продолжение)
Начало:
http://www.proza.ru/2014/02/04/1221
Даниэла вела машину медленно. Она не знала, куда ей податься. У неё не было определенного плана. Ехать в загородный дом ей не хотелось. Там, в одиночестве, она обязательно начнет страдать по своей загубленной жизни и к вечеру до чёртиков налопается коньяку. Оставалось кино. Но Даниэле не хотелось смотреть американскую блевотину.
У одного из перекрестков её остановил красный свет. В ожидании зеленого Даниэла обвела улицу глазами и увидела вывеску с крупными буквами «КОНТИНЕНТ». Это был выставочный зал, о котором только что говорила ей Ритка.
Даниэла припарковалась недалеко от входа. Небольшая афишка у самых дверей «Континента» гласила, что с 1 по 10 июля здесь проходит выставка молодых художников.
В вестибюле царила приятная прохлада и тишина. Зал был пуст. Никого не интересовало искусство молодых художников. Даниэла медленно шла мимо картин в скромных рамах, висевших на стенах, разглядывая пейзажи, они преобладали, и портреты. Она остановилась возле картины, изображающей обнаженную девушку, бегущую к реке. Ее тело было окрашено розовым солнечным светом.
От одной из стен отлепилась фигура молодого длинноволосого мужчины в розовой рубашке наотпашь, стянутой на животе узлом. У мужчины было удлинённое лицо с тонкими чертами. В его черных волосах, вольно падающих на плечи, серебрилась прядь седых.
– Вам нравится? – поинтересовался он.
Даниэла передернула плечами. Она не любила приставания незнакомых мужчин, но, тем не менее, ответила:
– Кажется, здесь нет ничего лучше.
– Благодарю, – сказал мужчина. – Мне тоже так кажется. И цене невелика – всего семь тысяч рублей.
– А разве эти картины продаются? – удивилась Даниэла.
– В нашей жизни продается всё, и картины, и машины, и люди, всё, – ответил мужчина.
– Наверно, вы не совсем правы, – возразила Даниэла. – Продается многое, но не всё.
– Те, у кого есть деньги, могут купить всё, – с грустью проговорил мужчина.
– И богатые не в состоянии купить счастье и молодость, – сказала Даниэла.
– Это утешение для бедных, – усмехнулся мужчина. – Как говорят, и богатые тоже плачут. Но они плачут изредка, а люди, задавленные нищетой, постоянно.
Даниэла не спеша перешла к другой картине – несуразные фигуры и грязные серые цвета резко контрастировали с обнаженной девушкой. Подпись под картиной коротко обозначала «Бомжи».
Даниэла перед ней не задержалась.
– Не нравится? – поинтересовался мужчина, последовавший за нею.
Он начинал раздражать Даниэлу. Она резко повернулась, чтобы отшить его, но потеряла равновесие и брякнулась бы всем прикладом на пол, если бы мужчина не подхватил её, рухнувшую ему на его обнажённую грудь.
– Спасибо, – сказала Даниэла, смутившись.
– Не за что, – ответил мужчина, отпуская её. – Вы очень хорошо пахнете, но это не духи и не мыло.
Не слишком скромное, хотя и приятное, замечание мужчины смутило Даниэлу еще сильнее. Она сделала шаг, и снова её повело в сторону.
– У вас сломался каблук, – заметил мужчина, снова удержавший Даниэлу от падения. – Сядьте на стул, дайте мне туфлю. Я сейчас починю.
Даниэла села на стул. Мужчина, не спрашивая её позволения, снял с ноги туфлю и направился к выходу, сказав:
– Не беспокойтесь, я не украду вашу туфлю. У меня нет знакомых одноногих девушек, которым я мог бы его подарить.
Даниэла осталась ждать его. Через полчаса она забеспокоилась: куда запропал незнакомец. Через сорок пять минут она поняла, что мужчина решил посмеяться над ней, чтобы потом, похваляясь приятелям, сочинить какую-нибудь небылицу про дуру. Через час она сняла вторую туфлю и направилась к дверям. В этот момент в зал вбежал незнакомец.
– Слава Богу, вы еще не ушли, – воскликнул он.
– Потому что дура, вот, и не ушла, – сказала Даниэла.
– В обувной мастерской был перерыв, – ответил мужчина, опускаясь на колени перед Даниэлой. – Позвольте вашу ножку.
