Серафиму пригласили в проект по обследованию памятника композитору Антонио Чести. Увидев такой красивый бюст, Серафима предложила заглянуть в постамент. Когда голову отсоединили, ничего особенного не случилось, но оказалось, что есть отверстие, ведущее к правому плечу Антонио, для чего сделана складка на одежде. Вот из-под этой складки и выскочила нота. Она прозвенела и растаяла. Испугавшись, что сейчас вылетит вся мелодия, Серафима зажала дырку пальцем и начала пропускать ноты по одной. Выяснилось, что ноты повисают в воздухе и звучат только, когда их дополняют другие ноты до целого такта. Прозвучав, ноты растворялись в воздухе. Серафима поняла, что для улавливания нужно какое-то устройство, и быстро наколдовала жень-синтезатор.
Теперь дела пошли быстро – ноты выпускались маленькими облачками, они распределялись по тактам и ложились в мелодию на жень-синтезаторе. Проблема состояла в том, что нот было много, и процесс шел весьма неторопливо. Поэтому Серафима завела электроды синтезатора вовнутрь складки, а снаружи поставила электромагнитную ловушку-замедлитель. Теперь ноты автоматически повисали, а затем обрабатывались жень-синтезатором.
После перевода сбора нот в автоматический режим появилось время заглянуть в левое плечо Антонио. Там оказались собраны зрительные образы, которые накопились здесь, не найдя приюта в широком мире искусства.
Все началось в 1663 году, когда музыканту-францисканцу Антонио стало ясно, что его служение ограничивает ту часть души, которая отвечает за переживания. Уже три года провел он в Риме, но ему не давали покоя обстоятельства, подсмотренные в папской библиотеке во время изучения и написания многочисленных кантат. Тогда, проходя через Сикстинскую капеллу, он любовался творениями Микеланджело. Особенно будоражило сознание отделение человека от рая и роль яблока золотого цвета в этой драме.
С тех пор все свое свободное время он пытался дать музыкальную тему для яблока, предложить яркую оболочку своим видениям. Когда на очередной мессе он исполнил Mia tiranna, то просто поссорился с кардиналом ***, который настаивал на большей каноничности органиста.
Так был закрыт путь к творчеству, который Антонио прошел в Риме. Надо было уходить – уже несколько лет он не мог сосредоточиться на новой теме. Весьма кстати подвернулся заказ от Австрийского Императора на большую оперу «Тито». Первый прогон в 1665 году показал, что без Антонио Вена скучна, и Император провел большую переписку, ссылаясь на зальцбургского архиепископа, чтобы Папа отпустил Антонио в отпускное служение с разрешением большей свободы в оперных приемах.
«Тито» прошел с блеском, а Антонио, получив должность вице-капельмейстера, приступил к написанию свой главной оперы «Золотое яблоко». Здесь он раскрыл возвышение человека из полного подчинения в параллельный главному образу Микеланджело тип человека, который сотрудничает с Богом. Этот человек, по замыслу Антонио, раз созданный из глины, ведет разумный образ жизни. Его деяния настолько убедительны, что боги могут обратиться к нему для решения своего спора (с другими богами или смертными). Лучшим сюжетом для такой концепции был Суд Париса. Весь свой гений вложил Антонио в этот труд – как никогда кстати подвернулась свадьба патрона, Леопольда I с Маргаритой Испанской. Два дня длилось исполнение новой оперы.
По окончании праздника Антонио понял, что он спел свою песню и создать что-то еще уже не сможет. Он захандрил, не мог поддерживать исполнение обязанностей, начал проситься в тихий монастырь. К концу года его отпустили, он уехал под Флоренцию, где тихо скончался на следующий год, пройдя путь в сорок шесть лет.
Серафима сопоставила картинки, которые она увидела с музыкой и вдруг поняла, что здесь хранились целые сцены хорошо проработанного материала, который так и не вошел в ту, самую-самую оперу. Она тихо закрыла накопители и ушла, никому ничего не сказав.