В 1978 году меня назначили начальником радиостанции на т/х «Новоалтайск».
Это сухогруз финской постройки, дедвейтом в 12500 тонн, типа «Новгород», имеющий красивые очертания корпуса и обладающий скоростью в 17 узлов. На «Новоалтайске» я сделал свой первый рейс на Австралию.
Капитаном в рейс пошел Константин Константинович Кудрявцев, который до этого работал начальником Трансфлота у нас в порту. Это был капитан, уже находящийся на пенсии, но, несмотря на это, поддерживающий прекрасную спортивную форму, всегда гладко выбритый и одетый в хорошо сидящую морскую форму. Он был очень эрудированным человеком, обладающим прекрасным даром рассказчика. Начинал Кудрявцев свою морскую карьеру в Ленинграде еще в годы войны, на тральщике, когда плавал юнгой по Финскому. Потом, выучившись на штурмана, он работал на судах Балтийского пароходства, где давно вырос до капитана. Выйдя на пенсию, Кудрявцев сменил капитанский мостик на должность начальника Трансфлота пароходства. Трансфлот – это крупная береговая организация, которая занималась вопросами обслуживания судов стоящих в порту различными услугами.
В середине 70-х морякам было разрешено привозить из-за границы подержанные автомобили, многие копили на это валюту, потому, что в Союзе купить машину – было мечтой почти неосуществимой. Вот Константин Константинович и решил сделать свой последний рейс, чтобы стать обладателем большой, красивой и диковинной иномарки, хотя, как ветеран флота, он уже обладал «Волгой».
Сразу после отхода из Ленинграда капитан ввел железный порядок, согласно которому ежедневно, во время обеда, старпом сообщал по трансляции всему экипажу: текущие координаты, скорость судна, пройденное расстояние и оставшееся до порта назначения. Кроме этих малоинтересных данных, давалась интересная информация о районе плавания, почерпнутая из лоции.
Из Ленинграда мы вышли с грузом назначением на Австралию и Новую Зеландию, поэтому и направились прямиком в места назначения. Без всяких задержек обогнули Европу, прошли Средиземное море и подошли к Суэцкому каналу. Для меня это был первый проход Суэцкого канала, а некоторые члены экипажа уже были здесь ранее. Поэтому боцман приказал матросу специальным ключом, намертво закрутить медные пробки горловин патрубков, выходящих на палубу.
Для прохода судна каналом на борт бралась специальная бригада, состоящая из местного лоцмана и швартовщиков-египтян. Как оказалось, в Египте очень ценилась медь, которая шла на изготовление всяческих сувениров. Поэтому швартовщиков, пока они были на борту, надо было держать под постоянным контролем. Эти люди были способны голой пяткой открутить и слямзить закрученную специальным ключом медную пробку. Кроме всего, эту бригаду надо было еще, и кормить, соблюдая их обычаи, т.е. свинину они не ели. Решалось это просто – на камбузе готовились макароны по-флотски со свиной тушенкой, а когда их давали на обед швартовщикам, на их вопросительные взгляды кок отрицательно мотал головой и уверенно изображал корову.
Сам канал представлял собой прорытый среди песков водный путь, по обоим берегам которого постоянно встречались следы прошедшей недавно между Египтом и Израилем войны в виде подбитых танков и прочей военной техники. Больше о Суэцком канале рассказать, вроде, и нечего.
После Красного моря мы пересекли Индийский океан, по дороге, как водится, на экваторе, провели праздник Нептуна. Я уже дважды пересекал экватор, поэтому выпивать чарку с соленой морской водой не пришлось, зато принял участие в подготовке праздника – изготовил памятные Дипломы о пересечении экватора для всего экипажа.
Через две недели пути мы дошли до первого порта на западе Австралии – Перта, оставив часть груза, перешли в следующий порт уже на юге Австралии – Аделаиду.
После Аделаиды мы перешли в Мельбурн. Этот порт мне запомнился двумя событиями. Во-первых, я впервые увидел и познакомился с легендарной тетушкой Молли (Aunty Molly – англ.), а по-русски, сокращенно – Анти Молли. Эта старушка прославилась тем, что обязательно посещала каждый заходящий в Мельбурн советский теплоход. Занимаясь благотворительной деятельностью, она одаривала моряков мелкими памятными сувенирами: значками, англо-русскими словариками и т.п.
