Прощай... Тётушка Зина вместо эпилога

               
                Город над тихой Невой...
                город нашей славы трудовой.
                Слушай , Ленинград, я тебе  спою
                задушевную песню свою.

         Вместе с Владимиром Трошиным мы пели с волненьем и любовью эту песню, еще ни разу не побывав в Великом городе. Я люблю Ленинград больше всех городов мира (кроме, естественно, Одессы),  люблю его роскошные дворцы, величавые храмы, добрых и открытых людей, хлебнувших горя и как никто в мире знающих цену хлебной корочке.
         Но больше всех в Ленинграде я любил свою тётю Зину.
         Я чувствовал взаимность большого города: на меня, хоть и свысока, но по – доброму смотрел Зимний, ангел с Александрийского столпа, купола Исаакия, колонны Казанского Собора; я видел «простые и добрые лица голубоглазые в большинстве», мне казалось, что и ленинградцы меня любят.
         Но больше всех  в Ленинграде любила меня моя тётя Зина.

        ...Первый мой приезд в Ленинград в январе 1960 года. «Золотой мальчик» из Одессы в черном костюме с широченными плечами , брючками- дудочками приeхал на брега Невы людей посмотреть и себя показать. Второе отпало сразу же. Всё что я увидел в первый же день, подобно снежной лавине в горах, смяло, опрокинуло и понесло меня, кружа и потрясая.

Я уходил из дому в семь часов утра и приходил к двенадцати ночи. Целый день как завороженный я бродил по залам Эрмитажа, Русского музея, Казанского и Исаакиевского соборов, с благоговением стоял на Марсовом поле, плакал на Пескаревском кладбище... Я не выезжал из Ленинграда: Петергоф, Пушкино, Павлово, Кронштадт- всё это я увидел позже, спустя  много лет. Тогда же я не мог выйти из комнат Зимнего: выползал из зала в зал, пятясь и провожая глазами очередное живописное или рукотворное чудо.

Ближе к вечеру я бежал к БДТ или к Мариинскому, или к театру Комедии, или к Ленкому... Билетов у меня не было и в помине и только невероятное желание попасть на спектакль помогало мне , рыская по театральным площадям, «добывать» билет , за которым в Питере за месяц- другой до спектакля нужно было отстоять ночь в очереди к театральной кассе. За эти дни я увидел в БДТ «начинающего» классика И. Смоктуновского в роли князя Мышкина в «Идиоте» Ф.Достоевского, юного Сергея Юрского в роли древнего старца профессора Полежаева в «Депутате Балтики»,тогда раз и навсегда я полюбил Георгия Товстоногова, к памяти которого и сегодня испытываю благоговение...

         Такая колоссальная эмоциональная и одновременно физическая нагрузка могла плохо отразиться  для юного и далеко не могучего организма.., если бы не моя тётушка Зиночка! Добрая женщина была в ужасе –чем кормить приехавшего с сытой , самодовольной Украины, избалованного маменькиными харчами племянника? Выход нашелся сразу. Попробовав в первый день « ленинградскую диету», я уже ни о чём другом и слышать не хотел: ранним утром меня ждала горячая рассыпчатая картошка с лоснящейся от жира селёдочкой, а поздним вечером тётушка подносила мне огромную тарелку парующих щей из кислой капусты с золотыми медалями жира и приличным куском мяса.
 Щи и картошка в сочетании с просмотром шедевров мирового исскуства дали чудесный результат: к радости  моей мамы я вернулся свежим и отдохнувшим, прибавив три кг. к моим шестидесяти веса при росте 180 см.

          ...Во время блокады мои три тётки-ленинградки и двоюродная сестра жили вместе в одной комнате большой коммунальной квартиры. Из многолюдной коммуналки выжили только мои родные и еще двое из одной семьи... На безответной труженице Зине лежала тяжесть блокадного быта.
          ...Тётя Зина вырастила дочь , которая  долгие годы была на её шее, внучку , которая была на шее у своей матери, которая была на шее у тёти Зины; правнучку, которая была на шее внучки, которая была на шее мамы,. которая была на той же тётушкиной шее...Последние годы её долгой жизни никто, конечно, не сидел на шее у тётушки, но она этого так и не заметила до конца своих дней.
          ...В наши дни Зина вполне могла бы попасть в книгу гекордов Гинесса. Тётушка замечательно чихала. Скорострельность чихания была потрясающей, количество- баснословным, но самым удивительным было то, что число чихов более, чем за пятьдесят лет наблюдений, всегда было кратным трём!
          ...Из восьми братьев и сестёр моего отца половина были записные краснобаи,       а вторая-с русским языком, который, мягко говоря, оставлял желать лучшего. Тётушка Зина принадлежала ко второй половине родни. Почти семидесятилетнее проживание в Ленинграде в корне ситуацию не изменило. Свои нелады с родами и падежами она пыталась прикрыть некоторыми цветистыми фразами . Однажды, будучи у нас в гостях, посетив только что сделанное из новых досок известное заведение на одно очко и желая сделать приятное хозяевам, тётушка изрекла:
                -«Шейнале, это не уборная, а сплошное объедение!»
В течение многих лет это крылатое выражение бытовало в нашей семье для характеристики предмета или лица сомнительных достоинств.

            О таких людях, как моя тётушка, стихов не пишут, легенд не слагают, даже здравиц не поднимают,. но если бы художник хотел изваять символ скромности, надёжности и беззаветности, я предложил бы ему в качестве модели тётушку Зину.

         P.P.S.   Любочка Покотилова скончалась в Чикаго в 2008году ,  Кларочка упокоилась в Ленинграде, Ася живёт в Лос – Анжелесе, ей 87лет.