После войны ребят с 11 лет обязывали летом работать в колхозе. Старшему брату тоже давали наряд и, чтобы он мог уйти на настоящий заработок, а не мифические трудодни, мать сказала нам.
- Вова, ты можешь идти работать с военными а, Коля тебя подменит. Он хорошо может управлять лошадью, Коля, ты согласен?
Конечно, я был согласен самостоятельно управлять конем, хотя мне не было ещё и девяти лет. Я много раз просил об этом мать, и вот она решила меня порадовать. На следующий день, утром она разбудила меня пораньше.
- Коля, собирайся, лошадь у крыльца. Навоз возить будешь с другими ребятами с конюшни на поле, по дороге на Болкино.
Довольный, схватив вожжи, поехал на двор. Там мне нагрузили телегу навозом, и лошадь отвезла его в поле, где две бабушки, цапками, сгрузили навоз в маленькие кучки. Они поудивлялись, что вместо Вовы, лошадью управляю я, но ничего мне не сказали. Вечером, окончив работу и подъехав к дому, мы с мамой выпрягли коня, так как самостоятельно справиться с этим не умел и не мог. Через пару дней, уже сам мог распрягать лошадь. Вот только снимать хомут мне приходилось, подводя лошадь к телеге, откуда я доставал до хомута свободно. Правда, иногда лошадь со мной играла, и не хотела подходить к телеге, как её не упрашивали. Но и стоять в хомуте ей быстро надоедало, и она сама подходила и ждала, когда снимут упряжь. Возить навоз было интересно, но тяжело. Сначала приходилось идти с грузом пешком около телеги и быстро уставать. Посмотрел, другие ребята пихают под телегу доску метра два, выдвинув её садятся и едут. Приспособив к телеге доску, значительно облегчил себе работу. С поля мы всегда ехали стоя, весело подгоняя коня, доска была задвинута под телегу. Всё шло прекрасно.
Трудности возникли, когда стали вывозить навоз от частных дворов. Подъезжать бывало очень затруднительно. Сначала нужно было проехать по узкому переулку около дома, а затем запятить телегу под погрузку. Не все лошади хорошо справлялись с этим делом. Старшие ребята, могли заднюю часть телеги просто оттащить в сторону. Когда они были рядом, то и мне помогали закинуть телегу, а когда их не было, приходилось туго. В детстве, я постоянно работал только на одной лошади, по кличке Метла. Она всегда хорошо тянула воз. При сдаче назад, для подгонки под погрузку, Метла, обычно поупрямившись, резко двигала телегу. Зная её нрав, у меня не было случая какой-либо аварии из-за этого.
На вывозке навоза у нас было несколько казусов, когда приехав на поле, мы не находили разгрузчиц. Они или ушли домой, или переходили на другое поле. В этом случае приходилось брать палку и самим разгружать телегу или просто её опрокидывать. Правда опрокидывать, я научился не сразу, так как на ровном поле, это было очень тяжело, и с этой операцией мы управлялись вдвоём или втроём. Так благополучно и закончился мой первый трудовой месячник по вывозке навоза.
Затем была неделя отдыха, в основном для коней, и нам дали наряд на заготовку силоса, в том числе и мне, как прошедшему стажировку.
Силос у нас готовили из малосьедобных трав, в основном из осоки. Для этого выкашивали все низкие места и болотины. Работать стало значительно труднее. Днём было жарко, но самое неприятное, гнус. Моя Метла терпеть не могла, когда её начинали очень сильно кусать. А кусать было кому. К обеду лошадей облепляли громадные пятисантиметровые оводы,трехсантиметровые слепни, пять шесть видов мух, различной величины, а также комары и множество более мелкой твари. Бедных лошадей разъедали до крови. Мы мазали их вонючими мазями, типа ихтиолки, но помогало мало. Тогда работа организовывалась в две смены.
В первую смену работали с четырёх часов утра до десяти дня.
Во вторую смену с пяти часов вечера до одиннадцати ночи. Главное, в это время летом светло, а слепней и мух поменьше. Мама продолжала запрягать мне лошадь и будила до четырёх часов.
- Коля, вставай, лошадь у крыльца и бабушки в телеге сидят.
