Здравствуй, моё прошлое ...
Смотри, как теперь я счастлива ...
И все у меня как положено ...
И без твоего участия ...
Людовик XIV — великий король, великий любовник, знаток и покоритель женских сердец. Он вошёл в историю под именем Король-Солнце...
Взгляд мой выхватил его из большой компании за столом ресторана. Вальяжен.Взгляд слегка рассеян, волосы волнистые до плеч,одет с тонким вкусом.
А главное - губы. Красиво очерченные, припухлые, ждущие, зовущие, манящие.
Движения холеных рук достойные, с самоуважением.
- Кто? Откуда? Чей сын? Кто родители?
Узнала имя, кто он, откуда.
Познакомились.
- Как это могло случиться, мама - простая женщина, а сын, как с картинки заграничного журнала?
Учится на третьем курсе на технолога по приготовлению пищи.
Владимир.
Протанцевали весь вечер.
Проводил до дома.
С этого дня мое сердце было несвободно.
Когда я его видела, по моему, из моих глаз сыпались искры и ноги в коленях делались ватными.
Такой, необыкновенный и один. Ни с кем не встречается? Не понять ничего.
Медленно наши редкие встречи-столкновения в любимом ресторане "Кедр"...без продолжения, меня захватило это с головой.
Мне так захотелось увидеть его..я поехала автобусом к техникуму, где он учился. Подъезжаю. В окно автобуса вижу Володю, как всегда, сногсшибательного.
Мое состояние граничило впервые в жизни с началом такого чувства...
Я, на подкашивающихся ногах, выхожу из автобуса,вижу, что он меня видит.
С этого дня мы стали встречаться чаще.
Придет. Сядет в кресло, оденет очки в роговой оправе, смотрит хоккей. Мило поправляя очки. Его за глаза называли Король - Солнце.
Это была зима.
А в мае я уехала с театром на гастроли в Абакан.
Меня здесь закрутила работа, походы загорать на пляже, внимание молодых людей...
Меня разместили в номере люкс.
Лето. Молодая. Загорелая. Стрижка под Галину Ненашеву, платья супер, обувь на десятисантиметровой шпильке, свободная... Смотрели. Оборачивались.
Мы с Володей писали письма друг другу. Это так было трогательно!
По завершению гастролей меня на вокзале встречал он!
Отель Калифорния "Иглз" сопровождал наши встречи. Когда мы общались, нас никто не понимал, все на особой волне , понятной только двоим.
Отношения были с пробуксовкой.
Через год он познакомился с блондинкой, на десять лет его старше. Они стали жить вместе. У Тани была бабушка и сын....
Сколько они прожили, не могу вспомнить.
Однажды раздается звонок в дверь. Открываю. Володя.
Поведал мне жуткую историю
Таня заболела раком. И лежала в отдельной палате. Умирала. Похудела, волос нет. Не позволяла пускать Володю в палату.
Он плакал. Он Таню любил.
Следующий раз он пришел безумно пьяным.
Таню похоронили.
Она перед смертью наказала бабушке, разменять квартиру. И одну переписать на Володю.
Я его не видела несколько лет.
Звонок. Открываю. Володя.
Но, это не тот красавчик. Это не та изысканная одежда. Черный х/б костюм, снимает обувь - ноги босые...Шок.
Сидим в кухне.
Повесть еще жутче.
Уехал жить в Красноярск с обменом квартиры. Работал в кафе поваром. Познакомился с певицей. Галина. Женился. У нее дочь. Наркоманка. Галя родила Вове сына, Витю. Она из семьи неблагополучной. Отец пьянь. Вот - коротко.
Володя всю свою любовь направил на сына.
Мне он говорил:
- Витю я родил.
Этим все сказано.
Галя стала возить самолетом в Норильск водку на продажу.
Там купила себе квартиру. А Вова с ребенком.
Их квартира в Красноярске была упакована как супермаркет. Было все!
Однажды ночью его квартиру обокрали.
Вернулась Галя и поставила перед фактом, что они разводятся.
Вова меняет квартиру вновь в Ачинск. Забирает сына и уезжает. Устроился на мясокомбинат.
И вот, с работы, заехал ко мне, сказать, что давай жить вместе.
Была ли я рада? Не знаю.
Он для меня был тем же. Любимым мною.
Я так долго маялся по свету, всё чего-то нового искал
И не понимал, что кухня эта для меня единственный причал.
Мы от одиночества устали, но теперь-то мы с тобой вдвоём.
Ничего, что тает лёд в бокале, вместе мы и тёплую допьём.
Думала я думала и надумала. Сдала квартиру и переехала к нему. Но жили мы теперь втроем.
У меня талант делать и организовывать ремонт. Я подвозила материалы - Володя делал.Вите было два года.
Мальчик подрастал и начал ревновать меня к отцу. Мы не могли остаться вдвоем. Далее начались костры, взрывы, помойки и - кражи денег у отца.
Однажды нас посетила падчерица-наркоманка. И Витя на листе бумаги пишет печатными:
- Мама, папа, кайф, доза. Вовина любовь к нему была безгранична.
Прожив пять лет, я однажды , подогнала грузовую машину, мне ее загрузили моими вещами. И уехала. Володя был на работе.
Не знаю, как было там без меня. Думаю, плохо.
Но, я не смогла.
Да простит он меня.
А Витя вырос. Володя купил себе престарелые ЖИГУЛИ. Таксовал. Как-то зашел ко мне на работу... уговоры-разговоры.
У меня не шелохнулось в душе ни-че-го. С того первого дня как я его увидела прошло тринадцать лет.
В этой истории нет подробностей о личном, о нежности, ни к чему...
Погрузиться в эти страницы страсти и стыда, злобы и нежности, раскаяний и упреков, чашек и тарелок, комнат и коридоров, городских тротуаров и дачных проселков, веселых пьяных ночей, похмельных рассветов, бесконечной вереницы друзей и подруг, отъездов и возвращений, простынь и одеял, рук и ног, поцелуев и объятий, бешеных ссор, страшных обид и новых ласковых примирений, казалось бы, теперь уже навсегда, навсегда...
Вздыхать, морщить лоб, но каждую секунду понимать - это всего лишь память.
Я слушаю музыку - самые душераздирающие песни о любви - и не чувствую ничего. Неправда. Я восхищаюсь красотой голоса, силой эмоции, чистотой звука. Но я не чувствую боли. Или грусти. Или обиды, разочарования. Да, есть легкое сожаление, что вот так незаметно, все ушло и прошло.
Но ключевое здесь: легкость... Я чувствую легкость освобождения. И даже легкую радость. Мне вообще легко. Потому что я больше не тащу на себе лишнего груза. как странно: я так мечтала о любви, ждала, страдала, плакала, а любовь оказалась всего-то "лишним грузом".
И теперь мне легко от того, что все прошло. Как будто мы попали в аварию, меня выбросило из салона нашей совместной жизни, но я отделалась испугом и легкими ушибами. Я просто подняла себя с мостовой и пошла дальше, не оглядываясь. Надо бы вернуться, убедиться, что ты в порядке... Но нет - я уже слишком далеко ушла. Даже если я захочу, я не смогу вернуться.
Ты оказался для меня слишком тяжел, слишком труден и сложен. Я надорвалась, поднимая твою ношу - так и осела в придорожную пыль не сделав и шага. Я вдруг поняла - такая ноша не для меня. А тащить на себе кого-то? Нет.