Далеко далеко, на самой линии ночного горизонта, только что зазывно блеснул во мгле одинокий огонек. Это был маяк, установленный у входа в порт польского города Свинимунде. Мы шли туда. Винты корабля бешено рубили темную воду. Морской бриз ласкал наши лица. Минный тральщик РТЩ-462 водоизмещением сто тонн, держал свою максимальную скорость - 11 узлов.
Три недели мы дежурили в 50 милях от берега. Моряки торпедного катера во время недавних военных учений выпустили по цели торпеду, но она до цели не дошла. Легла на балтийское дно. Она никому не подавала никаких позывных, а в ней была взрывчатка и детонатор. На дне Балтики со времен второй германской лежало немало затонувших кораблей, барж со снарядами, стояли еще и неизвлеченные мины, но эти три последние недели все усилия команды подводников нашего судна были направлены только на поиск той злополучной торпеды. Шесть водолазов вместе с их старшиной сверхсрочником Юрой Шмелевым по очереди опускались в тяжелых скафандрах в морскую глубину. Ходили по дну. Искали. Долгожданный сигнал, что торпеда найдена, поступил только сегодня утром, от второй пары водолазов. Было без четверти десять.
Васильев, капитан нашего тральщика сразу ушел в радиорубку. Надо было сообщить на базу о наших последних координатах и вызвать буксир с лебедкой и свежей группой водолазов. Дальше было обыкновенное рутинное дело. Ждали буксир. Выставляли буи на месте найденной торпеды.
Это был один из моих последних выходов в море. Впереди маячил дембель. Пять лет моей морской службы на Балтике заканчивались. Что успела за это время наша команда? Первые два с половиной года мы постоянно ходили рядом со смертью. Тралили мины. Причем, надо было каждую из них, отрезанную от минрепов, погрузить потом на борт. И мы справедливо считали себя смертниками. С какими фокусами для нас стоит она там рогатая, в мутной глубине моря? Потом стало немного полегче. Разрешили, всплывающие на поверхность моря мины, расстреливать. Специально для этой процедуры позади нашего тральщика шел «Большой охотник», водоизмещением 500 тонн. Это его пулеметная команда брала на прицел всплывающие мины.
Володя Тулевич, уже в который раз рассказывал мне о своей Белоруссии. Через месяц я был в родном селе. Отдохнуть после службы дали только три дня. На четвертый меня вызвал к себе заведующий орловским МТМ Астафьев. Спросил:
-Дизелистом служил на флоте?
-Да.
-Ну, вот и хорошо. Принимай гусеничник и готовь его к посевной.
И я готовил. Уже после первой же посевной кампании мне разрешили, как передовому механизатору купить велосипед. Это было большим дефицитом в 1956. Таких велосипедов до меня в селе было два. Один был у Баженова, второй у Сабанина. Для нас молодежи это был не только серьезный приз, но и предмет постоянной нашей гордости. В том же году в село поступили в продажу первые два мотоцикла. Их позволили купить тоже передовикам.
-Знаете, когда у нас здесь, в Южно Дубровном установилась советская власть?- неожиданно спросил меня мой собеседник.
Мне этот вопрос показался очень простым. Я сказал, что согласно архивной справке, в декабре 1919 года.
Виктор Антонович, не меняя выражения своего лица, заметил:
-Советская власть сюда пришла в 1929 году, когда началась организация колхозов.
Я хотел возразить, но вспомнил содержание письма первого председателя сельхозартели «Заветы Ильича» Сизикова Сазонтия Федоровича, адресованное нам, живущим в 21 веке. В нем он рассказал о том, как жили люди в нашем селе первое десятилетие после первой мировой и гражданской войн. И я подумал, что В. А. Сидоров по - своему прав. Во время коллективизации советская власть показала народу свое истиное лицо и силу.
фото из инета