Бурятский тигр

   Так кто же запустил события? Кто баловался спичками и выпустил чистую энергию? Нам это неизвестно. Людям остаётся только гадать и ждать, когда наши уважаемые учёные восстановят предтечу Большого Взрыва и приподнимут завесу с виновника Начал. А пока мы можем только изучать созданные этим взрывотехником законы физики и придумывать свои, не совсем правильные и во многом наивные.
   С тех пор События, вырвавшись из Пространства-Времени, текут, притормаживаются, вспыхивают с невиданной доселе активностью и постоянно развиваются, хотя, как это ни парадоксально, стремятся к покою.
   Человек с большой радостью принял подарок Природы, которая позволила ему участвовать в событиях. Как это свойственно непоседливым детям, далеко несостоявшийся ещё человек затеял спор со своей матушкой. Природа не терпит споров, она просто не участвует в них: она выслушивает, умиляется над детскими опытами своего чада, а потом рушит его начинания и делает всё по-своему, потому что она единственно права. А человек родился спорщиком, припрут к стене - откажется. Мать подготовила ему на Земле прекрасные условия к безбедному существованию, даже климат-контроль установила на 40 тысяч лет, чего раньше не делала, ускоряя процессы развития Флоры и Фауны. Хочешь жить в благоустроенной квартире – вот тебе деревья, кустарник для шалашей. Вот пещеры с постоянной температурой, водопроводы-ручьи, ванны-озёра. Вода горячая с термальных источников, холодная - с ледников. Захотелось тёплой пищи  –  получи огонь.
   Нет! Человеку самому понадобилось заняться строительством. Для этой цели он нашёл самое грязное, что есть на Земле – глина, цемент, известь, песок. А что ещё можно ожидать от нерадивого ребёнка? Ему всегда хочется наступить в лужу. Его зодчество выглядело не ахти как – разве можно из дряни создать что либо хорошее? Разве может сухая упорядоченность, стремящаяся к покою, сравниться с красотой Хаоса, созданного Природой?
   Как всякая любящая мать, Природа гордится творениями своего чада. Но мудрость её и опыт преобладают над материнскими чувствами: она не сохранила первые игрушки своих отпрысков и разрушила их при помощи Времени – надёжного помощника в её изысканиях.

   Погрязнув в спорах со своим создателем, человек основательно подрастерял свои физиологические навыки, накопленные тысячелетними эволюционными опытами. Но не все ветви его генеалогического дерева подверглись этому разрушительному регрессу: в бескрайней прибайкальской тайге Николай Чаин вёл совет со своими предками. Он камланил в церемониальной пещере, веками намоленой предками-шаманами. Заученные движения и восклицания вгоняли его в транс, настраивали его организм на приём-передачу информации от мира духов. Созданный Николаем энергетический импульс прицельно устремился к околоземному информационному поясу, зачинателем которого были ещё первые мыслящие динозавры.
   В основном Николай был удовлетворён текущими событиями – его народ был сыт, здоров как никогда и быстро набирал численность. Но, как и у всех малочисленных народов, перед тафаларами стояла большая этнографическая проблема – некому было передавать опыт предков, культуру бытовых отношений. Образ жизни тафаларов, этнографические исследования, казались молодёжи не совсем серьёзным занятием – молодые тафалары уходили из тайги в большой мир.
    Трёхчасовая консультация с хаатами (духами) дала свой результат – было решено увеличить масштабы и количество национальных праздников. Это шаманское решение перекликалось с позицией областной администрации, которая двумя руками голосовала за сохранение традиций малочисленных народов: этнотуризм приносил ощутимый доход в казну.

   Схожие проблемы были в семье Сафоновых – дети Афанасия уходили из семьи, теряли веру. С тех пор, как пришла новая власть и начала освоение земель, выделенных Богом для староверов, исход молодёжи из семей стал закономерным. Афанасий не смел вести беседы с Богом, он только просил у него участия, наставления. Требы Афанасия не задерживались в поясе мысли – они не требовали ответа и не несли в себе цельной информации. Малозначительные информационные импульсы размещаются во внешних слоях пояса, несут  в себе защитные функции и постепенно испаряясь в пространство.

   Афанасию удалось избежать раскола в семье на почве конфликта отцов и детей, что было присуще многим семьям раскольников. Его дети при любой возможности старались навестить родителей, подышать взрастившим их воздухом. Места возле скита собрали в себе все замечательные черты сибирской тайги. Человеку здесь было привольно и нескучно, так что гостевой домик Афанасия почти никогда не пустовал. Государство доверило ему охотничье угодье величиной с королевство Датское: так оно приобщало его к себе как гражданина, найдя взаимовыгодные точки взаимоотношений. Афанасию работа была по душе. Руководствуясь  своему жизненному опыту и догмам, заложенным предками, он справлялся со своими обязанностями не хуже высокообразованных егерей. Вся его семья числилась заштатными охотниками: дети раскольника со своими семьями всё свободное время проводили на родных просторах, знакомых с детства; Сафоновы охраняли тайгу от самого страшного вредителя – человека.

                ***

   Тимофей выбрался к отцу ранней весной. В институте началась курсовая практика, фольклорная экспедиция. А какое ещё направление могли подобрать Тимофею его педагоги, когда он сам мог стать предметом изучения? Конечно же, он мог выехать с друзьями под руководством опытного куратора, тогда бы зачёт ему был обеспечен заранее. Тимоха решил ехать домой: он соскучился по родным, а потом за время обучения он понял, что совсем не знает о своих соседях – тафаларах.

   Ранняя весна – начало жизни. Спасибо писателям и поэтам, написавшим бессчётное количество томов о весне и о любви! У меня появилась возможность увильнуть от описания состояния духа Тимохи, прогуливающегося по пробуждающейся тайге. Если бы Тимофей пошёл на охоту за белкой, он непременно вернулся бы с белкой. Если бы пошёл на медведя, притащил бы именно того медведя, которого отобрал. С этими характерными качествами Тимохи не спорили те, кто знает о его охотничьих навыках. Сейчас же Тимофей бродил просто так, хотя не совсем бесцельно: отец указал ему маршрут и поставил задачи по отслеживанию зверя.
   Тимоха знал всё и всех в этих лесах. Вот здесь, на этой сосне прошлой осенью жила Галька – белка, расцветкой и поведением до смешного похожая на их литературоведа, Галину Антоновну. Свежие следы указывали на присутствие белки. Она ли это, старая знакомая? Или её выгнала с обжитого места более активная родственница? Вопрос этот интересовал Тимоху, но не на столько, что бы тратить на его разгадку время. Может встретимся с белкой-подружкой в другой раз?

