Вообще-то мы люди непьющие. Ну, не-то, чтобы совсем…. По хорошему поводу, в хорошей компании, хорошего вина, почему бы и не выпить, но меру знаем, за рамки не выходим и правила соблюдаем. Есть, правда, одна ситуация, в которой правила не работают. Случается она раз в году в самом начале Карельского похода и называется одним очень точным и емким словом – «ОТРЫВ». Кто и когда ввел это слово в обиход, не знаю, но с первого раза, прочувствовав ситуацию на себе, я всей душой приняла и поняла и само слово и все, что за ним стоит!!
Кто был, тот знает, что поход вообще, а Карельский особенно, это не просто переезд в другое место. Это сначала переход, а потом жизнь совершенно в ином времени и пространстве, в ином измерении. А отрыв, это то, что помогает легко туда перейти. Алкоголь при этом присутствует в качестве некоторого транспортного средства.
В тот раз мы с Анной решили оторваться интеллигентно. На местном вокзале в только что открывшемся супермаркете, польстившись на некоторую дешевизну, закупили шампанское и мартини. Мужики, капитан и профессор, нас сильно не одобрили и оказались правы. Бутылки категорически не помещались в туго набитые рюкзаки. Сложенные в неудобную магазинную тару, они звенели в электричке под сидением, все время норовя упасть, и приходилось держать их ногами. Тащить эти пакеты в довесок к тяжеленным рюкзакам и упаковкам с тщательно приготовленной и уложенной «на отрыв» едой было ужасно неудобно. К тому же шампанское грелось. Уже на вокзале мы махнули на все рукой и решили, что теплое мартини скомпенсируем холодным соком, а шампанское примем как есть, и не будем расстраиваться по такому мелкому поводу.
В ожидании поезда в окружении разнокалиберных групп туристов, также находящихся в состоянии радостного предчувствия, мы удобно устроились в теньке. Мужики, в отличие от нас благоразумно не польстившиеся на дешевизну, затарились холодным пивом и тоже отдыхали.
Первым не выдержал и пошел в отрыв капитан. Видимо вспомнив о том, что «водка без пива – деньги на ветер», он начал с пива. Пиво, хоть и холодное, тут же выходило наружу. Капитан покрывался испариной, потел, но упорно шел к цели. Профессор, который вообще по жизни к деньгам имеет отношение легкое, терпел и, неодобрительно поглядывая на потеющего капитана, время от времени высказывал благие намерения. Ну, то есть, пытался убедить себя и нас, что на этот раз правил не нарушит и будет держаться в рамках. Мы с Анькой делами серьезный вид, с пониманием кивали головами, при этом все прекрасно знали, чем и когда вся эта чепуха, в смысле, благие намерения, закончится. Сами же, помня о том, что пиво с шампанским, это на ветер вообще все – два раза пробовала, два раза получалось - благоразумно заправлялись газировкой.
Поезд отошел по расписанию, вещи уложились аккуратно, кондиционер быстро выгнал из купе вокзальную духоту, предвкушение достигло максимума. В общем, настала пора приступить к делу!
Стол накрыли быстро, вкусно и, по возможности, красиво. Мужики достали из рюкзаков водку. Нагретое шампанское поставили поближе. Мартини, которое хоть и теплое, все одно вкусное, решили оставить «на десерт». Бутылку поставили вплотную к окну и вино, ожидая своего часа, желто-салатово отсвечивало в лучах заходящего солнышка. Начали с шампанского. Теплый напиток звонко выстрелил, запенился и аппетитно наполнил походную тару. Чокнулись незвонко и с удовольствием выпили за то, что все свершилось, мы в пути, а там будь, что будет. Благие намерения притихли и забились куда-то в уголок! В общем, процесс пошел!
Оставшееся шампанское, посчитав, что это напиток несерьезный и с него только одно беспокойство, в смысле, лишняя беготня, мужики оставили нам. Мы, помня про интеллигентный характер отрыва, не возражали и с удовольствием потягивали пенную жидкость. Она, как и полагается шампанскому, немедленно стреляла в голову, очень надежно и быстро выбивая оттуда остатки всяких тревожных и дурных мыслей. Мужики, чьи головы и, соответственно, мысли всегда покрепче, разливали водку и для лучшего эффекта выпивали «залпом». Все шло как надо – дурные мысли вместе с благими намерениями вылетали в окно, разговоры велись мечтательно-задушевные, жизнь была прекрасна, погода просто чудо и все люди братья.
