СУББОТА 18.10.
Кирилл открыл глаза в пропахшей стерильностью больничной палате. Первое, что он увидел, было окно, со снежными шапками, смутно вырисовывающимися за стеклом. Раздвинутые желтоватые шторы, чуть подрагивали от сквозняка, из-за них едва выглядывала мутная от известкового налета литровая банка. Под окном стояла белая тумбочка, заваленная коробочками и ампулами с препаратами. Кирилл, поворачивая голову, пробежал взглядом по стене с пожелтевшей побелкой, и вздрогнул от неожиданности. Рядом с его кроватью и возвышающимся штырем капельницы сидела его жена, в белом медицинском халате. Ее губы дрогнули в улыбке, хотя в глазах жили тревога и усталость. Кирилл дернулся, что бы подняться, но она придержала его рукой.
- Не нужно пока вставать, милый, - мягко сказала она, и снова улыбнулась.
Он послушно опустился на подушки, не в силах понять, как она оказалась здесь. Пришла в себя? И ее выпустили из больницы? Сколько же времени тогда здесь он? Кирилл напряг память, но не мог воскресить ничего позже того момента, когда он намеревался позвонить доктору, рекомендованному Ветровским. Значит, он все-таки позвонил. И оказался здесь.
- Ты вернулась? – неуверенно спросил он у жены. – Ты здорова?
Она немного смущенно улыбнулась и взяла его за руку.
- О чем ты говоришь, милый? Это я должна спрашивать о твоем самочувствии. Тебе плохо? Что-нибудь болит?
- Нет, - ответил он, действительно не ощущая ничего, кроме разве что, слабости. – Как ты пришла?
- Ты меня звал, - ответила она. – Не помнишь?
Он покачал головой.
- Я что умер?
- По всей видимости, нет, - ответила она и в глазах блеснули веселые огоньки. – Через несколько дней ты будешь дома.
- А ты? – спросил он.
Она отвела глаза.
- Мне бы очень хотелось, - призналась она, и снова поглядев ему в глаза, добавила: - Но я так виновата перед тобой.
- Ты? – удивился он. – О чем ты говоришь?
- О том, что произошло. Но я не могу говорить теперь и не могу вернуться…
Ее лицо исказилось.
- Спроси у Алисы! Но мне так не хотелось этого говорить! – жалобно проговорила она. – Я просто хотела побыть с тобой.
- Я хочу, что бы ты вернулась, - серьезно проговорил Кирилл. – Не нужно никаких Алис и никаких исповедей, просто возвращайся домой. Ты нужна мне.
Она горестно глянула на него и замотала головой.
- Мне нужно уходить.
- Не уходи!
- Все будет хорошо, - пробормотала она, легко пожимая его руку.
- Возвращайся, - попросил он, сжимая ее хрупкие пальцы, и с сожалением ощущая, как они выскальзывают из рук.
Она метнулась к двери слишком поспешно.
- Не уходи, - еще раз повторил он тихо.
Женщина оглянулась.
- Все ведь будет хорошо? – спросила она. – Ведь, правда? Я ищу тебя.
- И я ищу тебя, - эхом отозвался он и закрыл глаза, не желая видеть, как она выходит из палаты.
Когда через миг открыл их, палата была пуста. Все та же палата с капельницей и литровой банкой за шторой. Едва заметно скрипнув, отворилась дверь. Кирилл вздрогнул и оглянулся. В палату вошел доктор.
- Пришли в себя? Это хорошо, - бодро проговорил он, подсаживаясь к кровати Кирилла на стул. – Как самочувствие?
- Я хочу вернуться домой, немедленно, - решительно заявил Кирилл.
- Понятно, - усмехнулся доктор. – Значит, вам уже лучше. Это радует, но домой не отпущу, рано еще.
- Мне нужно домой, - настойчиво повторил Кирилл.
- Значит так, давайте-ка посмотрим, что тут у нас.
Доктор с сосредоточенным видом порылся в бумагах.
