Шкала Мооса
На втором курсе у нас в университете, нам читали курс лекций по минералогии. Курс лекций нам читал Александр Федорович Бутаков. Ему было тогда под сорок. Перед тем как начать читать курс он нам сказал:
-Главное в минералогии это запомнить шкалу Мооса. Шкала Мооса, шкала твердости, используемая геологами для определения относительной твердости минералов, путем сравнения с твердостью десяти стандартных минералов (эталонных образцов). Самый твердый минерал, алмаз, имеет твердость 10, корунд -9, топаз -8, кварц -7, ортоклаз -6, апатит -5, флюорит -4, кальцит -3, гипс -2 и тальк -1. Шкала Мооса предназначена для грубой сравнительной оценки твёрдости минералов по системе мягче-твёрже. С ее помощью может быть установлено лишь, какой минерал тверже. Испытываемый минерал либо царапает эталон и его твёрдость по шкале Мооса выше, либо царапается эталоном и его твёрдость ниже эталона. Минералы с равными значениями твердости не царапают друг друга. Путем сравнения с этой шкалой может быть установлена твердость любого минерала - твердость по Моосу. Минералы с твердостью 1 и 2 считаются мягкими, от 3 до 6 - средней твердости, а выше 6 — твердыми. О минералах с твердостью 8-10 говорят, что они обладают твердостью драгоценных камней.
Если даже у вас под рукой нет эталонных образцов, то можно воспользоваться другими простыми вспомогательными средствами. Так, наш ноготь царапает минералы с твердостью до 2, перочинный нож - с твердостью до 5 - 6.
Для чего предназначена шкала Мооса? А для того чтобы не путаться в породах. Вот, к примеру, вы пошли в ювелирный магазин, чтобы купить для своей любимой девушки украшение (Он так и говорил, для своей любимой девушки, почему именно любимой я не знаю. Девушка может быть и вовсе нелюбимой, если, к примеру, брак по расчету. Как у меня, во второй раз). Подсовывают вам серьги с бриллиантами или как вы сейчас их называете с брюликами. Так вот, перед тем как купить, вы возьмите и камушком по стеклу проведите. Если останется царапина, значит это настоящий бриллиант, потому что по шкале Мооса алмаз находится, ниже кварца, из которого плавят стекло, а значит и твердость у него выше. Поэтому и царапает. А если нет царапины, значит это просто стекляшки. Продавец здесь, конечно, не причем. Это простой клерк. Попка. Так вот, берёте эти украшения и вместе с ними к директору магазина. А там уже этими стекляшками прямо по мордасам, потому что он вам подделку хотел всучить. (Он так и говорил по мордасам. Хотя по мне лучше если бы он сказал по роже). А брюлики сами по себе стоят немерено тут, и говорить нечего.
После второго курса летнюю практику мы отрабатывали в Хакасии. Туда же вместе с нами поехал и Александр Федорович. Если мы там жили в разбитом, но все-таки двухэтажном панельном здании, то Александр Федорович жил в палатке, в самом конце нашей биостанции. В обед он приходил к нам, брал у нас пол-литра спирта и банку тушёнки. Вечером возле своей палатки, он сидел на бревне, жег костер. Подбрасывая в костер хворост, он каждый раз, зачем-то всматривался в пламя. В этот раз я решил пойти искупаться на речку. До этого каждый день купаться я ходил на озеро. Воды у нас на станции толком не было. Да и баню топили только по пятницам. Поэтому купаться, приходилось каждый день, чтобы избавиться от пыли и песка, которые оседали по всему телу, после вылазок на сопки. Речка была неглубокая. Глубина от силы доходила до пояса. Поэтому там можно было спокойно искупаться и даже поплавать. Чтобы попасть на речку, надо было идти как раз мимо палатки, где жил Александр Федорович. Я уже прошел палатку, когда услышал у себя за спиной голос Александра Федоровича.
-А вы, Дзюба, случайно, не торопитесь? Я бы хотел с вами поговорить.
Вообще-то я торопился. Я хотел искупаться еще засветло. Целый день, я был занят тем, что перебирал пробы, взятые со второй сопки. Мне надо было их упорядочить. Пробы мы брали перочинным ножом, вскрывая грунт на самой вершине сопки на глубину десять - пятнадцать сантиметров. Пробы, как попало, из-за жары были уложены в тряпичные мешочки. Поэтому чтобы не потерять данные мне пришлось их перебирать и расфасовывать в коробки с бирками. Когда я закончил, уже слегка смеркалось, и все-таки я решил к нему подойти. Человеком он был интересным. От него можно было всякое услышать.
