Кате'ня. Биографический рассказ.
Он проснулся от грохота. Гроза нависла над деревней, раскаты грома были настолько мощными, что казалось домишко развалится по брёвнышкам. Окна вспыхивали ярким светом на миг, затем всё погружалось в темноту и бил гром.
Его тоже било, било тяжёлое похмелье - результат вчерашней пьянки и не только вчерашней. Тело пробирала дрожь и боль тоже была молнией, только не в небе, а в голове, поэтому он лежал тихо, стараясь не шевелиться.
Тревожные мысли снова стали подступать. Вспомнился Дедовск, жена, ребятишки, его позорное бегство от кредиторов. С торговлей прогорел, дом не вернул. 98-ой год для многих стал крахом надежд и мечтаний. Стали требовать возврата долга, включили счётчик, он скрывался.
Однажды его поймали и отвезли в местный лесок. Подвесили как щенка и сразу сняли, его колотило от страха. Потом его привезли к матери, поставили ультиматум - за месяц не отдашь, продадим квартиру - с тем и уехали.
Естественно денег не нашёл, да он особо и не старался искать, пустив всё на самотёк и надеясь на спасительный авось. Потом он сбежал в деревню, оставив мать, брата, жену и детей отвечать. Словно кадры в немом кино мелькали воспоминания. Все эти тягостные мысли сверлили мозг, усугубляя и без того тяжкое положение.
Стараясь отвлечься, он с трудом встал и побрёл в упечь. Нащупал ковшик, зачерпнул воды и стал жадно пить. Вдруг раздался страшный треск, грохот и сильный гул. Вот он какой конец света, успел подумать он и провалился в темноту.
Проснулся или, скорее, очнулся, когда в окнах уже было светло. Выйдя на крыльцо, он поразился увиденной картиной: старый огромный тополь упал на сарай, превратив его в груду досок, заодно свалив забор. Разрушение было грандиозным и действовало угнетающе, но само утро было прекрасным, свежее и чистое, оно вселяло бодрость. Но хотелось думать, что было бы, если дерево упало на дом...
Такие контрасты вызвали сумбур в его голове, какое-то время он стоял в полной прострации, затем сел на поваленное дерево. тут донеслись какие-то крики из дома тёти Кати. Послышалась ругань, решил дойти, посмотреть.
Дом у неё был полуразвалившийся, дырявый, а сарай и того хуже - того гляди упадёт. Какие-то доски были прислонены к нему, по которым козы забирались на крышу. Но забавней всего выглядел козёл: он залезал на самый верх и стоял там, гордо озирая окрестности, очевидно представляя себя на горной круче и на Саньку смотрел, казалось, с некоторым презрением.
Толкнув дверь, Санька с удивлением обнаружил, что она заперта, обычно она была всегда открыта.
- Здорово, тёть Кать! - крикнул он, как только можно веселей.
- А... уже явились?! - послышалось из дома. Дальше шло много всяких нелестных эпитетов и высказываний в его адрес и не только в его, а вообще, что даже нет желания их пересказывать.
Он терпеливо их выслушал, сказал, про грозу, и про то, что дерево упало на сарай, пытаясь как-то расположить и смягчить её. Но в ответ послышалась новая порция брани, что весьма смутило Саньку. Он подумал - возможно обидел вчера её чем-нибудь, так-как ничего не помнил.
Вообще-то Кате'ня, так соседку звали в деревне была старухой не злобной. Внешность её была обычной, если не считать рот, который был скошен набок. Как все работала в колхозе, чего-то копила, потом пошло всё прахом. Денежные реформы добивали на корню, молодёжь подалась в города, а старики доживали свой век здесь, спасибо огородам, а кое-кто и скотинку держал.
Вот и Кате'ня держала коз и козла, благо особого ухода они не требовали и паслись где хотели. А ещё гнала самогонку, люди к ней шли, да и сама не гнушалась опрокинуть стаканчик. Санька и пришёл в надежде опохмелиться, но когда он заикнулся об этом, ему дали ясно понять, что не стоит питать иллюзий на сей счёт.
Поняв, что здесь ему ничего не светит, он направился к Пал Николаичу, местному деревенскому интеллигенту - учителю математики, а ныне пенсионеру: пили вчера вместе.
Его он застал в огороде, тот сосредоточённо обшаривал кусты смородины. Поздоровавшись, спросил - чего это он ищет. Тот с некоторым сомнением сказал:
- Я, Саня, вчера где-то зесь чекушку спрятал да вот никак не найду...
