******************
СРЕДА 18.19.
Кирилл ехал по заснеженной загородной трассе. С обеих сторон к ней вплотную подступал лес. Черная непроницаемая стена, с загадочными и зловещими очертаниями, завтра обещала стать приветливым и красивым миром, наполненным морозной свежестью и ярко-белым цветом. Кирилл взял с собой лыжи и радовался предстоящей прогулке. Лыжи, которые бы стоило оставить насовсем в загородном доме, запас продуктов и старое ружье, как средство почувствовать себя защищенным в диком лесу и доме в не менее дикой местности.
Кирилл сел за руль впервые с того дня, когда Эля оказалась в больнице, и теперь радовался возрождавшимся чувствам. Подвластная тебе машина, которая несется, как по маслу по накатанной дороге. Мягкий свет в пахнувшем кожей салоне, тихая музыка. Кирилл всегда любил именно вечерние поездки, когда из-под колес машины словно убегает день, бросая тебе в лицо мрачные краски наступающей ночи. Теперь было совсем темно. Трасса пустынна. Раз или два навстречу Кириллу пронеслись автомобили. До дома оставалось не более четверти часа пути. Кириллу показалось, что вдали уже блеснули фонари небольшого поселка. В тот самый миг мужчина уловил какое-то движение. Прямо перед автомобилем молнией метнулось что-то большое. Кирилл резко затормозил. Машина завизжала, отчаянно скользя по обледеневшей дороге, и, наконец, остановилась. Мужчина облегченно вздохнул, и оторвал от руля закостеневшие руки. Еще миг назад он думал, что не сможет удержать машину на дороге. Кирилл вспомнил, что несколько лет назад продал маленькую приземистую «Хонду» и приобрел этот внедорожник. Эля говорила, что он похож на танк, разве что салон просторный и удобный. Ей нравилась «Хонда», а Кирилл много лет мечтал отделаться от подарка одной из своих богатых поклонниц. Теперь «танк» вполне оправдал себя. Кирилл потер лоб, все еще ощущая волнение, и глянул сквозь лобовое стекло на дорогу. В свете фар прямо перед машиной стоял крупный волк. Стоял, пристально глядя желтыми блестящими глазами. Снежинки засыпали густую серую шерсть зверя. Волк время от времени раздраженно подергивал ухом, совсем как собака, сбивая снег. Его взгляд вдруг метнулся к Кириллу и застыл, словно подернулся льдом. Мужчина заворожено смотрел на зверя, ощущая глубокий пока еще только готовый подняться из глубин души страх. Странно, Кирилл позабыл, что надежно защищен пределами машины, что в любой момент может нажать на газ и сорваться с места. Он был в безопасности, но совершенно не осознавал этого. Взгляды человека и животного встретились и застыли, углубляясь друг в друга. Кирилл вжался спиной в сиденье, ощущая головокружение. Руки занемели и стали тяжелыми. Никакими силами мужчина не мог поднять их к рулю. Волк понял состояние человека и, не отрывая от него взгляда, сделал осторожный шаг к машине. Еще шаг. Мягко, словно очередная упавшая снежинка, лапа коснулась дороги. Еще. Кирилл не двигался. Волк подошел вплотную в машине и зарычал, оскаливая клыки. Этот рык словно вытряхнул Кирилла из оцепенения.
«Этот зверь ведет себя странно», - мелькнуло в голове. – «Ведь он осознает, что не может справиться с машиной. Может бешенный? Или просто чувствует мой страх»?