- Ага, вот оно. Внутреннее кровотечение, благо не очень сильное, трещины на ребрах. Да по вас словно танк проехался, - заметил он и с довольным видом добавил: - Ребрышки, селезеночка не в лучшем виде. Поступил сегодня рано утром. Собирали вас до обеда. Накачали лекарствами и свеженькой кровью, пару часиков отлежался. Да, - доктор решительно захлопнул журнал. – Самое время отправляться домой. Буду искренне рад, если вам удастся добраться до дверей больницы. Это, в конце концов, ваше право, вы совершенно свободный человек.
- Доктор, к чему этот сарказм? – взмолился Кирилл.
- К тому, что здесь я распоряжаюсь, кому и когда отправляться домой. Это моя работа и моя обязанность, - строго ответил тот.
- Простите доктор, - покорно отозвался Кирилл и, поколебавшись немного, спросил: - Мне показалось, до вашего прихода здесь была женщина…
- Не показалось. Это сестра – Машенька. Она заметила, что вы зашевелились, и позвала меня.
- Машенька, - повторил Кирилл. – Но разве это не… Доктор, вы говорите, я поступил в больницу сегодня утром? Простите, но я ничего не могу припомнить.
- Не мудрено, - отозвался врач. – Мне позвонил Ветровский. Ему не понравилось ваше состояние, и он опасался, что вы так и не решитесь обратится за помощью.
- Надо же какая забота, - пробормотал Кирилл, с едва заметным сарказмом.
- Очень своевременная. Мы нашли вас без сознания в кресле с телефонной трубкой в руках. Но не волнуйтесь. Ветровский нашел у вас в кармане ключи, так что квартира заперта, а вы, к счастью, уже в безопасности.
- Моя жена в больнице, - проговорил Кирилл.
- Как и она, тоже? – не сдержался врач.
- И она не в безопасности. Вы не могли бы позвонить и узнать о ее состоянии?
- Конечно, - пожал плечами доктор. – Давайте телефон. И скажите имя и номер палаты.
Кирилл устало прикрыл глаза и проговорил, воскрешая в памяти образ жены:
- Ее зовут Эллина… Эля.
*******************
- Даня умер, - сказала Эллина, едва успев переступить порог их с Владом комнаты.
Был поздний вечер. Влад давно вернулся с учебы, разозленный тем, что Эллина вновь прогуляла пары.
«Чем она думает! Ведь вылетит из университета, куда с таким трудом поступила»! – размышлял Влад по пути домой. – «И какие еще бредовые идеи теснятся в ее голове»?
Парню было не по себе последние несколько дней. Эллина так неожиданно изменилась. Высказывала странные, не свойственные ей (как считал до сих пор Влад) мысли. Она вдруг стала далекой и почти чужой. А ведь всего несколько дней назад они были так безмятежно счастливы. Может быть, поторопились с женитьбой. Теперь Влад начинал задумываться об этом. Он повел девушку в Загс, потому что считал это правильным и честным, не хотел жить с оговоркой. Семья, но… не совсем. Он надеялся так доказать ей свою преданность и серьезность. Доказал, но было ли это кстати. Влад шел, размышляя на эту тему, прокручивая в памяти прожитые вместе дни, сказанные слова, ощущения. Уже на подходе к дому молодой человек успокоился. Все тревоги и подозрения вдруг показались напрасными, не стоящими внимания. Сейчас он поднимет голову и увидит приветливый желтый огонек в их окне. Там ждет его жена, возможно ужин, если Эллина не забыла его приготовить. Поднял голову, и улыбка мигом стекла с губ. Окно было темным, снежно-холодным и пустым. Влад медленно поднялся по лестнице, отворил дверь, прошел по темному коридору, чуть не сбив с ног тетю Люсю с целой горой кастрюль.
- Эй, Влад, - сказала та. – Лампочку в коридоре не включай. Экономить будем. Цены на электричество знаешь, как выросли!
- Не интересовался, - машинально ответил Влад, силясь пробраться к своей комнате, но тетя Люся надежно перегородила собой узкий коридор.
- Ну и зря, - назидательно сказала женщина и зачем-то тряхнула кастрюлями, откуда сразу потянулся запах прокисших щей. – Деньги беречь надо. Чай не миллионеры! Своей скажи. И еще у меня под дверями велосипед стоит Ванькин – не сбейте. И тумбочку тети Анину, где она самогон от дяди Димы прячет.
