Михаил Петрович через два месяца собирался отметить юбилей.
Восемьдесят лет!
Непростая жизнь, главным содержанием которой была работа. Жена, сын, дочь, книги, шахматы, досуг, друзья - все по "остаточному принципу". Он и на пенсию-то вышел в семьдесят, все работал.
Два года назад жена умерла. Михаил Петрович держался - не хотел своим распадом огорчать и обременять детей и внуков. Острая душевная боль стала хронической - это ему удалось.
Сверстников с каждым годом становиллсь все меньше, и он с грустью думал, что скоро некому будет назвать его Мишей!
Смерти Михаил Петрович не боялся. Пребывал в здравом уме и твердой памяти. Обслуживал себя сам и в патронате не нуждался. Дети звали к себе, но он не соглашался: не хотел привыкать к новым обстоятельствам, не хотел перемен.
Жил он у метро "Аэропорт".
Там и поскользнулся зимним гололедным вечером, упал, сильно ушибся, потерял
сознание и лежал у края тротуара.
Мимо шли и шли.
Кошелек из кармана вытащили. Никто не помешал.
Его принимали за пьяного, обходили стороной, иногда еще и неодобрительно высказывались.
Михаил Петрович пришел в себя, но встать не смог: сломал шейку бедра. Промерз насквозь. Слабым голосом звал на помощь.
Наконец, его услышали.
В больнице он умер от острого двустороннего воспаления легких - слишком долго пролежал
на обочине обледенелого тротуара, по которому мимо шли и шли...