****************
Эллина резко села на постели. Глаза, наполненные ужасом, шарили по темным закуткам комнаты. Сердце гулко и отчаянно билось в груди.
- Эллишка, что случилось? – сонно спросил разбуженный Влад.
- Я не знаю, - растерянно пробормотала девушка, и запустила пальцы во взлохмаченную копну волос. – Кто-то позвал меня. Я точно слышала.
- Приснилось, - пробормотал Влад, все еще не отделавшийся от остатков сна. – Спи, Эллиша, - взмолился он, заворачиваясь в одеяло. – Да, что с тобой?
Недовольно ворча, парень сел на кровати и тряхнул головой. Эллина словно и не слышала его слов. Спрятала голову в колени и отчаянно дрожала. Жалкий маленький комочек. Влад погладил девушку по голове и тихо произнес.
- Что с тобой творится в последнее время? Нервы сдают? Ты какая-то странная.
- Кто-то меня звал, - бесцветным голосом повторила девушка. – Что-то случилось.
- Это что интуиция? – спросил Влад. – Выбрось из головы всю эту дребедень. Район у нас неспокойный, кто-то во дворе заорал, какой-нибудь местный забулдыга заблудился, и тебя разбудил.
Голос мужа шелестел как трава на легком ветру, он должен был успокаивать, но Эллина упрямо замотала головой.
- Нет, нет, не переубеждай меня, и не нужно говорить со мной таким тоном. Я слышала. Я знаю, что кто-то именно сейчас нуждается во мне… И этот кто-то не посторонний, а очень близкий мне человек.
- Эллина, ты хоть понимаешь, какой несешь бред?! – не сдержался Влад. – Давай, выпей водички и ложись спать. Может быть, ты перебрала вина накануне?
Но не уговоры, ни суровость не помогали. Девушка продолжала дрожать, свернувшись клубком на кровати.
- Ладно, - психанул Влад. – Как знаешь! Я ложусь спать! Можешь продолжать бредить в своё удовольствие!
Он плюхнулся на кровать и завернулся в одеяло, как египетская мумия. Эллина, казалось, не заметила этого. Девушке было страшно. Мысли путались, перед глазами мелькали странные незнакомые картинки.
- Но я не знаю, куда идти! – в отчаянии прошептала она, ощущая необыкновенно сильное желание встать и отправиться на зов.
- Помоги мне, - шептала она, все сильнее сжимая голову пальцами.
*******************
- Эллина, давай поговорим серьёзно, - говорил Влад на следующее утро.
Девушка, как ни в чем не бывало, сновала по комнате, радуясь яркому солнцу, пробивавшемуся в окно сквозь плотные шторы. Эллина распахнула их, и поток света ударил ей в лицо, брызнул золотом на волосы, мягким теплом коснулся рук. Девушка улыбнулась, любуясь искрящимся снежным царством за окном.
- Эллина, что с тобой происходит? – настойчиво и немного раздраженно спросил Влад.
- А что происходит? – с невинной улыбкой переспросила девушка, потом неохотно добавила. – Если ты про ночное происшествие, то это был всего лишь дурной сон. Правда, он здорово напугал меня. Приснилось, будто случилось что-то нехорошее с кем-то из моих близких. Когда проснулась, напрочь не помнила с кем, потому и испугалась. Ведь сны иногда бывают такие реалистичные.
Влад подозрительно смотрел на жену. Она явно сочинила эту историю на ходу. Но зачем?
- Вообще-то, я имел в виду вовсе не твои сновидения, - язвительно сказал Влад. – Ты стала другой. Рассеянной. Пропускаешь занятья, бродишь где-то целыми днями. Да тебе вообще на учебу наплевать! Даже к экзаменам не готовишься!
- И вот увидишь, сдам их лучше, чем ты! – обиженно заявила девушка.
- А если ты уж заговорила о ночных кошмарах, то они говорят о душевном разладе, что подтверждает мои подозрения: с тобой что-то происходит.
- Ничего со мной не происходит! Просто я не такой человек, как ты. Не могу днями и ночами сидеть над учебниками, не могу быть такой серьезной и целенаправленной.
- Но это же твоё будущее! – поразился Влад. – Ты выбрала профессию, к которой преступно относиться не серьезно! Врач! Эллина, ты будущий врач. Хотя я сомневаюсь, что тебя не выгонят из университета уже в следующем семестре.
