Для тех кто случайно забрёл - ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: СЛЭШ!
- Роман, вернись! Я кому сказала!!! – кричала жена вслед убежавшему сыну. Бросилась было вдогонку, но не успела, видимо Роман оказался быстрее. Хлопнула входная дверь, а Саша всё что-то кричала, неизвестно кому в пустой прихожей.
Олег потёр переносицу и встал с дивана. Пора было действовать.
Сначала он любил жену, потом уважал, не смотря на её заскоки. Он старался не вмешиваться в дела Саши, но видимо, зря.
- Нет, это же надо! Снова сбежал! – вернулась та к нему жаловаться, не понимая всего ужаса, свершённого поступка, не осознавая всей мерзости, которую выплеснула на них за всю свою семейную жизнь.
Олег сделал пару шагов и, совершил то, чего не делал никогда в жизни – ударил женщину.
Звук от пощёчины получился звонкий и показался ему таким громким, что на мгновение заложило уши. Но он лишь тряхнул головой, и временная глухота и невероятность своего поступка, тяжёлыми каплями, и его вины в случившемся, упала непролитыми слезами на проснувшуюся совесть.
Время полновластия и сумасбродства Сашеньки прошло. Пора было ткнуть её лицом в реальность и заставить взглянуть на всё, что та натворила.
Жена некрасиво вытаращила глаза, открыла рот и прижала руку к ушибленному месту.
- Ты понимаешь что сделала? – повысив голос, вопрошал Олег. - А если Роман что-то сотворит с собой? Любящей матерью притворяешься, а сама только и делаешь, что сына в могилу загнать желаешь?! Внуков, говоришь, хочешь? А цветы носить на кладбище не желаешь? И вину чувствовать за свершённое, каяться, просить прощение, не желаешь?! – уже гремел Олег, наступая на бледную женщину. - Не зря говорят, что благими намерениями дорога в ад выстлана, так вот и отправляйся туда, дорогая, тебе туда самая дорога! Не нужен ТАКОЙ сын? Так в чём проблемы? Отрекись и живи в своё удовольствие! – Олег снизил тон, устало провёл рукой по лицу, отступил от жены. – Раз мы с Романом не устраиваем твоё ослепительное сиятельство, так живи одна. Завтра же подам на развод, мне надоела эта пародия на благополучную жизнь. Счастливо оставаться одной, дорогая, и строить самую идеальную семью с идеальными людьми! Интересно было бы увидеть их, думаю, куклы будут для тебя удачной находкой.
Высказав всё что хотел, он тоже ушёл, всей кожей, всем существом ощущая страшную тишину после разрушительной катастрофы, которая только что произошла в их квартире.
А Саша, так и осталась стоять, прижимая руку к щеке, и смотря перед собой пустым остановившимся взглядом.
Выскочив в подъезд в одних носках, Роман так и скакал по лестнице, и только внизу, на площадке между вторым и первым этажами, наконец, остановился и, бросив кроссовки на плиточный пол, надел куртку.
Мать не бросится за ним вдогонку, можно было спокойно одеться и обуться. Благо хватило ума схватить свои вещи в прихожей, а не вылететь из проклятой квартиры в чём был.
- Роман! Роман, постой! – услышал он, когда немного отошёл от подъезда. Недоверчиво обернулся и подождал отца.
Увидел встревоженные глаза, всё понял и невесело усмехнулся.
- Да нет, ты не переживай, со мной всё нормально. Я ведь давно всё знал, просто теперь - это как последняя точка в конце романа… наверно, я даже рад, что всё так вышло. Просто пока ещё трудно всё осознать, - пытался он что-то разъяснить, понимая, что сам ничего не понимает. И от этого, то, что говорил, казалось ему абсолютной белибердой.
- Роман! – взял его за локоть отец, заглянул в глаза и он вдруг понял, что глаза у мужчины добрые и в них, спокойствие и уверенность, в их с ним правоте.
«Я не один!» - с некоторой оторопью и удивлением пронеслось в голове. «Я всегда считал, что воюю с матерью один, а оказывается, отец никогда не отрекался от меня».
