КАК ЦАРЬ ПЕТР АРАПА ЖЕНИЛ
Уникальные материалы об одном из эпизодов российской истории разыскал и опошлил профессор исторической тавтологии Александр ПАССЕТ
Арап Петра Великого
Как известно, юному Петру Первому был подарен арап, купленный на невольничьем рынке в Царьграде тамошним нашим посланником. На хорошую лошадь денег у посланника не хватило, а так все ж-таки диковина заморская…
Придворный астролог Петра Яков Брюс составил на арапа гороскоп, а городничий Иван Быков – протокол. Возникла потребность как-то назвать возмутителя спокойствия, и в результате поиска методом проб и ошибок арапа назвали Ибрагимом, потому что на Иосифа, Моисея и другие русские имена он откликался неохотно, только при наличии в руке банана.
Целыми днями арап читал рэп, зубоскалил над карлицей-шутихой, делал дриблинг на драгоценном паркете мячом из бычьего пузыря. К неудовольствию царской семьи, нужду Ибрагимка справлял в оранжерее, в кадке с пальмой, называя ее биотуалетом.
Советники советовали царю выпустить подарочного арапа в естественную для него среду обитания, то есть в ботанический сад. Директор ботанического сада был категорически против нового обитателя, он ссылался на низкую урожайность цитрусовых и настаивал на поселении царского любимца в более естественную для него среду, то есть в зоологический сад, где есть животные для охоты.
Директор зоопарка, в свою очередь, стал уверять Петра, что экзотические животные обходятся казне зело дорого, а сафари в центре столицы может стать неприятнейшим прецедентом. Кроме того, арап весьма похож на каннибала и вполне сможет прокормиться в ботаническом саду за счет неосторожных посетителей. Петру эта перепалка надоела, он велел обоих директоров заковать в кандалы и отправить на каторжные работы по переписыванию энциклопедии Брокгауза и Эфрона.
Остынув от приступа гнева, Петр приказал казнить первых двух директоров легкой смертью и доставить к нему директора Императорских театров, что и было выполнено тотчас же.
-Повелеваю сего арапа прослушать, дать положительный отзыв, петь научить настоящим образом и зачислить музыкантом в эту… как ее? В Кунсткамеру! Тьфу, в Консерваторию, - приказал царь громовым голосом.
-Но музыканты не поют! – попытался возразить почти полностью обрусевший немец Яков Иванович Вассерман, дрожа от страха. Петр отмел это возражение незамедлительно:
-Отныне чтоб все музыканты во время концертов солистам и хору подпевали с прилежанием, после чего устраивали ассамблею на голландский манер! А ежели кто из музыкантов веселью общему мешать будет – плетьми сечь нещадно и отправлять в солдаты на двадцать лет!
При этих словах Петр страшно выпучил глаза и стукнул тростью об пол, отчего Вассерман обрусел окончательно и понял: прав тот, у кого больше прав.
-А знает ли сей арап итальянский язык, и каким музыкальным инструментом он владеет в совершенстве? – вкрадчиво поинтересовался Яков Иванович.
Петр глянул на своего любимца.
-Ибрагимка, изобрази чего-нибудь!
-Ай-ай-ай-ай-ай-ай, купили негра, купили негра! – страшным голосом закричал царский любимец и принялся отстукивать ритм малахитовой вазой по столу из Янтарной комнаты, недавно подаренной Петру императором Фридрихом.
-Он превзошел самого Армстронга! – понесся по рядам царедворцев восторженный шепот. Яков Иванович упал в обморок, Петру тоже стало нехорошо, резкая боль словно обручем стянула голову.
-Ладно, унесите Якова Ивановича в его анатомический… тьфу, академический театр, - разрешил Петр. – К какому ж государственному делу тебя пристроить, Ибрагимка?
-Сначала жениться! – живо откликнулся арап, зализывая руку, пораненную осколками малахита.
Ларису Ивановну хочу!
Петр задумался.
-Жениться – дело хорошее. Князей нынче много развелось, а работать некому. В народе шутят: только тех, кто любит труд, к неграм в Африку берут. Найти бы тех шутников и четвертовать на Красной площади, как я тех стрельцов! Ныне негры не в Африке нужны, а здесь, в России. Независимо от цвета кожи. Мы же не расисты какие-нибудь! Постоянной прописки нет – негр! Готов работать за три копейки – негр! По иноземному – гастарбайтер. Хотя, настоящие негры еще лучше - здоровые, черные, на них даже прыщей не видно, венерологам меньше работы. Только рано тебе жениться, Ибрагимка, обучись сначала полезному ремеслу. Кем хочешь стать – бомбардиром, лоцманом, али по казенному ведомству служить?