- Никто меня никуда не выгонит! – резко возразила Эллина. – И перестань разыгрывать из себя мамочку. Я взрослый человек!
Девушку словно обдало жаром. Она металась по комнате и говорила, лихорадочно подбирая слова:
- Я всегда хотела сама распоряжаться своей жизнью. Сама! И мне никогда этого не позволяли. Постоянно находились такие вот, как ты «мамочки», которые наставляли меня, подстраивая под себя. Какая ты милая Эля, когда делаешь все, так как мне нравится! Все, все вы понимаете и видите только свои крохотные мирки. Даже крутой врач-психоаналитик не может увидеть дальше собственных границ. Да! У нас у каждого есть свое собственное государство, и собственная абсолютная для каждого из нас истина. Я живу по своим правилам, а ты удивляешься и спрашиваешь, почему бы мне не воспользоваться твоими. Спрашиваешь, что со мной происходит? Да, ничего, просто мой мир резонирует с твоим.
- Если бы не было каких-то общих правил, во вселенной царил бы полный хаос, - возразил Влад. – Хотя, если честно, Эллина я не уверен, что до конца понимаю твою позицию.
- Я свободный человек, - уже более спокойно проговорила девушка. - Настолько свободный, что могу заморозить море. И наверняка когда-нибудь покончу с собой, что бы лишний раз доказать это.
- Но тогда ты превратишь в ад жизнь тех, кто тебя любит, не думала об этом? – серьезно спросил Влад. – И вообще твоя позиция – это слепое эгоистическое следование своему «я». Знаешь, это просто предательство по отношению к близким.
- Я пойду к Дане, - заявила Эллина с каменным лицом. – Наверное, ты во всем прав, Влад. Может быть. На самом деле я бы никогда ничего подобного не сделала. И вообще я сегодня жутко не выспалась.
- А на лекции придешь? – поинтересовался муж.
- На вторую пару, - пообещала Эллина и, быстро собравшись, вышла из комнаты. Хотя тут же вернулась и, просунув голову в дверной проем, напомнила:
- Ты же обещал что-то разузнать о Дане.
- Пока ничего не получается, - развел руками Влад. – Извини, я искренне хотел помочь.
- Ничего, - отозвалась Эллина и исчезла за дверью.
Сбежала вниз по старой грязной лестнице, и распахнула скрипучую дверь с небольшой дырой в центре. И оказалась в настоящей зимней сказке, с переливающимися сугробами, скрипучими под ногами дорожками, и ярким, но холодным солнцем. С белесого неба сыпался мелкий снежок. Эллина подставила руку, словила несколько крохотных снежинок, тут же исчезнувших на ее горячих ладонях. Девушка улыбнулась, огляделась, щурясь от света, и отправилась в путь. По холодному белому царству, заглядывая в затянутые изморозью окна. Мимо проносились автомобили, спешили люди, у входов в дорогие магазины дворники сметали снег и клали под старые липы коврики, имитирующие траву. Так нелепо. На коврики медленно сыпалась небесная крупа. Вот и ворота больничного парка. Эллина вошла и тут же отметила, как здесь было тихо. Только изредка вспархивали с веток пугливые снегири, сбивая снег, да бесшумно пробежала ярко-рыжая белка. Людей не было. Может из-за мороза? Эллина даже почувствовала себя неловко, шествуя по широкой парковой аллее к главному входу в здание больницы. А там, за дверью бурлила жизнь. Сновали врачи и медсестры, на регистратуре молоденькая девушка терпеливо объясняла что-то по телефону. Медленно и величаво проковыляла санитарка с веником и ведром, пропахшим хлоркой. Эллина уверенно прошла через холл, и вновь оказалась на улице, где располагались внутренние крылья здания. Там за невысокой деревянной дверью ее ждала встреча с Даниилом. Девушка уверенно взялась за ручку, дернула и почти столкнулась с высоким молодым врачом.
- Вы к кому? – бесцеремонно спросил он, разглядывая Эллину.
- К Даниилу из 6 палаты, - ответила девушка и для чего-то добавила. – Я прихожу сюда уже не первый год.
Врач кивнул, но не сдвинулся с места.
- Могу я увидеть своего друга? – нетерпеливо переспросила Эллина.
- Даниил? – в свою очередь переспросил врач, и задумчиво прикусил губу. – Простите, я здесь новенький.
Он на миг задумался, потом лицо его просветлело.