Защипало в глазах и чтобы не расплакаться, он мотнул головой, отвёл взгляд в сторону.
- Познакомь меня с твоим… - тут отец запнулся, а на Ромку вдруг снизошёл покой и тихое абсолютное счастье.
«У меня всё-таки есть семья!» - пело внутри тихим голосом это счастье. А он лишь поражался этому открытию. Оказывается, семья так много для него значила. И пусть их семья неполная, но ему достаточно отца и Марка. Он не жадный.
А мать…
Тут он судорожно сглотнул. Всё-таки, не смотря на все его уверения, что ему всё равно, но отказ родительницы от него, дался ему нелегко. И эта боль, наверное, навсегда останется с ним.
Но ведь это ерунда, раз у него есть семья, если у него есть люди, с которыми можно разделить эту боль.
- С моим мужчиной, - произнёс он твёрдо. Неважно, что отец запинается, конечно, ему трудно. Главное, что тот рядом и что готов принять их пару.
- Пап, - запнулся он сам на давно позабытом слове, - ты что, боишься что я что-нибудь с собой сделаю? Так не сделаю, правда.
- Я хочу развестись с твоей матерью. Это было последнее, что я смог стерпеть. И мне действительно важно узнать с кем ты теперь живёшь, – он пожал плечами, несмело улыбнулся.
- Ну, если важно, тогда, идём, познакомлю вас.
Марк постарался не слишком удивляться, когда Роман предупредил, что сегодня у них гость – его отец.
«Наверное, телефон всё же искажает голос», - подумал он, слушая Ромку. Слишком усталым показался ему зеленоглазый в тот момент. На что в нём мгновенно всколыхнулось волнение и жалость.
- Ром, у тебя всё хорошо? – Димка, сидящий напротив, поднял бровь.
- Да, всё хорошо. Теперь, уже всё хорошо, - ответил парень. «Уже» ему не понравилось. Значит, было плохо? Что там ещё выкинула ненормальная мамаша?
- Может, приехать?
- Да, нет! Зачем? Мы подождём тебя.
Друг приподнял подбородок и шевельнул бровями, мимикой спрашивая: что случилось? Марк развел руками и качнул головой. Не знаю, мол, сам не разобрался.
- Ром, я приеду. Да и заработался я в последнее время. Пусть Дима подменит меня, - на что мужчина ухмыльнулся, но усиленно закивал - конечно, езжай.
- Ты, правда, можешь приехать? – обрадовался зеленоглазый.
- Конечно, могу, если бы не мог - не предложил. Так что ждите, что отцу купить? Цветы?
- Марк! – возмутился тот. – Не вздумай, он умрёт от смущения! - Он рассмеялся.
- Ладно, ожидайте, стеснительные вы мои! – и отключился.
Гость, невысокий и усталый мужчина был немногословен и тих. Между отцом и сыном практически не было сходства, только чёрные жгучие волосы достались парню в наследство от родителя. Чисто внешне, Ромка был почти точной копией матери – тонкокостной и смазливой. Наверное, Саша любила сына за это сходство и видела в нём своё отражение.
Так получилось, что за чаем, мужчина сам завёл разговор о жене. Подбирая слова, не осуждая и не обвиняя, рассказал о нежелании Саши мириться с ориентацией сына. Тот описывал их непростую ситуацию и немного жалел женщину.
- Конечно, она слишком заигралась, - говорил Олег. – Где-то и как-то я понимаю её, но лучше бы шла в кружок по лепке, да и лепила бы чудных неземных созданий. А мы, и я, и сын – земные, самые обычные, каждый со своими причудами. Куда уж нам до Сашиных эталонов!
Ромка вздохнул, придвинулся к Марку ближе и задорно улыбнулся.
- Да всё нормально, пап. Ты не волнуйся, я в хороших руках. Ты же видишь, у меня всё отлично – я ни в чём не нуждаюсь. У нас крепкая и дружная семья…
- Ром, пожалуйста, - тихо попросил Марк и тот поднял руки.
