Элика проспала полный круговорот солнца. Сказалось нервное напряжение и бесконечная усталость. Рассвет нового дня застал их в барханах пустыни у небольшого оазиса, где под сенью пальм били ключи чистой холодной воды. Домиций Лентул самолично пришел осведомиться о ее самочувствии. Несмотря на ужас положения, оно было прекрасным, и принцесса очень удивилась, узнав, что проспала ровно сутки. На предложение освежиться в озере ответила почти восторженным согласием. Полководец Кассиопеи снял с нее стальные оковы, но наблюдать за ней, плескавшейся в прозрачной воде источника, не стал. Элика не думала этим воспользоваться. Кругом была неизвестная пустыня, от Атланты они уже изрядно удалились, и помимо этого, данное обещание держало покрепче цепей. После купания принцесса ощутила себя почти счастливой. Вновь сознание пощадило ее рассудок, спрятав мысли о незавидном будущем вглубь, и девушка наслаждалась окружающим пейзажем незнакомой местности. Даже тяжесть вновь защелкнувшихся на руках цепей не могла умалить восхищения и умиротворения, которое вновь завладело каждой клеткой тела при теплой и дружелюбной улыбке не лишенного чести и достоинства врага. Странно, но отношение к ней в лагере изменилось. Раньше презрительно взирающие на гордую пленницу воины изменили свое поведение. Когда свежая после озера девушка в желтом шелковом одеянии, с гордо поднятой, несмотря на скованные руки и угнетенное положение головой оказалась среди них, двое искренне почтительно поклонились, оставив при себе шутки и комментарии. Воин, над которым она насмехалась в палатке, смущенно улыбнулся. Он жарил на вертеле тушку пустынного сайгака, и аппетитный аромат жареного мяса щекотал ноздри. Заметив взгляд Элики, он жестами изобразил пантомиму, стремясь показать, какой вкусный завтрак их ждет в ближайшем времени. Домиций Лентул по обычаю предложил ей разделить трапезу с ним в шатре.
Оглянувшись, Элика решительно попросила занять место вместе с воинами у костра. Ей было сейчас все равно, что она скована, а вокруг враги, хоть и относящиеся к ней не как к рабыне, а как, скорее, добровольно сдавшейся в плен королеве. После того, как принцесса потребовала права Ист Верто для своих соотечественниц, уважение к ней возросло на почти недосягаемую высоту. Но Элика об этом не догадывалась. Ей вполне хватало их дружелюбия и уважения. К тому же, как бы сильно не восхищались ее отвагой кассиопейские воины, она не могла не понимать, что преданны они лишь своему полководцу и своей империи, и воспользоваться их благосклонностью в своих целях ей никак не удастся.
Принцесса заняла место рядом с Домицием и тепло улыбнулась хлопотавшим у костра воинам. Ей немедленно поднесли самый сочный кусок мяса. Все принялись за трапезу, иногда прерываясь на обсуждение способов охоты - на рассвете кто-то заметил стадо газелей, чье мясо высоко ценилось за свой изысканный вкус.
- Копья с наконечниками окаменелостей, - взял слово Зарт. Элика думала, что он ее недолюбливают из-за того, что она лишила его Алтеи, но воин, наоборот, говорил, обращаясь больше к ней, словно в подтверждение разумности своих слов. Казалось, что его появление в повозке с кнутом в руках всего лишь ей приснилось. А ведь она впервые в жизни испугалась тогда. Неисповедимы пути Антала.
- Вы охотитесь на столь тонкокожую дичь с помощью разрывных копий? - удивленно уточнила Элика. - Но зачем?
- В силу точного поражения цели на расстоянии, благородная дева, - ответил воин. - Разве ваши охотники поступают иначе?
- Газели даже после смертельного удара бегут несколько миль, но при использовании разрывного наконечника теряют много крови, что впоследствии ухудшает вкусовые качества мяса. Оно становится жестким. Разве не разумнее использовать стальные стрелы?
- Но это не совсем удобно, когда ты верхом, - возразил Зарт. - Приходиться делать остановку чтобы прицелиться.
- Потому что вы используете обычные луки вместо арбалетов. А луки лишены точки опоры. Мне известно, что арбалеты применяются лишь в бою из укрытий, и они очень тяжеловесны. Но для ближнего боя даже верхом или же для охоты в Атланте используют легкие арбалеты. Вам не составит труда сделать их из луков самим. Куда удобней копий, которые невозможно в большом количестве возить с собой прикрепленными к луке седла. Тогда как стрел в колчане может находиться до трех десятков. И рана, нанесенная стрелой, не вызовет такой обширной кровопотери.