Даниэла протянула ему ногу. Мужчина надел на неё туфлю, нежно проведя ладонью по голени, не преминув заметить:
– У вас красивые ноги.
– Благодарю, – улыбнулась Даниэла. В ней вдруг стала пробуждаться уже давно забытая кошка, гуляющая сама по себе. Она поднялась со стула. – Вы, кажется, решили приударить за мной?
– Это плохо? – смутился незнакомец.
– Я замужняя дама, – пояснила Даниэла.
– Ну что? – сказал незнакомец. – Это что-то значит?
Даниэла посмотрела в лицо незнакомцу, разглядывая его. Несмотря на седую прядь в волосах, он был еще молод, гораздо моложе её.
– Для меня ровным счетом ничего, – ответила Даниэла.
– Для меня тоже, – ответил мужчина и спросил: – Хотите кофе? Здесь рядом очень приличное кафе, где готовят отменный кофе.
Даниэла давно уже не бывала в кафе. У Георгия была аллергия на подобные заведения. Он позволял себе расслабиться только в двух ресторанах, считавшимися в городе элитными, – в «Чаше викинга» и в «Пушкине».
– Ведите, – проговорила Даниэла, подставляя незнакомцу руку.
– Давайте познакомимся, – предложил мужчина, беря Даниэлу под руку.
– К чему? – ответила та.
Мужчина смущенно замолчал.
– Хорошо, – смилостивилась Даниэла. – Анисья.
Мужчина бросил взгляд на Даниэлу, скривил губы едва заметной улыбкой и сказал:
– Григорий.
– Случайно, не Мелехов? – усмехнулась Даниэла.
– Нет, но это не важно, – парировал мужчина отказ Даниэлы познакомиться, поняв, что та соврала.
В кафе журчала тихая музыка. Они сели за столик у окна. Юная официантка, наверно, подрабатывающая на каникулах студентка, в белом фартучке и мини-юбке, открывающей нижнюю часть попки, которую так и хотелось ущипнуть, приняла у них заказ: два кофе по-турецки и два апельсиновых фреша.
– А вы солгали, что вы замужем, – сказал Григорий.
– С чего вы это взяли? – удивилась Даниэла. – Я замужем…
– У вас нет обручального кольца, – сказал Григорий.
– Я сняла его и забыла надеть.
– Вы его не могли забыть. У вас его и не было. Ваши руки загорели ровно, загорел и «супружеский» палец. А должна бы быть белая полоска.
– И всё же я замужем, и у меня есть дочка.
– В ваших глазах я заметил тоску, которого нет у замужних, – сказал Григорий, накрыв ладонью руку Даниэлы. – Простите, за прямоту, тоску по мужчине.
Даниэла ощутила в своем лице жар, подумала:
– Я, наверно, покраснела, как вареный рак.
– Вам так хочется, чтобы я была незанятой и не спешила домой?
– Угу, – кивнул Григорий.
– Что ж, я сегодня свободна и никуда не спешу.
– Вы не против, если мы перейдем на «ты»? – спросил Григорий.
– К чему? – снова Даниэла осадила ретивого жеребца, но тут же добавила: – Впрочем, если это тебе удобно, я не против.
– Здесь подают «мохито». Хочешь? – спросил Григорий.
– Не хочу. Я предпочитаю шампанское.
– Шампанское в таких заведениях дрянь, а цены кусачие, – проронил Григорий.
– Возможно, – согласилась Даниэла. – Тогда пошли?
– Куда? – поинтересовался Григорий.
Даниэла усмехнулась:
– Ты взялся ухаживать за мной, так развлекай. Или ты уже готов пойти на попятный?
– Ни за что, – живо возразил Григорий. – Я просто хочу знать, чего ты хочешь.
– Этого я тебе не скажу. Угадай сам, – сказала Даниэла.
Они вышли на улицу. Уже загорелись фонари, повеяло свежим ветерком и дневная жара пошла на убыль.
– Прокатимся по городу? – предложил Григорий. – У меня машина.
Машина Григория оказалась старым «фольксвагеном», давно уже превратившимся в потрёпанный драндулет. Громыхая всеми своими металлическими частями, он довёз парочку до городского парка. Видимо, для Григория это обычный маршрут с соблазняемыми им девушек. Но что гоже для семнадцатилетних сикушек, для которых кофе, мороженое, стакан «мохито», разваливающийся драндулет, еще способный передвигаться по городу, и мужчина, подделывающийся под мачо, есть то, что называется у них «супер», то для сорокалетней дамы, откусившей уже довольно жирный кусок жизни, убогая забава.