   Наверное камланья Николая разбудили хаатов, и они контактируя с ангелами, несущими послания Афанасия, каким-то образом сбили События с намеченного маршрута, и этим своим неосторожным действием потревожили Природу, сделав очертания предметов неестественными и неузнаваемыми.
    Природа любит подшутить над человеком, скрываясь за туманами и миражами. Иной раз неуловимое смешение запахов сбивает нас с реального восприятия мира. А что творит весна, обманывая человека, который за долгую зиму забывает запах живой растительности! Эта проказница, не проснувшись до конца, начинает источать такие неправдоподобные, насыщенные смеси, что человек теряет голову от избытка ароматов!

   Тимоха видел знакомые места. Каждое дерево, каждая кочка отдавала родным теплом. И в то же время во всём было что-то мимолётно-новое, неузнаваемое. Искажение знакомой реальности слегка тревожило Тимофея, но тревога эта была приятна, предвещала нечто таинственное. Тимофей раскрылся, вбирая в себя все нахлынувшие ощущения, наполнился желанием познать, изучить, понять.

   Маршрут Тимофея проходил мимо водопада. Молодая тафаларка Гульнара решила почистить свою карму после долгой зимы в святом источнике. Вид обнажённой женщины в струях водопада окончательно подкосил Тимоху. Он мог зимой неделю продержаться в тайге, мог с ножом пойти на медведя, пронести его двухсоткилограммовую тушу через тайгу до сотни километров. Он мог сутками без сна перед экзаменами впитывать горы информации, но сегодняшние эмоциональные перегрузки оказались ему не по силам. Тимоха сел на землю, где его неожиданно застал прекрасный вид, сотканный из начальных событий, широко открыл глаза, боясь не во время моргнуть, и застыл.

   Гульнара была родственницей Николая, её отец… Как сложны эти родственные связи! В ограниченных же социумах родство проявляется самыми неожиданными завязками, достойными Болливуда!
   Николай всех тафаларок (да и всех репродуктивных женщин) называл дочками. А если какая из «дочек» попадала в ситуацию, замешанную опытным интриганом 68-ми лет от роду, он не давал повода называть себя выродившимся самцом.
   Отношения Николая с женщинами зависели только от инстинктов, Он прекрасно знал, какая женщина, в каком возрасте должна была стать матерью его детей, и этому не могли помешать никакие социальные, моральные или родственные причины. Если женщина была «не его», Николай никогда бы не посмел заговорить с ней об интиме.
 
   Гульнару Николай любил как одну из своих дочерей, которые росли при нём, которых он воспитывал сам. А ещё он любил поговорить с ней и поспорить. «Дочка» могла слушать и отстаивала только своё обдуманное мнение, осмыслив до и оценив доводы оппонента.
   Вечные спорщики, старый шаман и молодая образованная девушка, не уставали сталкивать мистику с натурализмом - несовместимые философские понятия:
   - Твоя пещера заполнена радоном до опасных пределов, а ты всю эту отраву разбавляешь угарным газом от костра, да убойной дозой никотина, к тому же! Надо бы ещё проверить, что ты там в костре жжёшь! В таких условиях здоровый юноша в транс войдёт, не говоря уже о старом, прокуренном шамане.
    -Ты прекрасно видишь, Гульничай (это уменьшение Николай придумал для своей любимицы ещё в нежном её возрасте), насколько мы чувствительнее городских.  Мы людей можем на любом расстоянии чувствовать. А горожане ощупывают друг друга и не могут понять, счастлив ли их сосед, или же он горем удручённый в данный момент. Интуицией пользоваться разучились – даже смерть предвидеть не могут!
    -Я согласна с тобой, Николай. Но разве для этого необходимо гробить своё здоровье в пещере? Нельзя ли тренировать себя каким либо другим, более здоровым способом?
    -Путь к хаатам очень хрупок: сделал что не так - тропа к ним потерялась. Надо неукоснительно следовать указаниям предков.
   -Разные народы по разному входят к умершим:  африканские Вуду, индийские йоги - каждые по-своему. Можно подобрать себе что-нибудь здоровее камлания, я уверена!
   -К нашим умершим ведёт одна тропа. Опыты в этом деле не уместны. И почему вы не верите, хоть во что-то? Наши предки веками хранили традиции, выживали, неукоснительно соблюдая законы наших отцов. Мы знаем то, что не знают и не желают знать ваши учёные: берите и пользуйтесь, бережно и аккуратно. Вы же как дети малые – всё надо разобрать и сломать, что бы узнать, как оно работает.
  -А не кажется ли вам, что заставлять людей слепо верить не совсем демократично - не вписывается это в современность? Наука стоит на доказательной основе, разъясняет механику явлений. Вот чем наука сильнее религии! Человек должен думать и понимать.
   -Твоя ошибка, Цветочек (Гуль – цветок), в том, что ты противопоставляешь Науку и Религию. Вера – это опыт, накопленный мудрецами за тысячелетия наблюдений. Чем тебе не наука? А разве в вашей науке нет веры? Всё перемалывать до косточек – никаких мозгов не хватит. Вы многому просто верите, не вдаваясь в доказательства: ваши Чёрные Дыры, Тёмная Энергия, Тёмная Материя. Чем они отличаются от наших сказаний? Бери на веру и пользуйся, не спрашивая разъяснений. Результат будет правильным.

