Ольга не спеша направилась обратно. Над лесосекой вверх и вниз с тонким писком, носились комары, как тогда в лесных прогалинах. Ольга подумала: ведь может оказаться, что секретарь райкома тот самый Никитин, и ей очень захотелось, чтобы это было именно так. Она прошла мимо завода и вдоль реки, Наступал вечер. По асфальтовой ленте бежали машины. Вдоль реки тянулся бульвар, и в одном месте стояла красная бензиновая колонка, с белым матовым шаром. Ольге было очень приятно, что во всём есть доля и её труда. Когда она вернулась в город и нашла дом секретаря, уже стемнело.
Она позвонила у входной двери и прислушалась. За дверью было тихо. Ольга немного подождала, позвонила второй раз, и дверь сразу открылась, словно там, за дверью, ждали именно этого второго звонка. – Товарищ Никитин вернулся? – спросила Ольга..В прихожий было темно, и она сперва не разглядела, кто ей открыл дверь. – Нет, голубушка, он ещё не приезжал, - ответил из темноты старушечий голос. – А вы по делу? – Да, - сказала Ольга, мне очень нужно сегодня поговорить с ним. Как вы думаете, он скоро вернётся? - Должен скоро вернуться.
Он звонил с рудника, сказал: «Выезжаю». Вы зайдите, подождите, если по делу. Ольга нерешительно посмотрела на женщину. «Это наверно, мать Никитина», - подумала она. В темноте хорошенько разглядеть её было нельзя, но Ольга заметила, что она маленькая и, наверно, должна быть седой; и когда Ольга поднялась по четырём ступенькам, в освещённую комнату, это так и оказалось – женщина была старая, маленькая и седая, и зябко куталась в шерстяной платок, хотя вечер был тёплый.
Закрывая дверь на лестницу, она взглянула на освещённое лицо Ольги, вздрогнула и, поднимая руку к губам, удивлённо и испуганно прошептала: - Голубушка!... – но сейчас же она спохватилась и, точно стараясь загладить какую-то неловкость, стала быстро говорить: - Раздевайтесь, снимите пальтецо. Миша сейчас вернётся. Он звонил с рудника. Вот сюда идите, в кабинет, садитесь. Тут газетки есть, почитайте. А я самовар поставлю тем временем. Идите, голубушка. Вот вам кресло. Лучше вам, если я свет наверху зажгу? Мать Никитина волновалась и говорила торопясь, и чувствовалось, что она хочет ещё что-то не то сказать, не то спросить. Ольге стало неудобно, и она не успела сказать, что если из-за неё, то ставить самовар не надо.
В кабинете было чисто, но не уютно. Он имел необжитый вид. Письменный стол казался таким новым, что ясно было – за ним редко работают.
Слева от окна стоял книжный шкаф и на нём чучело длинноногой птицы.
Ольга села в кресло перед столом и почувствовала, что мать Никитина остановилась в дверях и смотрит не неё. Она смутилась. Осмотревшись, она увидела на столе свой портрет. Ольга оглянулась. Дверь была притворена, мать Никитина ушла. Она придвинула к себе фотографию, и некоторое время всматривалась в неё. Это был увеличенный снимок из тех фотографий, которые нащёлкал Жмурин, три года назад. В день отъезда карточка пропала у Ольги. Она думала, что потеряла её. Здесь Ольга была в светлой кофте, стриженая, молодая. Три года! Как это было недавно – и как это было давно!
«Неужели он меня любил!» - подумала Ольга. Она тоже не могла забыть, этого краснощёкого, с голубыми глазами парня и всё надеялась о встрече с ним. Сердце её колотилось! Она теперь наверняка знала, что это тот самый Никитин, о котором она думала, отвергая любовь и ласку молодых парней!
Вскоре на улице прокричал автомобильный сигнал. Машина остановилась у подъезда. Сердце у нею сжалось. Ольга хотела шагнуть к дверям, но ноги не слушались её, и она замерла в ожидании.
Хлопнула входная дверь, и в прихожей раздались лёгкие шаги. Затем послышался торопливый шепот старой женщины, шаги быстро направлялись к кабинету. – Товарищ Никитин, - сказала она и в глазах у неё всё помутилось. Он подхватил Ольгу на руки и положил её на рядом стоящий диван. Он целовал её руки, мама принесла стакан воды.
Ольга открыла глаза и увидела, наклонившегося над ней Михаила.
У неё катились слёзы счастья, Михаил сказал сквозь слёзы – «Как же я скучал по тебе, любимая!»
Самовар кипел на столе. Они пили чай и радовались жизни!
Мама Михаила, светилась от радости, и вытирая слёзы, любовалась на молодых, которые были так счастливы!