- Вот, черт! – весело воскликнул он. – А я то думаю, где я вас видел? Даниил! Художник! Вот черт!
Выражение лица у него снова изменилось. Стало озабоченным и хмурым. Похоже, он действительно работал недавно, и отчаянно не знал, как говорить с посетителями.
- Вы его родственница? – поколебавшись, спросил он.
- Нет, но мне всегда разрешали прогуляться с ним по парку. Мы старые друзья.
Врач бросил на девушку удивленный взгляд.
- Так вы позовете Даню? – разозлилась та.
- Вам говорили, что у художника были проблемы с сердцем? – поинтересовался мужчина.
- Да, и что? – тревожно спросила Эллина, понимая теперь, что заминка возникла не просто так.
- Все было не плохо, но вчера ночью с ним внезапно случился сильнейший приступ. В общем, простите, но вашего друга не удалось спасти.
Он развел руками и с тревогой уставился на Эллину. Девушка смотрела на него круглыми от ужаса глазами.
- Даня, что? Умер? – пробормотала она, едва ворочая одеревеневшим языком.
- Сожалею, - ответил доктор и добавил официальным тоном. – Хорошо, что вы пришли. Кажется, он просил отдать вам его вещи. Да, какие вещи? Краски и картины. Он сказал, что картины принадлежат той, кто на них нарисован. И вот вы пришли.
Слова доктора лились бессмысленным потоком, ни на миг, не задерживаясь в ушах. Эллина опустилась в колодец своего горя. На маленькую вечность в маленьком мирке колодца. Потом спросила:
- А как насчет похорон?
Вопрос показался таким же нелепым, как коврики из искусственной травы на снегу.
- Не беспокойтесь, это больница возьмет на себя, - проговорил доктор, с облегчением видя, что девушка похоже не собирается впадать в истерику. – Думаю, вам нужно поговорить с лечащим врачом художника. Дадите ему кое-какую нужную информацию, а он отдаст вам картины. Пойдет? Пойдемте? Может, хотите воды? Может, успокоительного? Это было так неожиданно…
Доктор тараторил без остановки, пока они шли по гулкому темному коридору в кабинет лечащего врача Даниила. Эллина толком не помнила, о чем говорил с ней врач, не выбираясь со дна своего колодца, она послушно сидела в кабинете, машинально отвечала на вопросы, не в силах осознать причину, по которой эти вопросы задавались. Девушка не понимала почему, как мог наступить этот день, неужели он был запрограммирован кем-то свыше? Они преспокойно пили вино при свечах с Владом, ссорились утром, не зная, что день, обведенный где-то на вселенском календаре красным карандашом, уже наступил. Или, может быть, она знала об этом? Может быть, это внезапно свалившееся на нее сверху знание заставило проснуться ночью? Ночные кошмары? Нервы? Даниил? Эллина потерла виски дрожащими пальцами.
- Вам плохо? – тут же донесся из вне голос доктора.
Обеспокоенный? Или просто уставший? Для доктора это был просто один из вереницы дней. Пациент умер, близким требуется успокоительное. Доктор привык к этому ритуалу. Наверняка. Не мог же он переживать за всех. Тем более что в его вселенском календаре тоже есть дни, обведенные красным карандашом. Эллина медленно поднялась.
- Нет, благодарю вас, - пробормотала она. – Я хотела бы сейчас уйти.
- Вы хотели бы принять какое-то участие в похоронах? – поинтересовался доктор.
Девушка бросила на него мутный взгляд.
- Нет. Я хотела бы побыть одна.
- Вы можете забрать его картины. Они предназначались для вас, - сообщил доктор сухо. – Вечером перед приступом Даниил просил сказать, что пришло время вам увидеть их.
Эллина кивнула. Картины – частичка души Дани. Ей хотелось бы увидеть их и унести с собой, навсегда. Через парк в тот мир, который Даня возможно позабыл.
- Хотите знать, когда и где будет похоронен ваш друг? – спросил доктор.
- Нет, - поспешно ответила девушка. – Я больше никогда сюда не вернусь. Но я хочу забрать картины.
- Даже не знаю, как вам это понравится, - поджав губы, ответил доктор, окинув Эллину неодобрительным взглядом. – Возьмите.