Кирилл тряхнул головой, вспоминая, как в далеком детстве слышал душераздирающие истории про бешеных волков. Слабоумие, вызванное болезнью, заставляло их нападать на людей просто так, без причины. Семья жила в маленьком поселке, к которому стеной подступал лес. В том краю почти круглый год была зима. Морозная, снежная. И не было ничего краше величественного зимнего леса, где старые ели держали на своих зеленых лапах целые сугробы серебристо-белого богатства, где озера с илистым дном промерзали насквозь, умирая до наступления весны, где мох на камнях покрывался тонкой ледовой коркой, а с ветвей черных деревьев длинными лохматыми бородами свисали лишайники. Но никто из поселка не видел этого. Люди сидели в своих домах у раскаленных докрасна печей. По утру их бревенчатые домики были погружены в сугробы, как кусочки фруктов в десерт из взбитых сливок. Маленькие окошки залеплены толстым и плотным слоем снега. Люди откапывали дома по утру, и отправлялись в погреба, где ледяными глыбами хранилось мясо и мороженая брусника. Еще были сараи, пропахшие вяленым мясом, сушеной рыбой, и солеными грибами. Грибы стояли в старых бочках, рядом, в бочках поменьше хранился душистый мед, в холщевых мешках на стенах - сушеная ягода. Были еще всякие овощи, но больше всего все-таки мяса, рыбы и грибов. Люди питались этими заготовками всю зиму, чтобы летом вновь отправиться на охоту и рыбалку на узкую, но бурную реку. И никто во всем огромном мире не мог представить себе, что есть такой поселок, где все достижения цивилизации казались неуместными, да и не нужными совсем.
Кирилл тряхнул головой и потер виски, отгоняя навязчивые воспоминания. Он не желал воскрешать это в памяти. НИКОГДА! Даже Эля никогда ничего не слышала об этом поселке. Эля, рвущаяся в дикие места, Геннадий Теркин, идущий в Париж, к Триумфальной арке. Они просто никогда не были там. В том особом, совершенном и полном мире, настолько полном и многогранном, что познать его за короткую человеческую жизнь было невозможно. А хотелось. Этот мир бросал вызов всем живущим в нем. Было сложно отвернуться, когда ты только-только начинал чувствовать и понимать его. Совсем немного. Ну, еще шаг. И еще один. И так незаметно проходили годы. Так говорил отец маленького мальчика живущего в поселке на краю земли.
- Подрастешь, сынок, и мы вместе отправимся на охоту, - говорил он, высокий бородатый мужчина в нелепо смотрящихся круглых очках. А трехлетний мальчуган смешно таращил глаза и прижимался к матери, пахнущей теплым молоком и сушеными ягодами. Она была тихой ласковой женщиной, вечно хлопотавшей на кухне и снабжавшей сынишку и его друзей свежевыпеченными медовыми пряниками. В доме царил покой, только летом превращающийся в напряженное беспокойство, когда мужчина с односельчанами отправлялся на охоту. В самое сердце дикого леса. По дедами набитым охотничьим тропам. Там в глубине леса были старые охотничьи стойбища, где люди могли жить неделями. Потом, запасшись богатой добычей, они возвращались домой. Мясо отдавалось на переработку женщинам, а меха везлись в далекий город. Маленькому мальчику казалось, что город этот находиться на другом конце земли, в неком зачарованном месте. И каждую ночь, засыпая в своей постельке, он прислушивался к далекому и протяжному вою. Но то были не волки, стаи которых бродили у самых границ поселка, то был поезд. Малыш никогда не видел его в живую, только на картинках в книге привезенной отцом из города. Загадочное существо неслось сквозь лес по проторенному пути и не боялось ни волков, ни огромных диких кошек, ни медведей. Мальчик закрывал глаза и представлял себя сидящим на спине бесстрашного зверя и медленно засыпал.
А когда ему исполнилось шесть, мать и отец собрались переезжать в город. Мать сказала, что мальчику нужно подготовиться к школе. Ничего подобного в поселке не было. Детей возили учиться в город, но зимой, дороги почти все время были заметены глубокими сугробами, и потому учиться в городе, и жить в поселке было невозможно. Отец мальчика был врачом по профессии. В поселке некогда жили его родители. Там прошло его детство. Потом была школа в ближайшем городе, потом институт в городе покрупнее. Потом работа все в том же городе. Потом он встретил женщину, с которой создал семью. Потом пришла весть о смерти родителей. И тогда мужчина вспомнил о поселке на краю земли, о лесе и неразгаданной тайне той зачарованной земли. И вернулся. Жена последовала за ним и прижилась на удивление легко на новом месте. Пожалуй, именно там они почувствовали себя действительно счастливыми. Настолько, что решили разделить избыток счастья с ребенком. И родился мальчонка, до шести лет узнавший все о диком лесе, но никогда не видевший поезда. Малышу были непонятны и неприятны разговоры о школе и переезде.
