Небо, словно вымытое нерадивой хозяйкой грязной тряпкой. Ледяной ветер пробегает по продрогшей нахохлившейся земле. Гонит подгнившие листья по черным узеньким дорожкам. Еще миг, еще вздох ветра и вот уже падают редкие серые капли дождя. Что это? Глубокая осень? Или может быть, такое же бывает холодной весной, когда снега уже сошли, а зима все еще упрямится, не желает уступать солнцу и теплу. Эллина, зябко кутаясь в старый плащ, брела по размокшей тропинке, где сквозь густую черную грязь кое-где проглядывали остатки плитки. Высокие кусты и старые покрученные яблони окружали ее с двух сторон. Куда она шла? И как оказалась в этом старом саду? Девушка осторожно, мелкими шажками пробиралась куда-то вперед. Настойчиво. Несмотря на погоду. И вот, заросли расступились, и Эллина оказалась на высоком холме над широкой серой рекой. Всюду, сколько могли видеть глаза, расстилалось сплошное море лесов. Черных и неприветливых. Они бежали то прямо, разливаясь озерной гладью, то вздыбливались крутыми волнами, и не было им, казалось, ни конца, ни края. И думала девушка, что охраняют эти леса границу мира. Несколько минут стояла она, вглядываясь в застывшую даль, и только ветер неприветливо бросал ей в лицо пригоршнями дождевые капли. Потом, вздохнув и низко склонив голову, Эллина побрела дальше, прочь от холма, по узкой поросшей пожухлой травой тропинке. И вновь ее окружил старый сад, обещавший когда-нибудь наполниться зеленью и пеньем птиц. А пока тишину разбавляло только громкое дыхание Эллины и странное поскрипывание доносившееся откуда-то сбоку. Девушка нервно дернула головой, отыскивая источник странного звука. Что-то темное было под одной из яблонь. Палка? Нет – крест. Простой деревянный крест. Девушка, сжавшись от страха, пошла к нему. Крест привлекал ее, как кролика привлекает застывший взгляд удава. Шаг, еще шаг. Уже совсем близко. Девушка уже видела ничем не примечательный поросший травой могильный холмик. На пропитанном влагой, чуть покосившемся кресте болтыхалась табличка из подмятой жести. Девушка остановилась. Ее глаза, неотрывно глядящие на могилу, медленно наполнялись слезами.
- Мне так отчаянно не хватает тебя, - прошептала она, позволяя слезам скатиться на щеки.
– Мне так отчаянно не хватает тебя, - повторила она снова и разрыдалась, чувствуя, как в голове взрывается фейерверк из придушенных эмоций.
Эллина подошла совсем близко и коснулась мокрого дерева креста.
- Я знаю, что тебя здесь нет, - проговорила она, всхлипывая. – Нигде нет. Не здесь, ни в больничном парке, ни на морском берегу. Нигде. И ни в какой вторник я больше не встречу тебя больше. Но мне так отчаянно не хватает тебя, что я отказываюсь верить…
- Почему ты плачешь? – раздался голос прямо за спиной.
Такой знакомый голос. Эллина резко обернулась. Сквозь перелину слез увидела его. Ей удалось умилостивить небеса? Он был здесь! Даниил!
- Даня! – прошептала она, все еще думая, что стоит моргнуть и призрак исчезнет.
- Это я, - просто ответил он. – Пришел, ведь сегодня вторник, а ты так плакала. Не мог ни прийти.
Он оправдывался, словно чувствовал себя виноватым.
- Разве это возможно? – спросила она, теперь ясно видя его. Все такого же, в старенькой курточке, с ясными глазами.
- Ты заморозила море, мне передали, - сказал он и улыбнулся.
- Я видела твои картины, - пробормотала она.
Даниил кивнул и подошел совсем близко к Эллине. Девушка наблюдала, как его ноги в старых армейских ботинках выдавливают следы в черной грязи. Та в свою очередь налипала на подошву вместе с темными листьями и травой. Даниил остановился и, заглянув ей прямо в глаза, проговорил:
- Ты не должна плакать Эллина, ты должна вернуться.
Девушка растерянно улыбнулась, и откинула со лба прилипшую прядку волос.
- Я не хочу, - серьезно ответила она, и ее глаза вновь наполнились слезами. - Я не могу, так поступить с Владом.
Она отчаянно замотала головой.
- Не могу.
Лицо Даниила стало серьезным.
- И все же ты должна. Я сделал все, что бы ты могла понять это…
Девушка продолжала мотать головой.
- Но ведь все может измениться, - сказал Даня.
- Что? – не поняла девушка.
Мужчина взял ее за плечи и мягко развернул лицом к могиле. Прямо к колышущейся табличке.
- Извини Эля, - прошелестел его голос и его тут же подхватил и унес порыв ветерка.