Приезжала Анти Молли к судну всегда на своем автомобиле – стареньком Фольксвагене - жучке. Оставляла машину на причале и с трудом поднималась с подарками по трапу на борт. Провожали ее в каюту к первому помощнику или в столовую команды, где собирались интересующиеся подарками моряки. Старушка не владела русским языком, и хорошо когда среди присутствующих находился хоть один человек, способный перевести ее вопросы и ответы на них. Обычно бабушка просто сидела среди собравшихся моряков и, улыбаясь, разглядывала присутствовавших слезящимися глазами. Если при окончании ее визита кто-нибудь из моряков обращался к ней с просьбой подвезти их группу до города, она никогда не отказывала. Четыре человека залезали в тесного жучка, Анти Молли садилась за руль, обязательно закапывала глаза, после чего давала газ и лихо выруливала из порта.
Во-вторых, в Мельбурне была организована автобусная экскурсия в Баллорат - в старый город золотодобытчиков. Когда-то здесь действительно добывали золото, но после того, как добыча золота перестала быть рентабельной, австралийцы сохранили старые шахты и весь городок, со всей инфраструктурой. Сейчас это музей, где можно увидеть в шахте блестящие, золотоносные жилы, попробовать своими руками промыть в ручье песок, и если заплатить пару австралийских долларов, то в лотке можно найти немного золотого песка. В поселке, сохранившим свой старинный вид, есть почта, гостиница с салуном, тюрьма и типография. Живущие в поселке люди одеты в старинные одежды прошлого вида и обеспечивают функционирование всех местных учреждений. Таким образом, создается полное впечатление, что попал в Австралию на золотой прииск прошлого века.
После Мельбурна судно направилось в Сидней, где в ходе автобусных экскурсий, познакомились с городом и побывали у знаменитого на весь мир оперного театра, построенного в виде ракушки.
Кроме интересных экскурсий по городу, мы успели побывать с капитаном в парочке мест, торгующих подержанными автомобилями. В экипаже набиралось человек пять, которые обладали суммой, позволяющей прицениваться к машинам, поэтому организовали некое подобие «клуба по интересам». В каждом порту мы брали у агента местную газету, в которой внимательно изучали объявления о продаже автомобилей, поэтому были готовы сопоставить свои возможности с предложением местного рынка. В Сиднее Кудрявцев уже был почти готов купить себе большую иномарку, но после Новой Зеландии мы должны были вернуться в Австралию для погрузки на Европу и он решил сделать покупку на обратном пути.
До конечной точки, где мы должны были начать обратный путь, оставалось зайти еще в два порта Новой Зеландии. Буквально на следующий день, после выхода из Сиднея, из пароходства была получена большая шифрованная радиограмма, адресованная на все судна пароходства. После ее расшифровки капитан вышел из каюты с лицом зеленого цвета и объявил всем находящимся на мостике, что в шифровке сообщалось о том, что с нуля часов сегодняшнего дня таможней вводится запрет на ввоз подержанных автомобилей из-за границы. Исключение будет касаться только автомобилей, уже находящихся на борту и закупленных ранее указанного в радиограмме времени.
Печальная весть мгновенно облетела все судно и на мостике собрались все члены «клуба автолюбителей», которые дружно возмущались и поносили наше советское руководство далеко не лестными выражениями. Как это можно! Запретить купить моряку машину на честно заработанные деньги, которые собирались буквально по копейкам, в течение длительного времени! В итоге, у собравшихся созрела идея – на обратном пути все же рискнуть, купить машины и упросить продавца оформить документы купли-продажи задним числом, когда мы стояли в Сиднее последний раз.
Но Кудрявцев решил не рисковать, он попробовал добиться исключения хотя бы для себя. В адрес начальника пароходства и секретаря парткома была направлена шифрованная радиограмма, в которой перечислялись все заслуги капитана, и просилось, учитывая большие заслуги перед страной и пароходством, как заслуженному ветерану, сделать для него исключение. Ответ не пришлось долго ждать, на следующий день пришла короткая шифровка, в которой говорилось, что на Кудрявцева распространяются все правила, как и на других моряков, без исключений…
Первым портом в Новой Зеландии, куда мы зашли, был Нейпир. Это небольшой город с восточной стороны Северного острова. Новая Зеландия запомнилась мне как страна с зелеными холмами, за которыми кое-где возвышались невысокие горы, а над всем этим в прозрачном воздухе, видны были небольшие облачка в неестественно голубом небе. В общем, куда ни посмотри, везде только открыточный вид.
