман Петр Калнышевский, началась новая война России с Турцией, вызванная отчасти колониальной деятельностью Потёмкина, отчасти желанием турецкого султана вернуть не свои земли.
Устроителю Новороссии пришлось взять на себя роль полководца. Но слабая подготовка войск к новой войне сказалась с самого начала, быстрых и блистательных побед не было.
Потёмкин, на которого императрица возлагала большие надежды, что он поставит Турцию на колени, даже вначале пал духом и думал даже об уступках, в частности, предлагал вывести все русские войска из недавно завоеванного Крыма, что неизбежно привело бы к захвату Крыма турецкими войсками.
Императрице, в письмах, приходилось неоднократно поддерживать его бодрость. Лишь после взятия Хотина графом Румянцевым-Задунайским, бывшим на то время в соперничестве с ним, Потёмкин стал действовать решительнее и осадил Очаков, который, однако, взят был лишь через год.
Осада велась не энергично, много солдат погибло от болезней, стужи и нужды.
После взятия Очакова Потёмкин вернулся в Санкт-Петербург, всячески чествуемый по пути. В Санкт-Петербурге он получил щедрые награды и часто вёл с императрицей беседы о внешней политике, навязывая ей свои прожекты.
Вернувшись на театр войны, он позаботился о пополнении числа войск и медленно подвигался с главной массой войск к Днестру. Более успешные военачальники Репнин и Суворов, участвуя в операциях на фронтах, добились более убедительных побед.
Потемкин повезло, что осаждённые его войсками Бендеры, сдались ему без кровопролития.
В результате чего в 1790 году Потёмкин получил, вожделенный еще с запорожских (Калнышевских) времен, титул гетмана казацких Екатеринославских и Черноморских войск. Очевидно, ему не хватало еще лавров в казацкой среде, среди казаков.
Он, как все военные, любил ордена, у него была куча мала наград, среди них: Ордена Святого апостола Андрея Первозванного, Святого Александра Невского, Святого Владимира I степени, Святого Георгия I. 11, 111 степеней, Святой Анны III степени (Россия). Белого орла и Святого Станислава (Польша). Чёрного орла (Пруссия), Слона (Дания ), Серафимов (Швеция).
Жил Потемкин в основном в Яссах, окружённый азиатской роскошью и толпой раболепных прислужников, но уже, не будучи фаворитом, не переставал переписываться с Санкт-Петербургом и с многочисленными своими агентами за границей.
Интересны выводы кембриджского историка С. Монтефиоре - Sebag Montefiore. Prince of Princes. The Life of Potemkin. А также ряд других историков: Дм. Фельдмана, Ф. Канделя и С. Дудакова. Они писали:
Во время обеда в ставке Потёмкина играл оркестр, составленный из малороссийских, еврейских и итальянских музыкантов. Потёмкин очень любил музыку, но понимал её по-своему.
Музыкальные идеи у него были столь же сумасбродные и своеобразные, как всё остальное. В оркестровку «Тебе Бога хвалим» введены были, например, пушки: при стихе «свят, свят, свят» по знаку дирижёра батарея из десяти орудий стреляла беглым огнём, пугая не только ворон, но и крепостных крестьян.
Классных музыкантов в Бендерах было, по-видимому, трудно найти, поэтому русский посол в Вене обещал князю прислать ему отменнейшего клавесинщика.
Клавесинщик был и в самом деле недурной: это был ни кто иной, как Моцарт. Вот такие замашки были у Потемкина.
Ел, питался светлейший князь без воздержания.
Завтраков и обедов в день было, аж шесть!!
Ланжерон рассказывал, что в пору своей предсмертной болезни Потёмкин, трясясь от лихорадки, съел при нём за обедом огромный кусок ветчины, целого гуся, несколько цыплят и выпил неимоверное количество кваса, мёда и вин. Остаётся только делать предположения, как он питался, когда не был на смертном одре.
После новых успехов на фронте своего подопечного Суворова, в январе 1791, Потёмкин снова испросил позволение явиться в Санкт-Петербург и в последний раз прибыл в столицу, где считал свое присутствие необходимым ввиду быстрого возвышения нового фаворита Зубова.
Цели своей - удаления «едрита-фаворита» Зубова со спальни Екатерины - ему не удалось достигнуть.