- Поистине, слава атланских воительниц нисколько не преувеличена, а даже недооценена нами! - восхищенно заметил кто-то из воинов.
Трапеза прошла в приятной, почти дружеской атмосфере. Элика вернулась в повозку, немного расстроенная тем, что Домиций категорически запретил ей ехать верхом вместе с отрядом. Он справедливо остерегался, что еще прошло недостаточно времени, чтобы принцесса свыклась со своей вынужденной покорностью. А Элика теперь с нетерпением ждала участившихся привалов. Ей понравилось проводить время в разговорах с чужеземными воинами, и, вспоминая слова Лэндала об униженном положении женщин в Кассиопее, она все больше недоумевала, как такое может быть, если даже к ней, пленнице, далеко не высокородные вояки относились с почтением и уважением. В компании воителей, засыпавших ее вопросами об оружии и других нюансах военной подготовки, а иногда и о красоте и правах атланских женщин, она чувствовала себя столь гармонично, что забывала на время о ненавистных оковах, о внезапной неволе и о том, что совсем скоро окажется наедине с возненавидевшим ее врагом. Домиций, вскоре осознавший, что самые крепкие узы для принцессы напрямую связаны с общением, часто ехал в повозке вместе с ней, развлекая рассказами о Кассиопее и обсуждая поэзию их родных империй. Имя Кассия в разговоре практически не звучало, дабы не нарушить шаткое перемирие. Таким образом, у принцессы было мало времени, дабы предаваться мрачным думам и впадать в панику.
На четвертый солнечный круговорот путешествия Элика была почти своим человеком среди кассиопейских захватчиков. Ее появления ожидали с нетерпением, засыпали вопросами и сами рассказывали обо всем, что ее интересовало. Лучшие куски мяса, самые сочные фрукты и сладости теперь были у нее в избытке. Девушка быстро освоила игру в раковины, в которую играли все воины на желтые монеты, и всего за вечер часть их золота перекочевала к ней. Домиций не мешал их общению, но не ослаблял своего пристального внимания. Будь его пленница более искушенной, она могла бы свести с ума всех его солдат. Она могла бы одной улыбкой заставить их организовать ей побег. Она могла одним нежным сладкоголосым обещанием заставить их отречься от империи. Одним умело адресованным взглядом могла бы посеять в их рядах смуту. Могла бы. Но ее почти детская наивность вместе с величественной отвагой еще не была отравлена ядом женского коварства. Будущая правительница, которую с детства готовили к этой роли, шла путем чести и достоинства. И у бесстрашного полководца иногда сжималось сердце, ибо самым подлым и бесчестным образом в этой ситуации пришлось поступить им. Прийти на земли Атланты с предложением мира и согласия, и под покровом ночи подло, скрытно выкрасть наследную принцессу, единственной виной которой была ее красота и волевой, хоть и вспыльчивый нрав. Его клятва уберечь эту девочку с кожей цвета топленого молока от невзгод, ожидающих во дворце Кассиопеи,была предельно искренней. Он надеялся, что принц не будет столь жесток к своей царственной пленнице, хотя бы уважая ее понятие чести и слова. К тому же, Кассий своими разговорами о мести мог обмануть кого угодно, даже себя, но только не своего молочного брата. Похищением принцессы двигало только желание. Желание, в котором гордый принц никогда бы не признался даже себе...
К вечеру пятого дня по просьбе Зарта был организован более продолжительный вечерний привал. Сегодня миновало двадцать семь зим от появления на свет чтимого в империи воина. Домиций Лентул лично пожаловал своему отряду три амфоры лучшего вина, а виновнику праздника кошель золотых монет. С помощью наспех переделанного в подобие арбалета лука была убита молодая газель, которую быстро освежевали и сейчас запекали на нескольких кострах. Несмотря на поздний час, воины не пожелали начинать пир без Элики, которую каждый из них к этому времени считал почти сестрой себе и боевой подругой. Никто даже не вспоминал о том, что она, по сути, пленница, обидевшая их принца. Впрочем, девушка и сама в их обществе забывала о своем положении, иногда ради потехи сама переплетая прочную цепь оков алыми цветами, словно это были царственные браслеты, а не атрибуты рабства.