- Я постараюсь, – и после этого действительно постарался не язвить и разговаривать нормально. И как ни странно, но затянувшимися посиделками все остались довольны. Можно сказать, даже и не ожидали такого приятного знакомства, ни он, ни Олег и уж тем более, Роман. И Марка появилось такое чувство, что тут и сейчас, действительно, собралась семья.
Понемногу, отец парня разговорился и оказался вполне приятным человеком. Правда, иногда, тот бросал на них смущённые взгляды и в такие моменты, становилось ясно, о чём тот думал - об их с Ромкой сексуальной жизни.
«И почему это натуралов всегда интересует: кто у нас сверху и в какой позе всё происходит? Смущаются, разглядывают…» - невесело подумал Марк.
Но оказалось, что все его суждения неверны. Олега не интересовала их личная жизнь, его волновало нечто более глобальное по его меркам.
- Марк, - смущаясь, начал мужчина,- я понимаю, что Роману рано об этом думать. Но вы уже достаточно взрослый… - он терпеливо ожидал продолжения. О чём может смущаясь, лепетать отец? Понятно, что не о чести «невесты». Так о чём тогда?
-… можно сказать вполне взрослый.
- Пап? – вклинился в этот монолог сын, но мужчина лишь приподнял ладонь и жестом остановил парня. Показав, чтобы ему не мешали.
- Так вот, э… вас в вашей жизни не смущает… - тут Олег на миг замолчал. – Вы заранее извините за вопрос, это личное и я пойму, если не захотите отвечать…
Марк переглянулся с зеленоглазым. Косноязычие мужчины стало напрягать.
«Скорее бы уж ты телился!» - хотелось произнести ему, но он сдержался.
- А как же продолжение рода?
«Так вот что волновало Олега. Ну что ж, правильный вопрос».
Ромка, вскинулся было, наверное, ответить захотел, но Марк не дал – сжал под столом мосластое колено, тот и успокоился, взглянул виновато.
- Ну что ж, вопрос понятный. Отвечу так: в жизни не всё у всех одинаково. Бывают ведь и гетеро пары бездетные. И с этим ничего не поделать. Так уж получилось в моей жизни. И я давно принял это.
После этого за столом воцарилось молчание. Каждый задумался о чём-то своём, даже он притих. С удивлением и недоверием думая, что отца волнует такая глупость. А когда молчание стало тяготить, родитель взглянул на окно и засобирался домой.
Перед тем как уйти, неловко обнял его.
- Ну что ж, пожелаю тебе счастья сын. Похоже, Марк хороший человек, а что вы делаете в спальне, это ваше дело, не думаю, что кого-то это должно волновать, главное будь счастлив. – Ромка даже растрогался от этих слов.
- Спасибо, пап, я постараюсь, – и, закрыв за отцом дверь, бросился к Марку, что дожидался его в гостиной, повалил на диван, растянулся сверху и посмотрел в тёмные глаза.
- Ну что, дорогой, согласен взять меня в жёны? А я буду блюсти тебе верность до гроба и, вообще, мы будем счастливы, будем жить долго и умрём в один день!
- Как скажешь, блюститель, - отозвался тот и удивлённо посмотрел ему в глаза.
- Ром, мы ведь давно были знакомы, так почему у нас всё сразу не получилось?
Он только хохотнул, наслаждаясь моментом, потёрся лицом о плечо мужчины и цапнул того зубами за подбородок.
- Это ты меня спрашиваешь? Я думаю, что не видел ты во мне свою будущую половину. – С важным видом выдал он.
- А ведь, ты прав! – согласился Марк и, сделав резкое движение, подмял Ромку под себя. Он вздохнул, ощутив на себе тяжесть мужского тела. – Так что, готова выйти за меня, зараза моя зеленоглазая?
- Да куда ж я денусь от тебя, беременная!