   Гульнара сидела на прибрежной кочке, покрытой мхом. Холод она уже перетерпела. Слабое, первое весеннее тепло плохо согревало, точнее сказать – освежало. Но вытираться и одеваться было нельзя – влага с тела должна была испариться сама, унося всю грязь, накопленную за зиму, с души.
   -«Ну и дикари же, эти русские. Сидит, как медведь в малиннике. Спрятался, называется. Нет, он мне очевидно мешает! И злиться нельзя».
   -Эй, разведчик! Вылазь! Поговорим, - не выдержала прокалывающего взгляда байкальская Уйдина.
   Гульнара чувствовала состояние Тимохи и нисколько не боялась за свою девичью честь. Чувство стыда за обнажённое тело было развито в их племени на очень низком уровне: везде принято прикрывать наготу, так и мы не будем чересчур хвастать своими прелестями.
   -Ты кто такой будешь, увалень? Да ты расслабься – я не ем людей!
   -Тимоха я, Сафонов.
  - Да ты что!? Ну, точно! Я тебя знала ещё пацаном, по интернату. Я с твоим Семёном училась. Не помнишь меня?
   -Не-а. – Тимофей стоял метрах в десяти от Гульнары, заложив руки за спину, и смотрел сквозь водопад.
    -Ну ты и бука! У нас с тобой так разговора не выйдет. Давай, ставь чайник! – Гульнара влезла в сарафан. Уставшее от борьбы с холодом тело жадно ловило скупое тепло. Душа трепетала от обновления и чистоты. Приходило понимание, что Тимоха – это потенциальный отец её детей. А если этого не будет – это  не правильно, супротив законов природы. Гульнара знала, что  это произойдёт не сейчас – Тимофей не столь опытен и мудр, как она. А потом, мужчины всегда ошибаются в выборе партнёра. Правильный выбор всегда остаётся за женщиной.
   Как же происходит этот выбор? Может ли наука ответить на этот вопрос, создать математическую формулу вероятности совпадения половых кодов? Это что-то из «Штирлица» - «В любви я – Эйнштейн». Скорее здесь прав Николай – в любви науке не место. Душу не просчитаешь.
   «Не время философии разводить, - пресекла свои безрезультатные размышления Гульнара. - Надо бы как-то Тимофея растормошить, а то он мнётся и теряется. Так мы не поймём друг друга».
   Гульнара сделала вид, что ищет траву к чаю. Подскочила сзади к Тимофею, набирающего воду для кипятка, и столкнула его в ледяное озерко. Небольшая весёлая кутерьма раскрепостила Тимофея, и он наконец-то продемонстрировал то, что от него требовалось – улыбку. У Гульнары развеялись последние сомнения насчёт Тимофея – да, это он.
   -Так нехорошо всё вышло – Тимофей обнажил торс, просушиваясь. – Я хотел на днях к вам в гости напроситься: мне курсовую по этнологии писать. А теперь даже не знаю, как вы меня примете. Я, наверное, что-то нарушил из ваших законов.
   -У нас без предварительных церемоний: пришёл, сразу за стол. Это вы гостей встречаете с  крыльца оружием и псами цепными. Ну что ты нарушил? Меня увидел? Ты хоть на картинках женщин видел? Темнота! Напридумывали ограничений и глупостей. Сколько пар без любви живут? А всё из-за того, что кто-то где-то что-то не рассмотрел. А ведь это вырождение – против Природы идти. Раньше мужчина как жену выбирал? Что б в груди молока помещалось достаточно, что б в бёдрах жиру хватало для вынашивания. А сейчас - первая брачная ночь, и та в темноте. Она уже беременна, а он только разглядел, что это не совсем то, что он искал.

   -Ты вот что, Тимофей – забудь, что здесь было. Я пойду, мне пора. Ты приходи к нам. Мы будем рады.

                ***

   Событий за этот день Тимохе хватило бы на год. Он шёл по тайге, переполненный чувствами, не разбирая дороги и не следя за ориентирами. Очнувшись от посторонних мыслей, а точнее – просто начав мыслить, он понял, что попал в незнакомые места. Таёжник, он знал, что делать: выбрав по интуиции направление на запад, Тимоха старался не отклоняться от него и прошёл без привала часа три. В конце своего непредвиденного маршрута охотник забрался на возвышенность, выбрал старую лиственницу, и полез вверх.
   Водопад, от которого Тимофей начал свой бредовый маршрут, находился на северных склонах Алтая. Сейчас Алтай еле угадывался в лучах заходящего солнца. Тимофей прикинул свои похождения – получалось, что он бестолково покрыл километров сорок тайги. Своё местонахождение он определил. Возвращаться на ночь глядя не имело смысла. Возвышенность, на которую он вышел, вполне подходила для ночлега, и Тимофей решил осмотреться с часок до захода солнца, попытать удачу в охоте – мясо в его ужине не помешало бы.

   В такой насыщенный событиями день неудачной охоты быть не могло: буквально через пятнадцать минут Тимоха наткнулся на молодую олениху. Шансов уйти от выросшего на охоте молодца у оленихи не было.
   Вконец вымотанный, сытно поевший Тимофей уснул, опрометчиво, без ухищрений, что в тайге является непозволительной роскошью и чрезвычайно опасно. Проснулся он с первыми проблесками зари, полностью отдохнувший и посвежевший. Потянулся, хрустнул затёкшими мышцами, подпрыгнул, развернулся к появившемуся солнцу и присел: на открытом пространстве, на холме загораживал зарю своей шубой  тигр… Он сидел на задних лапах, выбрав наилучший ракурс, что бы продемонстрировать свою красоту и величие. Два лучших создания Природы смотрели друг на друга и наполнялись впечатлениями. Это противостояние продолжалось более минуты, пока Солнце поднялось за тигром и обрамило его голову нимбом…
   « Ну, вот ты и познал своё счастье в жизни. Докатился! Теперь конец», - эта мысль металась в одиночестве в опустевшей вдруг череушке Тимофея. Он действовал, руководствуясь не разумом, а инстинктами. Разворотил схрон, в котором он камнями завалил тушу оленихи, и кинул её тигру. Тот величественно подошёл к туше, поклонился, вытянув передние лапы, как делают это собаки перед хозяином, осторожно обнюхал олениху, взял её зубами и потащил прочь.
   «Так он же кастрат», -  успел заметить Тимоха. Больше мыслей у него по этому поводу не было – перенапряжённый мозг отказывался работать.

   Тимофей начал соображать километров за пять от своего нереалистичного ночлега. Шёл он, как ни странно, правильным курсом. Из поклажи ничего  не забыл,  не считая подаренной тигру охотничьей добычи. Всё закончилось неправдоподобно удачно и отдавало мистикой. Прелести тайги больше не интересовали охотника, а о своих егерских обязанностях он давно забыл. 60 км до скита Тимофей прошёл без привалов всего за восемь часов.

                ***

   Отец не стал здороваться с Тимофеем:
   -Не сметь садиться за родительский стол! Оскоромился донельзя! Прочтёшь Библию от корки и до корки семь раз к ряду. Фёкла! Накрой ему поесть в гостевой. Да что бы без молитвы к трапезе не прикасался! Что ты в городе в церкви делал? Думал, не узнаю? У меня везде глаза и уши есть.
   -Я же учусь, отец. Как мне без этого? Наши все в церкви экскурсии проходили, и не раз.
   - Да мне плевать на «ваших». Мне б своих уберечь от ереси. Все отступники. Один Евлампий остался на пути истинном. Грех неверия велик. А уверовать, обманываясь – двойной грех. Я всех ещё принимаю, как овец заблудших, а от Лаврентия отрекусь. И тебя та же участь ожидает. А что в тайге двое суток делал? За это время половину угодья обойти можно. Что б после обеда полный отчёт Евлампию дал!

