*****************
СРЕДА 11.27.
Кирилл открыл глаза и тут же снова зажмурился от яркого света, бьющего прямо в лицо. Под одеялом было тепло и уютно. Хотелось проваляться так весь день в мягкой и расслабленной полудреме. Мужчина, едва сдерживаясь, что бы не поддаться соблазну, отбросил одеяло. Ноги коснулись мягкого прогретого солнцем коврика.
« Нужно съездить за город», - пришла в голову неожиданная мысль.
Кирилл глянул в окно, на искрящийся снег и морозное высокое небо.
- Взять с собой лыжи, - пробормотал он и вспомнил предыдущие лыжные прогулки по лесу, который сплошной стеной подступал к полям за их загородным домом. Эля говорила:
- Это наша крепость!
А в лесу он пугал ее волками и внезапно проснувшимися и оттого злыми медведями. А она заливисто смеялась, слушая его незамысловатые истории. Хотя живность в лесу встречалась довольно часто. Правда, безобидная. Зайцы, жирные и пушистые выскакивали, словно из неоткуда и давали стрекача, лисы мягко прыгали по сугробам, подметая снег роскошными бурыми хвостами. По круглому как тарелка и промерзшему насквозь озеру величаво прохаживались олени. И только по ночам, сидя у камина и прижавшись друг к другу, они слышали заунывное подвывание волков. В некоторые, особенно суровые зимы волки подходили вплотную к человеческому жилью, и Эле казалось, что всю ночь под окнами бродят они как серые тени.
- Им ни за что не проникнуть в нашу крепость, - убеждал ее Кирилл.
А женщина смотрела на него недоверчивыми испуганными глазами.
- Знаешь, - говорила она. – Может быть лучше не ездить сюда до весны.
Он соглашался. Они твердо решали прекратить поездки, а на следующие выходные снова приезжали сюда. Уж очень нравилось им это место и этот дом.
Кирилл зажмурился, ясно представил себе заснеженные ели и пробивающийся сквозь их плотные кроны свет. Свежий, морозный воздух ударил в ноздри. Кирилл с наслаждением вдохнул его полной грудью и тут же болезненно застонал и открыл глаза. Незажившие ребра напомнили о себе.
Пробормотав под нос проклятье, Кирилл отошел от окна и поплелся в ванную. По дороге вспомнил о вчерашнем ночном госте. Улыбнулся, и, отворив двери комнаты, тут же рассчитывал увидеть его все в том же растянутом свитере и пушистых носках. Но комната, где устроился на ночевку Геннадий, была пуста. Никаких признаков того, что кто-то провел здесь ночь. Кирилл прошелся по квартире, заглянул на кухню. Аккуратная стопочка вымытой посуды стояла возле раковины. Кирилл подошел и зачем-то потрогал еще мокрые тарелки. Потом снова прошелся по квартире. Никого. Нет. И словно никогда и не было. Только на столе в столовой лежала полупустая блестящая пачка соленых крекеров. Кирилл улыбнулся, увидев ее.
- Ветер, - проговорил он, подходя к столу. – Вот был, а теперь нет его. Славный человек, светлый.
Кирилл взял пачку с печеньем, повертел ее, потом поставил обратно.
- Покажу Эле. И расскажу историю. Она никогда не видела пачки крекеров с длинной невыдуманной историей.
Он помолчал, перебирая в памяти события прошлой ночи.
- Как такое могло произойти со мной?
Кирилл покачал головой и решительно добавил:
- Сегодня отправляюсь за город.
И улыбнулся, довольный принятым решением. Но сначала нужно было позавтракать и сходить в больницу к Эле. Неприятная мысль кольнула сердце. Он стал гораздо более спокойно относиться к состоянию жены. Помнил о ней постоянно, и где-то в душе всегда жила настороженная готовность услышать звонок, сообщающий о переменах в ее состоянии. Все остальные эмоции измучили настолько, что были безжалостно загнаны подсознанием вглубь, и сидели там готовые в любой момент лавиной хлынуть наружу. Кирилл не мог вечно закрываться в пустой и темной квартире, деля свою жизнь на две половины. Свет в больнице, тьма в доме. И больше ничего. Но от произошедших перемен любовь и горе не стали менее значимыми. Кирилл словно перетянул Эллину в круг этой новой своей жизни. Казалось, она где-то рядом. Вот сейчас войдет в комнату и отругает за толстый слой пыли на мебели и кучки пепла на дорогом ковре.
