- Мам, ну, мамочка! Ну, что ты всё время плачешь? Я же не в неизвестность еду, а к родным. Ты сама всегда говорила, что баба Соня нам роднее всех родных! Тем более, что я не первый раз еду к ним. И мне ведь не восемнадцать, в конце концов, а уже почти двадцать три стукнуло! Полжизни за плечами. Во всяком случае, институт позади, самое время начинать жизнь самостоятельно. Ты вот в этом возрасте ой, какая самостоятельная была! Мать героиня уже! К тому же на носу 2005 год, двадцать первый век шагает вовсю! Люди уже рождаются грамотными, активными и самостоятельными. И Генрих рядом. Он меня во всём поддерживает. У него теперь своя художественная галерея, хочет ещё одну открыть. Четыре моих картины уже проданы! Значит, бедствовать не буду. Ну, а идеи новых фасонов я тебе и из Мюнхена присылать буду. Там модниц хватает!
Знаешь, я, наверное, всё-таки, люблю Генриха. Только как-то не очень пылко и страстно, а так спокойно, по-доброму, как самого большого друга. Так бывает, а? Он говорит, что влюбился в меня сразу, как только увидел. Врёт, наверное! Во что там можно было влюбиться? Я же первый раз к бабушке Соне приехала, когда мне семнадцать только исполнилось. Поступила в Строгановку и поехала перед учёбой в Мюнхен. А он как раз к матери в гости заехал, когда мы с бабушкой Соней с вокзала прибыли. Я лохматая такая, растерянная – всё таки с поезда, да ещё в незнакомую обстановку попала. А он весь такой франтоватый, строгий, вышколенный. Показался мне серьёзным до ужаса, чопорным. И посмотрел он тогда на меня явно не влюблённым взглядом, а так, как на бедную родственницу, которая к ним из России приехала. Ну, может, с любопытством. Хотя теперь утверждает, что влюблённо.
- Вполне возможно. Он же старше тебя. Закончил учёбу, работал, вполне самостоятельным был уже. А тут какая-то девочка юная, да к тому же почти родственница его матери, да ещё из страны, о которой он знал только по маминым рассказам. Ему всё было интересно, в новинку.
- Ой, старше всего на десять лет. Вон, отец старше тебя на двадцать пять и никакой разницы почти. – Анюта не прекращала болтовню, стараясь отвлечь Валентину от грустных мыслей.
- Ну, мамочка, перестань уже лить слёзы. А то и я сейчас заплачу!
- Всё, всё! Не буду больше. Просто сердце не на месте. Так далеко тебя провожаем. Но ведь это не насовсем? Ты же будешь приезжать? Давай, почаще, родная моя. Не забывай нас, пожалуйста! И так дом периодически молчаливым бывает. Ваня с Митей всё время на соревнованиях, ты вот теперь уезжаешь…
- Мам, да нашему дому до тишины, как до неба! Там пока ещё детский сад не подрос! Мишук остаётся за старшего! На Ваньку с Митькой надежды никакой! Спортсмены-дальнобойщики! А Мишка в свои пятнадцать такой серьёзный, домовитый, весь в папу. Он и за Костиком приглядит, и за Лизонькой. Они его ой, как слушаются. Точно он и правда командир у них. Пап, а ты чего молчишь?
- Да я вас перебивать не хочу. Вы говорите, говорите, сороки. А то упорхнёшь ты, с кем мама трещать по вечерам будет? – Антон тепло улыбнулся, обнимая жену и дочку. – Одна надежда на Лизу. Собеседница она тоже неплохая. Разговорами своими достанет кого угодно. Пока все садиковые новости не перескажет, не успокоится. Костик от неё чуть не плачет, когда с ней дома один остаётся. Он в свои девять лет совсем молчун по сравнению с остальными.
- Да уж, Лизунчик у нас ещё та болтушка. Недавно призналась мне, что моделью стать хочет. Сказала, что по подиуму в маминых нарядах ходить – это самая лучшая работа! И ведь слово «подиум» сумела выучить! А ты знаешь, мам, что когда дома никого не бывает, она все мои и твои платья успевает перемерить? Точно моделью будет! Вот только бы рост не подвёл. Ну, ничего, папа у нас высокий, значит, гены заложены были. А там посмотрим.
- Посмотрим, посмотрим, – усмехнулся Антон. – Ей до модели ещё расти и расти. Ну, всё, девочки, посадка началась. Давайте-ка поторапливаться.
- Да, да, целуемся и расходимся в разные стороны! Не нужно провожать. Не люблю я, знаете же. Долгие проводы – долгие слёзы! А слёз не нужно!
