Матрёна бредёт в лесополосу, в ближнюю от села. Деда она послала в магазин ( уже привыкла так лавку называть). Наметила - на сегодня несколько вязанок сушняку натаскать. Зимой печка всё сожрёт, сколько ни напаси.
Вот она, посадка... До чего же хорошо! - Рай!.. Птички тренькают, звенькают, бабочки порхают. А травка мягкая-мягкая, нежно-зелёная. Не в каждом саду при доме такой порядок: посадка-то близко к селу, с неё и начинают. Все до единой сухой веточки собраны, опилены. Но Матрёне посчастливилось: упала осинка, не выдержала напора ветра. За эту бедолагу бабка и принялась...
* * *
... Вечер. Сидят на брёвнышках у дома Гаршиных старухи. Переговариваются как-то вяло, неохотно даже. Глядь - Матрёна к ним идёт! Сначала все от удивления замолкли, а потом загалдели наперебой - ну, точно, вороны старые.
-Ох, да кто идёт-то к нам!
- Да где ж ты была?!
- Месяца два тебя не видели...
- Ходили к вам, о тебе спросить, да твой дед так на нас рявкнул, что мы с порога, как горох, посыпались...
- Матрюш! Ай, что случилось? Не томи, рассказывай!
Раздвинулись старухи: подруге честь и место.
А она села и молчит.
- Матрюш, - робко начала самая закадычная её подруга.
- Чего тебе? - неожиданно резко обрывает Матрёна. - Вот она - я, целая и невредимая. Угомон вас возьми.
Помолчали, покашляли, посморкались.
- А я с полсотни банок компотов накрутила.
- А я варенье варю. Любим и с чайком и с молочком...
- Мы со своим сушёнки сушим, уж такие разварки зимой - сытА...
- Мо-о-ть, а ты-то к зиме готовишься?
- В свой погреб заглядывай, а в чужой - нечего!..
Старухи как родились на этой улице, так выросли и на глазах друг у друга состарились. Не обижаются на Матрёну, чувствуют - дело серьёзное.
Одна из них, самая умная, самая дотошная, они её Продуманкой называют, хорошо помнит, что в последние их посиделки собирались они за сушняком по посадкам походить...
- Я, бабы, ходила в лесополосу с дедом аж под Юдановку. За две недели с ним на зиму натаскали. Во! - местечко.
- А мы с дедом в Мартын подладились. Весь дровяник забили, - подхватывает ничего не подозревающая Феколка.
- Матрюш, твой-то всё один по посадкам ходил, заготовил топку-то?
- Загото-о-вил...
- Ну. лёд тронулся. Помякше-помякше и совсем отойдёт, - на уме у Продуманки.
Так и вышло. По слову, через силу, разговорилась Матрёна.
- Ну, слухайте. Послала я деда в магазин, а сама в посадку пошла, что время терять. Вернёмся всяк со своего места, отдохнём и ещё сходим, в посадку-то.
Пришла - не нарадуюсь, уж такая благодать кругом! А тут осинка лежит. Я её враз обработала, уходить надо, а не хочется. Гляжу на поле: батюшки! До чего ж хорош хлеб: колос к колосу, а от ветерка волной идёт!
По дороге машина легковая пылит. Подняла я руку, козырьком к глазам приставила, интересно, кто это в наши края на такой машине едет? А машина поравнялась со мной и остановилась. Выскочил из неё молодой мужчина, весь разодетый. Бежит к посадке, на ходу пояс расстёгивает на штанах. "Эк его приспичило, - думаю, - даже проехать немного не может. Да ладно, отвернусь". А он ко мне бежит. "Спросить чегой-то хочет"... Подбежал, анчихрист, и давай меня на землю валить ...
Уж такой страх меня взял, что я и крикнуть не могла, язык пересох и к нёбушку прилип. ...Лежу...плачу... А он мужик, а говорит, как дитё малое:
- Стё ти пляцесь?
Я слёзы разгребла - ну красив, бабы, чернявый такой, а зубы... как зеркало!
- Ты убьёшь меня, - еле прошамкала ему.
- Не уббю...
А потом вскочил, на ходу заправил рубашку, сел в машину и дальше поехал...
Схватила я вязанку да домой! Иду - ног не чую под собой...
Как грохнут бабки, петухи во всём селе не ко времени закукарекали.
- Матрён! Да ты оскоромилаа-а-ась!
- Вам смех... а я как прибежала, деду пожалилась...
Такой грохот поднялся, собаки взвыли.
- Ты не пожалилась, ты похвали - и - и- лась ему!..
Помолчала Матрёна и добавила:
- Дед меня два месяца со двора не выпускал и по щас со мной не разговаривает...