Владу все же удалось протиснуться мимо тети Люси, и он поспешил к комнате. А женщина, снова тряхнув кастрюлями, прокричала вслед:
- И кота дяди Колиного не раздавите, хотя черт бы его ирода побрал!
Влад, не сдержавшись, прыснул и поспешно захлопнул за собой двери комнаты. Здесь было действительно холодно, темно и тихо. На минуту прильнув к стене, парень вглядывался в темноту, гадая, как получилось так, что темнота эта поселилась в их доме. Потом решительно включил свет. Сквозь приоткрытую форточку в комнату врывались снежинки, весело кружились и таяли, не долетая до пола. На столе стояла унылая горка немытой посуды. Эллина, как всегда, забыла прибрать за собой. Влад прошелся по комнате, остановился возле старого холодильника, медленно открыл поцарапанную дверцу. Бутылка молока, вчерашние макароны и одинокий соленый огурец в трехлитровой банке.
- Ладно, - бодро проговорил Влад. – Молоко оставим Эллишке. Там еще, кажется, печенье в буфете лежит и банка с вишневым вареньем. Пусть ест. А мне придется справляться с серыми слипшимися макаронами и огурцом.
Парень достал кастрюльку и банку.
- Сэр, - проговорил он, церемонно доставая маленькую сковородку и перекладывая туда макароны. – Сегодня у вас на ужин великолепный соленый огурец. Приятного аппетита, сэр.
Спустя почти час Влад поел, вымыл посуду после себя и утреннюю жены и, удобно устроившись в кресле, углубился в изучение конспектов. Вскоре отворилась дверь и вошла Эллина. Уставшая и подавленная. Она дрожала от холода, как осиновый лист, но, казалось, даже не замечала этого.
- Даня умер, - коротко сообщила она, сползла по стенке на пол и зарыдала.
Растерявшись, Влад не мог сдвинуться с места. А рыдания девушки становились все громче и невыносимей. Очнувшись, Влад кинулся чайнику и, налив воды, подошел со стаканом к жене.
- Эллишка, попей водички, - предложил он. – И давай вставай, ты замерзла совсем. Вставай. Пойдем, я сниму твое пальто и заверну тебя в одеяло.
« Прости, милая», - подумал он, чувствуя себя неловко за недавние мысли и раздражения на жену.
*******************
Была глубокая ночь. Эллина уснула, накачанная под завязку успокоительным и снотворным.
- Завтра проспит пол дня, - пробормотал Влад, глядя на посапывающую жену и, облегченно вздохнув, завернулся в теплое ватное одеяло.
Но сон не шел к молодому человеку. День оказался слишком тяжелым, горе Эллины ранило и его сердце. Он понимал, как много значил для нее этот странный художник. Влад не раз ловил себя на мысли, что ревнует к этой древней дружбе, и к этому человеку с которым его упорно не хотели знакомить, и с которым ему приходилось делить любовь и время Эллины. И все же, несмотря на неприязнь, заочно испытываемую к Даниилу, Влад тяжело переживал эту утрату.
- Нужно было и мне выпить снотворного, - проворчал он, когда на часах уже давно перевалило за полночь.
Парень, было поднялся, неохотно отбрасывая теплое одеяло, когда Эллина зашевелилась. Ее руки беспокойно заметались по поверхности одеяла, с губ срывались неразборчивые слова. Влад застыл, опасаясь разбудить жену. А та шептала одно и тоже слово, иногда встревожено, иногда умоляюще. Влад склонился пониже, что бы понять чего она хочет, и тут же нахмурился, неприятно удивленный услышанным. И в тот же миг Эллина подскочила на постели и проговорила громко и отчетливо:
- Кирилл! Тебя зовут Кирилл!
И открыла глаза, сонно таращась в темноту. Повернулась к Владу и испуганно отшатнулась, словно не узнавая.
- Кто такой Кирилл? – спросил тот, не давая жене времени опомниться.
- Мой муж, - хрипло пробормотала она, силясь перебороть действие снотворного, тянущего ее к подушке.