Зная, что до лугов приходилось идти 2-3 километра, бабушки и старались доехать с кем-нибудь из ребят. Вот они и облюбовали мою телегу, которая стояла в деревне. Другие ребята уезжали от двора. Выходя из дома и видя 8-10 старушек на телеге, я почти всегда возмущался и говорил.
- Ну-ка половина пусть уходит к другим, что моя Метла должна всех везти, ей ещё целый день работать. Редко бывало, что два три человека пойдут ко двору, но в основном они меня уговаривали.
- Не расстраивайся, Коля, мы твою телегу будем первую нагружать, и ты больше всех рейсов сделаешь, а по дороге мы тебе песенку споем и тебя петь песенки весёлые научим.Анекдотиков расскажем. Не видя другого выхода, я ехал в поле всегда загруженный полностью, слушая песенки и прибаутки бабушек.
Зато в поле, как только приезжал под погрузку, ко мне по одной подтягивались старушки и загружали воз, в то время, как старшие ребята смотрели на это с большой неприязнью, и ругали бабушек.Дошло до того, что везя очередной воз, мне встречается Володя Сергеев и спрашивает.
- Коля, ты какой воз везёшь?
- Шестой,- отвечаю ему.
- А я только третий, может тебе немного постоять в этой канаве.
С этими словами Володя рассупонил у моей лошади хомут и поехал.Володя не был хулиганистым парнем и никогда раньше меня не обижал, хотя и был на шесть лет старше. Такой наглости и подлости от него я не ожидал. Напрасно кричал ему в след со слезами, что расскажу взрослым и ему попадёт. Володя уехал, оставив меня с возом и рассупоненным хомутом.
Я знал, как засупонить хомут, но мне его всегда затягивала мама или старший брат. Поэтому, обернув супонь около клешней один раз, почти стянул их, но когда стал закреплять супонь, они раздвинулись. Тогда, обернув клешни дважды, стал снова их стягивать, но они не затягивались.
Сделав с десяток попыток, и затянув клешни не полностью, поехал к силосной башне, надеясь, что хомут не разорвётся. Там, всхлипывая от бессилия, объяснил взрослым, что Володя рассупонил хомут, а я не смог его как следует стянуть.
Мне поправили упряжь и отправили в очередной рейс, а Володю отругали и пригрозили, что с него вычтут за порчу хомута, если такое повторится.
К слову сказать, что работая всё лето, с утра до вечера, на хомут мы не зарабатывали, он стоил много дороже нашего труда. В один из жарких дней, при приезде на обеденный отдых, меня встретила мама, она работала дояркой.
- Коля, давай сегодня на Метле подкормки привезём для коров, а то у нас лошадь в поле убежала и её ещё не нашли. Я согласился. Привезли подкормку, стали разгружать. Смотрю, Метла начинает приплясывать на месте и готовится бежать. Схватив в руки вожжи, держу лошадь, а она уже побежала. Упираюсь босыми пятками в землю и сдерживаю Метлу. Она уже собирается остановиться, как моя пятка попадает на громадный ржавый гвоздь.
Слышу хруст прорываемой кожи и чувствую, как гвоздь врезается в мою пятку сантиметров на шесть. Лошадь останавливается, подбегает мама. Меня сажают в телегу и везут в больницу, которая была в нашей деревне. Фельдшер больницы, узнав про ржавый гвоздь, решает мне сделать несколько уколов от возможного заражения.
Я не боялся уколов, но почему-то воспротивился. Тогда три взрослые женщины, положили меня на койку, и как я не дёргался, не орал, притиснули меня и фельдшер сделал первый укол.
В перерыве, сумел объяснить маме и другим, что орал из-за того, что было больно и душно, когда меня зажали и давили. Держать меня не надо, сам спокойно полежу, пока делают укол.Последующие уколы меня не держали, и всё закончилось благополучно.
Нога у меня быстро поправилась, а мама ещё долго ругала себя, что на лошади, боящейся слепней, поехали за подкормкой. Кучу досок с ржавыми гвоздями, что лежала у двора вывезли и сожгли. Это были остатки старого пола.
В деревне вывесили стенгазету, и в ней было рассказано, что девятилетний ребёнок помогает колхозу в заготовке кормов, ежедневно вырабатывая больше одного трудодня.
Газета висела всё лето и я несколько раз подходил и читал заметку про себя.