Хотя императрица и уделяла ему весомую долю участия в государственных делах, но личные отношения её с Потёмкиным изменились к худшему.
По её желанию Потёмкин должен был уехать из столицы, где он за четыре месяца истратил на пиршества 850 тысяч рублей, выплаченных потом из кабинета (казны Российской империи).
В этой связи, следует заметить, что по сравнению с ним атаман Запорожских казаков Петр Калнышевский и писарь Сечи Иван Глоба со своими лошадьми и коровами были просто нищими. И попытка некоторых писак очернить их тем, что они были богатыми, выглядит просто смешной. Кто и у кого воровал?!
Народные деньги, которые со шкурой сдирали с бедных крепостных и ремесленников, тратились императрицей и её окружением в громадных, ничем не измеримых размерах.
По возвращении из столицы в Яссы Потёмкин деятельно вёл мирные переговоры турецкой стороной, но болезнь помешала ему окончить их.
5 октября 1791 г. в степи в 40 вёрстах от Ясс, Потёмкин, собиравшийся ехать в Николаев, умер от перемежающейся лихорадки.
* * *
Как среагировала императрица на смерть своего бывшего фаворита?
Разные источники глаголют по-разному.
По свидетельству французского уполномоченного Женэ: «при известии о смерти князя, Екатерина лишилась чувств, кровь бросилась ей в голову, и ей принуждены были открыть жилу».
«Кем заменить такого человека? - повторяла она своему секретарю Храповицкому. - Я и все мы теперь как улитки, которые бояться высунуть голову из скорлупы».
По этому случаю, она писала Гримму:
«Вчера меня ударило, как обухом по голове… Мой ученик, мой друг, можно сказать, идол, князь Потемкин Таврический скончался…
О, Боже мой! Вот теперь я истинно сама себе помощница. Снова мне надо дрессировать себе людей!..»
Из этого следует отдать должное императрице, что она умела подбирать себе «мужиков» и дрессировать их, чтобы они за неё работали, добывали ей славу и почет среди Европейских вельмож.
При этом императрица недолго горевала (скорее совсем не горевала) по поводу кончины князя, она с новыми фаворитами по-прежнему устраивала пышные торжества по поводу и без повода.
А князь остался лежать в чужой для него земле, и был похоронен в недостроенном им Херсоне.
Его тело покоилось в Херсонском склепе недолго.
После смерти Екатерины в 1798 году, при новом императоре Павле I, ненавидевшем этого фаворита своей матери, склеп был разрушен, а останки покойного были развеяны по широкой украинской степи...
Спустя десятилетия в 1836 г. в Херсоне был открыт памятник Потемкину, однако снова в революционную красную пору 1917 г. , народная армия батьки Махно снесла его с постамента, одним хорошим прицельным выстрелом из пушки.
* * *
Оценивать жизнь и деятельность князя следует по-разному, поскольку он был неординарный человек.
Отзывы о нём, после смерти, как и при жизни, были различны. Одни называли его злым гением императрицы Екатерины, «князем тьмы» (немецкий роман-памфлет 1794 «Pansalvin, Furst der Finsternis und seine Geliebte»), другие наоборот, например как поэт Державин, пели ему дифирамбы.
Во всяком случае, это был самый недюжинный из екатерининских современников. Князь, несомненно, был деятельным человеком, хотя и баловнем судьбы в лице императрицы и поэтому лишённый равновесия и способности соразмерять свои желания с действительностью.
Он был амбициозным, и, конечно же, переоценил себя и свои возможности, и недооценивал Екатерину, которая образно выражаясь (её словами) «выдрессировала его», а потом без особого сожаления заменила, на более молодого «едрита-фаворита».
На этом можно и закончить нашу справку о князе и вернуться к нашему герою, атаману Петру Калнышевскому в его полутемную, сырую камеру в Соловках.
* * *
Когда атаман запорожцев вернулся от архимандрита к себе в камеру, то стал размышлять о князе, императрице и о жизни вообще, благо времени у него было много.
Он не испытывал к умершему князю уже никаких чувств. Ушли из его сердца ненависть, злоба, и злорадство, на того человека, кто засадил его сюда в Соловки. Что толку от этого, никакого...