   «Как мне с ним о Гульнаре говорить? – Думал Тимофей. – Он её даже как свершившийся факт не примет. Как поступить? Может с матерью посоветоваться? Её жалко. Она последнее время только плачет и умиляется. Постарела. Что она здесь видела кроме унижений? Разве только любовь нашу, да и ту мы пересолили чересчур. Надо бы Фроське позвонить. Она профессор, посоветует. А про тигра Евлампию скажу, пожалуй. Поверит ли»?

   Евлампий последнее время полностью взвалил на себя егерские обязанности отца. Угодье для него было, что домашнее хозяйство, и он следил за ним с полной ответственностью. Знал количественный состав всех основных видов и согласовывал охоту с тафаларами. Он узнал о тигре меньше месяца назад – тафалары считали неуместного в этих местах зверя посланцем духов. В эту мистику Евлампий верил отчасти по своей необразованности, но устранить непорядок на своём участке считал себя обязанным.
   -Чувствую я, что это твои высокопоставленные друзья с охотничьего домика что-то мутят. – Разговаривал с отцом Евлампий. – Что ты с ними якшаешься? Всё хочешь урвать побольше. У нас дом – полная чаша. Успокоился бы ты к старости. Всё тащишь, тащишь. Сколько уже нахапал? Озлобляет тебя это всё больше. Не по-христиански это. Почитай заветы. А тигра я выслежу. Не к добру он здесь появился.
   -Не сметь отцу перечить! Не дай Бог, уличу тебя в неповиновении! Отлучу! Без моего ведома, что бы стороной зверюгу обходил.

   Тимоха к вечеру созвонился с сестрой:
   -Ну как там мать?
  - Телом здорова, а вот душой… Жалко мне её. От отца доброго слова не слышит. Всё под приказом бегает.
   -Заберу я её к себе. Здесь врачи за ней присмотрят. Отдохнёт хоть в старости.
   -Не выдержит она в городе. Всю жизнь здесь, привыкла. Да и не согласиться она. Ты бы лучше сама приехала, да Лаврентия уговорила бы. Вот была бы радость маме. Я что звоню, Фрося: совет мне нужен. Приглянулась мне тафаларочка. Отец узнает – сама понимаешь.
   -Ну, вы там пляшете не по уставу. Без меня ничего не предпринимай! Перетерпишь. Как только развяжусь, подъеду.
   Тимофей выключил рацию и, потянувшись, развернулся на стуле: в дверях стоял отец. Он весь дрожал от злости, глаза выпучились, рот захватывал воздух, силясь что-то изречь:
   -В-в-вон! Отрекаю! Ноги твоей…!

   Тимофей не мог уйти в тайгу разу после двухдневных скитаний. Евлампий проводил его на сеновал отдыхать и подготовил рюкзак в дорогу. Мать всю ночь отпаивала отца настоями и самогоном, пока тот не угомонился. Рано поутру, ни с кем не попрощавшись, Тимофей вышел со двора и направился к тафаларам.

                ***

   -Мы не отдадим за тебя Гульнару без согласия твоих родителей. – Говорил Тимофею Николай. – Хочешь, сам забирай её. Езжайте в город. А мы ничего не знаем. Нам не нужны дрязги с твоими. Мы живём хорошо. У нас есть охота. А договор на охоту мы получаем от Афанасия. Зачем нам с ним ссориться?
   -А про тигра мы знаем. Он пришёл пару месяцев назад. Когда наш народ долго безбедно живёт, он начинает лениться. Охота есть, еда есть, есть семья, дети. Что ещё надо? Движения вперёд нет: завтра будет то же, что и сегодня. Охота, еда, семья. Всё, тупик. Вот тогда духи присылают к нам зверя. Это не обязательно тигр. Зверь смотрит, что делать. Человек не может долго жить в застое – ему надо что-нибудь новое, надо движение вперёд, а иначе – смерть. Последнее время сколько народу от водки заболели, поумирали? От них и потомства нет хорошего. Тигр посмотрит и придумает, как нам дальше жить, какой дорогой идти.
   -А ты, Тимоха, поживи пока у нас. Хочешь узнать, по каким законам мы живём, какие духи нам помогают? Это хорошо, я тебе расскажу про наше житьё-бытьё. Спрашивай, если что не поймёшь.

   Сестра Ефросинья приехала на неделе с мужем Сергеем. Фрося дала разгон отцу, поставила его на место. Он не мог ей перечить, но согласия на брак Тимофея так и не дал. После долгих переговоров с Николаем было решено организовать праздник в стойбище с приглашением прессы.
   Подготовка к празднику заняла две недели. Тафалары легки на подъём, а повеселиться – им только предложи. Наплыв высокопоставленных гостей потребовал специальных приготовлений.
   Стойбище тафаларов не имеет ничего общего с временными поселениями их предков-кочевников. Для каждой семьи уже давно строились коттеджики, в посёлок протянули ЛЭП. Других удобств, правда, не было.
   Для высоких гостей необходимо было перевезти за сотни километров временные палатки, тенты, баню. Готовились к приёму фольклорного ансамбля и телевидения.
   Особая проблема возникла с энергоносителями – мощности имеющейся подстанции едва хватало на жилища тафаларов. В этом деле большую помощь оказал Вялов Сергей, муж Ефросиньи. Лаборатория института, где он работал, занималась альтернативной энергетикой, и праздник, как никогда, подходил для показа разработок коллег Вялова.