Стали искать вместе дорогую пропажу, но поиски успехом не увенчались. Стало совсем грустно...
Егорыч появился весьма кстати, его зычный голос вселял некоторую надежду. В своё время он был бригадиром в колхозе, а сейчас его избрали деревенским старостой и он по возможности оправдывал оказанное доверие.
- Ну что, приуныли соколы?.. - деловито спросил он, понимая, что можно бы и не спрашивать.
- А я вчера проводил дочку с зятем. Приезжали погостить. Хорошо посидели. - тут он замолчал, очевидно, что-то вспомнив, потом снова повторил:
- Да, хорошо посидели!
Затем пошарив в карманах, вытащил деньги, протянул их Саньке, сказав:
- Беги к Кате'не и возьми две... надо подлечиться.
Все как-то просветлели лицами, воспрянули духом, но Саня отрезал твёрдо:
- Я не пойду, она сегодня какая-то злая и меня уже отшила начисто!
- Да, дела-а-а... - протянул Егорыч:
- Что-то с ней не так, не иначе магнитная буря, ну коли так идём вместе, так сказать комиссией народных представителей.
На том и порешили, благо идти - рукой подать.
- А-а-а... опять явились?! - послышалось знакомое Саньке приветствие.
- Идите туда, откуда пришли! - категорично заявила Кате'ня.
Егорыча такой ответ, естественно, не устроил, и он командным голосом крикнул:
- Данной мне властью приказываю открыть дверь.
В ответ делегация была послана и очень далеко к какой-то измученной матери.
Весь состав, немало оскорбившись таким приёмом, навалился на дверь и отжал её, гурьбой ввалились в избу. Сцена представшая им повергла в некоторое замешательство: Кате'ня стояла в одной рубахе, сзади с потолка свисала петля и стояла табуретка. Стало ясно - здесь замышлялось самоубийство
- Ты что же это старая б...ща-а-а?! - накинулся на неё Егорыч.
- Чего надумала... - стал ругать её на чём свет стоит.
В ответ Кате'ня кинулась на него и получила хорошую затрещину, которая немного привела её в чувство. Тут она заплакала и стала жаловаться, что всё ей надоело и жить неохота и как она одинока. Егорыч сказал:
- Ты это брось! И другие тоже не в золоте купаются, а всё ж живут и на себя руки не накладывают. Грех это! - и много ещё чего он говорил, а в конце веско добавил:
- А если ещё повториться, наберусь смелости и сдам в психушку, пусть на мне будет грех, всё ж не смертный, всё полегче твоего будет...
Она было было снова вскинулась, но Егорыч показа ей кулак и грозно цыкнув на неё сказал:
- Всё, остынь!
Проведя психотерапевтический сеанс, продолжил примирительным тоном:
- А давай-ка нам лучше чего-нибудь оздоровительно-веселительного. Нервы надо успокоить, а то вишь как руки трясуться. Не каждый день из петли вынимаешь таких красавиц...
- Нет у меня ничего - твёрдый был дан ответ.
- Давай, давай... знаю, что есть - настаивал Егорыч. И тут Саньке на глаза попалась трёхлитровая банка, стоявшая на полу в углу.
- Ну, вот, видишь, а говоришь нет, да у такой барыни и огурчики наверно найдутся... радостно все оживились.
- А чего это вы тут все командуете! - закричала опять Кате'ня.
- Ладно, ладно неси, и закусить не забудь, заплатим! - Егорыч, вынул деньги, помахал ими перед её носом, разрядив тем самым окончательно обстановку. Деньги она любила, более того, жадновата до них была.
Все сели за стол, дружно выпили, потом по второму разу и напряжение спало. Кате'ня, глядя на Саньку, стала всплакнула, вспомнив его деда и бабку. Егорыч с Пал Николаичем понемногу втягивались в спор о политике...
А что оставалось делать ему, молодому человеку, как наладить жизнь, где найти поддержку. Тревожные мысли опять начинали свой разбег... Он потянулся к банке, налил стакан и залпом выпил. Стало легче и веселей. Сейчас его уже ничто не волновало... Эх, Саня, Саня... !
Рукопись и иллюстрация к рассказу предоставлены автором Старовым Василием Ивановичем. От его имени я и публикую этот материал на своей странице.