Судя по тем слухам, которые доходили до атамана, через монахов, солдат и узников, Потемкин уже был гоним и его, на ложе императрице, заменил другой фаворит.
Что ж так было и не раз еще будет в истории России, когда тех, кто был на вершине власти и перед кем лебезили при жизни разного рода подхалимы, казнокрады и карьеристы, будут оплеваны, оклеветанные посмертно, а их имена будут вывалены в грязь.
Поди, о нем, как и обо мне, разные люди будут рассказывать небылицы, петь ядреные песни или частушки, рассказывать сальные анекдоты.
Еще хуже, когда его будут преследовать даже в могиле, терзать прах, срывая голубые ленты, ордена и эполеты.
Что ж видно такова участь всех таких людей.
И атаман был прав, почти два века имя князя то тонуло в сладострастных эпитетах, то всплывало (как г...) на поверхность русской истории.
Одни (типа Державина) писали оды, другие, а их было больше, хулили.
Суровое время смело даже одинокие памятники ему установленные в Херсоне и Одессе.
А что Екатерина?
У которой под конец жизни, как говорили в кулуарах, таво... чердак дурно (плохо) стал меблирован.
Императрица сначала упала в обморок, а потом повела себя так, словно ничего и не случилось. Даже обещанного в манифесте памятника в честь своего бывшего одноглазого «едрита-фаворита» не соорудила.
Хотя, по свидетельствам очевидцев, сооружала мавзолеи своим милым собачкам и кошкам, сдохшим от переедания и лени в её роскошных апартаментах.
Впрочем, бог ей судья, не поставила она ему памятников и не надо.
Пресса европейских стран всегда хулила и императрицу, и Россию. Газеты писали, что у них, мол, там все мерзопакостно, что Россия издыхает в войне, что императрица обрусела до того, что собирается переехать в Москву. Чтобы там сходить в русскую общую баню (на Руси раньше мужчины и женщины мылись вместе в банях), чтобы все видели, что она не старуха, а телятина еще молодая…
С началом же Крестьянской войны под предводительство Емельяна Пугачева, который объявил себя царем Петром 111, у Екатерины участились короткие, но глубокие обмороки. И Потемкин, замечая это, всячески старался помочь ей выглядеть в Свете приличной.
Было замечено, что иногда императрица заговаривается, порой она несла явную чепуху, на что Потемкин однажды шепнул ей:
– Като, не рассказывай, что тебе снилось…
Это ей не понравилось и она, позвав его к себе в будуар, обидчиво сказала:
– Женщина не всегда говорит что надо. И тебе не всегда можно одергивать императрицу, особливо при послах иноземных.
Вот возьми табакерку из авантюрина и если я впредь скажу глупость, открой ее – я пойму тебя…
Все это говорит о том, что постепенно, не сразу и не вдруг отношения между ними стали разлаживаться, пока не пришли к обыденному концу, у нее появился новый фаворит.
Благодаря Потемкину и другим военачальникам, включая и атамана Запорожской Сечи, на юге Россия захватила много новых земель. При этом Запорожская Сечь, с её демократическими институтами выборной власти, традициями и обычаями, сильно мешала Потемкину стать полновластным новороссийским наместником.
И он стал им, предав казаков и разрушив подчиненными ему войсками Запорожскую Сечь.
Казалось куда выше лезть вверх по карьерной лестнице, но князю было мало, хотелось большего, стать еще выше.
Вот тут-то он и натолкнулся на нежелание императрицы делить лавры и победы России на двоих, она хотела стать великой императрицей, и ей было плевать на какого-то фаворита, возомнившего, черт знает, что, и пожелавшего стать её мужем и императором.
Отсюда и та опала, в которую вскоре попал князь и нежелание похоронить князя с подобающим почетом.
Последнюю точку в их отношениях поставил подписанный с Турцией Кучук-Кайнарджийский мир, по которому Крым выпал из подчинения турецкому султану, сделавшись самостоятельным ханством. Россия обрела Азов, Керчь, Еникале и Кинбурн. В русские границы вошли степи ногайские между устьями Днепра и Буга, теперь там было место, где флоту переждать бури, и заложить верфи. Босфор теперь был открыт для прохождения русских кораблей. Турция признала протекторат России над молдаванами и валахами…
Однако в подписанном мире Потемкин обнаружил явные (на его взгляд) изъяны. Екатерина была шокирована тем, что фаворит этим мирным договором, на который дала Её Величество добро, был недоволен.