В парке в субботний вечер было многолюдно – гуляли парочки и юные, и постарше, и совсем пожилые. У аттракционов толпилась молодежь. Детей в этот час здесь уже не было.
– Прокатимся на американских горках? – спросил Григорий.
Даниэле было все равно. Она кивнула головой, но предупредила:
– Я давно не каталась на них. Боюсь, мне станет плохо.
– Выдюжишь. Держись крепче за меня.
Григорий купил два билета, и они заняли свои места в подкатившем вагончике. Звякнул резкий звонок и вагончик тронулся с места. Он быстро набирал скорость и уже через несколько секунд вознесся на вершину горы и ринулся по отвесному склону вниз. У Даниэлы захватило дух. Она схватила Григория за руку, прижалась к нему. Григорий обхватил ее за талию. А вагончик то взмывал так высоко, что, казалось, влетит в тёмное небо, то обрушивался в пропасть, вздымая парашютом подол её платья и открывая на всеобщее обозрение чулки до самых резинок, то закручивал неимоверный вираж, бросая её всем телом на Григория, то Григория наваливая на неё. Чтобы не видеть всего этого ужаса, Даниэла уткнулась лицом в грудь Григория, не выпускающего её из своих объятий. Когда вагончик подкатил к платформе и остановился, она не в состоянии была встать на ноги. Григорий поднял её и помог выйти на твердую землю.
– Жива? – справился он, заглядывая в её лицо.
Даниэла кивнула головой.
– Прокатимся еще на чём-нибудь? – спросил Григорий.
Даниэла качнула головой: нет.
– Устала?
Даниэла ещё раз качнула головой: нет.
– Тогда погуляем? Подышим свежим воздухом.
Даниэла кивнула головой. Григорий взял её под руку, плотно прижал к себе. Сначала они шли по аллее, потом свернули в темный угол. Здесь уже кто-то обжимался, слышался тихий говорок.
– Ты здесь трахаешь своих девушек? – спросила Даниэла. – Не путаешь их в темноте с чужими?
– Разбираюсь на ощупь, – пошутил Григорий, останавливаясь.
Он попытался обнять Даниэлу и поцеловать, но та вывернулась из его рук и сказала:
– Нет, Григорий, мне здесь не нравится.
Даниэле действительно не хотелось ложиться на траву и впускать в себя чужого мужчину, когда об этом меньше всего думаешь. К тому же шагах в трех за кустами уже кто-то ритмично хрустел. Не хватало того, чтобы, если её разберет, она огласила бы парк своими стонами и криками. На вершине оргазма она себя не контролирует. Если же пытается контролировать, то у неё тогда не расправляются для полёта крылья. И после остаётся только усталость и болезненная напряженность внизу живота. Георгию не нравится, когда она отдаётся свободному полету и кричит. Поэтому она давно уже не летала.
– К себе домой я тебя не поведу, – ответил Григорий. – Хотя сейчас жены нет, соседи потом ей донесут. И в мастерскую тоже.
– А у меня дома муж, – сказала Даниэла, начиная злиться на Григория. – Отвези меня к «Континенту». Я пойду домой.
– Как хочешь, – обиделся Григорий. – Отвезу тебя до самого дома в неиспорченном виде.
Было одиннадцать часов. Они сели в «фольксваген», который сначала взвизгнул, потом взревел и покатил по дороге, гремя, пыхтя и грозя развалиться на ходу.
– Почему ты не поменяешь машину на новую? – спросила Даниэла Григория.
– Купило притупило, – ответил тот. – Да и этот старичок пока бегает. Ты-то сама пешком ходишь. Что-то я не заметил у тебя ни «форда», ни «тойоты».
– Куда ты меня повёз? – спросила Даниэла, заметив, что они едут в направлении обратном, чем ей требовалось.
– Поедем на озеро. Там сейчас вода, как парное молоко.
– Я не хочу купаться. И у меня нет при себе купальника.
– А к чему в темноте тебе купальник? Я тоже не захватил с собой плавки.
(продолжение следует)
http://www.proza.ru/2014/02/06/968