Я уже писал про своего друга Геннадия Комарова о том, что он в тридцать с небольшим был приглашен на работу в Питер из родной Астрахани. Столичным ребятам очень нравилось руководить, а вот работать они предпочитали руками провинциалов. Конечно, его пригласили работать на заводе, но была некоторая нестыковка. Прежде чем начать работать, завод нужно было построить. Поэтому его, специалиста по ферритам, назначили руководителем стройки. А что такое стройка в те времена. Было ровно пять классических стадий этого процесса – шумиха – неразбериха – поиски виновных – наказание невиновных – награждение непричастных.
Вот в такой омут и бросили нашего героя. Как всегда, сначала принимается решение, потом начинают думать, а зачем? Но раз решение принято, то следует его выполнять в нереальные сроки. Как правило, привязка нового производства всегда производилась на необорудованной площадке с дохлой инфраструктурой. Завод решили строить в Красном Селе под Ленинградом. А если учесть, что эти ферриты были важными компонентами создаваемых систем ПВО всего СССР, то, естественно, присутствовал полный комплект надзирателей от ЦК, Совмина, и проч. и проч. Скучать не давали.
Обязательным условием было первоочередное строительство основных технологических производств. Очень уж хотелось всем надзирающим отрапортовать побыстрее. Ничего, что нет воды, в бидончиках привезем, не хватает электричества, чего-нибудь придумаем. А в этой ситуации не было одной вроде пустячной вещи – тепла. ТЭЦ еще не достроили, и не ясно было, когда достроят. А осень 1970-го года оказалась, как никогда суровой. С первых чисел ноября морозы, игнорируя призывы партии и правительства, врезали очень приличные и не собирались ослабевать. Тепловые электрические пушки слегка грели в цехах. Но этого было явно недостаточно и не возможно было создать требуемые температурные режимы при производстве такой тонкой штуки, как ферриты. А кто у нас виноват в том, что тепла нет, конечно, Комаров. Никто же не будет признавать свою руководящую дурость.
Вот в разгаре третьей и четвертой стадии строительства, о которых сказано чуть выше, получив очередной разнос от руководства, Геннадий двигался пешком по Обводному каналу к Балтийскому вокзалу на электричку. Настроение было – хуже некуда. Надоело по дурости начальства быть всегда виноватым. Достали по полной. В уме он перебирал варианты возможных его действий на ближайшую перспективу. Выбор был не обширным. Выстрелить в висок, а где взять пистолет, разве только что одолжить у постового милиционера? Повеситься? Тоже какая-никакая оснастка требуется, мыло, веревка, перекладина. Наиболее доступным вариантом было утопиться. Но одно дело сигануть с Дворцового моста в прозрачную Неву, а здесь за парапетом самая вонючая водная артерия Питера – Обводный канал. Спасло его то, что Балтийский вокзал оказался ближе, чем Дворцовый мост.
На подходе к вокзалу он бросил взгляд в сторону ж.д. путей и увидел………. Он не стал кричать «Эврика», признавая авторское право на этот возглас за мудрым греком. А увидел Геннадий на путях десятки паровозов, готовых лететь в любых направлениях, куда партия прикажет, причем без всяких остановок. Это был знаменитый НЗ паровых колесниц. Все эти паровозы в полной комплектности, смазанные, законсервированные стояли на приколе на случай войны. Правда, с насыщением локомотивного парка тепловозами их потихонечку начинали списывать.
Забрать у МПСовцев несколько паровых котлов не составило труда. Котлы были, что надо, раскочегаривались до 16 атмосфер. Для его производства было достаточно и трех. Пару дней на демонтаж, денек на перевозку тралами в Красное село. Помещений для их установки хватало. Поэтому на очередной говорильне в Горисполкоме он вместо обычных огрызаний от партийных балаболок мог спокойно поразмышлять о чем-нибудь другом, более интересном, например, как ежики совокупляются или с кем он разделит сегодня вечернюю трапезу в ресторане. И уж совсем ему стало хорошо, когда начальник Главка намекнул о том, что в бухгалтерии приготовлена ему премия в размере двух окладов. Конечно, начальство могло быть пощедрее и раскошелиться на красивую Почетную грамоту за столь великолепное решение сложной инженерной проблемы, но согласитесь, что и два свалившихся оклада все-таки намного приятней, чем красивый прыжок в Неву, хоть и в чистую воду, но очень уж холодную в это время года.