Однажды в Затупенске
В Затупенске все бабы глупые. После падения метеорита на землю, только этот город уцелел, даже вся инфраструктура сохранилась.Страх неминуемой неожиданной смерти пробудил в бабах Затупенска всё доброе, человечное, что глубоко в душе (или ином каком месте) хранилось. И стали они ходить улыбаться всем, здравия желать, правительство хвалить, места в общественном транспорте уступать. Доброта так и прёт наружу изо всех щелей, а вот ум не прёт. Нет его у затупенских баб и никогда не было, ни до падения метеорита, ни после. Так считают все мужики в городе, в том числе учёные из Научно-Исследовательского института имени Ломорылова.
Как-то собрались учёные в баню. Отдохнуть, как говориться, душой и телом от проблем на работе, от жён, детей, тёщ и прочих животных. Сидят распаренные в предбаннике и под пивко с воблой разговоры разговаривают.
-Какие же всё-таки бабы дуры, - говорит естествоиспытатель Сергей Михайлович, отхлёбывая добрый глоток пенного, - работу свою научную почти закончил, которая в компьютере хранилась, а эта дурища, жена моя, убираться в кабинете задумала, да давай тряпкой по клавиатуре возить. И всё, тю-тю, смыла мой кропотливый труд в корзину, а от туда бог знает куда утёк. Год работы – коту под хвост. Я её ругаю, дуру такую, а она только хлопает глазищами, халатик теребит: «прости, прости меня Серёженька» - шепчет, а сама чуть не плачет. Ну чего с неё взять, эх, - и Михайлович в сердцах сплюнул на деревянный пол предбанника.
- Э, батенька, - почёсывая седой затылок, вторит ему биолог Аркадий Владимирович, - я давно пресёк поползновения на мою территорию. Замок поставил на дверь в своём кабинете, компьютер запоролил от греха подальше. Так эта курица умудрилась такое вычудить - и смех и грех. Звонит мне на работу, в трубку завывает: «Аркаша, миленький, приезжай скорее, что-то с моим компьютером произошло. Жопа на нём ебущаяся во весь экран, и ни туда, ни сюда. Не выключается зараза и не перегружается, а мне заказ нужно сделать на новое платье в интернет-магазине». Представьте, я с коллегами научный проект обсуждаю, а она мне про жопу какую-то. Ну, я трубку рукой прикрыл и шёпотом ей: «Жопа у тебя не в компьютере, а в голове». И выключил телефон, чтоб не отвлекала по всяким глупостям. Вечером прихожу, ревёт как белуга моя ненаглядная, тушь размазана, морда красная. Жалко мне её стало. Расспросил что и как. Смотрю, и правда, во весь экран жопа. Понял я, что, шастая по интернет - распродажам, вместо платья моя дорогая «вирус» ягодичный приобрела. А вернуть «покупку» не получается. И у меня не получилось. Пришлось в сервис компьютер везти. Знали бы, какими глазами на меня сотрудник глядел, когда я ему эту историю с жопой рассказывал. «Понимаю, - говорит он, - дура-жена, с кем не бывает. Ну, ничего, починим».
- А я вот давно дома никаких важных документов на компьютере не храню, - смахивая с усов пену, говорит нейрохимик Антон Силантьевич, – поработал, скинул на жёсткий диск и в портфель его. У меня другая проблема. Замучила, шельма старая, меня полезной пищей. Насмотрелась передач про это, и теперь извилина только в одном направлении работает, всё что вкусно для человека, то яд и отрава. Как козу меня теперь кормит – сельдерей-мельдерей, рукола-хурукола, чечевица – едрицца. Я и слов то таких раньше не слыхивал. А теперь каждое утро ем суп со щавелем. Не еда, а болотная жижа. Мне бы шматок жирный свинины жареной… Я в холодильник заглядываю, там ни то что мяса, ничего нет – ни колбасы, ни масла, ни сыра. Благо, в столовой институтской прикармливаюсь, а так бы давно ноги протянул от её чечевицы, будь она не ладна.