Менее двух круговоротов солнца отдаляло отряд от прибытия в Кассиопею. Это были дружественные земли, и опасаться преследования не приходилось. Элика заняла почетное место у костра. Домиций не доглядел самую малость, и принцесса, поддавшись атмосфере праздника, успела до дна осушить кубок огненного нектара. Она не привыкла к столь крепким напиткам после легкого вина, и полководец всерьез забеспокоился о последствиях пира.
- До чего ты ладен, Зарт Стремительный! - беспечно хохотала девушка. Она успела всем солдатам придумать красноречивые титулы к именам. - Попади ты в гарем к моей Ксении, быть тебе самым любимым наложником!
У воинов на миг отвисли челюсти, и тут же посыпались расспросы, шутки и смелые предположения.
- А я, моя принцесса? - выпятил грудь самый юный из них. - Мне бы нашлось место подле сластолюбивой атланки?
- А ты больно молод, как ствол агавы, не воспламенишься! - хлопнула его по плечу Элика. - Ты бы лишь танцевал в набедренной повязке перед ее очами!
- Я бы не согласился! - гордо возразил воин.
- А она бы расписала тебя гладиусом в литеры империи! Как я недавно этого, вашего, напыщенного... Как его там...
- Ай да проказница! - Домиций обнял принцессу за плечи, уводя от щекотливой темы разговора. - Предлагаю поднять кубки за прекрасную воительницу, которая хранит ваш боевой дух и разгоняет вашу тоску в нашем долгом шествии!
Воины зашумели, налегая на вкусный ужин. Лентул остался рядом. Огненный нектар не в меру развязал принцессе язык. Неизвестно, как отнесутся воины к таким ее откровениям. Полководец вспомнил негодование принца, которое излилось долгим словесным потоком, стоило им выехать за пределы дворца.
- Возомнившая себя выше богов империя! Они презрели все ценности, которые испокон веков чтят на нашей земле! Их женщины размахивают оружием и с детства считают себя живыми посланниками богов на этой развратной земле, вместо того чтобы хранить домашний очаг и уважать свои мужчин! Более того, они позволяют своим дочерям создавать гаремы и проводить свой досуг в войнах и жестоких забавах! Да они используют таких как мы с тобой лишь для продолжения рода, без почтения обязательств! Да место столь красивого народа не во дворцах Атланты, а на невольничьих рынках, да в шкурах у ног хозяина!
Напрасно Лентул уговаривал принца, с рождения связанного с ним узами молока и крови, отступиться от своей затеи, приводя самые разные доводы, даже опасность войны, в которой им не выстоять. Кассий был неумолим.
- Никто и не узнает! И опосля не осмелится напасть на нас! После того, как эта гордая царственная сука будет лизать мне ноги и умолять о прикосновениях, кто ей позволит править? Их честь превыше всего! Они не посадят рабыню на престол! А мы выжмем у этой увядающей королевы все блага только за наше молчание о бесчестии ее дочери. Возможно, я пойду дальше. Если я сделаю ее своей женой, Атланта будет вынуждена считаться с Кассиопеей, если не захочет скандала!
Нелегко было Домицию смириться с тем, что эскорт воинов во всем поддержал принца, задействовал своих шпионов и наемников из земель работорговцев, прихватил гонца, сообщившего ему о предстоящем пути принца и принцессы в земли антиквов.. Но осталось только смириться. Кассий отбыл в империю, предоставив им миссию по похищению принцессы. Это даже не составило труда, в стратегии таких пиратских действий они дали бы фору Атланте.
Он верил, что у него хватит сил и влияния помочь юной принцессе после ее прибытия в Кассиопею. Оставалось лишь надеяться на то, что ярость принца Кассия за это время поутихла, и он не превратит жизнь девушки в кошмар. Только бы Элика проявила благоразумие и не пошла в открытое противостояние. Никто еще не избежал наказания за дерзость. Домиций против воли вздрогнул, вспомнив, при каких обстоятельствах впервые встретил свою любимую женщину. Время залечило эту рану, Керра тоже с годами стерла из своей памяти этот ужас, во многом благодаря своей неуемной жажде жизни и стойкости.Но одним богам известно, что бы с ней стало, не окажись он тогда рядом...