- Тебя научат в школе писать и считать для начала, - говорила мама. – Потом ты сможешь узнать все о нашем огромном мире. О его прошлом и настоящем. Об его устройстве и законах. Ты сможешь стать ученым или врачом, как отец и помогать людям.
- Я и так знаю все что нужно, о мире, - упрямился мальчик. – Папа мог бы взять меня на охоту в будущем году, а вместо этого отправляет в какую-то школу.
И помолчав немного, добавил:
- А старая знахарка научит меня разбираться в корешках и заговорах.
- Знахарка и врач - это совершенно разные вещи, - улыбаясь, ответила мать. – Знахарка не знает ничего из того, что известно твоему отцу, благодаря годам посвященным учению. И люди в поселке все-таки ходят лечиться к нам, а не к знахарке.
- А один старик рассказывал, что в лесу живет целое шаманское племя. Они день и ночь сидят и, раскачиваясь, выдувают из ртов снег. И так много месяцев подряд. А потом уставшие, падают и засыпают. Снег мигом тает и наступает лето. И так пока шаманы не проснуться и не начнут дуть.
- Сказки все это, - отмахнулась мать.
- А еще в пещере, к которой можно добраться, идя строго на север, живет молодая шаманка, одетая в платье из янтарных бусинок. У нее есть зеркало из куска нетающего льда, где видно весь мир. И ей вовсе не надо выходить из лесу и ехать учиться в школу, чтобы все знать.
Мальчик надул губы, не зная чем еще можно переубедить мать. Но та только улыбалась.
- Но ведь ты не молодая шаманка, - заметила она. – И у тебя нет ледяного зеркала. А если выучишься в школе, оно тебе и вовсе не понадобиться. Подумай, что будет с шаманкой, если ее ледяное зеркало вдруг разобьется. Она останется ни с чем. А твои знания, если ты их получишь в школе, останутся с тобой навсегда.
Мать говорила мягко, ее глаза светились теплом, но мальчугану вовсе не хотелось покидать пределы поселка, где все было таким родным и понятным.
- Ты сможешь потом вернуться сюда, - наконец сказала мать. – Как поступил твой отец.
- Да, - уверенно произнес ободренный мальчик. – Я вернусь сюда, когда вырасту таким большим, что уже не нужно будет нигде учиться, и останусь навсегда.
В тот год мужчина в последний раз отправился на зимнюю охоту. Им нужны были не малые средства для обустройства на новом месте. Женщина с мальчиком ждали его возвращения, как всегда, с тревогой. Зима выдалась особенно суровой. Женщина каждое утро отгребала широкой лопатой снег от дверей дома и сарая с провизией. Дни тянулись медленно и монотонно. И вот, наконец, охотники вернулись, вознаграждая свои семьи за долгое ожидание богатой добычей. А с наступлением лета пришло время готовиться к отъезду. Мать отправилась в город первой обустроиться на новом месте, и мальчик с отцом несколько дней по-холостяцки питались вяленой олениной, запивая отваром из сушеных ягод. Мать вернулась, веселая, заряженная энергией открывающейся новой жизни и сообщила, что все для переезда готово. Вот тут-то мальчик впервые лицом к лицу столкнулся с неизбежностью крутых перемен. До этого все были разговоры. Волнующие, странные, но не более. Но теперь… Ему не хотелось уезжать. Ему было страшно, и родные места удерживали, как магнит. Отец обещал, что летом они будут возвращаться в поселок и отправляться на охоту, но мальчик понимал, что жизнь уже никогда не будет такой, как прежде. И все из-за него. Из-за этих самых знаний, которые может дать только школа. Или нет? Ледяное зеркало шаманки! Может оно не одно? Старик говорил, что зеркало шаманка подобрала в, освободившейся от зимних оков, реке. Огромные льдины неслись, подтаивая в прогревающейся воде. Шаманка схватила одну и унесла к себе в пещеру. А так как река оббегала весь мир, льдины путешественницы успевали повидать и запомнить многое, о чем в последствии рассказывали молодой шаманке. Может быть, девушка будет настолько великодушной, что позволит заглянуть в зеркало и ему. Если он расскажет ей, что совсем не хочет переезжать из родного поселка в какой-то город, пусть даже там ходят поезда и в домах тепло без печей. Мальчик попытался вспомнить, о чем говорил старик.