Дальше разговор принял уже совсем нешуточный оборот, тем более, что в каждом из мужей уже сидело по три литра пива. Рассвирепели мужчины и начали припоминать все бабьи поступки, движимые исключительно тупостью. И вечные их шопинги-маникюры-педикюры-солярии, и разговоры бестолковые, и сериалы тупые, и книжки дурацкие любовные, и упрёки про носки разбросанные, и седушки от унитаза не поднятые, и лампочки не вкрученные, и гвозди не вбитые, и мусор не вынесенный. А сами-то что из себя представляют? В политике, науке, творчестве, бизнесе – не разбираются. А всё туда же лезут. Эмансипация, вишь. А у самих ни ума, ни фантазии. Молчали бы, глядишь, за умных сошли. Так нет же, первее всех со своими глупыми высказываниями везде лезут. Что и говорить, дуры-бабы. Единственное, что могут, так это «хвостом крутить». Да так в этом приуспели, что по сей день история помнит. Вот хоть война Троянская. Сколько народу поубивали, а всё из-за бабы,Елены Прекрасной. Французские и испанские монархи тоже из-за баб ругались. То один, то другой король совращал чужую жену или любовницу, и, как правило, оказывалось, что она – кровная родственница другого короля. Из-за этого между Францией и Испанией произошло минимум четыре войны, одна из которых длилась аж восемь лет. Пушкин Александр Сергеич, светоч литературы, тоже из-за жены бесславно был убит. Она - развлекаться с Дантесом, а он честь её защищать кинулся и на пулю нарвался. Да сколько мужчин достойных жизни лишилось из-за этих баб проклятущих! Только беда от них, а проку никакого, даже в сексе. То голова, то жопа, то душа болит. А если ни то, ни другое, ни третье, то начинают цену себе накручивать - цветы, конфеты им дари. А особенно меркантильные за этот пресловутый секс шубы и путёвки на Канары требуют. Вот вы видели, чтобы мы, мужики, с баб дань брали за выполнение супружеского долга? Вот и получается, что только зло от них одно и беды. Душат они, проклятые, мужиков, жизни не дают. Единственная их ценность на земле – это продолжение рода. Сказали так учёные мужи и замолчали. Задумались. Первым голос подал Антон Силантьевич.
- Так-то всё правильно рассуждаем. Но вот с сексом - перебор. Не знаю, как вы, а я это дело люблю. У моей Валюшки от щавеля в крови повышен витамин С, поэтому голова никогда не болит. А от чечевицы запоров не бывает, поэтому с какой стороны не подойди - всем она довольна, что касается утех сексуальных. Так что я бы не хотел от этого удовольствия отказываться.
-Кому чего, а вшивому всё баня, - засмеялся Сергей Михайлович, - можно и не отказываться от секса. Тут надо поразмыслить, как от баб избавиться, но и гомосятину не разводить. Мне-то самому мало надо, я и без секса обхожусь, но понимаю других мужиков – им надо.
- Есть у меня одна идейка, - сказал Аркадий Владимирович, - нужно оставить одну идеальную бабу, а всех других уничтожить.
- Да как же! - всплеснул руками Антон Силантьевич,- своими руками душить что ли будем, или расстреливать?
- Ну, зачем же так. Мы учёные, а не киллеры какие, - сказал Сергей Михайлович, - всё по науке сделаем. Избавим человечество от зла вселенского - тупости бабской, а там, глядишь, за это ещё и Нобелевскую дадут.
Пораскинули учёные мозгами и решили, что нужно изобрести вакцину для женщин, препятствующую образованию в её чреве зародыша с женскими половыми органами. Максимум через сто лет все женщины в городе естественным образом вымрут. А для мужиков нужно вакцину бессмертия изобрести, но в ограниченном количестве, только для достойных мужей. И делать её, когда зачатки мозга проявятся у мужского молодняка, когда понятно станет, что растёт выдающийся человек. Женщину идеальную можно создать путём вживления в её мозг чипа запрограммированного на определённые действия и качества испытуемой. Она должна не перечить мужчине, разговаривать тихо и мало, лучше вообще молчать, а если и говорить, то хвалебные речи в адрес пришедшего мужчины, восхищаться им всецело: умом его, талантом и мужским достоинством, конечно же. При этом чтобы ни голова, ни жопа не болели, и была безотказна во всём и к сексу всегда готовая. С вопросом о том, где такую бабу найти и как на практике осуществить задуманное учёные обратились к знакомому нейрохирургу из клиники «Киллерфасовского».