Утром Марк не стал будить Ромку, осторожно выскользнул из кровати и нежно провёл по припухшим выпяченным во сне губам парня. Тот смешно сморщился и отвернулся, а он улыбнулся. Если бы несколько месяцев назад ему сказали, что он будет жить вместе с Романом, то не поверил бы, что такое вообще возможно. С кем угодно, только не с этой язвительной заразой!
А теперь, поди ж ты, живут вместе! И пока, им хорошо вдвоём. А что будет дальше?
Так, кто с точностью на сто процентов может предсказать будущее? Наверное, никто.
Ромка выполз из спальни ближе к одиннадцати часам. Сладко потянулся перед Марком, медленно провёл рукой по телу и на что он лишь усмехнулся.
Вот неугомонная зараза, обязательно надо подразнить! Нет, эта черта, в парне, по всей видимости, была неистребима.
- Доброе утро.
- Доброе, хочешь кофе? Сделать? – тот кивнул.
- Сделать. Мне так нравится, когда ты за мной ухаживаешь.
Проходя мимо зеленоглазого он сжал упругую ягодицу, прижался к нему, вдохнув запах парня. А тот только рассмеялся в ответ и несильно, играючи, хлопнул Марка по руке.
А он поймал себя на мысли, что смех у парня изменился и стал больше похож на нормальный, весёлый и радостный.
Ещё хотелось расспросить того о матери, о том, что Ромка чувствовал и о чём думал? Вчера, из рассказа обоих Левашовых он понял, что Саша так и не смогла принять Романа. Можно было только догадываться, насколько сильно переживал парень, но вёл себя тот как обычно, похоронив все чувства в себе. И вот это, Марку не нравилось, надо было вытащить Ромку на откровенный разговор и помочь разобраться в себе, иначе потом плохо парню будет, да только поделать уже ничего нельзя будет.
Он поухаживал за зеленоглазым, накормил завтраком, подурачился вместе с ним, наслаждаясь неторопливостью выходного дня, и к обеду они прибыли к Димке.
- Привет, - встретил их Илья. Марк полюбовался на того - мальчик чудо как был хорош. Светлые волосы заметно отросли и стали слегка виться. Серые глаза смотрели открыто и дружелюбно.
- Привет Илья, сто лет не виделись, - пожал Марк руку парня и с удивление понял, что его любовь прошла. Оставив в душе лишь лёгкий, словно дым, шлейф тихого сожаления о том, что так и не сбылось. Жизнь продолжалась, шла своим чередом и всё расставляла на свои места.
Он посмотрел на Ромку, заметил в зелёных глазах ревность и, притянув к себе свою заразу, поцеловал.
- Не ревнуй, теперь у меня есть ты и мне уже никто не нужен, - шепнул.
- Даже он? – потребовал зеленоглазый ответа. Марк бросил мимолётный взгляд на другого парня и прошептал в розовое ухо:
- Даже он.
- Эй, вы ещё на пороге, а уже обнимаетесь! Не рановато ли? – подошёл к ним Димка и приобнял за талию Илью. – Привет, сладкая парочка! Марк, Роман.
И выходной вчетвером пошёл своим ходом. Был разожжён камин, нажарили мяса на гриле, пили пиво, много шутили и смеялись. Эта встреча не несла никакого напряжения, все расслабились и просто наслаждались компанией и общением.
- Как думаешь, они подружатся? – спросил у него Димка. Марк посмотрел на парней, весело обсуждавших во дворе новый мотоцикл Ильи. Совсем недавно Дима сделал подарок любимому и тот, всё ещё никак не мог нарадоваться этой игрушке.
Ромка что-то уверенно доказывал, оседлал байк и кивнул, на что Илья только рассеянно кивнул.
- Думаю, что уже подружились, - усмехнулся Марк. – Ещё бы парню с мамашей отношения наладить. Хотя… сильно сомневаюсь…
- Не приняла? – помрачнел друг и он кивнул.
- Никто цацу не убедил, даже отец Романа, который собрался разводиться. Вчера знакомиться приходил. Честно сказать, я обалдел, - улыбаясь, делился новостями Марк.
- Представляю, - усмехнулся Димка.