   Шалаев Вячеслав Игоревич, глава района, прибыл со товарищи в самый разгар выступления художественной самодеятельности. Государство определило линию на сохранение малых народностей. Это направление в работе Шалаева существенно повышало его политическую популярность, к тому же не требовало больших расходов с районного бюджета – основные финансовые затраты шли сверху.
   Лазарев, директор института, где трудилась чета Вяловых, прибыл с Шалаевым для демонстрации наработок своих начинающих учёных:
   -А вот и наши самородки. – Представил он Вяловых. – Сергей Юрьевич, руководитель нашей лабораторией. Весьма перспективный молодой инженер, кандидат. Его жена Ефросинья Афанасьевна. Кстати, дочь вашего знакомого егеря Сафонова.
   -Да вы что? – Артистично удивился Шалаев. – И где же Афанасий? Мне есть, о чём с ним побеседовать.
   -Приболел отец, не подъедет.
   -Понимаю, старость. Ну, коль гора не идёт… Посещу его сам, с Вашего позволения, выберу минутку. Не окажете в гостеприимстве? Ну что ж, хвастайте своими игрушками.
   -Обратите внимание на плафоны уличного освещения. – Вялов указал рукой Шалаеву на стеклянные шары, закреплённые на шестах. – Они еле светятся днём. Плафоны частично автономны – берут энергию с окружающего воздуха. Это наше «ноу-хау». Днём они заряжаются, ночью зарядка проходит менее интенсивно. Свечение получается слабым, но мы его провоцируем вот из этой пушки. Вечером Вы не останетесь в потёмках.
   -Аккумулятор и генератор – детища нашей лаборатории. Аккумулятор, весом в семьдесят килограммов, вполне может обогреть эту баню. Нам не дали этого показать – решили истопить проверенным дедовским способом. Фишка генератора – функции ротора и статора выполняет сам двигатель, что повышает его КПД процентов на 20. Хочется ещё похвастать: в лаборатории ведутся опыты по беспроводной передаче электроэнергии. Эти опыты продолжают работы по автономному освещению. По моему, мы опережаем мировые разработки в этом направлении.
   -Вот вам и подтверждение расхожей фразы: не оскудеет Россия на изобретателей! – Шалаев положил руку на плечо Лазарева. – Береги их, Платоныч, продвигай. А что от меня нужно – чем смогу, и ещё немного. А что откладывать? Пойдём, поговорим о ваших проблемах. А молодёжь пускай погуляет, пока она молодёжь.

   Шалаев затащил Лазарева в машину:
   -Ты что творишь? Профессоришка! Я же тебя предупреждал – никакой альтернативной энергетики. Нам итак хорошо живётся. Что мне, по-твоему,  углеразработки закрывать? Или бензозаправки сносить? А мою семью кто кормить будет? Ты, что ли? Ты себя еле прокормишь. К тебе в гости заходить зазорно. Конторишку эту разгоняй! Что хочешь делай! Сам уродил, сам и разваливай! Три месяца тебе. А вообще-то, вот что лучше сделай: подбери-ка ты мне аспиранта посговорчивей. А лабораторию я у тебя выкуплю. Но что бы оттуда наружу ничего не выплыло. Обо всех действиях по этому вопросу – лично ко мне. Ставлю на особый учёт.

   Праздник был в разгаре. В пяти пятидесятилитровых казанах постоянно готовилась пища. Ансамбли по второму кругу отыгрывали репертуар. Шаманы кружились вокруг костров, сменяя друг друга. Молодёжь соревновалась в ловкости, силе и выносливости.
   -А ты что отлыниваешь? – Николай подошёл к Тимохе. – Так без невесты останешься. Выиграют её наши молодцы.
   Натянуть тетиву на упругий лук здоровому Тимохе не составило труда. В меткости ему было не занимать, но занять первенство в состязании с тафаларами по стрельбе из лука ему не удалось, хотя он и не опозорился.

   Тимоха был сильнее любого тафалара и без опаски вышел в круг, где соревновались в национальной борьбе. Первого же соперника он поднял и бросил на лопатки. Второй его соперник, поджарый Керим, племянник прошлогоднего чемпиона Батухана, был более осторожен. Керим кружил вокруг Тимофея, раззадоривая его, толкая и цепляя, тут же отскакивал, но схватить себя не давал. Тимохе надоела эта беготня, он выбрал момент и прыгнул на Керима. Проворный Керим отскочил в сторону и толкнул Тимофея, продолжив его движение. Тимоха вышел из круга и налетел на болельщиков, которые вытолкали опозорившегося Тимофея обратно в круг, смеясь и издеваясь над несостоявшимся зазнайкой. Рефери победоносно поднял руку Керима.
   -Да ты ещё сосунок! - Издевалась толпа над Тимохой. – Какая тебе невеста?  Ты на ногах ещё не стоишь! Иди, тренируйся.

   Униженный Тимоха вышел из круга и запетлял по становищу, не останавливаясь. Подошёл к столу, где постоянно менялись блюда, не успевающие остывать уничтожаемые ненасытными гостями. Тимоха выбрал себе тару побольше, влил в неё почти полную бутылку водки и залпом выпил, не закусывая. Алкоголь подействовал минут через пять. Тимоха снова вошёл в борцовский круг:
   -Так не пойдёт! Это не честно! Я сильнее! Давай мне двоих, троих!
   На Тимоху набросили аркан. Он качнулся в сторону, но устоял, натянув на себя верёвку, пытаясь освободиться, но второй аркан рванул его в противоположную сторону. Третий полностью дезориентировал его и сбил с ног. Тимофей застыл на земле, выжидая момент. Проворные тафалары манипулировали верёвками, пытаясь окончательно сковать Тимофея. Тот рванул верёвки, и тафалары полетели в круг, на Тимофея. Он вскочил и начал собирать тела в охапку. Борьба началась нешуточная,без правил, с переменным успехом. Брызнула кровь. Зарвавшихся спортсменов кое-как разняли. Успокаивая Тимофея, рефери поднял его руку, признавая победителем. Вышла Гульнара и одела на голову жениха венок…

                ***

   Семён, один из братьев Сафоновых, не успел к началу праздников – он снимал телепередачу о фауне Камчатки. В принципе, его праздник и не интересовал: заинтриговал его тигр, неуместный в этой зоне обитания. Дома Семён долго не усидел. Отобедав с родителями после дальней дороги, он вместе с Евлампием вышел в тайгу. Ушли братья недалеко, только для того, что бы обсудить план отлова тигра, сделать рекогносцировку местности.
   Со стороны скита раздались выстрелы. Братья, тревожно переглянувшись, ринулись к дому…

   Двое ухарей-качков из Шалаевской банды, Витька с Генкою, ломились в скит. Они не умели пользоваться звонком – Генка выбил калитку ударом сапога.  Два здоровенных пса-волкодава рванули защищать свою территорию. Удары жердями промеж хребтов прошлись по псам неприятным почёсыванием. Тогда братаны-бандюганы применили более действенный способ, придуманный остервенелыми людьми для выделения себя над животным миром – оба алабая легли рядком застреленные, не успев проскулить  напоследок.