Никон Яковлевич сообщил, что есть кандидатура на вживление чипа – Катенька, 20-ти лет от роду. Сейчас в коме лежит в госпитале после автокатастрофы. Никон дал клятву Гиппократа, что вживит этот чип в мозг своей пациентки, если учёные изобретут его в кратчайшие сроки, пока дама не пришла в сознание. А заодно и прививку вечной молодости ей сделает, чтобы всегда оставалась красоткой двадцатилетней.
Семь суток учёные не пили, не ели, не спали – изобретали вакцины и чип «женской идеальности». Наконец, осталось воплотить задуманное. Тут как на руку сезон тараканьего ГРИППа начался. Так что ни у одной женской особи не возникло подозрений в необходимости вакцинации. С мужиками и того проще – в поликлинике повесили такое объявление: «Всем, кто хочет улучшить потенцию, приходите на бесплатные прививки с восьми до шести ежедневно, кроме выходных». И дело пошло.
В «Киллерфасовского» после удачной операции по вживлению чипа, наконец, из комы восстала Екатерина. Она улыбалась всем: врачам, пациентам, родственникам, незнакомым людям, репортёрам. Из этого стало понятно, что операция прошла успешно. Учёные мужи пили коньяк, закусывали лаймом, бужениной и ждали дальнейшего развития событий.
Прошло 100 лет. Бабы вымерли. Мужики, получившие «билет на жизнь вечную», жили и радовались: труды научные писали, галактики новые открывали, теоремы выводили, гениальные книги и картины писали, музыку сочиняли. Только стали учёные замечать, что со временем никому это стало не интересно и не нужно. Друг перед другом красоваться умным мужикам надоело. Что не скажут, то афоризм, один краше другого. Но никто этого не ценит, никто не восхищается. Воевать тоже не с кем, и не за что. Мужчины потеряли ловкость и сноровку за ненадобностью, мышцы их атрофировались, взгляд потускнел, животы обвисли, жопы скукожились. И с женщиной идеальной тоже не всё гладко складывалось. Хоть и соблюдался строгий порядок очерёдности посетителей, но всё больше копилось недовольных. А последняя старушка баба Зина померла как год, а прежде очередь к ней выстраивалось не меньше, чем к красавице Катерине. Постепенно началось совершенно несуразное. Так как все вокруг гении несусветные, то, естественно, никто не хотел работать продавцом, поваром, ремонтником, монтажником. Позакрывались заводы, фабрики, магазины. В итоге за ненадобностью закрылся и научно-исследовательский институт «Ломорылова», потому как не было больше предметов для исследований. Клиника «Киллерфасовского» закрылась потому, как привитые вечной молодостью не болели, а те, кто болел, давно вымерли.
Встретились как-то трое учёных, смотрят - по улице ходят мужики все обросшие, грязные, обоссанные. Срамота, да и только. Переглянулись они, поняли всё, но в слух ни слова не произнесли. По домам разошлись.
На следующий день отправился Антон Силантьевич к Катерине (его очередь подошла), прихватил с собой яд, что сильнее вакцины бессмертия. Открыла она ему дверь, вся прелестная, душистая, лямочку на комбинации спустила, в дом зазывает. Сама улыбается, аж светится вся. Пошла в спальню, он - за ней, а сам шприц с ядом в кармане наизготове держит. Дошли до кровати, он её легонько толкнул и резко всадил иглу в вену на шее. Недолго Катерина в агонии билась, ногами дрыгала, потом обмякла, изо рта пена пошла. Взглянул Антон Силантьевич в последний раз в остекленевшие широко распахнутые глаза Кати и ушёл, тихо прикрыв за собой дверь.
Дома тошно ему стало. Позвонил он своим друзьям. Пришли они. Сидят. Молчат.
- Я Катьку убил, - прервал молчание Антон Силантьевич.
- И правильно. Не было баб и это не баба, а робот в юбке - похлопал его по плечу Сергей Михайлович.
- Что дальше делать будем? – поинтересовался Аркадий Владимирович.
- Наслаждаться. Хорошо-то как без баб! – потянулся Сергей Михайлович, - может по стаканчику портвишка за упокой последней женщины?
- А, давайте, - и Антон Силантьевич разлил по стаканам.
Выпили, не чокаясь, закусили тухлым огурцом и заплакали.