- Шаманка живет в пещере. Нужно идти строго на север, - прошептал он и улыбнулся. Он и без школы может прекрасно ориентироваться. Идти строго на север не составит труда.
Приняв решение, и не став посвящать в него родителей, мальчик, сложив в рюкзак из тюленьей кожи вяленое мясо, несколько рыбин и сушеных ягод, да прихватив флягу с родниковой водой, отправился в путь. По дороге ему встретился приятель Женька, их семья тоже переезжала в город в этом году.
- Куда идешь? – бодро спросил Женька, в отличие от своего друга довольный предстоящим переездом.
- В логово молодой шаманки, - тихо поведал мальчик. – Хочу посмотреть в ее ледяное зеркало.
- Во, дурак! – восторженно проговорил Женька. – Да к шаманке зимой нужно было идти. Пока она спит, как медведи. Летом она к зеркалу тебя ни за что не подпустит!
- Я попрошу, - упрямо ответил мальчик. – Дед говорил она не злая, даже людям иногда помогает. Лечит их, как мой отец.
- Ну, давай, иди, - с сомнением проговорил Женька. – А мать-то твоя, что сказала?
- Ничего, - удивленно ответил мальчик. – Я ей ничего и не говорил. И ты молчи.
- Ну, ладно, - неохотно процедил Женька.
И мальчик, уверенный в успехе и окрыленный надеждой, отправился в путь. Лес встретил его трелями птиц, запахом хвои и мха, и свежим влажным дыханьем. Мальчишка смело шагнул за границу этого величественно-буйного летнего царства. Его ноги утонули в тонкой как паутина траве, над ушами зазвенели комары, но мальчик предусмотрительно намазал лицо и руки особым кремом, который мать покупала у деревенской знахарки. Комары черной тучкой вились над самой головой мальчика, не смея приблизиться. Он, благополучно избежавший этой опасности, смело углубился в лес.
И конечно не было никакой шаманки. Или просто она жила слишком далеко. Ведь лес был бескрайним, как океан. Можно было идти день, и два, и даже неделю и не было никакого просвета…
Наступил вечер. В лесу сгустились тяжелые синие сумерки. И только тогда мальчик остановился. Он не прихватил из дому спичек, думая, что в пещере молодой шаманки будет светло, как днем, и теперь боялся остаться с темнотой один на один. Остановился и закрыл глаза, слушая пробуждающийся лес. Время охоты для многих начиналось именно сейчас. Показалось, что лес вдруг стал живым – зашелестел, зашептал о чем-то своем. Угрожающе треснула где-то сухая ветка. Тонкая проволока трав прочно обвилась вокруг лодыжек. Мальчик испугался. Вскрикнул, когда прямо над головой с уханьем пронесся огромный филин. И вдруг всюду, в глубине каждого куста и травинки зажглись желтые недобрые огоньки глаз. Мальчик смотрел на них, неподвижных и ярких и цепенел от страха. И вдруг откуда-то сверху с ветки сорвалась капля росы и плюхнулась прямо на голову перепуганному человечку. Тот снова вскрикнул и молнией отпрыгнул в сторону. С опаской покосился на глаза, следящие за ним, но они не шелохнулись, только стало их гораздо больше. Мальчику казалось, что дикие звери окружают его плотным кольцом. И вдруг один, два, пять глазков сорвались с места и взмыли в воздух. Мальчик опешил, потом расхохотался, облегченно и громко. Светлячки! Маленькие козявки так напугали его. Теперь маленький путешественник с наслаждением наблюдал за бесшумным полетом крохотных звездочек. Но нужно было подумать про ночёвку. Мальчик огляделся, прислушался. Где-то рядом монотонно шумела река. И как он сразу не услышал ее песню? Осторожно продираясь сквозь кусты, мальчик выбрался на берег, усыпанный крупными черными камнями. Маленькая бурная речка была знакомой, и оттого казалась еще более приветливой. Мальчик знал, что в ней водится красивая и вкусная речная форель. Как-то отец брал его с собой на рыбалку, и они гордо принесли домой полное ведро этой замечательной рыбы.