- Что?!
Уж такого ответа Влад не ожидал. Эллина вздрогнула от его возгласа и, наконец, проснулась. Протерла глаза и посмотрела на сидящего Влада.
- Почему ты не спишь? – спросила она, как ни в чем не бывало.
- Потому что ты как ненормальная зовешь некого Кирилла! – зло ответил Влад.
- Кирилла, - переспросила Эллина. – Не понимаю.
- Странно, а минуту назад ты отрекомендовала Кирилла, как мужа.
- Чьего мужа? – зевнув, спросила девушка.
- Твоего! Вот черт! Что за дурацкая ситуация?!
- Действительно, - пожала плечами Эллина. – Я не понимаю, о чем ты говоришь. Никогда не было знакомого по имени Кирилл, а уж мужа и подавно. Даже и близко ничего в памяти не шевелится при звуке этого имени, кстати, оно мне никогда не нравилось.
Она посмотрела на Влада. И хоть темнота не позволяла рассмотреть его лицо, девушка почувствовала, что напряжение не спало.
- Господи, Влад! Я теряюсь. Мне никогда не приходилось отчитываться за сны. Притом такие глубокие, что содержания не припомнить. Ну, честное слово, Влад, мне нечего сказать тебе по этому поводу. Бог его знает, почему это имя вбилось мне в голову.
- Мне тоже интересно, - проворчал Влад, еще не совсем успокоившись. В принципе изменения в поведении жены могли объясняться и этим. Она встретила другого мужчину. Ее не было целый день, вряд ли она просто прослонялась по улицам. Может быть, плакала на более надежном и широком чем у Влада плече. Парень, заскрипев зубами от злости и обиды, завернулся в одеяло. Он выяснит этот вопрос!
Вскоре дыхание Влада стало ровным. Теперь Эллина не могла уснуть. Она дрожала под своим одеялом и не пыталась сдержать катившихся по щекам слез. Как жаль, что не осталось ни одной из Даниных картин. Может быть, там была подсказка? Конечно же, как она могла забыть! Мужчину из метро в чужом городе, мужчину-призрака, зовущего ее, звали Кирилл. Вот такое простое имя. Но она точно знала, что именно оно принадлежит ему.
- Я знала его, - жалобно шептала девушка. – Знала. Но когда? Где? Я ничего не могу вспомнить. Или я схожу с ума. Ничего этого не было. Никакого Кирилла не существует, и это просто бред, преследующий меня, и не желающий отпускать. Ведь нет ни единого факта, только ощущения, и какие-то бессвязные вспышки в памяти. И еще сны. Господи, наверное, я схожу с ума. Если Влад узнает, что будет? Я останусь одна? Любимый человек отвернется от меня? Или рассказать ему все? Может меня можно вылечить? Врачам или священникам. Если бы я вспомнила об этом на день раньше! Если бы я могла рассказать обо всем Дане. Стоп! Картины! А Даня-то, откуда мог узнать о Кирилле? Так неприятно думать, что кто-то знал о тебе больше чем ты сама.
Впервые в сердце пробежал холодок неприязни по отношению к Даниилу. Но девушка тут же стерла его, подумав, что именно Даня картинами пытался подсказать ей разгадку.
- Что ж, вероятно я должна додумываться сама, - смиренно прошептала Эллина и закрыла глаза. – Данины картины, по крайней мере, единственное доказательство того, что я не сумасшедшая. Если этот Кирилл существует не только в моем воображении, я постараюсь разгадать его тайну.
******************
Утро не принесло ничего хорошего. Эллина и Влад завтракали, впервые ощущая неловкость в присутствии друг друга. Девушку к тому же мучило необъяснимое чувство вины. Хотелось поговорить о ночном происшествии, но она не решалась.
- Сегодня пойду в университет, - неуверенно нарушила она затянувшееся молчание.
- Как знаешь, - пожал плечами Влад. – Может быть, момент и не подходящий, но за ум все же браться надо.
Он посмотрел на жену и спросил с плохо скрытым сарказмом:
- Не передумаешь?
- Нет, - просто ответила она, поежившись от его жестокости.