- Тебе смешно, а мне не до смеха было, но, вообще-то, неплохой мужичок, забитый малость, так с Ромкиной мамашей, ведь, жил. Его наградить бы следовало! А парня моего жалко до слёз. Стерву эту ничем не прошибить! А Ромка переживает, я же вижу, только вида не показывает – мужик! Эх, таких бы мамаш, самих на лечение отправлять нужно. Всё из-за дуры этой, у Левашовых рухнуло и боюсь, как бы Ромка не начал себя во всём винить.
- Так помоги разобраться, вон ты насколько старше парня, опытнее, - хлопнул друг его по плечу и Марк кивнул. Конечно, он поможет, постарается помочь. Только, у людей была очень нехорошая привычка - при большом нежелании, те просто не слушают, что до них хотят донести другие. Но он очень надеялся, что Ромка, хотя бы выслушает его.
В душе у Саши возникло возмущение, вспыхнула ярко-красным огненным цветком обида.
- Я бьюсь как рыба об лёд, стараюсь, а они!.. они… - всхлипывала она и, наконец, разрыдалась.
Надо было признать, что в тот момент, женщине было действительно обидно. И комедию, та ни перед кем не ломала. Да и не перед кем было выступать – вся «публика», которая присутствовала рядом с ней долгие годы и считалась вечным и неизменным атрибутом её замужества, вдруг растворилась.
«Сбежали. Бросили меня. Как они могли!» - негодовала она мысленно. «Да ещё и виноватой меня хотят сделать!»
Рыдая, она рванула в свою комнату и, найдя визитку в тумбочке, набрала заветный номер.
Ей совсем недавно порекомендовали этого психолога. Она всего лишь раз побывала на приёме и умная обаятельная Алина Юрьевна ей очень понравилась. Вот и теперь, вместо того чтобы сесть и подумать над ситуацией, Саша бросилась искать помощь, сочувствие и поддержку.
Так уж получилось, что ей повезло - Алина Юрьевна оказалась свободна в тот момент и смогла поговорить с Сашенькой по телефону.
Психолог успокоила её и добилась более или менее связного рассказа. В этот раз Саша ничего не скрывала – выпалила всё без утайки.
- И вместо того, чтобы помочь мне, он перекинулся на сторону сына, грозил разводом! – пылала она праведным гневом.
- А почему в вашей семье есть стороны? Вам никогда не приходило в голову, что в семье не может быть сторон? Как только там появляются границы, семья перестаёт существовать.
Саша оторопела. Значит, это она виновата? Ведь, именно она, стала прокладывать эти чёртовы границы.
- Но, как же так? Мальчик болен… - лепетала она, пытаясь найти себе хоть какое-то оправдание.
- Мальчик? Сколько вашему сыну? Десять, двенадцать? – била в больное место Алина Юрьевна, на что Саша лишь открывала и закрывала рот. – А у меня к вам ещё вопрос: вы когда-нибудь, интересовались вопросом гомосексуализма? Знаете, что он всегда был, есть и будет? Что современные исследования не могут классифицировать его как заболевание? Будь ваш сын левшой, вы бы так же рьяно исправляли его? Подумайте над всем, Александра и приходите ко мне на приём. Ещё лучше, вместе с мужем или сыном.
Саша была как в бреду.
«Ромочка не болен?» - недоверчиво вопрошала она сама себя и понимала, что прав Олег, прав сын, права Алина Юрьевна, даже Марк и тот прав…
Это она всегда отрицала очевидное и старалась не замечать того, что её сын давно вырос и имеет полное право выбирать свой собственный путь. Она виновата в том, что никогда не выслушала его. Нормально. По матерински. Виновата в том, что всегда отмахивалась от мнения родных, считая себя всегда и во всём правой.
Ромочка что-то лепечет о том, что не болен? Глупости! Мальчик ничего не понимает!
Олег пытается что-то ей сказать? Да что может сказать ей этот неудачник!
Так она считала, так думала, напрочь забыв, что когда-то, до умопомрачения любила этих двоих.