- Если идти по берегу, против течения, то выйду к месту нашей рыбалки, а там и до поселка недалеко, - рассуждал путешественник, потом вспомнил про шаманку и в растерянности опустился на большой камень.
- Нет, - решительно заявил он, спустя несколько минут. – Нужно найти шаманку. Вероятно ее пещера уже близко.
Потом он вспомнил про родителей, которые наверняка места себе не находят от волнения, и решил все же вернуться. Да и в глубине души было просто страшно продолжать путь. А заветная пещера могла быть еще далеко, или вообще старик, рассказавший о шаманке, перепутал направление. Мальчик разочарованно вздохнул и поднялся. Огляделся. Берег был ярко освещен полной луной, словно блюдце висящей в высоком небе цвета индиго. Огромные звезды, словно пригоршнями небрежно набросали на него.
- Звезды это гвозди, которыми в древности прибили небо, что бы не падало на землю, - уверенно сказал мальчик. – Только кто же так бездарно работал молотком?
Задумавшись над этим вопросом, он побрел по берегу реки.
Кирилл вздохнул и потер лоб. Голову ломило от нахлынувших воспоминаний. Что же было потом? Потом ясно. В поселке поднялся переполох. Были организованы поиски. Люди во главе с его отцом прочесывали лес. Перепуганный Женька признался, что видел мальчика. Рассказал о дерзком его плане. Люди отправились на север. Ночью в лесу с мощными фонарями и ружьями они искали беглеца. Звали, распугивая зверье и птиц. А мальчик в это время брел по берегу реки и ничего не слышал. Он смертельно устал. Ноги едва передвигались. Он спотыкался на каждом камне и, наконец, остановился. Места оставались чужими и уже совсем не радовали своей дикой прелестью. Мальчику хотелось спать, он продрог. Предутренний прохладный ветерок пробирался под куртку, вызывая зябкую дрожь. Рюкзак казался неимоверно тяжелым и тянул к земле уставшее тело. Мальчик сел на промокшую от росы корягу и тихо заплакал. Казалось, его обманули. Не было никакой шаманки, только дикий, неприветливый лес вокруг. Этот поход оказался не по силам шестилетнему малышу. Что же делать? Река словно и вовсе не хотела становиться знакомой и безразлично бурлила, может быть, даже подсмеивалась над ним. Глаза слипались, но холод не давал уснуть. Серый, подернутый легким туманом рассвет приполз в лес. И вот тут-то едва слышно зашуршала трава, и из лесу вышел волк. Большой, мальчику показалось просто огромный серый зверь. Он мелкой трусцой бежал к воде. Остановился и настороженно замер, увидев человека. Тот тоже заметил зверя и оцепенел, дрожа от подступающей паники. Взгляды встретились. Волк, по всей видимости, не испугался. Он только навострил уши и разглядывал человека. Медленно потянулись мгновения. Мальчику показалось, что зверь не агрессивен, даже наоборот, очень дружелюбно настроен. Он вспомнил огромных лохматых псов, живущих в поселке. Они были куда страшнее. Но в этот миг волк, вероятно расценив, что человек не представляет угрозы, сделал один осторожный шаг вперед. Потом как-то разом ощетинился и зарычал, показывая желтые клыки. Мальчик, пригвожденный к коряге, отчаянно закричал. Крик получился хриплым и жалким. Волк издал еще один угрожающий рык.
- Папа! – заорал мальчик что было силы, испытывая дикий ужас и растерянность одновременно.
Все завертелось перед глазами. Смешалось в бешеном хороводе. Словно со стороны, каким-то жалким отрывком картинки мальчик видел, грациозный прыжок зверя и в тот же миг прозвучал выстрел. И визг. Какая-то дикая мешанина звуков. Сознание ребенка не могло выдержать такого напряжения и отключилось, в последний момент отметив, что все-таки что-то произошло. Что-то заставило волка остановиться. Отец! Конечно, он услышал его и пришел.