Когда бутылка водки опустела, обстановка в купе несколько изменилась. Похоже, водка, очистив сознание, проторила дорогу в какие-то засады и выпустила на волю запасные полки дурных мыслей! В разговоре мужиков начали проскакивать нотки недовольства. Братьев вокруг заметно поубавилось. На горизонте замаячил какой-то неприятель и нам всем, в смысле тем, кто живет в нашем городке, грозила опасность. Слава Богу, срочно куда-то бежать и что-то делать никто не собирался, но и бездействовать было категорически невозможно!!! Достали вино.
Я вышла в коридор проветриться. Несколько окон были открыты. Ветерок весело трепал фирменные занавески и заносил в вагон знакомый с детства запах нагретых солнцем шпал, запах дороги, надежд и перемен. Было прохладно и уютно. Я расслабленно и с удовольствием устроилась у окна. Шампанское сделало свое дело, голова была пуста, закрома пока крепко закрыты. Лезть в них не хотелось, хотелось просто смотреть в окно и ни о чем не думать. Блаженное одиночество прервала какая-то женщина. Сначала она заговорила о чем-то незначительном, а потом, как это часто бывает в дороге, начала рассказывать о своей жизни. Слушать совсем не хотелось, уйти сразу как-то не вышло, а потому я рассеянно кивала головой, делала, по возможности, умное лицо и время от времени вставляла ничего не значащие фразы, вроде: «Да что вы говорите!?, Надо же!, Не может быть!!» и несла прочую чепуху, очень надеясь, что делаю это вовремя и с нужными интонациями. Когда разговор окончательно утомил, я повернулась к женщине и громко сказала, что вот за это надо непременно выпить!! Она изумленно уставилась на меня, тогда я быстренько добавила, что выпить надо мартини. Женщина слегка задумалась, потом решительно махнула рукой и ответила, что мартини она согласна выпить даже за это. Я пошла за обещанным.
За время моего отсутствия обстановка в купе сильно накалилась. Остатки благих намерений давно были крепко повязаны и заброшены далеко. Мужики обсуждали что-то очень серьезное. Масштабы проблемы уже вышли за пределы нашего городка. Опасность грозила государству!!! Анька, потягивая шампанское, вытирала слезы. Похоже, смеяться она уже не могла. На нее и меня внимания никто не обращал. Капитан, через слово вставляя «вот» и «значит», что уже само по себе является признаком серьезной обеспокоенности, в чем-то страстно убеждал профессора! Профессор имел свое мнение. В местах наивысшего разгула страстей он яростно рубил рукой воздух и громко восклицал: «И все-е-е-е!!!» Вино закончилось, а проблемы не были решены! Мужики, кряхтя и сталкиваясь головами, полезли под стол и достали пиво.
Мы с Анной открыли мартини. Налили, выпили. Пошло даже лучше, чем шампанское. Чтобы сгладить некоторую неловкость за невнимание к собеседнице, вышли в коридор и выпили втроем. Потом пили еще и смотрели в окно. Было хорошо!
К нашему возвращению обстановка в мире, а соответственно, и в купе, несколько стабилизировалась. Пиво закончилось. Мужики притихли и пребывали в состоянии глубокой задумчивости. Для окончательного решения всех оставшихся проблем не хватило самой малости. Профессор вдруг встрепенулся, даже сквозь очки стало видно, как в глазах у него забилась какая-то мысль. Он повернулся к нам и радостно воскликнул: «А мартини??!!». «Да!», - очнулся капитан: «Где мартини?!». Я подняла бутылку. Где-то глубоко на донышке плавали жалкие остатки желтоватой жидкости. Мужики протянули кружки, я с сожалением накапала в них остатки напитка и для количества быстренько разбавила апельсиновым соком. Мужики, значительно глядя друг другу в глаза, чокнулись, выпили и легли спать.
Наутро, посмотрев друг на друга, мы поняли, что отрыв произошел. На лицах не просматривалось даже намека на какие-нибудь мысли. Состояние при этом было разное. Мы с Анной имели вид слегка примятый, но вполне бодрый, видимо, сказался интеллигентный характер отрыва. С мужиками было сложнее. Они уже пришли в себя и, с трудом осознавая реальность, потихоньку возвращались к жизни. Капитан тупо пытался найти себя в зеркале. Ничего не получалось. Оттуда в упор на него изумленно пялилась какая-то помятая узкоглазая образина, почему-то лохматая и заросшая густой темной щетиной. Крякнув и пробормотав что-то невнятное, он собрал умывальные принадлежности и пошел искать себя в другом месте. Мы дружно пожелали капитану удачи.
Профессор страдал, но держался. Понять его состояние можно было только по мутному взгляду сквозь очки и выражению глубокого омерзения, которое появлялось на лице, когда в поле зрения попадала пустая тара. В автобусе профессора еще и укачало. Он пытался дремать. На каждой дорожной колдобине вздрагивал, просыпался, водил вокруг взглядом и еле слышно бормотал: «Мартини было лишним!»