   -Наши услуги стоят дорого. – Говорил Афанасию Витька.- Тебе не кажется, что нам не по масти напоминать тебе о сроках? Когда тебе приказали тигра притащить? Уже месяц прошёл! Так вот тебе наш тариф: за услуги (ты же забывчивый, напоминать надо) – 50тысяч.
   -Каждому! – Вставил Генка.
   -Так вот – сегодня, сейчас ты достаёшь 100 тысяч. Мы будем встречаться каждый день. Мы же тебе понравились? Наши встречи будут стоить по 10 тысяч.

   Семён вошёл, заполнив собой полкомнаты. Братки не успели опомниться, как он выхватил у Витьки пистолет и наставил железяку-убийцу на владельца.
   Генка появился в проёме дверей из соседней комнаты. Впереди себя он толкал Фёклу, мать староверов, приставив к её виску наган:
   -Не двигаться всем! Пистолет на стол!
   Евлампий даже не замедлил шаг. Он надвинулся над Генкой, смотря сверху вниз. Тот даже не понял, как остался без оружия.
   -Это тебе за мать! – Евлампий оттянул средний палец и влепил Генке фофан. Тот обмяк и рухнул на пол.  Евлампий взял его одной рукой за ремень и, согнувшегося пополам, потащил на улицу:
   -Выводи свово, Сёмка!

   Братья кинули горе-воякам лопаты: «Копайте»! Всхлипывая и просясь, разбойнички без особого рвения принялись копать могилу.
   -Ну, хороните теперь! – Показал на псов Семён.
   -Да с молитвами! – Вставил Евлампий.
   -А мы не знаем.
   -Сейчас вместе ляжете! Повторяйте: «Боже еси на небеси. Прими души грешные Шарика и Тузика».
   -Ну, кто из вас по плотницкому делу больший мастер? Ты, Витёк? Нет? Тогда ты, Генка, бери струмент и чиняй ворота! А Витька - не умеет мастерить, будет навоз кидать.
   -Собирай на стол, мать! – Крикнул разыгравшийся сынок, Евлампий. – Да четверть ставь! Этим бойцам по бутылочке – что медведю пощёчина.
   -Вы только отцу не наливайте. - Откликнулась гордая за своих детей-богатырей мать.

   После бани захмелевшие, вновь объявившиеся друзья, обнявшись, делились своей нелёгкой жизнью:
  -А как прикажешь нам быть, Сёмка? – Еле ворочая языком, жаловался Генка. - У меня мать больная. У Витьки спиногрызов двое. А работа в городе – только улицы мести за 5 тысяч. Попасть к нашему борову большая удача. 
   За столом братки прояснили мистическую историю с тигром.
   Шалаев устроил что-то вроде Сафари в своём охотничьем домике. Негоже сильным мира сего бродить по лесам в поисках дичи – зверьё отлавливалось заранее и содержалось в клетках. А когда исходил срок у дичи, шансов на жизнь им не давали – удача на охоте у обречённой жертвы сводилась к нулю. Евлампий знал об этой запретной забаве Шалаева, он и сам не раз отлавливал ему медведей, рысей, лисиц, барсуков. Это приносило хороший доход семье. А какой доход был у Шалаева, это было известно только его тёще, и то не полностью.

   Очень важный начальник прибывал из центра. Он мог возвысить, мог и унизить, в общем, был всемогущ, любил охоту, немного экстрима, девочек. Как и всех высокопоставленных чиновников, его необходимо было ублажить.
   В городе на зиму остановился зоопарк Халилова Камила, азербайджанца. В зиму передвижной зоопарк дохода не приносил. Его содержание, обогрев зверей вставали в копеечку. В холодный сезон зоопарк терял до 30 процентов зверей, в основном, теплолюбивых. Но и холодостойкие мёрзли от голода на мизерном пайке.
   У Камила и удалось по дешёвке сторговать тигра Яшку. Его откормили, привели в более менее нормальный вид и в нужный срок выпустили на номер. Такого везения, как у Яшки, в охотничьем домике на памяти не случалось. Тигр вышел на слюнтяя-охотника, бухгалтера гостя-чиновника. Захмелев от впервые в жизни выпавшей Яшке свободы, он обошёл вокруг бухгалтера, обнюхал его и отметил, а потом спокойно ушёл в тайгу. Вероятность единственно верного, выбранного Яшкой курса, сводилась к нулю, но это произошло, и никто из более опытных охотников не смог разгадать его незамысловатых действий. После для бухгалтера из соседней деревни пришлось специально вызывать женщин-мойщиц: никто из присутствующих не осмеливался подходить к нему за пять шагов.
   Дабы избежать непредвиденных последствий, Шаламов поручил Афанасию выследить тигра. За шкуру он обещал приличное вознаграждение, правда, не оцифровал его. Афанасий со своей крестьянской смекалкой рассудил по своему: от этого барыги много не получишь, а возможно – только огромную благодарность. Афанасий крутил кое-какие тёмные делишки с охотниками-китайцами и имел неплохую прибыль от этих браконьеров. От нового предложения китайцы не могли отказаться, а барыш от этой сделки для Афанасия обещал быть не малым. Дело встало только за временем, а его у Афанасия не было.
                ***
   «Да, это то, что нужно». – Тимофей вышел на поляну, возвышавшуюся над местностью. В низине протекал чистейший ручей, скрытый кустарником. По периметру поляны росли кусты облепихи и малины. Знающий ягодник мог отыскать землянику. Поляна была покрыта ковром из разнотравья, доходившим до колена.
   Тимоха снял с плеча косу и начал править её, с наслаждением слушая звук соприкосновения оселка с лезвием. Первостойная трава поддавалась легко, мягко срезалась и ложилась ровным рядком. Развернувшись на обратный проход, Тимофей чуть не взлетел, вдохнув запах свежескошенной травы. Закончив своё первое, охочее дело, Тимофей соорудил запруду на ручье, углубив дно. Получилась прекрасная купальня, зовущая к себе, не дающая пройти мимо. Он соорудил шалаш из свежесрубленных веток, забросав его собранной травой, выложил очаг и прилёг отдохнуть в ожидании и мечтаниях.