-Присаживаетесь. - Александр Федорович кивнул мне на бревно возле костра, на котором сидел сам.
Когда я уселся на бревно, подкинув в костер охапку сухих веток, продолжая всматриваться в пламя, он мне сказал:
-Вот вы, Сергей, часто рассказываете про единобожие, о том, как человек в борьбе с многобожием подошел к единобожию.
Я, тогда, увлекался трудами, Александра Меня. Своим одногруппникам я рассказывал «Историю религии». Это был последний труд, над которым работал Александр Мень, а именно, том 2 «Магизм и Единобожие» был посвящен борьбе с многобожием.
-Так вот, что я вам сейчас расскажу, - Александр Федорович стал углубляться в свои воспоминания. Хотя я его за язык не тянул. - Три года тому назад, в восемьдесят девятом. Я был в экспедиции на Алтае. Изучали мы там местный этнос. В экспедицию я поехал просто так, ради любопытства. Хотя с минералогией это было никак не связано. Так вот, в одном поселке меня местные шаманы напоили отваром из пятнистых мухоморов, кстати, вкус у него как у грибного бульона, мне он даже понравился. Так вот меня первым делом начало трясти, как в лихорадке. Одному из шаманов даже пришлось меня удерживать за плечи. А дальше я услышал голоса. Это были голоса отовсюду. От кустов, которые росли рядом, от холмов которые были на горизонте. Это были голоса духов или языческих богов. Так вот, после этого случая, я теперь чуть ли не каждый день разговариваю с различными предметами. Если мне надо что, обращаюсь к деревьям, к камням, к любому бездушному предмету, с просьбами. Грешно конечно. Я ведь человек крещенный. Я даже, чтобы от этого избавиться во время крещения каждый раз в прорубе купаюсь. Не помогает. Тянет меня с чем-нибудь поговорить. Так, к примеру, я целый год с университетскими воротами беседовал.
-А вы, по вечерам, на ночь, глядя, не пробовали водочки грамм так 150-200. В двух словах стакан, - сказал я, - нервы успокаивает. Или лучше димедрол. Только с димедролом, если перебрать, нехороший эффект может получиться. Складывается такое впечатление, что у вас голова отрывается и вылетает в форточку. Про подобные последствия применения димедрола, я слышал от двух своих знакомых перебравших димедрола, когда они служили в армии. Но лучше всего это настойка боярышника. Одного флакона на ночь вполне хватит.
-Да нет, с водочкой не прокатит. У нас на кафедре, если декан запах от меня с утра учует, то сразу начнет докапываться. А вот с димедролом надо попробовать.
-Так лучше с настойкой боярышника. Она и дешевле. На сто рублей можно четыре флакона купить.
-Да нет. Она же на спирту. Да еще с терпким привкусом боярышника. Утром всё равно выхлоп будет. С димедролом попроще.
-Димедрол дороже. Да и отпускается он по рецепту.
-Ну, с этим у меня проблем не будет. У меня есть знакомый провизор. Он мне поможет достать.
На этом наш разговор закончился. Внезапно уйдя в себя, Александр Федорович погрузился в свои мысли. Да и мне уже пора было идти. Уже совсем смеркалось. Чтобы попасть на речку, мне надо было идти еще минут десять. Перед тем как встать с бревна я сказал:
-До завтра, Александр Федорович. На, что он мне ответил легким кивком головы.
На третьем курсе после первого семестра минералогию мы сдавали зачетом. Каждому из нас Александр Федорович выдал по куску породы. На зачете мы должны были определить цвет, излом текстуру, твердость по шкале Мооса. И в конце по таблице, сопоставив все данные определить какой именно это минерал.
Я уже хотел было начать рассказывать, когда Александр Федорович взял мою зачетку и расписался в ней. Получилось, что я сдал зачет автоматически. Для меня это было большая редкость. При этом осмотрев кусок моей породы, он сказал:
-Это базальт. Из него у нас в Университетской роще идолы сделаны. Я в этом году кандидатскую защищаю. Надо бы их попросить, чтобы помогли мне защититься.
«Димедрол, видимо, не помог» подумал я, забирая обратно зачетку. Я был единственный из всей нашей группы кому Александр Федорович поставил зачет автоматически. У всех остальных он принимал зачет долго и мучительно. Каждый раз мурыжил дополнительными вопросами. В этом году кандидатскую ему защитить так и не удалось. Видимо он плохо договорился с идолами. Кандидатскую он защитил только через два года, когда я уже учился на пятом курсе. Кстати, тема кандидатской была «Бокситы и их производные в алюминиевой промышленности».
12.03.2012
22.15