И поняв, что произошло что-то страшное, и виновата во всём лишь она, Саша заголосила, одна в совершенно пустой квартире. Впервые, за много-много лет, она плакала по-настоящему, не желая, показывать кому бы то ни было своё горе.
Рыдая, она пыталась понять: как могла вся её налаженная жизнь рухнуть в один миг? Она ведь осталась одна не только в пустой квартире, но и в жизни.
Она вспоминала, как принесли ей первый раз новорожденного сына, вспомнила ту всеобъемлющую любовь, что излучала тогда. Она сияла и дарила всем счастье, была горда за себя, за мужа, за новорождённого сына, за всю их молодую семью.
- Как я могла забыть?.. – плакала Саша, по-детски захлёбывалась, и некрасиво куксясь. Но, сейчас ей было всё равно, как она выглядит.
Ей хотелось понять, когда, в чём и как, допустила она самую главную ошибку в своей жизни? И действительно ли эта ошибка была роковой?
Саша попыталась вспомнить прошлое. Ведь была же любовь, было непередаваемое, волшебное чувство в груди, когда она брала новорождённого сына на руки. Она вспомнила, как в первый раз на неё серьёзно посмотрели такие же, как у неё зелёные глаза. И как она шептала маленькому человечку, которого родила, как до безумия любит его…
Была же любовь к Олегу, когда почти умирала в сильных руках. И муж для неё был самым красивым, самым умным и самым значимым человеком на земле. Всё это было, в этом можно было не сомневаться. Так куда оно делось? Почему для своей семьи она стала врагом?
Часы летели как минуты, а женщина перебирала воспоминания как бусины чёток - год за годом, момент за моментом.
Саша старалась и никак не могла понять, как всё могло обернуться трагедией? И она продолжала своё занятие, вспоминая, как повела сына в школу, в первый класс…
Она замерла, сидя на кровати, широко открыв глаза, но, не видя ровным счётом ничего из того, что было вокруг. Саша жила прошлым, видела и ощущала давно ушедшие чувства.
Она улыбалась этим воспоминаниям, будто наяву видела, как за ручку вела своего обожаемого Ромочку.
В тот год мужу, наконец-то, выделили квартиру, которая была её мечтой. Они переехали в престижный район. У неё появились новые подруги, богатые и холодные стервы. Вначале, они жутко не нравились Саше, но, всегда существует это ненавистное слово. Вот и ей надо было соответствовать и не выделяться из толпы этих самоуверенных и богатых кукол. И чем больше она общалась с новыми «подружками» тем больше те нравились ей. Постепенно, день за днём, менялось её мировоззрение и вскоре, она стала по-иному смотреть на мир и на жизнь.
Муж и сын отошли на задний план, появилась зависть к более удачливым и «счастливым» соседкам и подругам, впереди замаячила недостижимой мечтой, её будущая идеальная семья.
«Ещё лучше, чем у других» - именно этого она хотела.
И ведя сына в первый класс, она уже не излучала любовь, не думала о ребёнке, а думала, что костюмчик на мальчике очень дорогой, букет для учительницы просто шикарный - один из лучших. Что сын, всем ей под стать и соответствует её достатку и положению. И что никто из её новых подруг не осудит, ни её саму, ни сына, а станут только завидовать.
Ещё вспомнилось, как жестоко она наказала мальчика, когда тот в первый же день порвал новый и дорогой костюмчик…
А ведь она так и не успокоила тогда ребёнка, оставила одного в запертой комнате и без ужина.
Стыд и неверие в собственную глупость, разрывали пополам, вызывая приступы раскаяния и новую порцию слёз.
Глаза у женщины опухли и покраснели, но та не замечала ничего, даже боли и зуда в заплаканных глазах.
Саша, наконец, нашла корень зла в своих поступках. Когда она захотела идеальную, на зависть всем семью, вот именно тогда, всё и пошло наперекосяк. Именно тогда, вместо понятия «мы», появилось одно непреклонное «я». И волшебное чувство, живущее в груди, стало медленно, но неуклонно таять.