- Нужно поехать за город.
Сердце забилось быстрее при мысли о том, что он впервые за долгое время решиться сесть за руль.
*********************
Эллина стояла на берегу моря, отламывала по кусочку от булки и бросала чайкам. Те копошились среди камней, отыскивая угощение. И еще огромная стая крикливых птиц кружилась над волнами, не обращая никакого внимания на девушку. А ей было грустно. Впрочем, как всегда, когда она приходила сюда. Или, наоборот, она приходила сюда тогда, когда становилось грустно? Ветер трепал полы ее нового пальто, бросал соленые мелкие брызги прямо в лицо, то ли играя, то ли выражая недовольство ее присутствием здесь. А девушка думала о том, что было бы неплохо уже наступить весне. Пусть тепло растопит обледеневший мир. Может быть, тогда и ей станет лучше, исчезнет эта постоянная тревога, временами едва уловимая, но вечно живущая в сердце. Как вроде бы постоянно кто-то назойливо жужжал над ухом, то тише, то громче: « Эллина, что происходит»? А что собственно происходит. Девушка слабо улыбнулась. Отношения с Владом вновь пошли на лад, маленькая трещинка, возникшая между ними, затянулась. Проблемы с учебой удалось решить. Все хорошо. В эти выходные намечается студенческая вечеринка в общежитии. Их пригласили. А вчера вечером им удалось урвать немного денег из семейного бюджета и сходить в кафе, которое нравилось Эллине. Лучший кофе и пирожные в городе! Девушка вновь улыбнулась, выбросила на камни остатки булки и достала из глубокого кармана пачку сигарет. Пальто. Роскошное шерстяное пальто приглушенного бардового цвета, с широкими рукавами и большими карманами. Его прислала мама. В подарок. Очень из далека. Эллина подумала, что уже очень давно не видела маму. Странно, но пришедшая посылка, казалось, прибыла из другого мира. Эллина не могла ясно представить то место, где теперь жила ее мама. Что-то мешало вспомнить и дом, где некогда они жили вместе. А ведь он был где-то совсем рядом. В этом городке. Эллине почему-то казалось странным осознание того, что здесь прошло ее детство, здесь была их квартира, которую они делили с мамой. Она не помнила собственного дома. Вернее, помнила, но как-то механически, словно картинку увиденную когда-то и поразившую воображение. В ее воспоминаниях не было жизни. Не было запахов и звуков. Девушка зажмуривалась, но никак не могла воскресить вокруг себя атмосферу дома. И образ мамы. Он казался далеким и неясным. Словно что-то дало сбой в ее памяти. Поэтому посылка была так дорога ей. Словно напоминание, что где-то там, о ней не забыли. Эллина вспомнила, как попробовала на днях позвонить маме, но на набранные волшебные цифры отозвалась глубокая гнетущая тишина. Странно. На миг Эллине показалось, что мамин дом превратился в холодный, поросший паутиной склеп, где пронзительно звонит ярко-красный отполированный телефон. Девушка вздрогнула и положила трубку, отдирая от уха холод тянувшийся оттуда. Эллина щелкнула зажигалкой, и ветер тут же подхватил легкий серый дымок от ее сигареты.
«Съезжу к маме на зимние каникулы», - решила девушка. – « И Владика возьму. Господи! Мама и ее теперешний муж даже не знают, что мы поженились»!
Эллину передернуло от предвкушения серьезных разговоров и обид по этому поводу. Но им с Владом так не хотелось суеты. Самое важное событие в их жизни они разделили пополам между собой и были счастливы. Это был полностью их день. Эллина не сожалела, но особо и не рассчитывала на понимание мамы. Девушка снова вздрогнула и затянулась сигареткой. Становилось холодно. Нужно было возвращаться. Да и Влад может быть недоволен ее новой самостоятельной прогулкой. И счет времени наверняка потерян. Эллина с сожалением глянула на море в последний раз и, развернувшись, побрела прочь. Медленно и величаво за ней потянулись тяжелые облака, открывая место солнцу и теплу. Откуда-то едва уловимо запахло весной.