Нам подсказали работающие на судне докеры, что в этом месте водятся редкие морские ракушки, которые внутри имеют перламутр редкой красоты. Во время отлива, рядом с портом, мы набрали этих ракушек, несмотря на то, что они относились к местным достопримечательностям. Я хотел сделать небольшую инкрустированную перламутром шкатулку, но до этого дело так и не дошло. В итоге, уже в Ленинграде, при переезде на другую квартиру, пришлось выбросить это богатство.
Следующим портом был Блафф – самый южный порт Новой Зеландии. Недалеко от города есть мыс, на котором установлен указатель, показывающий направление на Южный полюс Земли. Это самое короткое расстояние между Новой Зеландией и Антарктидой.
К нам на судно в Блаффе пришли два местных бизнесмена, которые занимались меховым промыслом, и пригласили к себе на фабрику, познакомиться с производством и готовой продукцией. Как оказалось, они занимались выделкой овечьих шкур и пошивом из них различных меховых изделий. В нескольких зданиях у них размещались цех по выделке шкур, где от горячих котлов со шкурами исходил мощный специфический запах, цех пошива, где за швейными машинками сидело около десятка человек и шили из выделанных шкур всякие дубленки, куртки разных фасонов и шубы. Был и магазин, в котором продавалась местная продукция. Мы поблагодарили владельцев за интересную экскурсию, но покупать что-либо никто не стал, поскольку приобретение мехов не входила в планы. Ради вежливости я поинтересовался у хозяев, куда они продают свою продукцию, и ради любопытства, поскольку впервые встречался с настоящими капиталистами, где они обычно проводят свои отпуска. На что они ответили, что в основном экспортирую свою продукцию в страны Европы и Северной Америки, а отпуска, как правило, проводят на недалеких островах в Тихом океане. На вопрос: «были ли они в Европе?», отрицательно ответили, что - это слишком далеко и дорого, да и длительные отпуска они себе позволить не могут.
В последние годы, когда в России многое изменилось, и я встречаю соотечественников, которые в отпуск летают в Новую Зеландию или проводят в Таиланде, я всегда вспоминаю новозеландских бизнесменов и вижу огромную разницу между русскими и иностранными деловыми людьми. Если на Западе считается естественным зарабатывать и преумножать свой капитал, то у русских людей считается успехом, если деньги сыпятся сразу и в больших количествах, которые сразу надо с размахом спустить, съездив на другой край Света.
Обратная дорога прошла под знаком краха несбывшихся надежд (покупка автомобилей) и была лишена интересных событий. Правда, в Красном море мы попали в песчаную бурю. Ветер дул со стороны Африки и нес в воздухе тонны мельчайшей песчаной пыли. Дышать на открытой палубе просто было невозможно. Пыль сразу заставляла закрывать глаза и прилипала к любым поверхностям, которые встречались у нее на пути. Когда она стала проникать и во внутренние помещения, пришлось задраить все вентиляционные отверстия в надстройке и остановить систему кондиционирования.
На следующий день, после бури, еще до прихода в Порт-Саид, вся палубная команда целый день пыталась отмыть прилипшую с левого борта толстую корку коричневой пыли. У меня же, стоящие на пеленгаторной палубе антенны, вместе с изоляторами потеряли свою цилиндрическую форму в сечении и стали эллиптическими. Пыль прилипала с ним только с одной стороны, с которой дул ветер. Мне оказалось достаточным очистить только изоляторы, чтоб восстановить работоспособность аппаратуры радиосвязи.
В Австралии мы взяли в трюма груз на Европу, а на палубу поставили контейнеры с мокросолеными шкурами. Контейнеры со шкурами надо было разгрузить в Генуе (Италия). Но когда мы пришли, в Генуе разразилась итальянская забастовка, это когда все служащие и рабочие ходят на свои рабочие места, но ничего не делают. Пока мы стояли в порту, успели съездить в экскурсию по Генуе, узнать, где находится могила Федора Полетаева и где находится магазин русской литературы. Все желающие накупили себе советской литературы, которая была на Родине, как и многое другое, в большим дефиците.
В конце концов, контейнеры были выгружены, оставив на палубе въевшиеся следы от потекших соленых шкур. По дороге домой мы зашли в Гамбург, где сдали остальной груз и через шесть месяцев плавания вернулись в Ленинград.