Элика ничего этого не знала, и благоразумно старалась не рисовать в своем воображении картины скорого будущего. Она звонко смеялась, осыпая похвалами Зарта как главного зачинщика веселья, и ловко обходила щекотливые вопросы от слегка захмелевших воинов. Близость Домиция вновь превращала ее в беспечную девчонку, забывающую подле него о своем плачевном положении. В тот вечер она бездумно пила вино наравне со всеми, и лишь когда стала засыпать посреди шумного веселья, покорно позволила отнести себя в повозку, где ее сразу сморил тяжелый хмельной сон. Ближе к рассвету они тронулись в путь, и к полудню круговорота въехали в земли Кассиопеи. Их путь подходил к концу. Завтра в это же время они прибудут в столицу империи. Да, там им обоим понадобится недюжинное самообладание. Домиций решил во что бы о ни стало поговорить принцем наедине, чтобы тот проявил милосердие к плененной принцессе. Оставалось надеяться, что молочный брат и лучший друг ему в этом не откажет.
Элика все еще держалась показательно весело и беспечно, обыграв Зарта на его вчерашний подарок в раковины. По местным меркам, ее состояния теперь хватило бы на покупку самой дорогой колесницы вместе с парой чистокровных скакунов.Воины, почувствовав приближение родного дома, оживились еще больше, их возбужденное состояние омрачала лишь предстоящая разлука с веселой атланской принцессой. Но девушка и тут удивила всех. Она словно одела непроницаемую маску, скрывшую ее истинные эмоции, и панибратски щелкала грозных воинов по плечам.
- Приедете, значит, ко мне в Атланту с одним из торговых рейсов, я такой пир закатаю, на ногах не устоите! А с тобой, Зарт Стремительный, поедем охотиться в горы.Ты только арбалет себе сооруди для охоты на зверей и не забудь прихватить! А ты, Крат Улыбчивый, не улыбайся столь сладко, мои воительницы устроют патасовку за право возлечь с тобой! Да, Грин Юный, а тебя я научу правильно держать меч! Да не кисни, я пошутила! Ха-ха-ха! Не пристало королеве учить кого-либо!
В довершение прощального вечера принцесса, несмотря на возражения, вернула каждому из обыгранных ею мужчин его золото.
- Все равно оно мне там ни к чему, - пояснила Домицию. На миг ее лицо замкнулось, словно заледенело, но уже в следующий момент она широко улыбалась воинам, как самым лучшим и преданным друзьям.
- Достойная правительница будет не лишь Атланте, а и всему дальноземью, - восхищенно предрек Зарт, с грустью глядя на смелую и отважную пленницу. Воины были лишь поверхностно осведомлены о конфликте между ней и их принцем, но беспощадность Кассия была им известна не понаслышке, и каждого из них бесило собственное бессилие. Но сама Элика своей показной веселостью словно прогоняла их тяжелые думы, не оставляя воинам места для переживаний за себя, их новообретенную сестру. Это был последний день, когда она наслаждалась своей беспечностью и всеобщим обожанием. Страх вернулся к ней с первыми лучами рассвета. Она наспех вымылась в озере в предгорьях столицы. Тут начинались селения, и дальше, как сказал Домиций Лентул, ей предстоит ехать в паланкине, скрытой от чужих глаз. Тут она попрощалась с каждым из воином, полагая, что не увидит их больше, ведь спустя всего три меры масла они будут на месте назначения. Вряд ли ей разрешат обнять их на прощание в самом дворце.
Вскоре им навстречу выехал эскорт, и приехавшие с ним темнокожие рабы ловко воздвигли паланкин на свои плечи. Домиций освободил ее от оков, но лишь на время. Он весь путь соблюдал данный ему приказ везти ее связанной. Если цепи давали ей большую свободу движения во время путишествия, то веревка, которой он стянул впереди ее руки, еще сильнее подчеркнула ее зависимое положение.
И тут снова вернулся ужас. Поджав под себя ноги, Элика вновь ощутила крупную дрожь. Слезы застили ей глаза. Домиций почти насильно влил в ее губы успокаивающую настойку.
- Не бойся... Все будет хорошо. Поспи сейчас, скоро мы будем на месте. Помни, я с тобой. Только прояви покорность. Хотя бы первое время. Обещаешь мне?
Элика невпопад соглашалась со всем, что он говорил, слабо понимая смыл слов. Она закрыла глаза.
"Лэндал, где ты? - мысленно призвала она своего единоутробного брата. - Я знаю, ты слышишь меня, наш зов крови сильнее любых расстояний. Помоги мне, я не смогу тут долго продержаться сама! "
Сон сморил ее в этот раз так же быстро, как и во все предыдущие ночи. Еще одна удачная попытка сознания защитить рассудок своей обладательницы. Как жаль, что сознание не смогло превратить ее руки в два золотых крыла и спасти от надвигающейся опасности...