   Она пришла, когда он спал. Гульнара разбудила Тимофея, щекоча его травинкой. Тот блаженно приоткрыл глаза: она была здесь. Больше ему ничего не было нужно. Смеркалось…
   Им не нужны были советчики в лице поэтов и музыкантов. Ни Лорка, ни Шекспир, ни Пушкин не могли бы подсказать им более правильные действия и движения. Ими руководил более гениальный учитель – Природа. Она разговаривала с ними потоками воздуха с разными смешениями запахов и свежестью, журчанием ручья, шелестом листьев. Природа была понятна им, как понятна мать младенцу, и любовники неукоснительно следовали её наставлениям. Сотни ночных зверюшек и мотыльков были допущены к таинству, совершаемому высшими созданиями Земли – добрейшей матери из всех планет.
   Неосторожные шорохи зверей, порханья мотыльков входили в унисон с их вздохами и междометиями, и эти созвучия были на порядок гениальнее лучших сочинений композиторов. Их богоугодные  деяния освещались и освящались звёздами во главе с ночным повелителем света – Луной. Они охлаждались в чистейшей ледяной заводи после нелёгкой работы, пополняли растраченную энергию ароматной ягодой, собранной Тимофеем на закате. Это должно бы продолжаться вечно, но за блаженством следит строжайший цензор – Время…

                ***

   Николай шёл к пещере. Ему необходимо было знать, правильно ли прошли празднества, не обидел ли кто из его соплеменников и гостей хаатов. Что будет дальше, и что для этого необходимо сделать.
   Оленёк повстречался ему почти у самой пещеры. Он сам встал под выстрел и даже не дёрнулся убегать, упав; так ничего и не понял. Это был хороший знак – духи принимали действия шамана правильными.

   Совещание с духами прошло в дружественной и конструктивной обстановке. Закончив свои дипломатические дела, Николай вышел на свежий воздух размять свои старые затекшие косточки. У входа в пещеру сидел тигр…

   Николай сходил за оленьком и бросил его тигру. Тот не ушёл, а стал раздирать шкуру оленя прямо перед Николаем, выдирая куски мяса и жадно пожирая их с утробным рыком. Николай присел, облокотившись на скалу, и стал ждать. Он смотрел на тигра, тигр – на него.
   «Что значит этот тигр? – думал Николай. – Какой дух вселился в него? Что он несёт моему народу? Будут ли какие изменения, и приведут ли они к развитию? Или всё ведёт к увяданию и растлению, к потере корней и заветов? А может - к спокойствию и размеренности? Это тоже плохо. Надо двигаться вперёд. Человек не выдерживает ежедневной однообразности. Нет! Хааты говорили, что будет лучше, а дальше – ещё лучше. Нельзя думать о плохом. Будущее должно быть интереснее прошлого или хотя бы казаться таковым.
   Николай почувствовал, что начинает понимать тигра, перед ним вставала нелёгкая кошачья жизнь…

                ***

   Яшка не помнил своих родителей. Он помнил тёплую, вкусную волчицу, беспокойных волчат с острыми зубами. Они барахтались и кувыркались друг на друге. Была ласковая женщина с тёплыми руками и вкусной бутылкой.
   Потом женщина пропала, пропали и волчата. А волчицу он ещё долго видел напротив, в клетке, но они больше не общались. Яшка уяснил для себя правильное поведение: нужно сидеть в величественной позе, вскочить и бегать по клетке, а потом оскалиться в прутья и зарычать. Это была вся мудрость жизни, за это давали мясо. Надо рычать громче всех, тогда мяса будет больше, чем у других. Но первенства в этом состязании ему завоевать так и не удалось – в соседней клетке лев рычал громче.

   Яшка узнал много звериных языков, но научиться разговаривать на них так и не смог. Даже по львиному. Да он и своего языка толком и не узнал – учителей не было.
   А потом настал голод. Мяса давали мало и не каждый день. Стали подкидывать какую-то невкусную фигню, пришлось её есть. С голодом пришёл и холод. Шуба у Яшки тёплая,  холод не так уж и страшен. А вот мартышек жалко. Они забьются в угол и жмутся друг к другу, а глаза такие жалостливые. В ту зиму умер страус, что жил слева от Яшки. Куда девались обезьяны, Яшка не знал, но их становилось всё меньше.

   С весной всё опять наладилось. Стали давать мясо, звери заговорили, стало веселее. Эти периоды страха и радости повторились три раза.
   В третью зиму Яшку увезли одного. Он привык к путешествиям, но раньше у него всегда были попутчики. Сейчас его везли в неизвестность одного.
   Яшка никогда не видел леса. Лес ему очень понравился. Он звал его, волновал, призывал к действию.
   Его стали хорошо кормить, даже оставалось – он не мог всё осилить. А однажды клетка открылась. А как жить без клетки? Этого Яшка не знал. Но лес звал. И тигр вышел…

   И тут на него нахлынуло! Он понял всю широту этого понятия, всю её дикую силу – свобода!
   Яшка вышел на человека – хороший, добрый мужичок. От него неслись флюиды подчинения. Он будет хорошим младшим братом. У Яшки остался инстинкт лидерства. Он чувствовал в зоопарке страх от животных, от людей. Этот инстинкт хоть как-то подчёркивал его значимость, смысл жизни, ответственность за слабых.
   Яшка обнюхал своего будущего друга, обошёл его, знакомясь, и дал знать о себе струёй с информацией. И тут случилось необъяснимое – человек выдал запахом, да ещё каким: это моё место, уходи отсюда, я чужой. Яшка «пожал плечами» и пошёл прочь.

   Какое же всё-таки это счастье – свобода! Яшка все дни напролёт занимался работой – осваивал предназначенную ему одному территорию, отмечал границы. Вся живность шарахалась от него, никто не смел отстаивать права нового хозяина. Тигр возгордился от своего могущества, отсутствие страха придавало ему уверенность в себе. Он забыл о звоне прутьев, заставлявших его забиваться в угол клетки, боль от уколов жердью, заставляющая его принудительно рычать. Душа его отдыхала на свободе без тревог и волнений.
   Но почему же, когда всё хорошо, что-то должно быть плохо? Со свободой снова пришёл голод. Яшка не мог охотиться, он никогда не убивал, а дрался разве только со щенками волчицы в детстве. За десять дней ему удалось поесть лишь однажды – он набрёл на полусъеденную тушу кабана, оставленную волками.

   На десятый день Яшка вышел на след человека. Он знал – где человек, там пища. Никто не обучал его охотничьим тигриным повадкам, скорее всего, сработала генетическая память. Яшка обогнал охотника-тафалара и, как учили его в зоопарке, присел в царственной позе, поджидая своего кормильца. Увидев тигра, тафалар.… Сами понимаете. Он скинул свою добычу, бросил рюкзак в сторону зверя и попятился,  пока не упёрся в берёзу. Яшка сделал реверанс и с благодарностью сошёл с тропы, унося с собою рюкзак в зубах.