Постепенно, день за днём, год за годом, но любовь ушла совсем, а она так и не поняла этого. Прикрывалась ею как щитом, потому что, слишком уж удобное это было прикрытие.
- Я же любя, всё во имя тебя делаю, - частенько уверяла она своих мужчин. И только теперь, до неё доходило, что люби она действительно, и вполовину бы не сделала то, что сотворила «любя». Ведь, по большему счету, и муж, и сын, вызывали раздражение и недовольство. Не соответствовали те её «великим» представлениям.
- Боже мой!.. Боже мой!.. Какой же дурой я была!.. – каялась Саша.
Она обвела новым взглядом комнату и спросила себя:
- Как я могла?..
Почему чужие люди стали ей роднее и ближе, чем семья? Почему и зачем ей нужны были постоянные чаепития и пустая болтовня с теми, кто и дружить-то никогда не умел? Что в этом было хорошего и замечательного? Зависть? Кто и кому больше завидует? Этого она хотела?
Сходив в ванную, Саша умылась, высморкалась и серьёзно посмотрела в зеркало на постаревшую и глубоко несчастную женщину, которая в погоне за недостижимыми идеалами потеряла самое ценное, что имела.
«Виновата!» - утверждали глаза. И она была согласна с этим утверждением.
- Я не хотела такого, - шептала Саша, обходя комнату за комнатой пустую квартиру. Разорённое гнездо – именно с этим понятием ассоциировался у неё сейчас их дом.
«Мой дом – моя крепость» - вспомнилась поговорка. Только вот, она сделала всё возможное, чтобы остаться в этой крепости в одиночестве.
- Я не думала, что так получится. Я не хотела этого!.. – плача, неизвестно кому, говорила Саша и сама понимала, насколько жалко звучат её оправдания.
Войдя в комнату сына, осмотрелась, будто впервые тут очутилась. Помещение с яркими стенами выглядело нежилым или давно покинутым. И это было не только из-за отсутствия Романа. В этой комнате никогда не было ничего лишнего и когда-то, это вызывало чувство гордости. А теперь, почему-то вспомнились слова болтливой домработницы о том, что комната мальчика - мечта для таких как она, потому что разбить там нечего - можно было смело размахивать тряпкой. Пустота кругом.
«А ведь мой сын жил здесь, - подумалось Саше. – Разве можно тут жить? В этой стерильности?»
Ни фотографий, ни разбросанных мальчишеских игрушек, ни безделушек и плакатов – тут ничего этого не было. Всего того, что придало бы комнате обжитой вид, свою неповторимую индивидуальность. Саша провела рукой по корешкам небольшой и отчего-то жалкой кучке книг, с тоской обвела взглядом пустые полки.
«Это моя вина, что Роман не чувствовал здесь тепла и уюта. Это не дом – это тюрьма», - снова обвиняла она себя.
На прикроватной тумбочке - одинокая лампа. Всё, больше тут ничего не было.
«Узникам ведь не положено много вещей? Так?»
Горько было и страшно, и до отчаяния жаль, что ничего нельзя исправить. Что нет возможности наполнить ушедшие годы сына теплом и любовью, пониманием и поддержкой.
И ведь тут, в этой комнате, было всегда так – необитаемо. Трагедия не вчера случилась. Просто она никогда не замечала этого, не хотела видеть, что сын приходил домой только чтобы переночевать и что совсем не живёт в этом доме.
Вспомнилось его насмешливое «маман». А она до сих пор не понимала, отчего тот коверкает всем известное слово. Наверное, сын просто не мог выговорить это слово правильно.
«Надзирательниц мамами не называют».
Сожаление, стыд и раскаяние, жгли будто добела раскалённым железом. Саша задыхалась. Плакала и молилась. Жизнь лежала перед ней разбитой чашкой и теперь, только от неё зависело склеить ли эту чашку, или так и оставить вдребезги разбитой…
Ромка потянулся, почувствовал, как напряглась на его теле рука мужчины, что спал рядом и улыбнулся.
