Путешествие в Святогорье
(миниатюра из цикла «Мои поэты»
По осени я стал собираться к Пушкину...
Доехал в полупустом поезде до Смоленска, в котором когда-то жил недолго, а любил его до сих пор... Прошелся по чудным гористым улочкам, многое на них было еще узнаваемо, согревало и печалило...
Через псковскую землю шел только автобус Смоленск — Петербург, поезд уже отменили... Но я обрадовался этому: по карте выходило, что поеду я через Витебск, то есть побываю в Белоруссии, которую помню только советской республикой, и увижу родной город Марка Шагала.
Сел в автобус с этим радостным ощущением и вдруг увидел, что за Смоленском он сворачивает с основного шоссе куда-то вбок, чуть ли не на проселочную дорогу, на которой его начинает трясти и подкидывать.
Но расстраивался я зря... Оказывается, Бог решил наградить меня другим чудом — чудом небольших российских городков и совсем уж задумчивых и печальных деревень.
Демидов, Велиж, Усвяты, Невель, Пустошка, Опочка …
Не знаю, как для вас, а для меня это — музыка … Музыка древней и многострадальной России, ее синеглазого народа, который смотрит на меня из глубины веков и с обочины дороги в окна моего автобуса …
Я сошел в деревне Новгородка, от которой вправо уходила дорога на Пушкинские Горы... Возле автобусной остановки - брошенная изба, а рядом с нею — гора пахучих дров, отливающих на солнце янтарем и золотом...
Мелькнула мысль, а потом засела в голове, как спасение от суеты, в которой жил все последнее время : «Вот бы зазимовать в этой избе, сидеть вечерами у огня, писать стихи, которые уж точно не будут плохими... В двадцати километрах отсюда — Святогорский монастырь, а там лежит Пушкин … Такой грустный в зимнем одиночестве, такой счастливый, что смолкли юбилейные речи и толпы туристов не топчут траву над Соротью ...».
Автобуса не было, попутчики сказали, что его тоже отменили: не ездит никто сейчас к Пушкину.
Подвез до города меня на «Жигулях» вдрызг пьяный парнишка в тельняшке... Он пытался мне что-то рассказать о себе, но никак не мог догадаться выключить истошно ревущую из четырех динамиков музыку. Я так и не узнал, кто он такой и отчего напился...
В гостинице было скучно … По-моему, на данный момент я был ее единственным постояльцем. Я обиделся, что молодая администраторша совсем не обрадовалась мне и ушел бродить по пустынному городку.
Напротив памятника Пушкину, сидевшего среди пожелтелых дерев, мне улыбнулась радость в лице моего старого знакомого пасечника Василия Дмитриевича, торговавшего медом на месте, где летом бабульки обычно продают цветы «для Пушкина».
- Вы опять к нам? - приветливо прокричал он, издали узнав меня.
- Опять, - ответил я.
- Соскучились, значит …
- Соскучился …
- Может, медовухи попробуете?
- Обязательно... Но только с Вами …
- А я и не отказываюсь … Грех отказаться по такому случаю.... Который раз мы здесь встречаемся?
- По-моему, в четвертый …
- И что сказал бы Александр Сергеевич по этому поводу? … «Друзья, прекрасен наш союз! ...»
- «Он, как душа, неразделим и вечен ...»
- А душа наша и есть он сам, Александр Сергеевич Пушкин.... - очень кратко и точно заключил нашу беседу пасечник.
Мы выпили медовухи. Пушкин смотрел на нас из-за ветвей, как мне показалось чуть насмешливо, но без укора. И жест руки у него был ласково предостерегающим: «Вы там, ребята, не переберите случаем».
Когда мы прикончили весь бочонок этого слабого, но очень коварного напитка, Дмитрич неожиданно сказал мне, обращаясь уже на «ты»:
- Знаешь, ты сегодня не ходи к НЕМУ... Заметил я: не любит ОН, когда приходят на могилку выпимши … Хотя и сам был выпить не дурак …