-Ларису Ивановну хочу!
-Ларису Ивановну он хочет, мимино африканское! Ты себя в зеркале видел? Ладно, какую невесту тебе охота?
-Всех охота! Алексашка твоя красивый: волос белый, глаз черный, зубы желтые, улыбается мне.
-Алексашка? Меншиков? – рассмеялся Петр. – Шалишь, Ибрагимка, Алексашку я тебе не отдам, он мне для государственных дел надобен. Да и не баба он вовсе, только парик у него бабский, с буклями, по последней аглицкой моде.
-Небаба? – огорчился Ибрагимка. – Зачем Небаба чужой волос носить? Ладно, пусть Небаба, жениться очень хочу, однако.
-Э-э, нет, так государственные дела не делаются! – вскричал Петр. – Я тебе другую невесту подберу, из знатного рода, чтобы никто не сказал: царский любимчик Ибрагимка из грязи да в князи вышел. Так только я сказать могу, ибо царь.
-Знатная рода? – не понял Ибрагимка. – Рода - это откуда женщина рожает?
-Да-да, и другие места тоже знатные будут, не сомневайся!
Ибрагимка облегченно вздохнул и облегчился в кадку с фикусом. У него начиналась новая жизнь под чужим небом, которое злой шаман выкрасил в непроницаемо-серый цвет.
Сватовство
Многие горожане по собственному опыту знали: женить арапа в Санкт-Петербурге – дело практически безнадежное. Нет, чухонца там или татарина – плевое дело, а с арапами просто беда: нейдут за них девки замуж, боятся обезьянку родить. Но царю Петру и такое дело по плечу оказалось. Он уже двух карликов поженил, а арап по сравнению с ними – Майкл Джексон!
Невесту Петр выбрал из знатного боярского рода. Отец ее – боярин Гаврила Афанасиевич Ржевский – редкой был сволочью, которой свинью подложить – разлюбезное дело. Разговор между ними произошел в имении Ржевских, при стечении большого количества домочадцев и прислуги.
-Гаврила Афанасиевич, как же засиделась твоя дочь в девках аж до семнадцати годов? – вопросил царь.
-Я так разумею, государь: Наталья моя девка видная, в полном соку, еле на лавке умещается, а жених ныне мелкий пошел, боится на прокорм супружницы лишку денег потратить. Непорядок это, худые времена пошли, государь!
-Раз такое дело, то я, как царь-реформатор и отец-основатель, гинекологическое древо твое надбавлю изрядно во все стороны! – пообещал Петр. – А для того женю своего арапа на твоей Наталье!
При этих словах Наталья Гавриловна упала в обморок, ее спешно унесли в смежную залу для нюханья нашатыря и промывания желудка при посредстве клистирной трубки.
-Помилуйте, Петр Алексеевич! – взмолился Гаврила Афанасиевич. – Как же можно выдать дочь за обезьяну заморскую, купленного арапа?! (Выражения взяты из сочинения А.С. Пушкина «Арап Петра Великого»).
-Не обезьяна он вовсе, а принц, сын арапского султана! При нем и сертификат был с таможенными пометками, а раз таможня дала добро, то и тебе, Гаврила Афанасиевич, не резон от такого зятя отказываться. Коль не согласен на арапа, я тебе завтра же карлика в женихи представлю. Давеча матушка моя любезная на карлицу-шутиху случайно села – и нет карлицы! Теперь моим карликам приплод нужен, толку-то, что я их друг на дружке поженил!
Тут боярин Гаврила Афанасиевич тоже грянулся оземь, срочно вызвали лекаря пускать ему кровь и ставить пиявки, подозревая апоплексический удар.
-Эх, народец нынче хлипкий! – заметил царь Петр. – Ничего! Арапа на Наташке женю, будет у нас в России свой Ганнибал, а там, глядишь, и Пушкины пойдут, дурное дело не хитрое. Кого бы еще женить?
Царь на какое-то время задумался, озирая присутствующих, и по здравом размышлении решил непременно жениться самому во второй раз.