   Подобные встречи организовывались Яшкой ещё дважды, пока тафалары не определи место кормления для тигра. У Яшки началась самая счастливая полоса в жизни – тайга, определённая ему Природой, как место проживания, своя территория, сытый желудок. Что ещё нужно тигру? Яшке не хватало друга. Тигры - одиночки по натуре, они ищут встреч только на короткий период, для продолжения рода. Случайные же встречи оканчиваются драками. Яшка привык в зоопарке к общению, и ему не хватало постоянного соседа, с кем можно в любое время поделиться своими тревогами и удачами.
   Встреча с Тимофеем была для Яшки неудачной – тигр принимал флюиды страха человека за нежелание общаться. В зоопарке его дрессировщик был всегда спокоен, спокойные зрители оставались перед  клеткой, и общение удавалось. А те, у кого возникал страх, спешили отойти от клетки. Поведение трусов Яшка принимал за отсутствие интереса.
   Николай вполне подходил для дружбы, но почему-то именно сейчас он не хотел «говорить» с Яшкой.

                ***

   Лаврентий приехал в отчий дом, как нельзя вовремя: Семён собирался на отлов тигра, а хороших напарников, на которых можно положиться, не хватало. Они вдвоём с Евлампием могли бы выследить тигра, но Семён хотел заснять необычную для этих мест ситуацию и в дальнейшем обдумать возможность расселения в этих местах тигра - ведь раньше они здесь жили. Как сейчас скажется их присутствие на местной фауне? Съёмки желательно было делать в две камеры, а Тимофей с головой ушёл в медовый месяц, сейчас от него толку было, как от козла – молока.
   Лаврентию претило убийство, охотиться ему не позволяло положение священника. Семён обещал, что тигр не будет убит, что при съёмках не пострадает ни одно животное. С электроникой Лаврентий был  на «ты». В сельской церквушке, где он служил священником, хозяйство велось с помощью компьютера. У него была своя бытовая кинокамера, и начальные навыки кинооператора были им освоены. Прогулки по тайге были заложены в плане пребывания Лаврентия у отца в гостях. Так что все вопросы по поводу фотоохоты сложились в большое «добро».

   За два дня блуждания по тайге выйти на след тигра не удалось. Если бы братья знали, что тафалары подкармливают Яшку, им без труда удалось бы его поймать. Но тогда бы Семён не снял столько бесценного, интересного материала о родной тайге.
   Разодранный труп китайца братья нашли под вечер второго дня блуждания по тайге. Второй горе-охотник шесть часов просидел на дереве и не мог говорить даже по-китайски. Предварительную картину случившегося братья разобрали по следам. Более точно они узнали о трагедии через три дня, когда китаец начал говорить.
   Китайцы выследили Яшку быстро: Афанасий дал им хорошую информацию за хорошие деньги. Они получили заказ на живого тигра. Заказ был намного выгоднее, чем продажа лап и других, ценных для китайской медицины, органов тигра. Скорее всего, снотворное было слабовато – торгаши Китая пойдут на любые уловки, лишь бы выиграть лишний юань. А может, и попали не туда. Они только начали вязать Яшку, когда он очнулся ото сна и спросонок неудачно вскочил. 
   Если бы Яшку поставили перед судом присяжных, он бы смог доказать, что убийство было совершено по неосторожности, в целях самообороны.

   Семён как чувствовал участие Шалаева в этом деле. Он отправил Яшку вертолётом в Новосибирск по своим связям. Появление тигра в несвойственном ему месте вызвало интерес не только у телевизионщиков, Семёну была обещана любая помощь.

   У Шалаева было много неприятностей после этой истории, но они рассосались со временем. Сильные мира сего всегда защитят себе подобных – ведь завтра может быть и их черёд. А отказываться от своих привилегий и вседозволенности никто из них не будет.
  А вот к простым гражданам закон суров – Афанасий год отсидел под следствием, остальной срок ему был назначен условно по причине его возраста и здоровья.

  Тимоха с Гульнарой прожили пять счастливых лет. Наверное, их необычная встреча заполнила романтикой нахлынувшие чувства и спровоцировала искусственную любовь. А скорее всего, Природа заложила определённое время для выращивания потомства. Большие сроки не целесообразны. У Природы качество исходит из количества ошибок, поэтому она не делает упор на «вечную любовь». Конечно же, моногамные пары вызывают восхищение, но это скорее исключение из суровых законов эволюции. Государству выгодны стационарные семьи, поэтому оно всячески закрепощает их бытовыми проблемами и пропагандой браков - долгожителей. Более свободные люди в духовном и материальном отношениях (артисты, музыканты, писатели) в большинстве своём за жизнь меняют по пять семей. Это аморальное обстоятельство нисколь ни сказывается на психике и развитии их потомства, которое свободно выбирает время для общения с обоими из родителей.
   Основная же масса народонаселения гробит свои жизни с несовместимыми партнёрами в скандалах, непониманиях, в гонках за выживанием и призрачным комфортом. Каким же вырастит в таких условиях ребёнок? Таким же ограниченным и захламлённым.
   Сын Гульнары и Тимофея учился в городе, жил в семье отца, а на каникулах рвался к тафаларам, к матери. Бывшие супруги продолжали дружить, часто приезжали семьями друг к другу в гости, хвастали сводными братьями и сёстрами. Развод не стал для них трагедией, а наоборот: новой, многообещающей ступенью в жизни.

   А Яшку пришлось усыпить. Его голодная юность сказалась на его росте и стати, тигру не  нашлось места в зоопарках. Как самец-производитель он не мог использоваться из-за проведённой кастрации, так что содержание его было экономически невыгодным. А главной причиной лишения его жизни стала - убийство человека.
   Случай с Яшкой выявил безграничный цинизм человеческих законов,  безграничную пропасть между ними и законами Природы. Почему человек, убивая для своих, зачастую никчемных целей, не справедливо и нерационально, вычеркнул себя из пищевой цепочки? Даже трупы он не оставляет падальщикам, прерывая биологический круговорот на Земле.
   Прав ли человек, когда он объявил себя «венцом Природы»? Или на это место есть более достойные виды? Например, дельфины, столь преуспевшие в самосовершенствовании.
   А по-моему не стоит просчитывать, кто из нас имеет больше прав на жизнь. Лучше учиться друг у друга, как собаки учатся у человека, и помогать нашим соседям по Земле выживать в суровых законах Естественного Отбора.