- Счастья тебе, дорогая! Большого настоящего счастья!
- Ну вот, Анюту проводили. Скучно теперь в доме будет, - Валя тяжело вздохнула. – Давай поспешим, Антош, а то дети там одни, как бы не натворили чего-нибудь.
- Ничего, там же Михаил до «генерала» уже дослужился. Живо всех утихомирит. И что бы мы без этого вояки делали? – улыбнулся Антон, открывая дверь новенького «Мерседеса» для жены. – Вот уж прирождённый службист. А кому же я свою фирму передам? Никто техникой не интересуется. Одни в спорт подались, другой армией бредит. Анюта вон художником стала. Вся надежда на Костика и Лизоньку. Вот им и передам бразды правления. Смотри только не перетяни их в свой модельный бизнес. Хватит нам гламура.
- Ну, это как пойдёт, - рассмеялась Валя. – Может спортсмены наши ещё в технарей знатных превратятся. Век спортсмена недолог, а потом что? Тренерами все ведь не будут. Да на это тоже талант особый нужен. Командовать, конечно, все хотят, а вот учить уму-разуму, хоть и в спорте, не у каждого получается. Ладно, поживём – увидим.
- Увидим, если доживём. Шучу! Шучу! – усмехнулся Антон, увидев суровый взгляд жены. – Это я так, к слову. Конечно, доживём! Ты у меня, вон, какая молодая! А я, честно сказать, устал что-то. Но – нам ли быть в печали? Всё будет хорошо!
Однако дома ждали печальные новости. Из деревни пришла телеграмма о том, что скончалась мать. Инфаркт. Удивительно, но о болезнях своих она практически никогда не говорила. Да и общались-то они совсем редко.
Впервые мать прислала весточку несколько лет назад, когда в город приехала поступать в институт внучка соседки. Умненькая девочка – медалистка. Валя вспомнила себя в эти годы. Хоть и другое время было, а трудностей тоже хватало. Родители девочки не бедствовали, имели фермерское хозяйство в деревне. Валентина помогла девушке подыскать жильё, расспросила о своих домашних. Удивительно, но отчим – Матвеич, всё так же любил выпить, правда, реже, чем раньше, и как сообщила девчушка, не напивался уже до поросячьего визга. Мать была уже на пенсии, но продолжала работать на ферме скотницей. На жизнь хватало, а большего и не требовалось. Вот и всё общение. Ниточки, связывавшие их в одну семью оборвались много лет назад со смертью брата, когда мать взвалила на восемнадцатилетнюю дочь непосильную ношу, отказавшись воспитывать внуков. И вот теперь известие о её смерти.
- Надо бы поехать на похороны, Валюш. Всё-таки мать. Как бы там ни было, а проводить нужно.
- Да, конечно. Детей, наверное, тоже нужно взять с собой. Вдруг, придётся там задержаться. Одних страшновато дома оставлять, да и деревню посмотрят, где я выросла. Ты ведь там тоже ни разу не был. А я уже и забыла свой дом деревенский. Только теплота какая-то осталась глубоко в сердце... Пойду, соберу сумку и что-нибудь из еды детям в дорогу.
- Хорошо. А я сообщу им о поездке. – Антон Иванович отправился в сад разыскивать ребят, а Валя стала собирать дорожную сумку.
Поездка на Родину принесла умиротворение, не смотря на трагичность событий. Дети удивлялись всему, что видели. Вот что значит, городские жители! Их коттедж был практически за городской чертой, это всё равно это был город со всей его цивилизацией. А тут – сплошной простор!
Поля пшеницы, подсолнухов, кукурузы, луговины, где свободно разгуливал скот. Мелководная речка, извилистой змейкой вилась вдоль дороги. Поехав половину пути, остановились отдохнуть и перекусить в небольшой берёзовой роще, где Лиза отыскала целую полянку грибов. Восторгу девочки не было предела!
- Мамочка, смотри какая красота! Грибочки! Они прямо из земли растут! А цветов здесь сколько!
- Точно, красота такая! – Валя сладко потянулась, вдыхая свежий травный запах, от которого кружилась голова. – Антош, надо бы почаще выбираться на природу! Я уже совсем забыла, как это здорово! И детям полезно вырваться из объятий компьютерной сети.
- Согласен. Здесь просто здорово! А где Миша с Костей?
- Они в машине с ноутбуком сидят, в стрелялки режутся, - тут же доложила услужливая Лизочка.