Он вынул из ящика стола свернутые и перетянутые резинкой тонкие альбомные листы. Девушка взяла и молча направилась к выходу. Ей нечего было сказать. Она поспешно покинула больницу и чуть сбавила шаг только на парковой аллее. Она еще хранила память об их встречах с Даниилом. Странным, но все же близким. Она мечтала прогуляться с ним по берегу холодного моря, посидеть на камнях и послушать крики чаек. Сердце сжалось, а из глаз брызнули спасительные слезы. Но она не могла себе позволить такой роскоши. Сейчас у нее в руках частичка души друга, и она все-таки отправится с ним на побережье. Похороны. Как же нелепо и жестоко это прощание с мертвым телом. Разве душа Дани станет кружить над унылой, холодной могилой? Ее скорбь не имела ничего общего с обрядом похорон. Ей хотелось попрощаться с другом, и для этого она выбрала место куда более подходящее, чем кладбище. Эллина остановилась, вытерла слезы маленьким платочком, и в последний раз окинула взглядом парк. Солнце спряталось, и на снегу теперь лежали глубокие серые тени. Маленькая белка спрыгнула с дерева и застыла, поглядывая на Эллину глазками бусинками. И не дождавшись угощения, умчалась куда-то по легкому, хрустящему снегу. Девушка на миг закрыла глаза. Ей хотелось услышать и запомнить навсегда тишину этого парка. Дверь сюда в ее сознании захлопнулась, девушка открыла глаза и быстрыми шагами покинула территорию больницы.
До побережья она добралась за пол часа. Здесь было ветрено и пустынно. На мокрых камнях кое-где лежали грязно-серые комья снега. Эллина брела вдоль береговой полосы, пока не почувствовала, что море приняло ее как гостью, и мирно спелось с ее душой. Девушка отыскала огромный плоский валун и немного неуверенно уселась на него. Холодные струи ветра носились вокруг, пробираясь под пальто и шапку, но девушка словно не замечала холода. Ей хотелось находиться здесь. Покрасневшими от мороза руками она стянула резинку, стягивающую Данины рисунки, и на миг застыла в нерешительности. Ей было страшно открывать их. Картины, которые Даня хотел показать, только когда наступит время. И вчера вечером он решил, что это время пришло. Но девушка все же медлила. Она окинула окрестности взволнованным взглядом и прошептала:
- Даня, ты ведь здесь со мной? Думаешь, я могу увидеть это?
Казалось, что она посягает на закрытый уголок его души. Но это все, что осталось. Девушка вздохнула и решительно развернула покореженные от краски альбомные листы. Ахнула, увидев первый. Потом поспешно дрожащими от волнения руками перебрала их все, и застыла, шокированная и сбитая с толку увиденным. Все картины были точными копиями друг друга. Множество листов, на которых была изображена странная церковь. Желтые стены, с застывшими потеками походили на огромную плачущую свечу. Никаких икон. Только высокие стрельчатые окна с разноцветными стеклами и кое-где увядшие желтые цветы. Священник - старик в белой рясе, с тонким аристократическим лицом. Где-то в глубине храма вырисовываются смутные тени то ли предметов, то ли людей. Но на переднем плане молодая пара. Их руки едва касаются друг друга. Невеста в тонком бледно розовом платье. Длинная вуаль откинута с ее лица, покрытого легким румянцем. Мужчина чуть склонился к девушке, возможно, что бы коснуться ее губ первым супружеским поцелуем. Очаровательная и немного печальная атмосфера царила на картине. Эллина судорожно вздохнула. Даниил не мог знать об этом. Он никогда не видел человека преследовавшего ее, не мог забраться в ее сны. И меж тем на картине они стояли рядом, как новоиспеченные супруги. Она и этот странный человек-призрак. Откуда Даниил мог знать его? Почему раз за разом рисовал одну и ту же сцену в храме? Что он хотел этим сказать? Она должна была увидеть картины, когда придет время. Время, по мнению Даниила, пришло, но девушка ничего не понимала. Только смятение. Ей вдруг показалось, что она падает в бездонную пропасть. Ветер свистел в ушах, и она что есть мочи зажала их руками. Картины соскользнули с колен, и понеслись, кружась по мокрым камням. Ветер, играя, поднимал листы в воздух и снова швырял на землю, растревоженные чайки носились над побережьем. Ветер бросил листы один за другим морю, и оно с готовностью переняло игру, унося и растворяя в себе легкую игрушку. А Эллина ничего не замечала. Она сидела на камне, все еще зажав уши руками, и только шаловливый ветер носился вокруг.