Ох, что они вчера вытворяли с Марком после сауны, как орали! И как же это было здорово!
Димка с Ильёй, видимо, тоже не отстали от них, потому что где-то в глубине дома, он услышал крик. Париться в сауне те отказались, причём Илья так мило покраснел, что Роман едва сдержался, чтобы не подковырнуть. По всей видимости, забавы в сауне или после неё, были хорошо знакомы парню.
Рука Марка погладила его по спине и, открыв глаза, он утонул в тёмном взгляде мужчины.
- Марк, - только успел выдохнуть, когда жадный рот накрыл губы, и всё стало безразлично, кроме того, с кем он целовался.
Воскресное утро началось и, причём, самым приятным образом.
Возвращались домой засветло, Марк наотрез отказался задержаться.
- В гостях хорошо, но дома лучше! – многозначительно произнёс тот на уговоры Димки.
А тут ещё позвонил отец и попросился в гости. Извинялся очень сильно, но сказал, что это много времени не займёт и, недоумевая, Ромка согласился. Странный какой-то голос был у отца, но он не стал заморачиваться. Ему захотелось рисовать, аж до зуда в кончиках пальцев. Это была доселе неизвестная и буквально невыносимая жажда творчества, такое с ним было впервые. И поэтому он с радостью поддержал Марка в идее с ранним отъездом.
В голове у Ромки сложилась такая ясная картина, что хоть сейчас рисуй. И хотелось ему только одного – скорее домой, альбом в руки и карандаш.
Как только они вошли домой, зеленоглазый сразу же рванул в комнату – рисовать. Марк только хмыкнул вслед. Тот всю дорогу ёрзал и грыз ногти, зелёные глаза загадочно мерцали и он любовался парнем. Таким целеустремлённым, жаждущим творить и жить, Роман безумно нравился Марку.
- Только, пожалуйста, не отвлекай меня! А то разозлюсь и покусаю! – предупредил тот, убегая в комнату, и он лишь ухмыльнулся в ответ. Покусает? Хотелось бы это ощутить, а вдруг ему понравится?
Но Марк честно не трогал парня. Ему и самому было любопытно, что же тот нарисует? Тем более, Роман пообещал показать рисунок.
Звонок в дверь не удивил, гостя ждали и он пошёл встречать Ромкиного папашу.
Он предупредил охрану, что к нему придут, но открыв дверь и увидев гостей, только диву дался.
- Здравствуй Марк, - поздоровалась Саша, позади неё переминался Олег.
- Добрый вечер, - он распахнул дверь и посторонился, пропуская гостей внутрь.
Если бы он не встречался несколько дней назад с Сашей и не видел её, то сказал бы, что эта женщина и та, с которой он говорил, совершенно разные. Мать Романа постарела и как-то вдруг сразу, сдала, стала совершенно не похожа на себя прежнюю. С уверенностью можно было сказать, что теперь это - совершенно другая женщина.
- Марк, пожалуйста, позови Романа. Он ведь тут, с тобой? - попросила та сразу.
- Да вы проходите, - указал он на открытые двери в гостиную, но Саша лишь слабо улыбнулась.
- Прости меня Марк, за все мои слова. Ты… хороший человек. Умоляю, позаботься о моём сыне, он очень дорожит тобой. Только проходить мы не будем, мы ненадолго.
Он внимательно взглянул на женщину. Увидел страдание и боль в потускневших зелёных глазах. И снова поразился этой чудовищной перемене. Эта женщина выглядела так, словно пережила страшную катастрофу и выжила.
Он кивнул, принимая слова Саши.
- Хорошо, я прощаю тебя. Ты ведь поняла, что творила всё это время со своим сыном?
Глаза женщины мгновенно наполнились слезами и она торопливо промокнула их платочком. Покачала головой.
- Нет, Марк, не только с сыном… я разрушила всю нашу семью, но Роману досталось больше всего. Я хочу… - тут голос её прервался, Саша снова вытерла слёзы. – Хочу прощения у него попросить.