- Мальчишки! А ну-ка закончили технические игры! Марш на травку, воздухом свежим дышать. Иначе я сейчас всю вашу технику выкину!
- Ну, да! Сам же этой техникой занимаешься, а нам что, нельзя? Может, мы готовимся к тому, чтобы фирму от тебя получить и управлять ею, - выглядывая из машины, пробурчал Костик. – Лично я не против фирмы! Между прочим, у меня у одного из класса пятёрка по информатике! Мне всегда дополнительные задания дают. Но я их, как семечки щёлкаю. Там такая легкота! Я решил новые игры начать разрабатывать. Потом продавать их буду. Свой бизнес открою. Ты мне поможешь кое-какие детали к компьютеру подобрать, пап?
- Ах ты, бизнесмен мой новоявленный! Выходите из машины, ноги немного разомните. Смотрите, красота, вокруг какая! Пошли к речке, умоемся свежей водичкой, чтобы усталость снять. Ехать-то ещё далековато.
После похорон, посидев часик на поминках, отправились в обратный путь. Задерживаться не стали. Отчим, захмелев, полез выяснять отношения с Валентиной, доказывая свои права на дом и всё имеющееся в нём имущество. Кричал, что Валя не помогала им, и получить ей тут ничего не удастся. На уговоры и просьбы утихомириться он не поддавался, всё порываясь стукнуть Антона. Кричал о людской неблагодарности, о зажравшихся буржуях. Не выдержав всего этого, Антон усадил детей и Валю в машину, оставил на столе конверт с небольшой суммой, и семейство отправилось в обратный путь. И без того нерадостное настроение было окончательно испорчено. Ну, что ж, закрыта последняя страница, связывающая её с детством, с родными местами. Да они уже давно стали далёкими, с того самого времени, когда мать не захотела оказать ей поддержку.
Почувствовав настроение жены, Антон вёл машину молча. Дети спали, устав от новостей и впечатлений. Домой… Домой. Туда, где всё было родным, знакомым, близким.
Валентина тоже молчала, мысленно планируя предстоявший день. Нужно будет завтра обязательно позвонить в Милан. Там возникли какие-то вопросы по поводу её последней коллекции лёгкого летнего платья. Она была уже готова к отправке, но что-то пошло не так, и нужно было всё проверить ещё раз.
Ещё дать распоряжение относительно закупки новой партии льна. Эскизы для новой коллекции русского костюма художники уже подготовили. Вале они очень понравились. Девочки-художники буквально прониклись тем временем, работали с увлечением, втягивая в процесс всю команду. Три дня назад пришла партия фурнитуры, которую Валентина всё ещё не просмотрела. А ведь она привыкла всё отбирать сама. Конечно, у неё работают замечательные мастера своего дела, профессионалы, за плечами которых не одна выставка, много показов мод, но всё же Валентина привыкла сначала, как говорится, сама пощупать товар, рассмотреть, понюхать, попробовать на зубок. Это уже устоявшая привычка, от которой просто невозможно избавиться. Да и ни к чему.
Дела, дела. Она всегда жила работой, которую очень любила. Вне её она просто не могла себя представить. Как же она благодарна мужу за всё то, что он сделал! Ведь если бы не Антон, не его постоянная помощь и поддержка, не было бы сейчас известного в мире большой Моды, кутюрье «Валентины».
- Спасибо тебе, родной, за всё, что ты сделал для меня! Я очень люблю тебя! Очень!!! Ты даже не представляешь, как я люблю тебя! – Валя прижалась к мужу, поцеловав его в щёку, и закрыла глаза.
- Отдохни, дорогая, поспи. Ты устала. Ехать ещё долго. Останавливаться больше нигде не будем. Свежим воздухом вы и в деревни надышались. Так что поедем прямым ходом к дому.
А про будущее – так у нас с тобой ещё всё впереди. Мы много прошли, но я тебе и без гадалок скажу, что длинная дорога нас ждёт, по которой шагать и шагать. Наверное, будут и преграды, ведь без них не обойтись, но я верю, что мы всё преодолеем. Опыта нам ведь не занимать.
Столько дел ещё не сделано! Их и по работе хватает, и по жизни обычной. Мальчишек надо поставить на ноги, Лизоньку вырастить. Надо же бизнес наш кому-то оставить. В конце концов, мы с тобой ещё мало где побывали. А мир так велик! Надо успеть посмотреть его, полюбоваться на красоту, которая вокруг, открыть для себя что-то новое. Глядишь, и мемуары строчить начнём, а?
- Успеем. Мы всё успеем, дорогой. Впереди ещё целая вечность, целая жизнь!