Очнулся мальчик все на том же берегу реки, но теперь его окружали люди. Знакомые люди из родного поселка. Он полулежал в объятьях отца, пытавшегося привести его в чувства. А люди возбужденно переговаривались.
- Что же ты наделал, дуралей! – говорил отец, и мальчик с удивлением видел, как слезы струятся у того по щекам. – Ты едва не погиб! Или ты не знаешь, что нельзя самому уходить в лес? Или не говорили тебе, как этот лес опасен? И что за глупости теснятся в твоей голове?
- Папа, я хочу домой, - пробормотал мальчик, и обессилено повис на руках отца.
Он не помнил, как потом они добрались до поселка, не помнил, что сказала мать. Ни ее слез, ни радости, ни укоров. Несколько дней понадобилось ему, что бы полностью прийти в себя. Но и тогда мальчику казалось, что что-то не так, что-то произошло с ним в диком лесу, что-то, что заставило частичку его остаться там, и все идти по берегу бесконечной реки… Потом все успокоилось, забылось. Они переехали в город. Мальчик пошел в школу. Прижился и свыкся с новыми условиями и правилами игры. Потом его отдали в школу карате, где он неплохо проявил себя сразу. Бежали годы. Семья больше не возвращалась в поселок на краю света. Не потому что не хотели. Просто так складывалась жизнь. Их бросало из одного города в другой. В огромном мире пристроиться оказалось гораздо тяжелее, чем среди диких лесов. Отец много работал. Сын оканчивал школу и мечтал стать доктором. Они снова переезжали и, наконец, оказались очень далеко от «края света» и их заколоченного дома. И семья больше не вспоминала о нем, может только раз, когда отец увидел в магазине форель.
- Эх, - вздохнул он. – А какая рыба ловилась в нашей речушке! Купить в магазине это не диво. А вот вытащить ее трепещущую из чистейшей воды, глянуть, как блеснет на солнце ее чешуя, как брызнет во все стороны хрусталем вода…
Он вздохнул и глянул на сына.
- Помнишь?
Юноша мотнул головой и поспешил отойти от прилавка.
В тот год отец заболел и уже не поднялся с постели. Он умер холодным осенним днем, и мать так и не сумевшая прийти в себя и смириться с потерей отправилась вслед за ним спустя пол года.
Кирилл отчаянно тряхнул головой, отгоняя тяжелые воспоминания. Нервно застучал кончиками пальцев по рулю, и тут, опомнившись, глянул на дорогу. Она была пустой и снежно белой. В медленном спокойном танце кружились снежинки. Капот покрывал довольно толстый слой снега. Кирилл огляделся. Ничто не говорило о недавнем присутствии здесь волка. Снег давно замел его следы. Если они конечно были. Теперь Кирилл был неуверен. Он вообще в последнее время ни в чем не был уверен. Разве мог зверь просто уйти. Хотя, глупо, наверное, нападать на машину. В висках бешено стучала кровь. Кириллу казалось, что произошло что-то невероятное. Волк должен был напасть. Он усвоил этот урок с детства. И не было рядом отца с ружьем.
- Господи, - простонал Кирилл, - да, что же это со мной! Что за бред в голове! Нужно ехать. Куда? Черт! Все словно перепуталось в голове. Выбило же меня из колеи это происшествие!
Он решительно нажал на газ. Машина взвыла и сорвалась с места, поднимая фонтаны легкого снега. Кирилл, каким-то нечеловеческим усилием заставил себя сосредоточиться на трассе. Постепенно сердце перестало так бешено колотиться в груди. Кирилл услышал, что все еще играет музыка. В салоне по-прежнему приятно пахнет кожей, тепло и надежно. Эпизод постепенно мерк в памяти мужчины. Вскоре показались знакомые огни деревни, где в самом конце, на отшибе вырисовывалась черная громадина их дома, с видом на голый поля и далекий заснеженный лес. И только въехав в гараж и остановившись, Кирилл почувствовал себя окончательно дома, под защитой толстых стен и высокого забора. Он вздохнул, вышел из машины и, закрыв гараж, отправился к дому.
****************