И снова повисла гнетущая тишина. Эллина ковырнула вилкой в остывшей яичнице и спросила, снова поежившись:
- Ты в чем-то меня обвиняешь, Влад?
Парень вопросительно приподнял бровь.
- А есть в чем?
Она пожала плечами. Так беспомощно.
- Может, слово подобрала не то. Может, ты на меня обижен? Злишься? Просто нет настроения? Или не выспался? Или, может быть, у тебя какие-то проблемы с учебой или еще с чем-то или кем-то?
Девушка отложила вилку и взглянула на мужа более смело.
- Что происходит?
Он смотрел все так же удивленно.
- А что-то происходит, собственно говоря?
- Ты смеёшься? – не сдержалась Эллина. – Ты молчишь все утро и выглядишь как-то странно.
- Выгляжу как-то странно, – усмехнувшись, повторил Влад. – Извини, но не хочу начинать серьезный разговор. Осталось всего пол часа до выхода. Не могу сегодня опоздать.
- Но я хочу знать, сейчас! – настаивала девушка. – Иначе весь день превратится в кошмар. Я буду думать, буду каждую минуту задавать себе вопросы и отвечать на них, и снова задавать…
- Ничего, милая, все это не так страшно. Я занимаюсь этим уже некоторое время, - сухо отозвался Влад.
Эллина вопросительно уставилась на него.
- Ты прогуливаешь занятья, тебя нет дома до позднего вечера. Когда я возвращаюсь, то нахожу только горку немытой посуды и пустой холодильник. Чем ты так занята Эллина? Чем так важно твое занятие, что заставляет плюнуть на все, что должно быть важным в жизни? Нашей с тобой жизни, прежде всего.
Эллина опустила глаза и снова ковырнула в тарелке вилкой.
- Со мной что-то происходит, действительно ты прав. Теперь, после смерти Дани, думаю, что совсем запутаюсь.
- И чем это нам грозит? – холодно спросил Влад.
- Не знаю.
Она выглядела так жалко, словно бездомная собака на трескучем морозе. И ей действительно трудно было что-то сказать или пояснить.
- По-моему, твои капризы переходят всякие границы, - отрезал Влад и, поколебавшись, добавил:
- Но я могу легко предсказать твое будущее. Ты рушишь все, что имеешь с такой решительностью и скоростью, что боюсь, в ближайшее время придется начинать жизнь с нуля.
- А ты?
Она глянула на мужа с каким-то недоумением.
- А что я? – не понял тот.
- Где будешь ты, если вдруг все придется начинать с нуля?
- Боюсь, от меня к тому времени ничего не останется, - ответил Влад и с досадой поджал губы.
- Разве мы больше не любим друг друга?
- Совершенно женский, и совершенно неуместный вопрос, - немного раздраженно ответил Влад и поднялся из-за стола. – Мне пора. Хорошенько подумай над тем, что для тебя важно, и попытайся это сохранить. И еще…
- Что?
- Не опоздай на лекции!
Она покорно кивнула и то же поднялась из-за стола. Подошла к окну, где, словно на холсте какого-нибудь художника пейзажиста, вырисовывалось хмурое и низкое небо. Сквозь грязно серые облака на горизонте едва пробивалась тоненькая и бледная полоска света.
- Погода, как мое настроение, - пробормотала Эллина, вглядываясь в даль. – Мне кажется, Влад, я упускаю в своей жизни что-то очень важное. Словно брожу во тьме и пытаюсь что-то нащупать. О господи, даже не знаю, что именно. Какое странное состояние. Мне все настойчивей кажется, что все это не настоящее. И становиться больно, потому что все, что я люблю, сосредоточено здесь. Словно весь этот мир просто большая подсказка, что бы пойти «туда, не знаю куда, и отыскать то, не знаю что». Смешная сказка. Говоришь, придется начинать с нуля, а я ведь боюсь потерять и капельку того, что есть. И еще я люблю тебя, Влад. Ты веришь мне.
Тишина. Эллина оглянулась. Комната была пуста. Влад давно ушел в университет. Девушка вздохнула и отошла от окна.
- Все это полный бред, - в сердцах пробормотала она и принялась поспешно собираться.