Но девушка уже не слышала. Она смотрела на жестяную табличку остекленевшими глазами. На ней было написано только имя: «Влад».
«Влад», «Влад». Надпись мельтешила перед глазами. Что это? Эллина, вдруг очнувшись, задрожала всем телом и оглянулась. Даниила не было. Девушка, подгоняемая ужасом, бросилась прочь из сада, топча короткую дорожку свежих следов от армейских ботинок. Ноги вязли в грязи. Неожиданно, зацепившись за какой-то корень, девушка упала, уткнувшись лицом в пахнущую жизнью землю. Застонала и закрыла глаза. Когда открыла их, всюду было темно и тихо. Она больше не лежала на холодной и сырой земле.
- Просто сон, - с облегчением прошептала Эллина и вновь закрыла глаза, стараясь справиться с неприятным осадком на душе. И неожиданно осознала, что она не дома. Воздух пах совсем по-другому, и Влада рядом не было. Эллина точно помнила, что засыпала рядом с ним, и с конспектом под подушкой. Завтра контрольная. И в кои-то веки девушке удалось нормально подготовиться. Так что же произошло? Она заснула и увидела дурной сон. Дурной? Нет, скорее страшный. И что же теперь? Новый сон? Эллина прислушалась.
- Пик, пик, пик, - навязчиво пищало что-то рядом.
Но ей не хотелось проверять, что это. Эллина подождала еще несколько минут, но звук не прекращался. Теперь, кроме всего прочего, она ощутила запах. Его невозможно было спутать ни с чем. Пахло лекарствами и хлоркой. Значит она в больнице? Может, что-то произошло, пока она спала? Такое разве возможно? И где же Влад? Пересилив себя, Эллина медленно начала открывать глаза. Миллиметр за миллиметром размыкались тяжелые веки. Темнота. Нет, не совсем. Откуда-то с коридора льется неяркий свет и проникает в комнату. Эллина чуть повернула голову, вдруг ощутив, как непросто дается ей каждое движение. Тело, словно свинцом налито. Где-то сбоку, уже в полной темноте мигает зеленая лампочка. Пик, пик, пик. Звук доносится именно оттуда. Зрение словно немного подводит Эллину. Предметы становятся то размытыми, то приобретают более четкие контуры. Теперь даже темнота под сомнением. Иногда она редеет, уступая место тусклому свету. В такие минуты Эллина заметила на голой стене напротив картину. Серая дорога лентой убегает в никуда, в окружении тополей. Где-то между ними проблескивают очертания далеких полей. Они почему-то кажутся более живыми, чем эти, грубо намалеванные, тополя на переднем плане. Странная картина. В памяти что-то шевельнулось. Разве не бродила она по этой дороге в каком-то старом полузабытом сне. Как странно. Сон во сне. Эллине стало не по себе. До боли захотелось проснуться. Она зажмурилась. В голове стучало: « Влад, Влад, Влад». И вдруг все понеслось безудержном вихре, подхватившем Эллину и увлекшим ее за собой в черную дыру беспамятства. По пути ей удалось перехватывать обрывки фраз, видеть смутные образы: Даня, Влад, Кирилл, мама, еще какие-то люди, кажущиеся то знакомыми, то чужими. И все звали ее. Каждый на свой манер. Их голоса сливались в жуткую какофонию, над которой возвышался голос Даниила, настойчиво твердивший:
- Ты должна вернуться. Немедленно возвращайся!
- Я не могу оставить Влада, - твердила она в ответ, упрямо.
- Немедленно возвращайся, - кричал Даниил, и в тоне его уже проскальзывали нотки отчаяния. – Немедленно возвращайся.
- Милая, ты слышишь меня? - раздался шепот прямо у нее над ухом. – Ты слышишь? Я люблю тебя…
- И я люблю тебя, - ответила она, чувствуя, как растягиваются слова в этом безумном вихре. – Я иду к тебе…
И все враз стало простым и понятным. Враз замолкло и успокоилось.
*******************
ЧЕТВЕРГ 20.00.
Кирилл не поехал в больницу. Вернее он подъехал и постоял рядом с ней, разглядывая покрытые сумраком стены и яркие желтые окна. Постоял, слушая, как громко стучит сердце, ощущая, как натянут каждый нерв и подумал, что Любовь Николаевна была права. Нужно вернуться домой и успокоиться. Он навестит Элю завтра. Завтра он будет знать, что сказать ей, какими словами позвать к себе. Но не теперь. Медленно, все еще колеблясь, он отъехал от больничной стоянки и направил свой автомобиль к дому. Еще один вечер он проведет в пустой квартире, с коньяком в бокале и сигаретой в руках. Может быть, еще одну бессонную ночь. Зато завтра у него будет решение. И он отправиться к ней.