Князь, мягко говоря, выговаривал ей, учил уму разуму, говоря:
- При ханской независимости Бахчисарай обретает юридическое право вступать в союзы с любыми странами. Хан может и с нашими врагами турками не замедлительно заключить союз…
Вот тебе и результат: не успели мир ратификовать, как турки возле деревни Алушты десант высадили на радость татарам, а народу нашего-то сколько побили – страсть!
Крым, – убеждал её Потемкин, – надобно в русскую провинцию обращать. Не к лицу великой державе гнусную бородавку иметь!
Екатерина, в это время по-бабьи думала о другом тревожном событии. До нее дошли слухи о красавице самозванке княжне Таракановой, которая ездила по Европе и выдавала себя родственницей многих известных в то время личностей, включая саму императрицу и бунтаря Пугачева, который объявил себя, как известно царем Петром 111, поэтому отвечала ему невпопад, сказав:
– У меня сейчас иная бородавка выросла, и откуда она взялась - сам бес не разберет. Но понятно, почему «маркиз Пугачев» о такой своей сестрицы из Рагузы (княжны Таракановой) ухом ведать не ведает…
Здесь мы вернемся к атаману, в его тюремную камеру Соловецкого монастыря.
***
А жизнь в Соловках неторопливо шла своим тягостным чередом, никакой амнистии для заключенных не было.
В камере атамана всегда преследовал специфический тюремный запах. От него никуда просто деться.
Тюремным запахом здесь пропитано все. Этот специфический запах в значительной степени объясняется душной и влажной атмосферой в совсем не проветриваемой камере. Это и другое способствует появлению грибов и плесени.
Поэтому у атамана много времени уходило на личную гигиену, чистку одежды, уборку в камере. Эти хозяйственные дела, не мешали ему думать, ломать голову над тем или иным вопросом.
Атаман, сидя в камере, пытался следить за состоянием своего здоровья и анализировать его в различное время суток, во время бодрствования и сна.
Сны приходили ему разные. Конечно, он приспособился к новым условиям жизни, правда не сразу, и не вдруг. Когда хандра порой заполняла его сердце, тогда атаман начинал выполнять физические упражнения, молился, пытаясь отогнать от себя черные мысли.
Он заметил, что его состояние во многом зависит от того, насколько хорошо он спал, а также от мыслей, которые приходят ему в голову, а также от тех, которые теснятся в его подсознании и оживают иногда во сне.
Сны он видел поразительные, как будто все это происходило не во сне, а наяву. Правда, просыпаясь, он многое из того, что видел во сне, не мог вспомнить.
Дорогие друзья, товарищи, задайте себе такие вопросы:
- Что может делать человек в полном одиночестве, в течение 9 000 125 дней, изолированный от общества, родных и друзей, один одинешенек в тесной мрачной камере подземелья?
- Чем убить, заполнить узнику время, которое течет крайне медленно, чтобы не впасть в отчаяние, вызванное одиночеством и отсутствием каких-либо контактов с внешним миром?
Отвечая на поставленные вопросы, можно с уверенностью сказать, что в таких условиях атаману поневоле приходилось заниматься самоанализом, самовнушением, созерцать себя как бы изнутри, мысленно просматривать эпизоды из своей прошлой богатой на события жизни, молиться за всех и за себя тоже.
Проследим за этим и мы с вами...
===============================
Остросюжетные и юмористические книги, сборники стихов АркПоля можно заказать в Канаде - Welcome to Lulu ! https://www.lulu.com/ Questions About Placing a Bulk Order?
Call 919-447-3244 через Интернет:
1.Сборник любовной лирики -
2.Поэзия космоса -
3.Роман "Кошевой атаман" -
4.Роман "Воскрешение" -
5.Повесть "Исполины" -
6.Сборник юмористических рассказов -
7.Новейший Завет: -
8.Книга стихов "СТРАНА ПОЭТОВ":-
9.Повесть "ПАДЕНИЕ БЕЛОГО ДОМА":-
Купив книги, через волонтеров вы поможете многим обездоленным людям!
Приглашаю композиторов к сотрудничеству!